***
У Леви вечер тоже особо не задался. Он не переставал курить с прихода в одну маленькую комнатку. Руки просто трусились от всего произошедшего, неужели он обманул сам себя? Ему был интересен только секс, ведь так? Из-за нервов он сбился со счета, какую сигарету уже курил. Сейчас значения это не имело, так же как и белоснежный подоконник, который уже был далеко не белоснежным. Жизнь как-то слишком покатилась в пизду, он начал похабно пользоваться людьми. А, возможно, и нет. Совершенно потерявшись в себе, он вновь уставился на вечерний пейзаж двора. Завтра вновь концерт. Это надоело, безумно надоело. Сейчас для него совсем не то время, чтобы начинать кричать в микрофон. Раньше это помогало вылить душу, услышать мелодию своих мыслей, но почему-то он был уверен, что в этот раз ему не поможет музыка. Он слишком запустил себя в тупик, сейчас он не сможет выбраться из него. Возможно, его мать была права, хватит паясничать, моё место, действительно — обычный тёртый магистр. Да, всю жизнь мы можем катиться по совершенствованию своих мечт и дальнейших планов на жизнь. Но далеко не всегда эти планы подходят для тебя. Говорят, мы открываем себя настоящих после тридцати. Да, я долго смеялся над этим. Ну, блин, это ведь бредни. Человек может открыть настоящего себя в любом возрасте. Мечты и действительность, вещи не совместимы...***
Утро началось с жуткого давящего кашля, дышать было нечем, словно твоё лицо накрыли подушкой в попытках задушить. Привстав с кровати с глазами полных слёз, он пытался откашлять подходящий ком. Выходило это с трудом, но всё-таки, жуткий кашель минул уже через минут пять. Вновь подходя к окну, он потянулся за новой ещё не распечатанной пачкой, как вдруг, резко опустив руку, он глубоко вздохнул. Дальше пути нет, жизнь больше не кажется мармеладом. Чёрт, у него есть деньги, слава и огромный мешок удачи за спиной. Вот только близких у него не осталось. Перед глазами вновь мелькнули два рыжих хвостика. Изабель любила свои волосы, они были всегда шикарны. Эта прическа у Леви символизирует потерю, да и в целом, он ненавидит рыжих. Сестра вызывала намного больше боли в сердце, чем кто-то иной. Эти чувства он мог назвать любовью, любовью к сестре, которая погибла. Он не успел. Он винит себя в содеянном до сих пор. Минувшие раны так и не смогли зажить на настолько кровавом сердце молодого юноши. Сейчас не хотелось ничего, лишь бы быть ближе к сестре и родной матери. Вмиг схватив пачку, он выкинул её в окно. Боль парализовала тело, заставив скрутиться, падая на пол и тяжело задышав. Что это могло быть? Сильный кашель охватил его, заставляя задыхаться. Дотянувшись до телефона, он набрал первому, кто попался в списке его контактов. Этим человеком оказался Эрвин Смит. В течении тридцати секунд шли долгие противные гудки, пока в динамике не послышалось хриплое «Алло». — Смит? — еле прошептал парень, всё так же по-идиотски лежа на полу. Всё-таки в глубине души он ликовал тому, что именно он был первым в списке его контактов. — Леви, что произошло? — голос в трубке был уставшим и охрипшим, но он всё так же готов был слушать. Как на зло, Леви вновь безумно закашлял. — Ты заболел? — Эрвина волновало состояние друга, ведь сегодняшний концерт должен разорвать все возможные рейтинги. Сейчас кашель Леви был совсем не выгоден. —Нет, я хочу перенести концерт, — вновь прокашляв в трубку, он старался сдерживаться, но получалось это как-то плохо. — Леви, всё в порядке? Я тебя плохо слышу. — тут же снова что-то прохрипело в трубку и абонент отключился. На всю комнату послышались маты. Тело Леви будто парализовало, он не мог пошевелить конечностями. Сам не мог на тот момент понять, что действительно с ним происходило. Горло очень сильно раздирало, а на грудную клетку будто кто-то сел, своим весом мешая спокойно вдыхать воздух. Он не помнил, сколько так пролежал. Перед глазами стояла странная пелена, которая не позволяла хорошо видеть. В глазах всё плыло. — Небось от воспоминаний так накрыло, — прохрипел он, вставая с деревянного пола общежития. — Чёртов концерт,— он готов был закричать, вот только горло так сводило, что трудно было даже говорить. О каком пении могла идти речь?! В такие моменты всегда хотелось закурить, вот только он забыл, что пачку сигарет выкинул через окно. Чертыхнувшись, он переоделся и отправился в аптеку за лекарством от горла. Да, в глубине души, он понимал, что хрен ему это поможет — за один раз чудес не произойдёт. Вот только, некоторые надежды всё же были. Небо было без единой тучки, воздух был таким тёплым. С одной стороны, это прекрасная погода, меньше грязи и слякоти будет попадать в дом через обувь. То, что как раз и любил Леви — чистоту и порядок. Людей практически не было, максимум на остановках пару человек. Зайдя в первую попавшуюся аптеку, он взял хорошее по совету фармацевта, лекарство. «Что ж, надеюсь она меня не наебала» - пронеслось у него в голове, и Леви отправился назад. Кашель стал немного реже его беспокоить, но всё же был, и очень сильно давил на горло. Хотелось взвыть, но до последнего не хотелось верить в то, что он заболел. Чёрт, ведь температуры у него нет. Предательски хотелось закурить, руки задрожали то ли в бешенстве, то ли от неожиданно окатившего осознания, которое ложечкой шкрябало где-то под сердцем. Этого только сейчас ему и не хватало. Микаса вспомнилась сразу, как только какая-то прохожая девушка прошла мимо него с похожим запахом парфюма. Голову вскружило, заставив забыть о новых проблемах, как картинкой перед глазами вставали старые. Да, чёрт, он ужасный человек, от этого почему-то ещё больше захотелось закурить, но, он не зашёл в ларёк, просто не смог, воспоминания давили на него ещё сильнее, чем когда-либо. Домой добрался с трудом, и, лениво сняв ботинки, Леви упал на кровать, быстро принимаясь к лекарству. Что-то определенно было в нём не так, но вот что именно, понять ему не удавалось. За стеной послышался звук, словно кто-то что-то уронил или кинул нарочно. Леви почувствовал, с какой же легкомысленной точностью была кинута об стенку посуда. Да, определённо разбилась чашка или тарелка. В соседней комнате послышались маты и резкий хлопок. «Не плохо так заехал» - подумал Леви, продолжая пялиться в потолок. Стенки в общежитии были словно папирусная бумага и Леви, проживая тут второй год, ничему особо не был удивлён. Где-то что-то проскрипело сверху, ему было уже это слышно, не думая о том, что это просто кто-то прошёл по комнате. Что уж говорить за плотские утехи распущенных извращенцев, которые любили потрахаться каждый день. Но тут Леви повезло больше, он не жилец восточного крыла, там и только там, живут эти самые первокурсники. Тут же, старички, только для мордобоев и способны. Лишь Эрен разбавлял эту скучную идиллию, приводя кого-то к себе на ночь. М-да, ощущения паршивые с последнего их разговора. Леви чувствовал смятение, ведь понимал, что с Микасой следует обсудить план, чтобы освободить Эрена из тюрьмы. Вот только, тогда ей придётся полностью раскрыть последний туз в рукаве. Терять было уже нечего, обещание, данное Йегеру, потрескалось по швам ещё после их второй встречи с Микасой. Сейчас кардинально стоило думать не об отношениях с брюнеткой, которых толком и не было, а Леви и не хотелось, чтобы они были. И не из-за Эрена, просто сейчас стоило бы отложить это дело в далёкий чёрный ящик. Сегодня концерт, он не должен оплошать. Многие богачи соберутся здесь, было бы круто найти нового спонсора их группы и перестать качать деньги с офиса Смита. После лекарства стало немного легче, но петь вообще не было желания. Да, определённо то, что сейчас ему нужно. Звуки громких плотских утех врезались ему в уши. «Блять, уебаны» - стукнув кулаком об стенку соседям, он привстал с кровати. На часах было уже три часа дня, солнце в самом зените пробирало своими яркими и безумно жаркими лучами. Немного подумав, он открыл свой шкаф с вещами для концертов и, оценив свои виды, выбрал всё же одну из самых лучших кожаных курток. Он знал, что будет лучшим и без неё, ведь он действительно икона, без которой не было бы их концертов. Да, чёрт, и он гордится этим. Собрав сумку, он отправился в студию для подготовки. Из-за того, что с утра ему было совсем плохо, распевку решили устроить в 16:00, так как это было единственное время, на которое успевали бы все. Хмыкнув про себя, он неспеша шёл в направление одной из самых лучших студий Стохеса. Уже знал, что ему может прилететь за то, что голос немного хрипел и скорее всего, услышав бы это врач, то запретил бы петь строго настрого. Но сейчас это не волновало никого, поэтому, проклиная всех и вся, Леви всё же зашёл в один из самых высоких домов этого города.***
Телефон разрывался от непрерывных звонков где-то на кровати, пока его хозяйка спала около неё. Совсем не помня, каким образом отключилась прямо на полу, первым, что она увидела, когда проснулась, была лужа бордовой жидкости на полу и на ней самой. Липкая гадость успела подсохнуть и воняла самым мерзким запахом на планете. В этот момент из головы вылетело всё, что только можно было. Совсем не волновало, кто же так пытался ей дозвонится, но это скорее всего была Саша. Как всегда хочет прожужжать все уши про новый альбом группы «no name», который она собиралась и представить на концерте. Увлечения по убиранию назойливой лужи особо не было. Как и в целом что-то делать. Голова безумно гудела, а к горлу подбирались тошнотные порывы. Запах подсохшего вина раздражал рецепторы, поэтому ничего не оставалось, кроме как лететь за тряпкой и убирать это всё. Телефон всё так же продолжал наяривать, заставляя Микасу засомневаться в том, что ей всё-таки звонит подруга. Она бы уже давно сдалась и прилетела бы под дом. Убрав с пола назойливую мозоль, она подошла наконец к телефону, на экране которого вмиг показалось слово «Мама». Сматернувшись так, будто бы хотела, чтобы весь мир её услышал, она наконец взяла трубку. — Да, мам? — совсем разнервничавшись, она присела на кровать, начиная перебирать пальцы правой руки. — Микаса, ты с ума сошла? Я уже раз сорок тебе набрала, хватит спать, сегодня у нашей семью особенный день, надеюсь ты не забыла? — вопрос ребром врезался в уши молодой девушки, заставляя глаза забегать в панике по комнате. — Н...нет конечно, ты что? Как бы я могла о таком забыть? — естественно, она забыла, мозги совсем отключились ещё более двух дней назад, так и не соизволив выйти из состояния отдыха. — Ох, детка, надеюсь ты придёшь на ужин, мы не так часто собираемся всей семьёй. — Микасу тут же осенило. Она вспомнила о том, что у родителей сегодня годовщина свадьбы. Правильно сделала, что присела, иначе определённо бы грохнулась на пол. Как она могла забыть о таком важном празднике? Совсем не подготовив при этом подарка, все мысли были забиты только Леви. — Во-сколько ужин? — поинтересовалась она, чтобы убедить себя, успеет ли она попасть на концерт группы . — В 16:00 будем ждать тебя в кафе «Флориди». Не опаздывай, знаю, как ты любишь это дело, — более строгим голосом произнесла мать, после чего отключилась. Семья никогда не праздновала годовщины свадьбы дома, всегда куда-то выбирались, то на пикники, то в рестораны или кафе. Выдохнув про себя, она упала на кровать, спина безумно затекла от неудобного положения во сне, и сейчас это ложе показалось ей самым мягким из всех, что только существовали. Куда-то в соц-сети заходить совсем не хотелось — и так уже знает, что получила около ста сообщений от Саши. Тихо выдохнув, она наконец посмотрела на время. Циферблат часов указывал на 14:26. Боже, это сколько же она спала? Резко подскочив, она принялась собираться, ведь стоило купить хотя-бы подарок. Особо заморачиваться с нарядом не стала — чёрное обтягивающие платье, которое без плечиков, но с достаточно длинным рукавом, что закрывал пол ладони. Ткань мягкая, красиво ложилась на бедра. Она сама уже не помнит, где его взяла. Оно было достаточно коротким для того, что она носила чаще всего, но сейчас уже не до этого. Схватив ключи с сумкой, она вылетела из дома. Быстро спускаясь по ступенькам, Микаса наконец вышла на улицу, приятный запах каких-то духов ударил в нос. Голова всё так же болела, скорее всего, ей придётся зайти ещё и в аптеку за обезболивающим. Мыслей о том, что именно подарить родителям совсем не было, но ноги привели её к огромному музыкальному магазину. Тут часто продавали старые кассеты и диски с музыкой старых групп. Микаса прекрасно помнила, как отец обожал рок и слушал его постоянно в тайне от мамы, так как она была любительницей классических исполнителей, в своё время таскала папу по концертам из хора или знаменитых скрипачей. Тускло и уныло, как считал отец, но всё же со временем привык. Поэтому, горько вздохнув, Микаса осознала, что такой подарок родителям точно не подойдёт. Хоть мама и начала уважать произведение рока, когда ей стало за тридцать, отец больше не мог слушать это нормально, так как успел отвыкнуть от тяжёлой музыки. Пройдя мимо музыкальных кассет, следующим магазином стал торговый центр, там то она точно уже найдёт хоть что-нибудь. Стоило ей только зайти в это заваленное людьми место, она сразу наткнулась на посуду. В голову сразу пришла идея. У родителей никогда ничего не было похожего, они были совершенно разными. Поэтому вспомнив про старую мечту, она забежала в лавку где стояло куча разных чашек и тарелок с непривычными картинками и узорами разных видов. Не долго поискав глазами, она нашла то, что искала, парные чашки, стояли где-то в конце лавки, но всё же, Микасе повезло их узреть. Чашки были разными, от самых детских, до надписей с сердечками и котами. Это было уж точно не тем, что было ей нужно, хотелось чего-то парного, но не совсем милого или уж тем более детского. Подойдя к продавцу, она спросила о том, есть ли что-то более иное в наличии. Описав то, что примерно хочет, мужчина улыбчиво ей кивнул, резко наклоняясь под прилавок, стал шуршать пакетами что-то шепча себе под нос, но вскоре достал пару чашек. Да, они точно были одними из самых необычных, безумно отличались от тех, что стояли на витрине. Более грубый и серьёзный вид, то что и было нужно, без задней мысли она всё же купила эти чашки и быстро вышла из торгового центра. Шум и гам покупателей бил по ушным перепонкам, заставляя прикрывать глаза от головной боли. Выйдя на улицу, дышать стало легче, но таблетки от головы всё таки стоило бы прикупить. Поэтому, зайдя в аптеку и купив то самое обезболивающие, она выпила сразу две таблетки. Время показывало более чем половины четвертого, поэтому она быстро отправилась домой, чтобы красиво упаковать свой подарок. Где-то у неё был тот самый подарочный пакет. Придя домой, долго искать нужного ей не пришлось, он был спрятан в кладовой за кучей хлама, который Микаса перевезла из дома родителей. Упаковав подарок, она поспешила вызвать такси, которое подъехало к её дому уже через пять минут.***
Петра лежала с глазами наполненными слёз, с чувством о том, что и так всё понятно всем. Леви не пришёл к ней. Ханджи соврала. Она знала, что так будет. Ещё тогда, когда они только начали встречаться, тылом веяло о том, что долго эти отношения не продлятся и к чему-то стоящему не приведут. Но надежда всё-таки была и не угасала в её карих глазах до последнего, однако она понимала, что всё что было, то было. Не трудно было догадаться и по поведению Ханджи — она никогда не умела врать. Как он мог так поступить? Почему именно таким способом? Думать о Леви становилось всё тяжелей, воздух в палате входил в нос с присущим напряжением, заставляя грудь подниматься чаще. «Ну, ничего, как только я встану, я обязательно тебе отомщу, ненавижу!» От этих мыслей, она резко запустила вазу в стенку. Та со звуком разбилась на кучу маленьких осколков. Слёзы градом полились с её прекрасных карих глаз, заставляя вновь осесть на подушки. Всё таки она ещё не настолько сильна, как думала прежде. Почему-то стало обидно больше не за себя, а за Ханджи. Да, она точно уверена, что ей не приснился их разговор. Увы, помнит она не всё, и не всё она действительно слышала, но обязательно отомстит ему так, что она будет плакать и на коленях просить дрянного прощения. От звука бьющегося стекла в палату ворвалась медсестра, совсем перепуганная, она уставилась на пациентку. — Мисс Петра, что-то произошло? Что за шум доносился с вашей палаты? — женщина в белом халате зашла в помещение и подошла к аппарату, что был подключен к её руке. — Ох, неужели вам не говорили, что с катетером нельзя делать резких движений? — с шоком, медсестра схватилась за окровавленный бинт на руке девушки. Нет, она даже не заметила как это могло произойти, она совсем не почувствовала боли. Она не чувствовала ничего, кроме щемящей обиды в области груди. — Придётся менять руку, игла сто процентов порвала вену, — всё так же продолжала говорить медсестра, разматывая бинт на правой руке Петры. Тут же, только сейчас, когда бинт был снят, она почувствовала резкую, режущую боль в области сгиба руки. Кровь тут же начала вытекать из раны, а ломтик от иглы остался в руках медсестры. Тут и к гадалке не ходи, понятное дело, что игла осталась в руке, да, тот самый страх многих врачей и медсестер. Никому никогда не нравилось при таком исходе доставать иглу. Другого выхода не было и следовало бы обратиться в манипуляционный кабинет. Там извлекут иглу быстрее, чем она сама будет морочить голову в тёмной палате. Бросив Петру одну в палате, медсестра побежала за коляской и за помощью. Слёзы всё так же стояли в глазах молодой особы, на боль в руке было совсем всё равно, только обида душила, слишком душила. Заставляя вместо любви в её глазах ощутить противное чувство ненависти. Выдохнуть тихо не получалось, как-то пошевелиться тем более. В палату забежало более двух человек, вместе с медсестрой и коляской. Женщина поставила её возле кровати Петры и помахала рукой, чтобы её пересадили. Сейчас она впервые за долгое время увидит саму больницу. Пусть и путь будет не долгим, но она выйдет за пределы этой палаты хоть и таким способом. Мужчина с сединой на висках подхватил её на руки и пересадил на коляску. Петра не могла предсказать этих ощущений, почему-то сейчас всё казалось ей в новинку. Будто раньше она никогда этого не испытывала. Почему-то, даже смерть родителей покинула её голову сразу же, как она узнала об этой новости. Путь до манипуляционной был не таким долгим, но она увидела достаточно. Рука ужасно кровоточила, доставляя дискомфорт. Когда медсестра переложила ту самую руку на столик, где чаще делают прививки, женщина поспешила затянуть руку в области над локтем жгутом. Петра помнит, как Ханджи перематывала руку точно так же, смеялась и объясняла это тем, что так больше кайфа получает. Это вызвало на лице девушки улыбку— Ханджи такая забавная. Медсестра провела ваткой вокруг поврежденного места и взяла в руки пинцет. —Ощущения будут не из приятных, я не обкалывала руку обезболивающим, — просунув пинцет в область раны, Петра только вылупила глаза, почувствовав холодные зубцы пинцета. Чёрт, она ведь кровью истекает, а боли будто и не бывало. Наверное, будь она совсем маленькой, сейчас бы плакала и верещала. Да уж, времена так и шепчут. Иглу достали быстро. Как сказала медсестра, боли она не чувствовала, так как находилась под состоянием шока. Её перевели обратно в тёмную палату, где было безумно скучно и одиноко. Рука всё же начала болеть, стоило ей только коснуться головой подушки. Невозможно было уснуть, да и спать не совсем и хотелось, но это было единственное дело, которым можно было себя занять здесь. В основном, ничего кроме сменных тапочек у неё тут не было. Поэтому, единственное, что могло её порадовать, это сон. В коридоре все притихли, будто никого там и вовсе нет, лишь бы рука прошла и ей действительно удалось уснуть. Как вдруг она услышала, как дверь вестибюля с грохотом открывается. Паника врачей и крики медсестер доносились до ушей со скоростью света. Петра быстро подорвалась с кровати, вот только в темноте было трудно рассмотреть коляску, которую ей оставляла медсестра на тот случай, если ей понадобится туалет. Совсем разозлившись на свою немощность, её жутко пожирал интерес. «Что же мать твою там происходит?» - подумала она, прислушиваясь к шорохам и голосам. О чём говорили врачи не было слышно, но она смогла понять, что звуки становятся громче, а шаги всё ближе. Вечернего обхода ещё не было, поэтому не хотелось особо рисковать собой и пытаться сесть на коляску, чтобы посмотреть, что действительно там произошло. Посчитав необходимым спросить у врача вечером о случившемся, Петра всё-таки задремала. Проснулась она уже от того, что кто-то теребил её за руку. Молодой мужчина, одетый в белый халат. Нетрудно догадаться, что это был вечерний обход. Резко привстав с кровати, её глаза загорелись интересом. Врач что-то рассказывал про её руку и о том, что действительно волновало её здоровье, так как она только недавно вышла из комы. Девушка совсем его не слушала, сейчас её интересовало только одно. Как только мужчина развернулся, чтобы покинуть её палату, она резко озвучила свой вопрос: —Что произошло в коридоре сегодня? Почему все были в такой панике? — в безумном интересе вглядевшись в спину доктора, который немного закашлялся от неожиданности её вопроса, он всё-таки ответил: — Парня привезли, лет двадцать, в ужасном состоянии, походу его сильно избили, я не лечу его, но мне сообщили о том, что этому пареньку тюрьма светит, — его голос был весьма задумчивым, а в голове у Петры пронеслось то, что парень сильно молодой и было бы жаль, если бы он попал в тюрьму. — Откуда вы взяли, что ему что-то светит? — всё же любопытная девушка не хотела слезать с такого откровенного в этот вечер врача. — Оттуда был звонок. Сейчас мне пора, увидимся на завтрашнем обходе, мисс Петра, берегите себя и свою руку, — после этих слов он поспешил покинуть палату девушки. Она же, упав на кровать, прикрыла глаза. «Всего лишь парень, почему тогда так много паники? Этот врач определённо что-то недоговаривал».***
Микаса всё же вовремя успела попасть в нужное ей место назначения. Водитель управился на славу, такому и не жалко оставить чаевые. Здание кафе было необычной забегаловкой, этого можно было ожидать от её родителей. Зайдя внутрь заведения, она оглянулась на интерьер помещения, всё было слишком разноцветно, ярко и безумно необычно. Определённо это место было выбрано не её матерью. Проходя по небольшому залу, она вышла на кучу небольших круглых столов в кафе. Родители сидели в центре , что было вполне ожидаемо. Подходя к ним, она поцеловала отца и после дошла до матери. Вручать им подарок было страшнее всего, ведь зная циничность своей матери, ей может не понравиться всё, что она бы только не делала. Поэтому подарок она сначала протянула папе. Тот с безумным интересом заглянул в пакет, а после мягко улыбнулся, отставив пакет в сторону. Мать лишь закатила глаза и постукала каблуком о мягкую дорожку, что лежала под столом. — Мы заказали твою любимую пиццу с морепродуктами, - сказала мать, глянув на дочь — Не видела у тебя раньше этого.... платья, — скорее всего ей было трудно выдавить из себя это слово, но она была какой-то не такой, слишком странной, раньше она бы сказала как есть, и раскритиковала бы образ дочери в пух и прах. Это вызвало недоумение в глазах молодой девушки, поэтому она не стала отвечать на весьма колкую фразу матери в её сторону. Да, совсем ничего удивительного. Они всегда так праздновали этот день из года в год: пицца с морепродуктами и сок, который они делили на троих. Раньше всё было гораздо веселее, чем сейчас. Но в этот день все члены семьи просто смотрели в стол, ожидая, пока им принесут блюдо. Нечего было сказать или уж тем более что-то обсудить. Только странные и колкие фразы матери могли как-то разбавить эту скучную атмосферу. Когда принесли пиццу, Микасе она совсем не понравилась по запаху. Просто подумав, что обоняние и вкус обманчивые вещи, она взяла первый попавшийся кусок и переложила его к себе на тарелку. Но всё же, запах чего-то кислого и противного впился в нос. Посмотрев на родителей, она не заметила никакого странного поведения с их стороны. Поэтому, всё же подумав, что ей показалось, она надкусила аппетитный кусочек. Как тут голова закружилась, а в животе резко заурчало. Резко поднявшись, она побежала в туалет. Родители испуганно переглянулись, но всё же не побежали за дочерью. Та вернулась уже через десять минут и присела за стол, прикрывая нос рукой. — Можете пожалуйста доесть за меня. Я что-то не хочу, — достав с сумочки телефон, она взглянула на время. До концерта ещё долго, поэтому можно ещё посидеть, как вдруг она почувствовала на себе злой взгляд матери. — Ты принимаешь какие-то препараты для похудения? — она всегда была против этого, поэтому неудивительно, что она разозлилась, сильно сжимая вилку в руке. — Нет, просто пицца какая-то странная, — взглянув ещё раз на содержимое своей тарелки, она лишь скривилась и отставила её куда подальше. — Не знаю, мне нормально, — отец очень забавно начал поедать еду и лишь мягко улыбался дочери. — Оставь её, Аглая, это её жизнь и нечего туда лезть, — то, что уже трижды показалось девушке странным, так это то, что мать не стала разжигать конфликт, а лишь хмыкнула и заказала себе вина. Весёлый, однако вечер, ничего не скажешь. Вот только, прожив столько лет в браке, Микаса не видела на лице родителей и капли радости или гордости за столь долгий союз. — После наших посиделок куда-то собираешься? — такой вопрос заставил Микасу подавиться выпитым соком. — Да, я иду на концерт с Сашей, — не став скрывать, ей почему-то резко стало плевать на мнение матери. — Так поздно? — Аглая повернулась в сторону Микасы, приподняв левую бровь. — Да, Саша любит эту группу и долго упрашивала меня сходить на их концерт, вот, сегодня и сходим, — девушка всё-таки утаила от родителей, что уже не первый раз будет посещать их концерт. Пусть лучше не знают об этом. — Как Эрен? — тут же отец развернулся к дочери, смотря максимально заботливым взглядом. Глаза Микасы забегали по всему помещению кафе, а ком встал где-то в середине горла, мешая сказать хотя-бы слово. Аглая хмыкнула и отпила вино со своего бокала. Заметив смятение дочери, лишь глянув на обеспокоенного мужа, сама решила продолжить речь: — Он в командировке, — да, такого сарказма с её стороны можно было только и ожидать. Отец лишь повёл плечами и отодвинулся от дочери. — Что за группа, концерт которой хотите посетить? — любовь отца к музыке всё так же оставалось неизменной. — Да, какая-то группа «no name», Саша их обожает, но я слышала только пару песен, — девушка не много стала отходить от нападения вопросов родителей и с искренностью перевела взгляд на отца. — Не видел эту группу раньше, что поют? — по нему было видно, что он загорелся этой темой, не замечая ничего вокруг. — Рок, чаще металл. Я не особый любитель такого, но Саше нравится, — девушка не могла сказать о том, что вопросы ей некомфортны. — Вот как, покажешь солистов этого прекрасного жанра, что так покоряют женские сердца? - отец был весьма загадочен, всё же что-то, да он заподозрил. Микаса взяла свой телефон и вбила в поисковике название группы. Результат выбило сразу, но, взглянув на время, она и не заметила, как оно так быстро пролетело, уже было девять. Девушка тыкнула телефон родителям, чтобы те поближе рассмотрели членов группы. Микаса же, схватившись за свою сумочку, встала из-за стола. Мать чуть не подавилась, узрев странный внешний вид этих людей. После чего, приблизив фото в центр, резко перевела взгляд на дочь. — Микаса, это разве не... — договорить ей не дали. Девушка вырвала телефон из рук матери и с горечью поцеловала её в щеку. — Слишком спешу, — после провела ту же процедуру и с отцом. Выбежав из кафе, она позвонила Саше. Та конечно же почти сразу взяла трубку, начиная как всегда радостно что-то щебетать. Микаса прикрыла глаза и уже наконец-то почувствовала комфорт. Договорившись с подругой, что она как всегда подъедет к ней под дом на такси, Микаса отправилась на квартиру, чтобы переодеться, почему-то ей не совсем хотелось идти на тот концерт в этом одеянии. На улице не много похолодало, заставив её ускорить свой шаг по пути к дому. Переоделась она лишь в велосипедки и теплый свитшот темно-зелёного цвета. Обув белые кроссовки, она поспешила выйти из дома. Микаса точно не знала, как её подруга могла достать билеты, но определённо была за неё даже рада. Вот только её плохое самочувствие порой давало о себе знать, голова всё ещё кружилась, но отказаться от предложения Саши, ей просто не позволило её «я». Ведь она пообещала ей, а значит должна выполнить задуманное. Выйдя на улицу, такси с подругой она ждала недолго. Запрыгнув к ней в машину, шатенка крепко обняла Микасу и тыкнула в её руку билет. Указав водителю новый адрес, тот лишь кивнул и повернул руль влево. Саша была одета как всегда со вкусом —красивая красная майка с кружевами, большим декольте и совсем короткая юбка. Да, подруга сегодня уж точно хотела кого-то подцепить на свой скучный вечер. Добрались они довольно быстро и с ветерком, улица была освещена фонарями, а вдалеке показались прожекторы со сцены. Это неописуемое чувство какого-то подозрительного для Микасы дежавю. Саша подхватила её за руку и они пошли в сторону охраны. Девушка протянула мужчине два билета и тот, надорвав края, пропустил их за ограничения. Толпа людей собралась, тесно примостившись к друг другу. Кто-то уже даже начал снимать пустую сцену, где стояли только барабаны и огромные колонки. Саша предложила подобраться ближе к сцене, чтобы больше узреть. Микаса только хмыкнула и побежала за подругой сквозь толпу. Шатенка толкала всех собравшихся возле сцены фанатов, а Микаса только извинялась за неё, но как только они подобрались к сцене максимально близко, Саша спокойно выдохнула и подняла глаза вверх. Аппаратура была близко, поэтому можно было представить на сколько громко для них с динамиков будет орать музыка. Концерт начнётся с минуты на минуту, фанаты уже готовы были порвать все ограждения, выкрикивая псевдонимы своих кумиров. Чаще Микаса слышала «Кристис» и «Ривай». Да, парня она точно помнила, он вокалист и икона всей этой группы в целом, а вот кто такая Кристис? В немом вопросе, Микаса посмотрела на подругу. — Это единственная девушка в их группе, Боже, я фанатею с неё, — Саша запрыгала на месте и оперлась руками об ограждение между сценой, которая была где-то по ухо в плане высоты. Микаса выдохнула, почувствовав, как к горлу подбирает тошнота. Вдруг на сцену вышло пару человек, начав играть мелодию. Прожектора упали на молодую блондинистую девушку, да, это точно Кристис. Её пальцы прекрасно перебирали струны и бегали по ладах электро гитары. Глаза закрыты привычной белой лентой, так же, как и кисти её рук. Тело девушки было одето в черный латексный костюм. Саша завизжала от радости и начала дёргать Микасу за руку. Та лишь только закатила глаза и ждала пока подключаться другие музыканты. Следующим был барабанщик, отбивая что-то на заднем фоне всей сцены, его лица уж тем более не было видно из-за самого оборудования. — Его псевдоним Маркус, тот ещё красавчик, так бы и хотелось взглянуть на него без этих лент, — Саша пододвинулась ближе, пытаясь разглядеть кто же выйдет следующим. Вокалист выходит самым последним, так что не удивительно, что следующим показался басист. Уже, конечно, в другом костюме, но с теми же фишками, что и вся группа. На его голом торсе была надета лишь куртка с шипами, а на шее болтался галстук. Очень необычная затея, но вполне в стиле рока. Тут же музыка звучала со всех инструментов, а у фанатов перехватило дыхание. Вот, сейчас, с минуты на минуту появится вокалист. Теперь же солисты группы принялись играть не просто музыку, а начало одной из песен. Саша топталась на месте, что-то вскрикивая на сцену, а Микаса старалась делать вид, будто это не её подруга. Вот тот самый торжественный момент, на сцене появляется вокалист, прожектора загорелись красным, как только он начал петь. Все будто притихли, уставившись на кумира. Прекрасно, слишком прекрасно, голос с хрипотцой, который могли услышать и на том конце города. У всех пооткрывались рты, будто они только первый раз попали на этот концерт. Его образ придавал необычного шарма всему городу, что только и собрался в эту точку ради того,чтобы услышать его голос. Микаса стала присматриваться к нему, его лицо было направлено в центр, сто процентов он смотрел именно туда. Улыбка, да, точно на его лице была улыбка, слишком ядовитая, но безумно ей знакомая. Что-то подсказывало ей сейчас же уйти с этого места, но ноги будто приросли к асфальту, продолжая всматриваться в каждое движение вокалиста. Его волосы были немного уложены назад и только несколько передних прядей падало наперёд, создавая вид мокрой укладки. В его причёске ничего не было подозрительного, но, спускаясь дальше, она начала замечать пару тату которые виднелись через бинты. Да, на его шее они тоже присутствовали. Микаса всячески пыталась всмотреться и разглядеть поближе, но, зря она это делала. Стоило ей обратить внимание на его руку, что держала микрофон, девушка обомлела. Ей на секунду даже показалось, что её лицо приобрело все оттенки радуги. Она почувствовала, как в горле встал ком, а на глаза выступили слёзы. Перстень на его большом пальце. Микаса не могла быть уверенной в своих догадках. Сейчас она готова была поверить любой зацепке — тату на шее, цвет волос, телосложение — всё совпадало. Девушка просто не могла в это поверить, ей казалось, что именно сейчас он перевёл на неё взгляд. Микаса стала идти назад, наступая на ноги фанатам. Из её виду пропала Саша, и она побежала через толпу, будто её только что облили кипятком. Настолько горячим, что хотелось закричать, в глазах читался страх и боль вперемешку. «Этого просто не может быть! Не может быть!» Сердце кричало о том, что это не правда, но вот мозг всё так же прокручивал в голове те самые факты — просто так ей показаться не могло. Перстень, у Леви был такой же, вот только он не надевал его. Ещё в самый первый день, когда они только познакомились, в голове всплыли кадры — на столе, где стоял его ноутбук, лежал этот самый перстень. Его было трудно не заметить, слишком уж он привлекал её внимание. Слишком уж был необычный. Леви ещё пару раз его прокрутил на пальце , наверное так пытался согнать своё нервное состояние. Вырвавшись с ограничений в виде сцены, Микаса присела в безлюдном месте, недалеко оттуда. Слёзы лились градом, его голос, да, чёрт это его голос. Мысли прокручивались с каждым разом, стоило ей прикрыть глаза. Девушке срочно нужно было его увидеть снова и убедиться точно. Так больше нельзя. Взглянув на время в телефоне, она увидела, что осталось ещё десять минут. Скорее всего, играют уже последнюю песню. Да, он точно должен проходить тут, ведь уже подъехала машина, которая будет их забирать, она должна будет спросить, должна прорваться. Как вдруг, к горлу подвернула тошнота и откуда не возьмись появилась Саша. — Эй, подруга, ты куда убежала, я тебя уже обыскалась, — девушка подошла к подруге и потрогала её за плечо. — Ты чего ревешь? Что-то случилось? — Я не могу тебе сказать, — сквозь истерику, она вдруг прикрыла рот и быстро подскочила. Подбежав к первому кусту, она выплеснула свои возможности тошноты. — Господи, тебе просто стало плохо? Почему ты мне ничего не сказала? — Саша повела головой и подошла к подруге. — Я... Это уже второй раз за сегодня, после этой пиццы меня стало всё время тошнить, походу отравилась, — девушка вытерла рот салфеткой, а Саша протянула ей воду. — Концерт уже закончился, группа даёт автографы, я, кстати, уже свой получила, — настроение подруги резко поднялось, и она протянула ей лист с фотографией группы и с автографом на каждой. Микаса резко поднялась и побежала к выходу. Было большое количество прессы. Солисты сейчас будут идти до машины, срочно ведь нужно было это заснять. Микаса начала толкать всех, пытаясь прорваться в центр. Саша, недоумевая, побежала за ней. — Эй, подруга, если ты тоже хочешь автограф, я могу с тобой поделиться, — Саша говорила с трудом, так как пыталась пролезть через нескольких мужчин, в руках которых были камеры. Вырвавшись в центр, Микаса увидела как группа направляется в сторону автомобиля, не трудно было заметить вокалиста, который шёл в самом центре. Куча камер, сейчас будто её вытеснили, заставив смотреть только на него. Одна, она совсем одна, а если она ошибается? Если это не он? Выставит себя полной дурой, сомнения резко начали проскальзывать сквозь неё. Но, тут же осмелев, она направилась к солистам группы. Вся пресса резко затихла, все пытались пройти сквозь неё, в том числе и он, будто совсем не заметив, не узнав. Микаса схватила его за руку и камеры сразу же принялись фиксировать эти ценные кадры. — Леви? — Всё что могла она сказать, всё что выдавила из себя. На большее не хватило, он остановился и повернулся в её сторону, но всё так же молчал. — Как ты мог? — вновь начала она. Резко отпустив его руку, ей стало противно, ужасно тошно. Другого выхода не было, стоит просто бежать. Бежать, куда бы только глаза глядели, почему так больно? Ноги ринулись вперёд, будто ничего за её спиной и нет, только она смогла расслышать его голос. — Микаса, постой, — но она не остановилась, всё так же бежала. Нет, с неё хватит. Пробежав больше половины улицы, девушка наконец остановилась, отдышка дала о себе знать и она присела на лавочку. Тошнота снова подходила, вот только уже было нечем. Упав на лавочку, она заливалась слезами. Уже и сама перестала понимать почему. Больше ничего не было, только боль, но почему боль? Почему ей больно? Из переулка вышла Саша, подбежав к подруге она встала возле лавочки. — Ты сдурела, мать твою? Ты теперь попадёшь в интернет с подписью «дурочка». А самое интересное знаешь что? То, что ты с ним знакома. Откуда он знает твоё имя?! Почему мне ничего не сказала? — куча вопросов. Подруга даже покраснела от злости. — Я сама ничего не знала, совсем ничего, — да скорее от этого ей было и обидно, от того, что она совсем ничего не знала. Полезла в кровать к парню, которого знала всего ничего, не знала ни о его прошлом, ни о том, кто он. Лишь тот факт, что он являлся другом её парня. — А ну вставай, пошли к тебе, там всё и расскажешь, — вот только, как Микаса попыталась встать, резко заныл низ живота, словно её пронизали иголками. От удивления у неё открылся рот. — Что? Что не так? — Саша испуганно на неё посмотрела и увидела как подруга схватилась за живот. — О Боже, я сейчас вызову скорую, — доставая телефон с сумки, пролепетала шатенка. — Нет, стой, дура, мне нужно в аптеку, — Микаса всё же привстала с лавочки, конечно сделав это, более медленно. —Да чёрт его дери, что с тобой? — Саша схватила Микасу под руку, помогая ей идти. На улице глубокая ночь, но всё же, существовали круглосуточные аптеки. Подруга молчала, толи от того, что была в шоке с ситуации, толи от того что нечего было сказать. До аптеки они пришли довольно быстро, Саша подошла к окошку первая и постучала в него. Открыла пожилая фармацевт и уставилась на девушек в готовности услышать заказ. — Моей подруге плохо, её долго тошнило и сейчас сильно болит низ живота, могли бы вы нам помочь? — Микаса ничего не могла сказать, но по её бледности можно было подумать, что шатенка говорит правду. — Она думает что отравилась, так как сегодня ела пиццу с морепродуктами, что нам делать? — Саша, уже совсем паникуя, посмотрела на пожилую женщину в окне. Та лишь только улыбнулась и скрылась в раме, перебирая коробки и баночки. Шатенка терпеливо прождала пять минут. Женщина протянула в её руку маленькую продолговатую коробочку. —Пускай проверится, — она всё так же продолжала улыбаться и перевела взгляд на брюнетку, что еле стояла возле лестницы. Саша расплатилась за покупку и подошла к Микасе, протягивая коробочку. — Нет, Саша, не может быть. Я...я не могу, — вновь на глазах показались слёзы. Но надежда была, что догадки фармацевта не подтвердятся. Две подруги пришли домой к Микасе, последняя, как только разулась, скрылась в уборной, а Саша направилась в комнату и присела на кровать. Выполнив все нужные действия, Микаса стала ожидать результата, всё время перебирая пальцами. Ладони вспотели. Что же будет? Как тут она заметила вторую проявившуюся полоску на тесте.