***
Леви зашёл в тёмную комнату и, включив свет, начал переодеваться. Настроение было хуже некуда, а внешний вид выдавал усталость. Вспомнив про совсем не сделанную экономику, он захотел взвыть. Время показывало, что к завтрашнему дню он ещё должен успеть, а вот голова отказывалась это воспринимать. Завтра начиналось с первой пары, за что он уже успел его проклясть. Формулы и задачки сводили с ума, а мозг отказывался думать. Встав со стула, он направился на кухню и поставил на плиту чайник. Уже совсем не хотелось о чём-то думать, но впереди была сессия. Парень не особо переживал за учёбу, ведь знал, что в жизни не пропадёт, но он обещал поступить именно на экономический. Обещал маме. Которой уже более десяти лет нет в живых. Она погибла от рук работорговцев, застреливших её и его младшую сестру Изабель. Он помнил последний разговор с матерью: тогда он пообещал ей, что закончит институт на отлично и что у него будет шикарная жизнь. В то время учиться он совсем не хотел, потому что никогда особо не любил. В шестнадцать лет его прознали как одного из самых шумных грубиянов города. Мать забирала его из отдела полиции со слезами на глазах. На тот момент он был связан с наркотой. Семья бедствовала, пожиная убытки. Квартира нахваталась долгов, которые платить было нечем. Мать болела, Изабель и Леви всегда были голодными. От воспоминаний того времени хотелось выть волком от безысходности. Тогда Леви и узнал, кто такой разносчик наркоты. Платили достаточно. Была хоть какая-то копейка в кармане, которая позволяла не голодать. Мать, конечно, долго пыталась выпытать, откуда у её семнадцатилетнего сына деньги, но тот говорил, что подрабатывал раздавая листовки. Ядовитое враньё-дерьмо, которое он заливал в уши матери, заставляя думать, будто он молодец. Но теперь она уж точно никогда не узнает правды. Отца у них не было, но пару раз к ним в дом приходил загадочный мужчина в шляпе, которого мать всегда пыталась выгнать. После её смерти Леви пытался найти его, но поиски были безрезультатными. Поэтому, забыв об этом так же быстро, как и вспомнив, он начал зубами выгрызать гранит науки. Ему удалось поступить в экономический, только когда ему стукнуло двадцать три, ведь быстро подтянуть материал в свои восемнадцать ему не удалось. Он завалил вступительные и начал ходить по клубам. Там же и познакомился с такой парочкой, как Ханджи Зоэ и Эрвин Смит. Ребятам было уже где-то за тридцать, но они гуляли на полную катушку. Любили орать в клубах, чувствуя свободу. Несмотря на своё неумение выдавать какие-то эмоции, он тоже загорелся этим. Где-то на втором курсе он с головой ушёл в музыку и с недавно познакомившимися людьми начал писать песни. Он никогда не мечтал о публике, фанатах, ему просто хотелось свободы. И именно на сцене он смог это почувствовать. Ему было совершенно плевать, с кем петь, когда и при каких обстоятельствах, но он не ожидал, что всё зайдёт очень далеко. Настолько далеко, что выплыть уже будет нереально. Это затянуло так, как губка огромное количество воды. И когда он получил огромную сумму за концерт, он почувствовал настоящую свободу, которая не давалась ему раньше. Таких денег он ещё никогда не получал, и это позволило понять ему одну вещь: дальше — больше. С того момента Леви начал пахать. Днём учился, а ночью постоянно отжигал. Так он уже третий год жил двумя жизнями. Успех был всегда на его стороне, но он понимал, что его мать хотела для него не этого. На экономическом парень учился только ради неё, не совсем представляя, куда идти дальше. Многие говорили, чтобы он стал экономистом, но обрекать себя на нежеланную работу не хотелось. Поэтому, немного подумав, он понял, что лишняя копейка ему не помешала бы. С одной стороны, ему хотелось уйти с головой в музыку, показать миру своё лицо и стать рок-звездой, как и хотели его друзья, как хотел и он. Но находящиеся люди вокруг него просто уходили в никуда, спорили, считая, что он должен быть экономистом. Да ведь они не знают, кто он такой. Кем бы Леви мог стать, если бы не находился в этой сплошной дыре под названием жизнь? В его руках было всё, но и ничего одновременно. Его мысли прервал закипающий чайник, начинающий свистеть. Сняв его с плиты, он налил кипяток в чашку, чтобы его любимый чёрный чай мог завариться. Уйдя к себе, парень поставил чашку на столик рядом с компьютером. В голове творилась полная неразбериха. Он вновь поводил мышкой по экрану, включая нерешённую задачу. И так рука от клавиши не отлипала ещё более часа. После Леви встал со стула, помыл чашку и лёг спать. Вчера, как ни странно, своего соседа по комнате он так и не увидел. Как только голова коснулась мягкой подушки, он провалился в сон.***
Утро встретило его головной болью и ломотой во всём теле. Из-за огромного напряжения болело горло. В такие дни Леви хотелось выть. Часы показывали половину восьмого утра, это не могло его не порадовать. Встал он всё-таки вовремя. Дальше его ждали душ, завтрак и институт. Вспомнив про последнее, он опять упал на подушку — идти действительно никуда не хотелось. Одна лишь мысль остаться дома его радовала, но, вспомнив про сессию, он завыл в голос. Встав с кровати, направился на кухню, вновь ставя чайник, который после пяти минут закипел. Затем направился в душ, пока чай заваривался — он любил пить его крепким. Надевая майку, увидел смс от Петры:Я жду тебя возле своего дома.
Забирать свою девушку по дороге в планы парня точно не входило. Проходная мысль ударила в голову и не выходила оттуда, а ведь ему уже 26. В таком возрасте многие и семью имеют. Но, если так и подумать, она была ему вовсе не нужна. Он любил отжигать, а семья забирала свободу. С такими мыслями Леви дошёл до дома Петры. Та, как и было заявлено ранее, ждала его возле своего дома, придерживая руками джинсовый пиджак, который покоился на её плечах. Подойдя ближе, он обнял её, не решаясь поцеловать. Просто не хотел. Понимал, что не нужны эти телячьи нежности, но девушка, будто прочитав его мысли, сама потянулась за поцелуем. На такие действия Леви оставалось только закатить глаза и ответить. Далее предстояла дорога до института. Тёплый ветерок нежно обдувал лицо, заставляя щуриться и иногда отворачиваться. Петра взяла Леви за руку, мягко приобнимая за плечо. И хоть парень знал, что рано или поздно они порвут, всё равно откладывал эти мысли в долгий ящик, отгораживая себя от последующих слёз, соплей и истерик со стороны девушки, которые ему были не нужны. В институте всё как всегда. Преподаватели наводили суету, бегали по кабинетам, стараясь преподать больше своего предмета, заваливали контрольными работами, всё время предупреждали о скорой сессии, которая будет уже через неделю. Леви в основном из своего курса общался только с мутным пареньком по имени Ричард, на остальных было плевать. Рядом неизменно находилась Петра, которая не давала даже спокойно пообедать. Эрена он не видел уже давненько, а сегодня тот даже в институте не появился. Леви за него не беспокоился, так как ему было всё равно и он знал, что этот гадёныш выберется из любого дерьма, в которое влипнет. Разве что если это дерьмо не коснётся его репутации или денег, ведь именно с этим у него всегда были проблемы. Сегодня Аккерману вручили новые задачи как домашнее задание, подготовка к сессии. Держа в руках пять листов бумаги, Леви испытывал желание их кому-нибудь присунуть. Его одногруппник Ричард был ещё тем скромником — всегда находился начеку в любой ситуации, слушал много музыки, в его плейлисте даже были песни «No name». Он неплохо знал историю, мог поддержать в трудную минуту и одолжить денег, если потребуется. На него можно было положиться, а также общался Леви только с ним, потому что Петра других его друзей не одобряла. Про Эрена она, конечно, не знала, ведь такой типаж «лучшего друга» она бы точно не одобрила. Жана, который тоже являлся его одногруппником и коллегой, Петра на дух не переносила, и это было взаимно. Кирштейн всегда бросался в неё едкими фразочками, на что она сразу бежала жаловаться Леви. На это Аккерман обычно реагировал как-то спокойно, ведь, опять же, он не настолько её любил, чтобы ссориться со своим не просто одногруппником, а ещё и по совместительству коллегой из-за ерунды. Иногда, чтобы она не шла и не рыдала рядом, Леви подходил к Кирштейну и всё-таки шептал ему пару ласковых. И даже сейчас, проходя мимо него, он обернулся и едко посмотрел на Петру. Та же сделала вид, будто не увидела его, и пошла дальше. Опять же, когда он проводил её до дома, она пожелала Леви хорошего дня и направилась к себе. Мужчине оставалось лишь вернуться в общежитие с полным букетом заданий для Йегера. Идя по давно знакомым улицам, он видел мимо проходящие семьи. В такие моменты он чувствовал прилив одиночества, на что мимолётно улыбался, шёл далее как ни в чём не бывало. Когда в его поле зрения уже попала общага, он приостановился возле подъезда, закуривая сигарету. Леви понял, что ему стоило бы задуматься насчёт разрыва с Петрой, что он давненько откладывал на потом. Но, тихо выдохнув и набрав в лёгкие больше свежего воздуха, он уставился на яблоню. Она приятно пахла, отдавая свои цветы, которые обдувал воздух, разнося по улице приятный аромат. «Как-то поздно она зацвела», — пронеслось у него в голове. Потушив сигарету об край недавно покрашенной лавочки, он направился в подъезд. Старые ступеньки воняли сыростью, скорее кто-то уже постарался помыть их. Поднявшись до своего этажа, он услышал ругань. «Ох уж эти соседи», — подумал Аккерман, проходя по коридору. Возле них жила парочка, которая съехалась не так давно. Молодые и зелёные, как их любил называть Леви, постоянно ссорились и ругались, а бывало и доходило до бойки, за что иногда Эрену приходилось самому получать по щам, так как девушка любила прятаться за его спину. А вот наш герой-любовник обожал защищать слабых, хотя и сам был не особо силён. Леви не пришлось доставать ключи от комнаты, потому что она была уже открыта. Йегер лежал на своей кровати и считал, наверное, сон десятый. Бросив на стол бумаги, Аккерман уставился на спящего друга. Подойдя к его кровати, он резко его пнул. Эрен, быстро вскочив, с перепуганными глазами посмотрел на соседа. — Ты чего? — слегка офигевшими глазами он уставился на Леви. Чёлка спадала на глаза, а волосы напоминали гнездо. — Какого хрена ты пропал? Индюк ты в шортах, с хера ли я должен таскать твои задания? — Леви хотелось ещё раз пнуть друга, да с такой силой, которая ему только позволяла, благо зазвонивший вовремя телефон в его шортах тут же его остановил. Ухватившись за трубку, он тут же отклонил звонок, как только увидел на экране «Заноза» — так он подписал Ханджи Зоэ ещё в тот момент, когда они только начали общаться. Хотелось бы даже и что-то добавить, вот только она сказала, что он сильно пожалеет об этом. Поэтому он оставил всё как есть. Эрен, уже встав с кровати, обувая тапочки и пялясь на спину друга, не решался начинать разговор, пока Леви с пренебрежением листал вкладку сообщений. — Леви, у меня тут есть к тебе просьба, — начал он, на что сосед развернулся и без особого интереса посмотрел на него. Сейчас безумно хотелось спать, а все дела отложить на потом. — Ты бы не мог одолжить мне ноут, просто у моей девушки свой сломался? — его голос был весьма жалким, будто парень слёзно выпрашивал у родителей дорогую шоколадку из магазина. — Свой дай! — переодеваясь в домашнюю одежду, сказал Леви и, обувая тапки, направился в сторону двери. — В том то и дело, что не могу, ты же сам знаешь, что у меня там, я не хочу, чтобы она это увидела и… — на этом его оборвал серьёзный и холодный голос соседа. — Так удали, в чём проблема? — он резко развернулся и, отойдя от двери, прошёл в комнату, подходя ближе к Эрену, — или ты ссыкло? — на этом моменте Леви увидел на лице друга замешательство. — Я не ссыкло, просто… просто не могу. — Отойдя от Леви подальше, Эрен закурил сигарету. — Ох, болван, ладно, но только в моём присутствии, мало ли, ещё и мой сломает. — С горем пополам он опять решил просто помочь, а заодно и глянуть на его дурную пассию, которая согласилась на отношения с этим оболтусом. В глазах Эрена прочиталось облегчение и, тихо выпустив кислород из лёгких, он повернулся к нему с благодарной улыбкой. — Спасибо, она подойдёт завтра утром, — сказал он, обратно разворачиваясь к окну и смотря на красивый пейзаж. Тихо хмыкнув, Леви направился на кухню, держа в руках чайник. «Умно же это, убить двух зайцев одним махом», — пронеслось в его голове, и он поставил на плиту уже давно обожаемый чайник, доставая с полки свою излюбленную чашку.