Милость

Розария любила выпивать с Кэйей. Они частенько сидели за самым дальним столиком в углу таверны на первом этаже в компании бутылки одуванчикового вина. Сначала они перекидывались стандартными фразами, иногда прерывающимися молчанием, в котором она не чувствовала дискомфорт: парень улыбаясь говорил о погоде, путешественнице, новых миссиях в Ордо Фавониус, уставшей Джинн и высоких ценах на товары. Розария слушала его и из любезности кивала головой в ответ, стуча металлическими ногтями по столу. Она знала, что подвешенный язык Кэйи - уловка. Девушка понимала его как никто другой. Оба разбитые и обиженные на жизнь, но мастерски скрывающие это. Кэйа за улыбкой и флиртом, а Розария за холодностью и пессимистичностью. Каждый из них носитель крио глаза бога и груза злобы на жизнь, утопляющие все свои обиды в алкоголе, в надежде забыться. Когда Кэйа напивался, что случалось отнюдь нечасто, ему становилось труднее сдерживать истинные чувства. Парень становился задумчивым, не таким говорливым и обаятельным, а отстраненным от жизни, закрываясь в своих мыслях, переставал сверкать глазом, уже не пытаясь подстрелить девушку своим обаянием. В такие моменты Розария тоже молчала. Ей нравилось изучать лицо парня, подмечая все его эмоции и плавающую тоску на дне сине-сиреневого кристального зрачка. Она любовалась таким Кэйей: настоящим, без веселой маски на лице. Тишина убаюкивала и девушку, и парня. Потом Розария прятала свой взгляд в полупустой кружке одуванчикового вина. Она старалась не думать о своем прошлом, чтобы не повторять настроение капитана кавалерии. Становилось совсем тихо - Кэйа еще глубже копался в своей голове, а она не нарушала молчание. Так они и сидели под приглушенные звуки разговоров остатков от местных пьяниц и стаканов о стол, каждый в своих мыслях. Иногда парень все-таки решал заговорить: — Как думаешь, он когда-нибудь простит меня? Кэйа шептал так тихо-тихо, что Розарии приходилось немного наклоняться вперед. — Я уверена, что он тоже жалеет о вашей ссоре, — проговаривала девушка. Она знает, что ему очень сложно говорить на эту тему. Розария не была глупой или невнимательной, чтобы не заметить обиду Дилюка на Кэйю. Она всегда за всем наблюдала и это тоже не ускользнуло от её холодного взора. Девушка уже давно разговорила капитана кавалерии за бутылкой крепкого вина в один из вечеров, узнав некоторые подробности о раздоре парней. В ответ Кэйа улыбался такой грустной и натянутой улыбкой, что у Розарии сжималось сердце. Она слишком мало общалась с людьми, чтобы знать как правильно утешать. Парень падал головой на дубовый стол. Со стороны выглядело так, будто бравый капитан перебрал настолько, что заснул. Розария отодвигала свою кружку в сторону, запускала пальцы в темно-бирюзовые волосы Кэйи, слегка поглаживала их. Девушка нежно наматывала на палец одну прядь, аккуратно рассекая её металлическими ногтями. Розария молчала, но ее безмолвие такое уютное, что Кэйа расслаблялся от движений, отбрасывая все мысли в сторону. Ему не нужны были слова, чтобы почувствовать поддержку девушки. Она полностью понимала его, не винила в конфликте с названным братом, не судила за порыв слабости. Это случается уже не в первый раз. Розария всегда успокаивает Кэйю, внимательно слушает его и поддерживает. Вместе они встречают теплый рассвет за самым дальним столиком в углу таверны на первом этаже в компании пустой бутылки одуванчикового вина. Он, лежа на столе, делая вид, что спит, и она, смотрящая в окно на первые лучи палящего солнца.