До встречи на том берегу

Всё чаще Алисе казалось, что её мир выцвел. Все краски словно растворились в тот памятный день. Сгорели обжигающе-жарким пламенем вместе с кораблём, оставляя безжизненное пепелище в душе девушки. Словно сгорел не корабль, а вся суть самой Элис - её стремления, мечты и чувства. А то, что осталось, разнесло течением далеко-далеко, что ни частички былого уже не собрать. Николая Николаевича беспокоили такие изменения в характере дочери, но… Не сказать что сильно. Он всегда относился с недоверием к её стремлениям, навеянным западными модными веяниями. Вяземскому даже легче стало – эта, новая Алиса, была тиха и послушна, и даже не думала сопротивляться и противоборствовать готовящейся свадьбе с князем Трубецким. Впрочем, обе стороны старались ускорить процесс настолько, насколько это только возможно, чтобы не противоречить традициям и правилам морали. Лишь Алиса была безучастна к готовящемуся торжеству. Призраком она бродила по дому, пугая служанок и, порой, даже отца с мачехой. - Знаешь-ка что, дочка, - Николай Николаевич строго посмотрел на Алису. – Съездила бы ты в больницу. Проведала Аркадия. - Зачем? – прошелестела девушка, даже не повернув головы от окна, попирая все возможные правила приличия. - Он твой жених, - Вяземский нахмурился. – И я, что бы ты там не думала, желаю, чтобы ваш брак был счастливым. Вот что! Собирайся. А я повелю приготовить сани. Съездишь, проветришься. На человека хоть станешь похожа. Алиса слишком равнодушна, чтобы противиться воле отца. Однако сам Николай Николаевич видит в этом лишь проявление благоразумия. Сани, неразговорчивая служанка и путь, проделанный в полном безмолвии – даже ветра не было слышно. И больница. Совершенно не княжеская, а вполне обычная. Это ненадолго всколыхнуло интерес Алисы, но… Ненадолго. И даже по больнице она шла словно в полусне, послушно следуя за медсестрой, вызвавшейся проводить к князю Трубецкому. - Княгиня, - Аркадий удивлён и однозначно рад приходу своей невесты. Он попытался встать, но врач и равнодушное «сидите» от Алисы, удержали его на месте. - Что привело вас ко мне в столь… Неурочный час? «Воля отца». Ответ можно было бы прочитать в глазах Алисы, если бы она только посмотрела на Трубецкого. Но, вместо ответа или хотя бы мимолётного взгляда на лицо мужчины, Алиса предпочла пройтись по палате, изображая требуемый правилами приличия интерес к здоровью жениха. Совершенно естественно. Не задумываясь о том, что делает и зачем. - Вы мой жених. Разве не естественно поинтересоваться вашим самочувствием? – голос Вяземской прозвучал совершенно ровно. - Признаться, я думал вы затаили на меня обиду за тот случай. В душе Элис колыхнулись эмоции. Что бы она не испытывала в тот день… После того случая. Это точно не было обидой. Скорее всепоглощающей яростью – совершенно неподобающей эмоцией для княжеской дочери. Словно отголосок классовой ненависти Алекса к аристократии. - Вы правы. Тот ваш поступок… - Алиса порывисто выдохнула. – Думаю, на сегодня достаточно. Выздоравливайте… Князь. Развернувшись, девушка быстрым шагом покинула палату, даже не обернувшись на «Алиса, постойте». Но вместо саней, терпеливо ожидающих внизу, Элис пошла в противоположную от выхода улицу. Её не останавливали – персонала в больнице было не так уж много. Слова Трубецкого что-то изменили. Незначительно, совсем чуть-чуть прошлись по пепелищу в душе, сметая невесомый пепел и обнажая болезненную рану. Сейчас Алиса не могла оставаться так же спокойна и равнодушна, как всего парой часов ранее. В её душе кипел разожженый неосторожной фразой гнев. Где-то позади по кафелю стучала деревянная палка костылей или трости Трубецкого, но Алисе не хотелось продолжать с ним общение. Спеша прочь, она не заметила поворот коридора и поняла, что случайно вошла в чужую палату, лишь наткнувшись взглядом на две фигуры, почти безжизненно лежащие на соседних койках. Вяземская замерла, чувствуя как сердце колотится в горле, и не-аристократично протёрла глаза. Её посетила мысль, что она бредит. Потому что на койках совершенно точно лежали Матвей и Алекс. В нерешительности оглянувшись назад, девушка подошла ближе. С болезненным любопытством вгляделась в лица мужчин, подмечая их сильную бледность и запавшие щёки. Ещё раз бросив взгляд назад, Алиса убедилась, что служанка никак не реагирует, а Трубецкой так и не догнал их. И осторожно, затаив дыхание, прикоснулась к щеке Алекса – он лежал ближе. Тарасов не среагировал никак. А его щека показалась обжигающе горячей. - Девушка? – голос врача напугал Алису до нервной дрожи в пальцах. - Простите. Я… Что с ними? – воспитание взяло верх. - Невезучие рыбаки, - врач устало пожал плечами. Он обошёл замершую посреди палаты девушку и привычными, явно неоднократно повторенными действиями, проверил состояние больных. - Их нашли более везучие рыбаки. Чудо, что они до сих пор живы, - врач покачал головой, и повернулся к Вяземской. – А вы?.. - Доктор, прошу, скажите, им можно как-то помочь? – Алиса сжала руки в замок, с мольбой глядя на мужчину в белом халате. – Неужели сделать нельзя совсем ничего? Я дочь князя Вяземского. - От этой болезни ещё не придумано лекарства, - врач покачал головой. – Можно только молиться и уповать на волю Всевышнего. Алиса украдкой посмотрела на двух молодых мужчин, чувствуя, как больно щемит сердце от беспомощности. И Матвей, и даже Алекс были ей ближе чем князь Трубецкой. И от этой жестокой несправедливости хотелось завыть. - Прошу, доктор, - взгляд, обращённый на мужчину в халате, был тверд и полон решительности. – Если нужны лекарства… Если есть хоть что-то, чтобы помочь им… Врач снова покачал головой, но задумался. - Если вы в самом деле… Так хотите помочь… Больнице не хватает рабочих рук. - Что? - Рабочих рук. Персонала. Что толку от лекарств, если их некому разнести по палатам? Алиса, смешавшись, кивнула. Не такого ответа она ждала. Но новый взгляд на больных, и всё смущение ушло прочь. Она ведь была готова бежать из дома, жить простой жизнью вместе с Матвеем. Так неужто теперь побрезгует? Струсит? Сбежит от единственной возможности действительно помочь. Тем, кому это нужно. Не об этом ли в своё время говорил Алекс? - Я поняла, доктор, - Алиса выполнила придворный поклон, вызывая у мужчины удивление. Едва ли ему часто кланяются аристократы, но Элис чувствовала потребность выразить ему своё уважение. Хотя бы таким способом. - И всё-таки, составьте список лекарств. Они никогда не бывают лишними. Под удивлённым взглядом врача, Алиса покинула палату полная решимости. От былой серости мира не осталось и следа. В жизнь вернулись первые краски, а в душе робко расцветали эмоции. *** Она ожидала, что отца придётся уговаривать, но всё прошло на удивление легко и просто. Николай Николаевич настолько обрадовался тому, что дочь снова заинтересовалась окружающим миром, что даже не стал искать подвох в её предложении выступить меценатом и снабдить больницу определёнными лекарствами. А уж высказанное робко желание «навещать князя Трубецкого каждый день» и вовсе привело Вяземского в восторг. Как же, любимая дочь взялась за ум и оценила выгоду такого жениха. Лишь Северина смотрела с подозрением. Но Алиса осталась тиха и послушна, проявляя характер исключительно редко. Желания получить надлежащее образование и избежать брака с князем сейчас казались менее значительными, чем возможность оказать настоящую помощь двум знакомым и по-своему ценным для Элис людям. Разговор с отцом состоялся в тот же день, как она нашла Алекса и Матвея живыми. А на следующий она поговорила и с Трубецким. Преисполненный грации реверанс и слова извинений. - Мне до сих пор сложно говорить о том случае. Прошу простить, что покинула вас вчера столь внезапно. Почти искренне. - Я рад, что мы достигли понимания, - Аркадий улыбнулся. – Вскоре я выпишусь и.. - Нет! Резкий возглас удивил Трубецкого, и Алиса мысленно отругала себя за излишнюю эмоциональность, проявленную совершенно не к месту. А ведь именно Трубецкой виновен в том, в каком состоянии сейчас Алекс и Матвей. Стоит быть вдвойне осторожнее, чтобы не навредить им в своём стремлении помочь. - Я хотела сказать, что в таком деле не стоит спешить, - опустив голову, смущённо проговорила Алиса. - Не волнуйтесь, Алиса. Врачи здесь творят настоящие чудеса, - Аркадий весело рассмеялся. Вяземская отвела взгляд. - Поправляйтесь, князь. Доброго дня. Новый реверанс и медленным шагом девушка покинула палату «жениха». Чтобы заспешить в палату к тем, кто был гораздо милее и душе, и сердцу. Взгляд на Матвея вызывал в груди щемящую нежность. Но взгляд на Алекса… Чувство незаконченного разговора, желание доказать свою правоту и увидеть в серых глазах уважение. И уход ему требовался серьёзнее. Матвею, можно сказать, повезло. «Всего лишь обморожение и лёгкая степень воспаления лёгких», – так сказал врач. - А у… Этого? Алиса лишь в последний момент удержалась от того, чтобы назвать Алекса по имени. Всё же их общество ещё не настолько прогрессивно и не будет ничего хорошего, если кто-то узнает о том, насколько близка была Алиса с этими двумя. А сейчас разрушить собственную репутацию будет крайне неосмотрительно. - Обморожение, воспаление лёгких. А ещё пара ожогов и рана на груди, которые надо обрабатывать, иначе они воспалятся. Теперь слова про рабочие руки стали понятнее. В памяти всплыли сцены из прочитанных книг, и дыхание перехватило. - Он… - Вяземская сглотнула, не отводя испуганного взгляда от Алекса. – Он умрёт? - Что вы, девушка, - доктор покачал головой. – У него не настолько запущенный случай… - он замолчал, задумчиво разглядывая Тарасова. И что-то в его взгляде, позе и этом внезапном молчании подсказывало Алисе, что она не так уж сильно ошиблась, предположив самое страшное. - Я готова помочь. - Княгиня, - врач укоризненно посмотрел на Вяземскую. - Забудьте о том, что я дочь Вяземского. Представьте, - Алиса нахмурилась и шумно выдохнула. – Представьте, что я медсестра. Студентка. На практике. Доктор сомневался, но, видимо, ситуация в больнице действительно весьма плачевна. Он сдался после всего лишь получаса уговоров. Врач ушёл, оставляя двух девушек наедине с больными и унося с собой вопрос о том, чем дочери Вяземского приглянулись именно эти два больных. Он не мог не знать, что женихом молодой княгини является князь, с удобством устроившийся практически в противоположном крыле больнице. Но на место доктора пришла присланная им медсестра. Она принесла всё необходимое, и она же показала, как правильно обработать ожоги. Только в отличие от врача, медсестра была моложе и, быть может, не столь внимательна. Либо же гораздо более непосредственна. - А кто из них жених ваш? - Никто, - ответила Алиса. Бросив короткий взгляд на медсестру, лицо которой буквально светилось от любопытства, Вяземская сосредоточилась на ранах Алекса. Больше они не разговаривали. Но, для поддержания легенды и для отвлечения внимания, Алиса вызвалась помочь и остальным больным. Она отчаянно боялась, что Аркадий или отец поинтересуются, отчего она задерживается в больницах по несколько часов. И ещё сильнее она боялась, что Трубецкой сможет опознать в случайных пациентах тех самых воришек. День, другой, третий, пятый… Алиса посещала больницу каждый день. Каждый день помогала больным, но больше всего времени проводила около Алекса. Они находились в больнице почти две недели. Но ни разу за это время Алекс не пришёл в себя. Были дни, когда он метался в полубреду, когда его тело сотрясалось от лихорадки, когда он невнятно стонал… Но ни единого раза он не открыл глаза. И к свадьбе почти всё было готово. Николай Николаевич лишь ждал, когда Аркадий окончательно выздоровеет. По просьбе дочери само собой. И всё дольше и дольше засиживалась Вяземская около постели Тарасова. Всё чаще задумывалась о чем-то своём. Да и обработка подживающих ожогов всё сильнее напоминала обычные поглаживания. Но сама Алиса этого вовсе не замечала, а медсестра и служанка молчали, лишь понимающе переглядываясь изредка. - Алиса, я рад, что и сегодня вы пришли ко мне, - Аркадий встретил девушку на ногах и был необычайно бодр, удивив её своим энтузиазмом. - А Вы… Вяземская перевела взгляд на чистую, застеленную постель, на лежащие в стороне костыли. Даже без ответа Трубецкого было понятно, что его пребывание в больнице подошло к концу. - Абсолютно здоров, - князь щегольски поправил усы. – Вы окажете мне честь и позволите доехать домой на ваших санях? Буду рад засвидетельствовать своё почтение Николаю Николаевичу ещё раз. - Да… Да, разумеется, - опустив голову, согласилась Алиса. – Я… Пойду. Подожду вас на улице. Слова Трубецкого не были неожиданностью – Элис знала, что его лечение почти окончено, но всё равно растерялась. Она надеялась что у неё будет чуть больше времени рядом с… Алексом? Вяземская остановилась на пороге уже привычной палаты Тарасова. Сердце пропустило удар – одна из коек пустовала, - и тут же забилось чаще. Отсутствовал Матвей, кровать Алекса по какой-то причине сдвинули на освободившееся место. Вяземская сделала едва ли шаг к кровати Тарасова, и снова замерла. Пронзительные, серо-стальные глаза смотрели настороженно, но так знакомо. Точно так же, как тогда, на корабле, когда он так уверенно вещал про разницу социальных классов. - Молчите! – строго потребовала Алиса, увидев, что он открывает рот, и нервно оглянулась назад, подходя ближе. – Вы больны, вам нельзя говорить. Алекс прикрыл глаза, даже в столь незавидном положении оставаясь собой. Хотя было очевидно, что болезнь не прошла даром, и не ушла бесследно. - Я принесу вам воды. Лежите. Развернувшись, Алиса вздрогнула и гордо вздёрнула подбородок, прямо и сердито глядя на стоящего за порогом Аркадия. - Так вот почему вы так зачастили ко мне, - Трубецкой перевёл взгляд на лежащего в койке Тарасова и сделал шаг вперёд. Вяземская тоже сделала шаг вперёд, грудью вставая за защиту беспомощно лежащего Алекса. - Не трогайте его. - Он – преступник. - А у вас нет чести! – сердито ответила Алиса, хмурясь. - Обмануть преступника не зазорно, - голос Аркадия заметно похолодел. - Не троньте его… Хотя бы позвольте ему выздороветь. - Я готов выполнить эту просьбу для своей послушной жены… У Алисы перехватило дыхание от столь наглого, ничем не прикрытого шантажа. Смешавшись, она опустила голову, чтобы незаметно бросить взгляд на Алекса. Тарасов вполне достоверного изображал беспамятство, и девушке подумалось, что его взгляд глаза в глаза ей наверно пригрезился. - Дайте мне десять минут, - глухо попросила Алиса. То, что она собиралась сделать, рвало её душу на части. Но согревала мысль, что он хотя бы будет жить. - Но поклянитесь, что не обманете, - вскинув голову, потребовала Алиса. – Моим мужем может быть только честный человек. - Клянусь честью, - Аркадий самодовольно улыбнулся и бросил неприязненный взгляд на Тарасова. – Десять минут. Я буду ждать вас у саней. В противном случае я буду считать, что вы нарушили наш договор. Трубецкой медленно пошёл прочь от палаты, но Алиса статуей стояла на месте, смотря на него и чувствуя бессильную злость. - Браво, Алиса. Вы снова смогли меня удивить. Повернувшись на голос, Вяземская вспыхнула до кончиков волос и столь же резко отвернулась. - Почему вы в таком виде? – голос дрогнул, выдавая смятение девушки. Тарасов был одет почти полностью – только на рубашке были расстёгнуты несколько верхних пуговиц. Он встал с койки совершенно уверенно, даже не пошатнувшись. Алиса запоздало подумала, что наверно он пришёл в себя раньше, чем она думала, но… Предпочитал притворяться спящим? - Почему вы не сказали, что проснулись? – сердитым шёпотом спросила Алиса, поняв, что всё это время её мастерски водили за нос. - Вы требовали молчать, - бестрепетно встретил её взгляд уже полностью одетый Алекс, вставая прямо перед ней. – Вы в самом деле собираетесь стать женой этого обманщика? - Он не… - Вы даже не спросили, куда дели Матвея, - бесцеремонно перебил её Алекс, выразительно вскидывая брови. Алиса открыла рот, чтобы возразить, но не нашлась, что сказать. Она ведь и в самом деле даже не заинтересовалась и ни капельки не встревожилась. - Он с самого начала знал, что вы ходите к нам в палату. Слова Алекса больно ужалили в самое сердце своей исключительной правдивостью. Он прав. Трубецкой не мог не узнать, что его невеста проводит в больнице часы, но при этом не рядом с женихом. Вяземская оторопело моргнула, глядя на протянутую раскрытую ладонь, и подняла непонимающий взгляд на Алекса. - Решайтесь, Алиса. Вы уже были готовы сбежать из дома. Так почему не сейчас? – он по-птичьи склонил голову набок. – Чего в вас больше, Алиса? Решимости или смирения? Элис оглянулась назад, но служанка, если и слышала весь разговор, никак в него не вмешалась. А коридор был как обычно пуст. Алекс усмехнулся, глядя в окно. Проследив за его взглядом, Алиса с отчаянием заметила приближающуюся к зданию больницы уже знакомую повозку с решётчатыми окнами на дверях. Это стало последней каплей, упавшей на чашу сомнений. Алиса решительно взялась за руку Тарасова, решительно встречая его ироничный взгляд. - Пойдёмте, Алекс. Вы абсолютно правы – здесь меня ничего более не держит.