Сын учителя

      — Ты всего лишь сын жалкого учителя! — кричат ему мальчишки в школьном дворе, высовывая язык и свистя.       А он не понимает, что такого в профессии его отца. Ведь без учителей не было бы ничего в этом мире. Это именно они закладывают основы поведения, правильной речи, знаний в каждого живущего на Небесах, в Аду и на Земле. Презираемое, хоть и абсолютно безосновательно, призвание.       Хотя, вероятно, в этом и загвоздка. Быть педагогом — это призвание, а не просто исполнение должностных обязанностей. Уже в юности Дино это понимал. Буквально каждый урок Фенцио начинал с презрительного шёпота, который впоследствии переходил на гневный крик. Но этот крик — крик отчаяния и бессилия. Ученики чувствовали его слабость и не слушались.       И всё же Дино привлекала эта профессия. Вот только отцу выбор сына совершенно не импонировал.       — И думать забудь об учительской стезе! Это жалкий выбор, недостойный моего сына! — воскликнул он, когда ребёнок впервые признался, что хочет пойти совершенно не по уготованной ему тропе.       — Но папа! Я ведь смогу передавать свои знания и… И… — пытался оправдаться мальчик.       — Я сказал: нет! Хочешь вечно обиваться в этой низменной школке среди идиотов, не слушающих тебя?       — Они будут…       — Нет, не будут! Им наплевать! На всё наплевать, кроме себя и своих хотелок! Вероятно, и ты недалеко ушёл, раз дерзишь мне, пока я желаю тебе счастья.       — Папа, я…       — Или хочешь нищенствовать на эти крохи, которые администрация называет нашей зарплатой? Ходить в обносках?       — Но ведь Геральд и Мисселина хорошо одеты. А ты сам не хочешь сменить своё одеяние на что-то более приличное!       Ответом на это служит удар по щеке.       Мужчина вылетает из кабинета, оставив сына в недоумении, которое, впрочем, не отменяет его решительности.              Годы идут. Дино смиряется, заталкивая свои надежды куда подальше в угоду амбициям отца. Он готовится стать престолом. А пока нужно хотя бы попасть на работу в цитадель. Для этого следует стать лучшим из лучших в школе. Гордостью того, чьё одобрение ему предстоит заслужить, хоть это и противоречит всем нормам родительства. Отец должен его любить и хвалить хотя бы просто за то, что он его сын. По крайней мере, ему так казалось.       Стать лучшим… И он становится. Упорный труд, непрекращающиеся тренировки под надзором личного Цербера, зубрёжка во время бессонных ночей и отсутствие свободного времени на глупости, так нужные подростку, дают свои плоды.       Вот только что-то гложет внутри. Словно бы маленький Дино уже затухающим голоском просит его взрослую оболочку принять хоть какие-то меры, чтобы не провести всю жизнь так, как он не хотел. Где-то на Земле во время одного из заданий ангел услышал от местной девчонки, что нужно прислушиваться к внутреннему ребёнку, холить и лелеять его, баловать, ведь только так возможно сохранить мир и баланс внутри себя. Тогда это показалось ему нелепым и смешным, но сейчас он вновь вспомнил эти слова и призадумался: а вдруг она была права…       К однозначному ответу он пришёл только недавно, да и то в весьма печальной ситуации. Началась война. Длительная, растянувшаяся на несколько месяцев: враг готовился к наступлению, но к эндшпилю ещё не приступил.       Многие учителя позорно дезертировали, бросив школу и своих учеников. Дино понимал их: семья, своя собственная семья важнее в разы, чем чужие дети. Возможно, и он бы так поступил, но… У него не было семьи. Вся его жизнь прошла в этих стенах. Отец-предатель был последним близким ему человеком, да и тот улетел, сверкая пятками, в лагерь Мальбонте. Ради высшей цели. Цели, которую молодой ангел не разделял, хотя и понимал, что отчасти неприятель прав. Общество устарело и его пора менять. Но ни одни изменения не стоят такого количество жизней.              И всё же нет худа без добра. Дино, как подающему надежды старшекурснику, поручили преподавать у совсем ещё малышей, на вид им было 11-12 земных лет. Ангел смотрел на них со смесью затаённого страха перед ответственностью и восхищения. Они ещё такие юные, яркие и живые. В них буквально плескалась шебутная молодость и развивающаяся чрезмерно быстро сила, которую они не могли пока ещё контролировать. Но он научил. Медленно, насколько позволяли крохи оставшегося времени, и чётко.       Сложнее всего было приучить их к дисциплине. Они кричали, бегали, смеялись и совсем не хотели внимать знаниям. В голове периодически всплывал голос отца: «Хочешь вечно обиваться в этой низменной школке среди идиотов, не слушающих тебя? Им наплевать! На всё наплевать, кроме себя и своих хотелок!» Но Дино не внимал ему, продолжая работать, не покладая рук. Он понял, что крик не имеет смысла, напротив, нужно разговаривать тихим, поставленным голосом. А ещё очень важно вводить элемент игры, ведь они ещё дети, им нужно двигаться, а не сидеть за зазубриванием лекций.       Уже тогда ангел понял, что нашёл своё призвание и останется в этой школе навсегда, что бы там изначально не планировал Фенцио. Последние крохи уверенности вселил один урок накануне финального аккорда военных действий.       — Ребята, скажите мне, кем вы хотите стать, когда вырастете? — начал он.       По классу разнёсся визг. Многие вопили: «Мы уже взрослые!!!» Когда шум утих и Дино повторил свой вопрос, учащиеся постепенно начали открываться, давая различные ответы:       — Я хочу свою пекарню!       — А я хочу ухаживать за морскими драконами!       — А я буду лекарем!        — А я…        Сначала ангел с интересом слушал, но потом его взгляд упал на чернеющее небо за окном: скоро начнётся гроза, которая принесёт за собой одному Шепфа известно что… И тут он понял, насколько хрупок привычный ему мир, ведь уже завтра все эти маленькие, ещё не успевшие вкусить сладость жизни ребята могут оказаться погребёнными под землю и мрамор. По щеке скатилась одинокая слеза. Дети, прекрасно, как и подобает их возрасту, чувствующие перепад атмосферы и видящие изменение настроения педагога, затихли.       В полной, режущей слух тишине Дино произнёс:       — Не важно, какую профессию вы выберете, главное — сохраните в себе запал юности и будьте достойными людьми, независимо от обстоятельств.              А дальше была война.