* * *
— У Жени положительный тест на ковид, — осведомляет главного тренера Горшков, прилетевший в Будапешт около часа назад. — Не может быть, — строго говорит. — Она здорова. — Нет, не здорова, Этери. Было сделано четыре теста. Все положительные. К тому же, выглядит она не очень. И у неё температура. Женщина вспоминает мешки под глазами ещё со вчерашнего вечера, подавленное настроение ученицы и сегодня утром Женя была слишком красная для здорового человека. — Мне нужно сдать повторный тест, — произносит больше для себя, чем для мужчины. — Зачем? — Мы спали в одном номере, — решает утаить, что и в одной кровати. — Что, прости? — дёргается. — Этери, вы обе с ума сошли? — Господи.. Да что у вас у всех за мысли такие? Пошлый подтекст в отношениях с Медведевой начал надоедать Этери уже очень давно. Но когда за последние несколько дней уже второй человек говорит тебе этот бред, забываешь о уголовной ответственности и в серьез задумываешься о том, как бы пробить им голову. Вы находитесь в сексуальных отношениях? Голос Виктора, психолога, завибрировал в ушах и Этери покинула директора федерации фигурного катания.* * *
За весь день Этери так и не удосужилась сходить в палату к Жене. Изначально этому помешала тренировка, затем короткие программы, где её новоиспеченная пара заняла третью строчку после Насти с Сашей и китайской пары. Она так и легла спать, не поинтересовавшись как там дела у её подопечной. Утро Этери встречает разбитой. С мыслями, которые сносят крышу при каждом своём появлении. На стуле, стоящем около компьютерного стола, лежит сумка с вещами Жени; блондинка смотрит на неё, усевшись на край кровати, сонно хлопает ресницами и в очередной раз ругает себя за свой идиотизм. На неё вдруг накатило это чувство, проявляющееся очень редко, но метко. Женщина знала, что что-то этакое живёт в ней. Любовь к Жене была, есть и будет, только она, как расстройство — то давала о себе знать, то уходила в закат. И Этери непременно подошла бы к девушке, поговорила с ней, предложила погулять — сделала бы всё, чтобы в такие моменты находиться как можно ближе к ней. Но в жизни всегда есть одно огромное, неприятное «но». Женя в изоляторе. Пропускает свои первые соревнования в сезоне, хворая от болезни, которая заставила весь мир если не биться в страхе, то переживать. Фигуристке нужна поддержка, Этери это понимает. Но дать этого не может. По-хорошему, блондинка обязана подойти к ней и сказать: «Я не хочу притворяться, что ничего не было». Или: «Прости меня. Я испугалась». И они обе были бы счастливы. Наверное, стоит поговорить об этом с Виктором. Спросить у него совет. Уж кто-кто, а он в отношениях смыслит. Этери быстро поднимается на ноги, решительно настроенная на то, чтобы проговорить это, пока её внутренний демон спрятался. Она готова раскрыться. — Есть разговор, — прямолинейно заявляет после «доброе утро», «да, я выспалась», «нет, я не заболела». — У меня проблема. Виктор, расчёсывающий волосы перед экраном телефона, усмехается. — У неё есть имя? — Да, — присаживается в кресло, устанавливая телефон так, чтобы мужчина видел её. — Женя. Моя подопечная. Лицо Виктора искажается в кривой улыбке. Этери никогда не видела, как он улыбается. Но ей однозначно не нравится этот противный оскал. Он будто бы говорит: «Вот теперь-то я и готов работать». Мужчина не выглядит удивлённым, походу Сергей ему растрепал. — Говори, Этери, пока готова, говори, — поторапливает. — Твои чувства, как твоя болезнь. В определённые моменты, как по щелчку, ты распознаешь их, понимаешь, что они есть. Но потом этот щелчок занимает прежнюю позицию и ты искренне считаешь, что ничего нет, потому что ничего не чувствуешь. — Она мне нравится. Просто нравится, — тихо признаётся Этери, замолкая на какое-то время. — Но я не знаю, могу ли я чувствовать это к ней, правильно ли это, выйдет ли из этого что-то, — она и впрямь запуталась, ломая голову над тем, что «как дочь» – это одна зона ответственности, а отношения – совершенно другая. — Что будет, если я влюблюсь в неё по-настоящему? Какое у нас может быть будущее? А что об этом скажут.. — морщит лоб, облокачиваясь на спинку и мотая головой. Ей сложно принять себя такой. Она только-только со своим комплексом неполноценности начала разбираться, а тут ещё это. — Ума не приложу, что мне делать. Виктор, сочувствующе смотрит на пациентку, тяжело вздыхая. — Как же там было… — он щурится, приподняв подбородок, и что-то беззвучно произносит губами, словно пытается вспомнить или подобрать слова. — Лучше сделать, может и ошибиться в решении, но быть счастливым, — на лице у него появляется победная улыбка. — Народная мудрость. Этери понятия не имеет, что это за цитата. — Моя цель, — продолжает мужчина, — изучать твою болезнь, сделать так, чтобы она ушла в ремиссию и если получится, не возвращалась никогда. Но это напрямую зависит от.. — боится произнести это имя, — от Жени. Пока ты привязана к ней, пока хоть что-то чувствуешь к ней, ты в выигрыше. Всё потому, что она и есть китайская стена, отделяющая тебя от расстройства. Сейчас ты это понимаешь, но уверен, уже к вечеру это поменяется и ты будешь отрицать то, что любишь её, как девушку. — Она мне нравится. — Разве это не одно и то же? — задаёт риторический вопрос и даже через экран видит эту беспомощность во взгляде. — Иди к ней и расскажи о биполярном расстройстве. Прямо сейчас. Пока ещё в состоянии. — Я не смогу, — обессилено лепечет, массируя виски и наливая себе воды в стакан, чтобы выпить положенную дозу таблеток. — Как сможешь.* * *
Страшно. Нет, безумно страшно. За дверью палаты Жени слышен звук работающего телевизора, в коридоре же, кроме колотящегося от страха сердца Этери, не слышно ничего. Она стоит на месте, как вкопанная, натягивая на ладони рукава тонкого светло-бежевого свитера. Это все нервы. Надо. Надо. Надо. Если не сейчас, то никогда. Чувства к Жене непостоянны. Утром они есть, вечером уже нет. Поганое расстройство. Спасибо, отец. Ей выдали специальную маску, костюм, вообщем, всё, что нужно для защиты. Постучаться в дверь у Этери получается робко и тихо. Она тут же отступает назад, боясь оказаться чересчур близко к Жене, убирает руки в карманы, не зная, куда ещё их можно деть, и всерьёз планирует сбежать куда подальше. — Женя, — произносит на выдохе так, будто не верит своим глазам. Выглядит она откровенно плохо. Наверное, всю ночь думала о соревнованиях, о ней, Этери, о своём продолжении карьеры.. Жене о многом можно было подумать. Блондинка по глазам видит, что та недовольна. А кто будет доволен? Лежишь целые сутки в одиночестве, вокруг тебя иностранные врачи, нет никого из близких, и единственный человек, который мог бы пройти сюда, даже если бы его держало пятеро громадных мужиков, не приходила. А Женя ждала. Особенно ждала и надеялась на приход тренера после ночи, проведённой с ней. После признания на счёт письма. Этери его прочитала, не выбросила, не скомкала. Прочитала. И не вернула. — Здравствуйте. — Хреново? Фигуристка не отвечает. Лишь кивает головой и глазами показывает на стул около палаты, который женщина мигом занимает. — Я смотрела выступление Вашей пары, Этери Георгиевна, — в голосе слышна обида, — Женя молодец. Вытянула выступление. Как Вам моя копия? Вы даже платье скопировали под меня. — Хочешь, я запрещу ей выступать в нем? Этери готова была сделать все, лишь бы Женя не переживала из-за такой ерунды. Да даже порвать то злосчастное платье, фасон которого и правда позаимствовала у своей любимой ученицы. Брюнетка ревновала и это было ясно каждому. — Не надо, — дует губы, откашливаясь. Этери хочет помочь, но одиночница отталкивает её, помня о наставлениях врачей не приближаться слишком близко и не дотрагиваться друг до друга. — Пускай уж катается, радует Ваш глаз. — Замолчи, — чуть ли не умоляет. — Почему раньше не пришли? — Только сейчас поняла, как ты мне дорога, — говорит совершенно честно. Ещё вчера вечером она даже не думала о Жене. И когда Дудаков подошёл со словами, что ей было бы неплохо поговорить со своей чемпионкой, она махнула рукой и завалилась в кровать. В кровать, на которой призналась в том, что читала письмо. — И, как сказал мне кое-кто, я опять не буду это понимать уже сегодня вечером. На лице у Жени полное недоумение. У Этери тоже. Но она знает, о чем должна рассказать. В чем должна признаться. — Ты, наверное, думаешь, что я специально скрываю от тебя некоторые вещи и умышленно не раскрываюсь перед тобой, потому что не доверяю, — Женя слушает её внимательно и старается дышать тише. Да. Она действительно так думает. — Я не буду врать тебе, в какой-то мере это правда. Мне очень сложно кому-то довериться. У меня никогда не было лучшего друга. Ни в жизни, ни в сети. А потом появилась ты и… — я могу сказать то же самое, хочет перебить девушка, однако молчит, боясь сбить блондинку с мысли. — Ты вправе рассмеяться надо мной и моими словами или назвать меня чокнутой, хотя так и есть, но я всё равно скажу это. Я хочу, чтобы ты знала, — она будто бы умоляет прислушаться, принять эти слова и поверить ей. — У меня нет никого ближе, чем ты, — Женя закрывает глаза, сжимая в кулаке ткань своей футболки, и морщит лоб. Сказанное Этери должно было обрадовать, но оно почему-то сделало больно. Спортсменка мечтает только о счастье для Тутберидзе. Обо всём самом светлом и добром, вызывающем улыбку на её лице. Не о глухой тоске и безмолвном крике о помощи, которую Женя без понятия, как оказать. — Я понимаю, я для тебя всего лишь голос, несущий порой ерунду и отталкивающий каждый раз. Я сделала тебе больно.. Тогда и сейчас. Это не совсем по моей воле. Но ты значишь для меня много. Очень много, — выделяет, на пару секунд прекращая говорить. — Я пока не готова рассказать тебе почему. Я боюсь. Дай мне немного времени. И.. Я не хочу притворяться, что ничего нет. Женя бы всё сейчас отдала, чтобы оказаться рядом с Этери. Чтобы крепко обнять её и попросить никогда больше не говорить глупостей, вроде «ты вправе рассмеяться надо мной и моими словами» или «я для тебя всего лишь голос, несущий ерунду». — Сколько угодно, Этери Георгиевна. Я в любом случае буду ждать. Черт, какая же она красивая. Старшая рассматривает пристально и уже не удивляется тому, что потеряла из-за неё голову. Этери – полная противоположность, она одна большая загадка, которую, возможно, так и не удастся разгадать, и Жене жутко интересно, что же скрывается за всей этой неземной красотой, что же у Этери внутри помимо желчи, неспособности сопереживать, гордости и остальных стервозных качеств. Она готова сделать всё, чтобы блондинка ей открылась. — И ещё...— тренер мечется, смотрит по сторонам, а затем шарится в кармане пальто и достаёт конверт. — Вот. Там мой ответ на твоё письмо, — протягивает Жене, а та в свою очередь осматривает его со всех сторон. — Но ты не должна читать его, пока не придёт время. Поняла? — Не совсем. — Один человек.. Его зовут Виктор, он сообщит тебе, когда ты должна будешь прочитать это, хорошо? — у Этери слезятся глаза и ком подкатывает к горлу. Такое случалось, когда речь заходила о важных для неё вещах. — Обещай. — Там что-то важное? — настораживается, сводя брови на переносице. — Там тайна моей жизни, Жень.* * *
Пока Этери объяснялась с Женей, Виктор, её психотерапевт, сидел в кресле своего дома, вертя карандаш в руке. У него это дело выходило мастерски. Мужчина пытался найти выход из положения, в которое попала его пациентка, любимая, кстати, пациентка. Самая сложная, самая дерзкая и самая красивая. Для него всё стало понятно ещё с момента их встречи в ресторане, только вот проблема в том, что Этери этого до сих пор не поняла. Виктор почти уверен, что Женя Медведева — её спасение. И ему уже жалко девочку, совсем ещё молодую, попавшую в эту пучину не по своей вине, а просто потому что в неё влюблена Этери Тутберидзе, которая не хочет это признать. Он боится того, как сильно Женя может пострадать из-за Этери, и брюнет уверен, что будет страдать по своей воле. Лишь бы блондинка пошла на поправку. Виктор ещё не знает её. Но уже во многом уверен. — Я полагаю, что Этери войдёт в маниакальную фазу в ближайшие две-три недели, — Виктор, как и обещал, доставляет Дудакову информацию о состоянии главного тренера. — Нам нужна Медведева, Серёж. — Этери не хочет, чтобы она знала. — Всё равно, что хочет Этери, — стучит по столу. Сергей слышит этот неприятный грохот, жмурясь. — Скоро она захочет нарисовать член на твоём лбу и что ты тогда скажешь? Этери хочет, чтобы ты был очень красивый? — делает пару глотков свежего кофе, закручиваясь в кресле, освежая тем самым забитую голову. — Она очень сложный человек, Серёж. И это все усложняет. Мы не знаем, что придет ей в голову. Может она захочет убить человека, ты этого хочешь? Нам нужна Женя Медведева. — У неё коронавирус, — беспомощно отзывается. — Нужно подождать. — Время есть, — смиренно доносится из динамика Дудакова, после чего блондин выдыхает. — Но его очень мало.