Монстр. Ник

      Я проснулся отдохнувшим. Не смотря на неприятный вечер, утром у меня было отличное настроение. Это остаточные эмоции после прогулки. Я даже не думал, что простой осмотр замка вызовет во мне столько эмоций. Всё потому, что я ценил эти минуты, кто знает, что будет потом?       Поднявшись, я сделал зарядку и вернулся на кровать. Судя по тому, что на столе стоял завтрак, меня сегодня никто не разбудил. Это, наверное, не плохо.       Покончив с едой, я взял альбом и решил использовать своё настроение и вдохновение с пользой. И первым делом я начал изображать очертания тронного зала. Мне вдруг захотелось изобразить отца, сидящим на троне. Пока, я его не видел там, поскольку в самом зале побывал один раз. И тут я конечно же решил обязательно показать тот нелепый шлем в виде рогов.       Мне на ум пришла картина, когда отец сидит на троне, держит в одной руке свой шлем, а во второй этот странный посох. Надо как-нибудь расспросить его о том, как называются все эти странные предметы.       Вооружившись карандашом и четким представлением картины, я принялся наносить линии, тонкие намеки на изображение.       Я успел сделать лишь эскиз рисунка, вскоре в комнате показался отец. Он снова был суров, и почему-то на нём был доспех. — Добрый день, Ник, — спокойно произнёс он и взглянул на поднос. — Хорошо, что ты поел. Сегодня тебя решили не будить, ты крепко спал. Я ухожу, скорее всего меня не будет целый день, так что если что необходимо, обращайся к матери. И по поводу твоей просьбы, — он замешкался, а я отложил блокнот, внимательно его слушая. — Давай всё же отложим прогулки по замку. Хотя бы до конца месяца. Тут осталась неделя. — Хорошо, — спокойно согласился я. Мне почему-то сейчас показалось, что он прав. Я вчера сильно вымотался, видимо мой организм недостаточно окреп. Но как только этот месяц закончится, я буду вновь гулять. И это уже точно. — А куда ты уходишь? — Ник, если я скажу тебе, ты все равно ничего не поймешь, — ответил Локи и направился к двери. — Удачного дня.       Когда отец ушел, я дальше погрузился в рисунок. На самом деле те странные картины, или кусочки воспоминаний вызвали мою боль. Возможно, усталость так же следствие этих отрывков.       Вздохнув, я достал свой листок и перечитал свои записи. Таки странные отрывки, словно ни о чем…. У меня была собака? Или это чья-то собака? Отрывок в котором я видел отца не вызвал во мне удивления, это ведь естественно, если я вырос тут. Спрятав листик, я вновь принялся за рисунок. Может, я поспешил вчера, решив, что стоит обсудить это с отцом? Пусть ещё какие-нибудь моменты прошлого всплывут и тогда можно уже составить разговор.       Я увлекся рисованием и вскоре ко мне пришла мама, держа чашку в руках. — Привет родной, — мягко произнесла она и присела на край кровати. — Ты сегодня так крепко спал, что мы решили не будить тебя. Ты пропустил отвар и массаж, — она протянула чашку, поглядывая на альбом. Я закрыл его и отложил в сторону, принимая горячую чашку. Сделав пару глотков, я продолжал молчать, держа мысли под контролем. — Почему ты не устроила мне экскурсию вчера? Отец говорил… — я резко замолчал и сделал второй глоток. — Отец говорил, — она вздохнула и сложила руки в замок. — Я не была уверена, что ты отправишься гулять по замку и к тому же у меня были неотложные дела. Вчера мне, наконец, удалось выбраться отсюда. Я не могла терять такой шанс, — она говорила обрывисто, словно выдирая предложения из общего контекста. — Так же я не предполагала, что твой отец вернётся так рано. — А причём тут он? — покончив с отваром, я отставил чашку на столик и взглянул на Анелию. — Тебе что, запрещено покидать замок? — Просто… — она замялась и взяла чашку. — Пойду я, Симмонса пришлю за подносом, — она так быстро ушла, что я не успел даже сформулировать вопрос, не то, чтобы и вовсе задать его.       Почему-то как тема касается отца и прошлого у неё постоянно такая реакция. И почему она думает, что я должен реагировать на это нормально?       Достав свой листик, я вновь сделал пометки на нём. Обидно, что вопросы только увеличивались, не было ни одного разгаданного или зачеркнутого. И тут мне пришла в голову идея. Конечно, она была немного безумной и нарушала обещание, данное отцу…. Но в этот момент она показалась мне прекрасной.       Спрыгнув с кровати, я натянул на себя костюм и направился к двери. Приоткрыв её, я с радостью оценил, что вокруг тишина и никого нет, поэтому спокойно выскользнул из комнаты. Теперь предстояло поднапрячь память и воссоздать в воспоминаниях прогулку с отцом, чтобы помнить, куда идти.       Я направился вперед по коридору и дошел до двери, которая должна была принадлежать маминой комнате. По крайней мере, вроде про эту дверь отец говорил. Комната матери была гораздо меньше моей. Я бы даже сказал, что маминой комнаты понадобилось бы 3, что бы в итоге составить мою. Она сидела за письменным столом и что-то читала. Это было похоже на книжку, но отчасти. Кожаный чёрный переплет, с выделанным рисунком и пожелтевшие от времени листы. И я увидел, что там отнюдь не печатный текст. Однако увидев меня, мама тут же захлопнула книжечку и спрятала её в карман брюк. Сейчас она была одета довольно странно, прежде она являлась передо мной в платьях, а в эту минуту была в темно-синих джинсах и чёрно-красной майке, на стуле висела чёрная куртка. — Ник? — удивлённо спросила она и взглянула на наручные часы, я тоже впервые видел их на ней. — А ты что тут делаешь? Мне Локи говорил, что твои прогулки пока откладываются. Тебе ведь вчера стало плохо? — Да, мне стало плохо, — ответил я и заслонил собой дверь. — Но не из-за прогулки. Есть ещё причины. — И каковы же они? — она старалась сидеть спокойно, но судя по тому, что она поставила блок на мысли, она явно что-то скрывала. — Я не уверен, что должен тебя посвящать в это, — парировал в ответ я, сложив руки. — Я же говорила, что ты можешь мне доверять… — Говорила, — перебил её я, сохраняя спокойствие. — Говорила. Но ты постоянно от меня что-то скрываешь, уходишь от ответов, молчишь, пропадаешь. Почему я должен тебе верить? Почему ты не можешь быть такой спокойной, как отец? — Ник, пойми я тебе не враг, но есть определённые причины… — она замолчала и опустила голову. — Я ухожу от ответа лишь потому, что я не хочу тебе врать. — Но ведь отец может отвечать на мои вопросы, — я сделал вид, что осматриваю комнату, только чтобы не смотреть на неё. Она умеет делать такой взгляд, после которого мне уже не хочется донимать её вопросами. — Отец бог Обмана и Лжи, запомни это, Ник, — вздохнув, она поднялась и подошла ко мне. — Это всё, что я могу тебе сказать, — она положила свои ладони мне на плечи, и мне пришлось взглянуть на неё. Её взгляд был таким глубоким и пронзительным. — В остальном, я надеюсь на твою память. — Хочешь сказать, он мне врёт? — я убрал её руки и ускользнул в сторону, пройдя вглубь комнаты. — Зачем ему так поступать со мной? — Я всё сказала, что могла сказать, Ник. Не вынуждай меня говорить больше. Я не могу, пока не могу, — мягко улыбнувшись, она пригладила ладонями волосы. — И всё же, — я подошёл к маленькому четырехугольному окошку и взглянул на улицу. Мы находились не так высоко над землёй, и я увидел других асгардцев. Впервые я обратил на них внимание, видимо потому, что не хотел обращать внимание на мать. — Ответь мне просто, почему ты не можешь говорить мне правду? Ладно отец, его причины я узнаю сам. А что заставляет тебя молчать? — медленно обернувшись к ней, я облокотился о стену. — Я что, на допросе? — удивлённо поинтересовалась Анелия и присела на небольшую полуторную кровать, стоявшую у стены. — Я не могу тебе сказать, Ник. Сколько раз мне повторить тебе это? Не могу я пока сказать, хочешь, пытай меня, ругай, не разговаривай со мной. Но я не могу! Хочу, но не могу. — Ясно, — сдерживая отчаянный вздох, я постарался остаться спокойным. Мать постоянно намекает на ложь отца, а тот говорит с такой уверенностью, что я бы в жизни его не заподозрил во лжи. Все, что меня окружает и не только, окутанной какой-то тайной. И она начинает мне надоедать. Иногда я чувствую себя пленником ситуации. Сейчас вот тоже.       На сей раз мама сняла блок и я услышал, что она думает. Она размышляла о том, что я скажу, как продолжу разговор. Но я ничего не собираюсь продолжать, ни сейчас, ни потом. Хватит. Мне надоело слышать одно и то же.       Спокойным и небыстрым шагом, я покинул комнату, даже не попрощавшись с ней. А что тут добавить? Прежде, я думал, что смогу так жить, смогу прощать маме её игру слов. Но теперь понимаю, что мне становится тяжело с ней разговаривать. Я считаю, что если кто-то тебе дорог и ты его любишь, то ты обязан ему все рассказать. Даже если это рискованно.