Смоговый парфюм

      — Вот почему ты стал юристом? — кривляясь от очередного подката Чимина, спросила я, порядком раздражаясь поведением коллеги.       — Потому что нефть может кончиться, а качать права можно вечно, — хохотнув, пихнул меня в бок низкорослый брюнет.       — Проклятье, как же ты бесишь своей несерьёзностью…       — Так сходи со мной на свидание.       — Как это связано?!       — Ну, хоть посмотришь на меня серьёзного. А я могу таким быть! — Пак кричал уже мне в спину, пока я в спешке удалялась по коридору офиса. Заранее осмотревшись, чтобы вокруг не было подошедших клиентов, я, даже не удосужившись обернуться, подняла средний палец вверх. — Шин Рюджин, мой психолог неоднократно предупреждал насчёт тебя, но ты настолько прекрасна, что я нашёл нового психолога!       Чёртов придурок! Нет, ну вы представляете, на протяжении полугода он терроризировал меня своими приглашениями на свидания и глупыми, детскими, абсурдными подкатами? И Пак Чимин вообще не парился, если слышал «Нет» по сто раз в день. Даже несмотря на то, что начал ходить по психологам из-за своих неудач в личной жизни. Хотя он говорил: «Рюджин, ты для меня не неудача, а возможное достижение», порой это так раздражало, ей-богу. Потому что я не знала, как избавиться от него — от человека, что был слепо убеждён в том, что я просто набиваю себе цену. Знала бы, что за мою тягу к юриспруденции мне предстоит принести в жертву собственное спокойствие, я бы несколько раз подумала, прежде чем поступать на юрфак, Конституцией клянусь.       Когда же мне по работе приходилось общаться с редкостными дебилами, приходилось успокаивать себя формулировкой «уникальные собеседники» — правда, легче от этого не становилось, точно так же, как и Чимина в моём окружении не убавлялось, но это хотя бы помогало сохранять самообладание и не плюнуть в лицо назойливого коллеги. И всё же «Дебилы» — это самая мощная организация в мире. У них, чёрт возьми, везде свои люди имеются, сколько бы лет ни миновало.       Вообще, чтобы вы понимали, после окончания юрфака любой юрист оказывается на распутье, и это ни черта не приколы. Перед каждым, как говорил мой ныне покойный профессор уголовной кафедры, стоит огромный камень, заросший мхом, на котором кривым, точно при списывании во время экзамена, студенческим почерком выдолблено: налево пойдёшь — в инхаус попадёшь; направо пойдёшь — консалтинг найдёшь; прямо пойдёшь — госслужба тебя наймёт, там и гибель твоя будет.       Моя же гибель встретила меня в инхаусе. Там, где царил сущий бардак, кипела офисная жизнь (а точнее её полное замещение личной) обычных юристов первичного приёма, а также бесконечный повтор инхаусова девиза, точно мантры, «Деньги есть у всех».       И в нашей юридической компании принцип «Деньги есть у всех» был нерушим и абсолютен — даже плакат с этой фразой висел на двери при выходе из юротдела в холл. Правда, у меня почему-то этих денег никогда не было. Не сказала бы, что это от того, что я хреново работала, но да, работала я так себе. Мой шестой месяц работы в компании демонстрировал себя весьма печальными результатами, которые заставляли меня тяжело вздыхать от усталости. И эта усталость запечатлевалась на доске нашей статистики, где ежедневно прописывалась касса каждого юриста, выражающаяся в количестве заключённых им договоров и сумме, которую заплатил клиент. Думаю, ясно, что моя касса была чуть выше уровня «дна».       Но это не значит, что я была хуже всех. По крайней мере, меня радовало, что я не была одной из первых, чья касса заставляла руководителя юридического отдела разочарованно качать головой. Однако это ему нисколько не мешало мотивировать меня так часто звучащим в этом офисе «Ты обязательно сегодня напишешь договор» и «Ты сегодня порвёшь кассу».       Запомните, юристы частных компаний, которые заманивают вас на бесплатную консультацию через коллцентр — это люди, задачей которых является заработать, а не помочь вам. Примите уже это к сведению и начните выбирать специалистов с умом. Частники — это всегда продажи; продажа услуг компании, а не своей помощи и своих знаний. Юристы инхауса — это всегда одна и та же пищевая цепь: деньги — деньги — деньги и никакой правды (за исключением ряда случаев, которые предусматривает ваша проблема).       Думаю, понятно, что в моей жизни что-то пошло не так ещё с самого первого звена цепи, но это не от балды я перестала зарабатывать порядком раздражающие меня одним своим словом деньги в стенах компании. Всё моё рвение наряду с мотивацией к полугоду работы претерпели крах. Как то бывает у многих людей — меня настигло выгорание, нежелание чем-либо заниматься и уж тем более общаться с людьми. Так уж вышло, общаться с людьми было моей работой. К сожалению, у меня никак не получалось собраться, взять себя в руки, отчего я начала задумываться о смене работы, а вместе с этим и о переезде.       Взявшаяся буквально из Ниоткуда тревожность не давала покоя и возможности на чём-то сосредоточиться. Я переживала обо всём и сразу: отсутствие мужчины, карьерного роста из-за того, что я «плохо стараюсь», даже отсутствие кота в и без того пустой съёмной квартире. И если последнее ещё можно было как-то исправить, то с первыми двумя пунктами была незадача. Я думала уйти в госслужбу, где не придётся разбиваться о грёбаные продажи и Пака Чимина, который слепо был убеждён, что с моего «огорода» ему что-нибудь перепадёт. А насчёт мужчины… Я знаю, знаю, скажете что-то вроде «Шин Рюджин, ты ноешь из-за отсутствия мужика, но он ужом вьётся вокруг тебя — просто возьми», но… господи-боже, Пак Чимин — не лучший пример мужчины, с которым мне стоит связываться. Он же не знал никаких личных границ, был несерьёзен и ужасно навязчивым.       Однако это не делало Чимина плохим. Раздражающим — да, плохим — нисколько. Просто Пак Чимин не подходил мне, его эмоциональный интеллект не соответствовал моему, а я не была настолько отчаянной из-за отсутствия отношений, чтобы, тяжело вздохнув, смириться с тем, что, кроме Чимина, никому не интересна. Однако моё отчаяние скорее проявлялось в другом — по отношению к девушке, с которой я была знакома всего неделю.       Шин Юна, как я и сказала ранее, была у нас всего неделю. Она была тем самым стажёром, который нравился всему офису и который, по неожиданной мне случайности, решил, что хочет со мной подружиться. Миниатюрная Юна с дерзкими красными волосами, что вились до хрупкой поясницы, признаюсь, покорила меня с самой первой встречи своими густо подведёнными чёрным карандашом глазами, что, сколько её помню, были всегда по-детски дружелюбно распахнуты. Она покорила меня собой необратимо для меня — тонким титановым колечком в носу, активно напоминающим мне о запоздалом пубертате, вследствие которого пару лет назад я сама носила точно такое же украшение в левом крыле носа.       В её правом ухе блестели такие же пять колец, украшающие не бледную, но и не загорелую кожу качественным металлом. Также у Юны был прокол «смайл» — пирсинг с украшением в виде всё того же колечка, только находящийся под нежной верхней губой прямо в самой уздечке. Складывалось ощущение, будто у Шин-младшей была особенная любовь к кольцам. В остальном же она всегда выглядела официально — ну точно юрист. Маленькие туфельки на каблучках добавляли ей немного роста и чёрная юбка-карандаш, видимо, бывшая из одного комплекта с её коротеньким пиджаком такого же цвета, приятно глазу облегала прекрасной формы бёдра. И её запах… При встрече я ни за что бы не подумала, что она курит. Ещё и довольно крепкие сигареты — Chapman Green со вкусом яблока. У таких ведь только фильтр сладкий, а на деле они такие же горькие и ничуть не вкусные. Я пробовала как-то вишнёвые — не зашли. Если честно, я бы у таких просто фильтр облизывала, а не курила их. Звучит странно, да. Но именно такими были мои мысли, когда я впервые попробовала эти сигареты из-за Юны. Оказались они не очень, впрочем, как и всё, что связывало меня с самой Юной, из-за которой я впоследствии вообще и начала курить.       Юна была великолепна. Это знали все, ведь мужская половина офиса, вместе со мной, вероятно, единственной девушкой, потеряла от неё голову сразу — как только увидели милое личико и застенчивость в поведении, которое отчего-то путали с наивностью. Юна нравилась всем — коллектив принял её как свою. Девушка дружила со всеми. Шин Юна дружила и со мной, проводя рядом почти всё рабочее время. И её внимание словно придавало мне крылья — рядом со мной впервые за долгое время была девушка, оказавшая на меня своим внешним видом впечатление, сравнимое разве что со столкновением Титаника с айсбергом. Меня действительно будто бы раскололи в момент нашего знакомства, сбросили в ледяную воду самого севера Атлантического океана без какого-либо умения плавать. Тогда моя меланхоличная персона и поняла, что пропала. Пропала в тёмных глазах, искренности, умопомрачительной улыбке и её потрясающей вежливости, которой она никого не обделяла.       И если бы я была единственной, кому она нравилась, наверное, всё было бы гораздо проще. Однако Юна каждое утро приходила на работу с Кимом Тэхёном и, провожаемая им же, покидала стены офиса в конце рабочего дня. В какой-то степени я испытывала зависть, а может, даже и ревность. Тэхён был без ума от Юны, даже несмотря на то, что та была младше него на восемь лет. Он даже постоянно таскал её с собой на приёмы, не давая нам толком пообщаться. Юна тянулась ко мне, и ей, как я думала, нравилась моя компания. Наверное, я так думала потому, что новоиспечённая коллега была очень тактильной — часто обнимала меня и порой даже целовала в щёку при приветствии или же на прощание.       Конечно, меня начинала беспокоить постепенно растущая внутри меня ревность. И когда я осознала, что ревную Юну к Тэхёну, поняла окончательно, — я пропала. Хоть Юна и продолжала уделять мне своё внимание, ревность внутри меня не знала своего конца. Мне хотелось, чтобы Юна была со мной больше, чем с Тэхёном. И прибедняться не стану, что мне будто нечего было предложить Юне. Мы ведь не на каком-то рынке, правильно? Мы же не должны за свои чувства вменять что-то ещё, лишь бы их приняли, так ведь?       Я буквально сходила с ума от красноволосой девушки, которая, как позднее Шин-младшая рассказала мне, до юридической компании работала танцовщицей, чтобы оплатить свою учёбу на юрфаке. К слову, оказалось, что мы учились в одном университете, правда, Юна была на курс младше меня. Ну, не стану умалчивать, я совершенно случайно узнала, где именно Юна работала танцовщицей. Я не мониторила её соцсети, не подумайте, я не настолько была повёрнутой на этой девушке. Просто как-то в свой свободный вечер листая ленту Инстаграма, наткнулась на публикацию своего знакомого, который, впервые побывав в стрип-клубе, наделал целую серию снимков и видеозаписей различного характера. На одной из таких видео я и увидела Юну, танцующую на пилоне. И я ни в коем случае не осуждаю её, не подумайте, но я и отнеслась к этому без фанатизма. Какая разница ведь… У Юны было прекрасное тело и прекрасное воспитание, разве остальное важно? Она нравилась людям и, главное, нравилась себе.       Если быть честной, я ни на что и не рассчитывала, всё-таки в нашей довольно консервативной стране редко встретишь девушку, которой бы нравились девушки. Я и от себя даже не ожидала, всё получилось как-то само. Я сходила с ума от яблочного запаха качественного табака, который буквально доводил до асфиксии, но её привычки ни в коем случае не душили меня, да и мало заботили. У кого-то из вредных привычек курение, а у кого-то умение влюбляться в неподходящих ему людей. И всё же я бы и дальше «кусала локти», понимая, насколько влипла, если бы в один день Юна не ошеломила меня довольно неожиданным предложением.       — Чёрт, вот одна дура когда-то захотела равноправия, работать и носить брюки, а я теперь должна вставать в шесть утра и нестись на работу сломя голову, — не выспавшаяся девушка, недовольно озиралась по сторонам, а после выдала: — Не хочешь заглянуть ко мне после смены? Выпьем вина, вдвоём отметим окончание моей стажировки? — Юна сцепила меня в своих объятиях, как то делала обычно, и прижалась своей головой к моему плечу, обдавая яблочным запахом, смешанным с табаком. Слишком нежные знаки, от которых у меня постоянно кружилась голова…       Я никак не ожидала такого предложения. Но ведь то, чего не ожидаешь, куда приятнее, чем мучительное ожидание? Знала бы я, что это предложение было началом конца, — ни за что бы не согласилась на него, а может быть, и согласилась, в очередной раз окунаясь в события того дня и те чувства, что полностью овладевали мной.       Тогда я впервые подумала, что это мой шанс. Я думала, что девушка, чей запах преследовал меня даже во снах, дала зелёный сигнал. Я надеялась на то, что я не ошибалась в своих не самых хороших предчувствиях. Шин Юна нравилась мне, и я чувствовала себя на седьмом небе от счастья благодаря одному её присутствию рядом. Казалось, весь мир замер для меня, ведь я впервые могла провести время с ней.       Мы вошли в прихожую тёмной квартиры, где Юна тут же включила свет, и к нам вышел встречающий свою хозяйку рыжий кот, начавший мурлыкать и тереться о наши ноги по очереди, выпрашивая ласки.       — Привет, мой дорогой, — погладив кота, хихикнула Шин. — Рю, это Марсель, — девушка одарила своей улыбкой и меня.       Как только мы сняли обувь, Юна стремительно направилась в кухню, а я, подхватив на руки рыжее нечто, пошла следом за ней, параллельно ставя пакет с покупками на стол и продолжая тискать кота.       — Ну что ж, давай наконец выпьем? — Юна достала откуда-то из кухонного гарнитура бутылку ароматного белого вина. — Нужно обязательно отметить окончание моей стажировки.       Шин и не медлила с выпивкой вовсе, что мне и нравилось, так как после очередного рабочего дня очень хотелось отдохнуть, а оттого, оставив в покое Марселя, я согласно кивнула, довольно усаживаясь за кухонный стол.       — Я за эту неделю так устала, не представляешь, — девушка, усевшись рядом, протянула мне бокал. — Хочу отдохнуть так хорошо, чтобы завтрашняя головная боль была оправданной. Поэтому давай просто выпьем и классно проведём время, — после этих слов девушка стукнула своим бокалом о мой и залпом выпила всё содержимое, что за ней повторила и я.       И так бокал за бокалом, а за опустевшей бутылкой вина бутылка соджу, мы, уже лёжа на мягком ковре светлой и уютной, прямо как сама Шин, гостиной, окончательно опьянели. Наши локти раз за разом соприкасались, а мы, смотря в глянцевый натяжной потолок, где едва виднелись наши отражения, обсуждали планы своей работы на ближайшее будущее. Планом Юны же стало достижение цели в виде заключённого ею лично договора с клиентом. Мне нравилось её желание работать. Нравился её энтузиазм, которого была лишена я. И, кажется, мне нравилось ещё кое-что в ней — её личность, она сама.       Рядом со мной никогда не было столь яркого и жизнерадостного человека, как Юна. Да что уж говорить, рядом со мной уж очень давно никого не было.       Я смотрела на раскрасневшиеся щёки и далеко не трезвую улыбку, что умудрялась даже сейчас, когда мы были наедине, оставаться такой же искренней. А мне даже не верилось, что это и есть Шин Юна — девушка-счастье, девушка-уют.       — Мне кажется, ты нравишься Паку-сонбэ, — Юна, хитро улыбнувшись, подложила под голову свою руку и легла на бок — лицом ко мне.       — Мне кажется, об этом знает весь офис, — я лишь усмехнулась, раздосадованно выдохнув на замечание Шин.       — Так говоришь, будто есть какое-то «но», — интерес в глазах младшей был очевиден, а мне совсем не хотелось говорить о Чимине.       — Он идиот и не подходит мне, потому для меня и не важно, что он там чувствует по отношению ко мне. Такие люди, как Пак, мне не нравятся с двенадцати лет.       — А какие тогда тебе нравятся, если не секрет?       Я потупила взгляд. Клянусь, не знала, что сказать в этой ситуации. Я ведь до сих пор не понимала, какие люди мне симпатизируют. Мне нравились люди, с которыми не было никаких трудностей в общении, словно единственная преграда тому был несуществующий языковой барьер, хотя в общении со многими возникала стеной именно нравственная проблема — мы были слишком разными.       Отчего-то в этот момент, когда я, лёжа на мягком ковре посреди гостиной рядом с девушкой, что при каждой нашей встрече нежно обнимала меня за талию и оставляла на щеке не менее нежный яблочно-табачный поцелуй, думала, будет ли уместно, если я скажу ей о том, что мне нравятся люди вроде неё. Я и понятия не имела, как Шин могла отреагировать на это, клянусь.       И всё же, смотря в карие глаза напротив, я не могла оторваться от изящества черт их обладательницы. Титановый пирсинг, аккуратный носик, прямые, длинные красные, как у русалочки Ариэль, волосы… Мне казалось, будто я пропала, будто и шансов не было выбраться из этого прекрасного плена белой и идеальной кожи, тонких рук, больших кукольных глаз и прекрасных шелковистых волос, обрамляющих бледные щёки, коих касался едва заметный румянец.       Кто же знал, что когда-нибудь в моей жизни произойдёт нечто подобное — едва знакомая мне девушка совершит переворот в моём сердце. И это действительно можно было назвать переворотом, ведь до встречи с Шин Юной я была убеждена в том, что меня привлекали только парни. Да что уж там, я раньше даже не думала никогда о девушках в романтическом ключе. Может, мне просто было не до этого, а может, я настолько была погружена в свои проблемы с мужиками, что даже не оглядывалась вокруг. Один лишь чёрт знает наш женский пол и то не факт, что понимает.       Выжидающе смотрящая на меня Юна достала откуда-то из кармана пачку сигарет, даже не намереваясь отступать в получении желаемого ответа и продолжая буравить меня опьянённым взглядом. Мы смотрели друг на друга непринуждённо, будто всё нормально и Юна не собиралась закурить в своей квартире, которая, к слову, не содержала в себе запаха табака, когда я только пришла.       Признаюсь, всякий раз, когда Шин-младшая курила при мне, запах её сигарет застревал где-то у меня в горле, однако это ничуть не мешало мне тактично молчать, наблюдая, как тонкие пальцы с некоторым изяществом доставали из пачки толстую сигарету, а после её фильтр укладывался меж персиковых губ. Отчего-то в этот момент мне невольно в мысли ворвался слезливый афоризм безымянного автора-дединсайда, в котором сигарета спрашивала у зажигалки что-то вроде «А я точно у тебя одна?», а после получала простой лаконичный ответ — «Да, дорогая». Довольно забавно, что мои мысли постоянно тревожила всякая хрень.       На самом деле, мне даже хотелось закурить в тот момент, даже несмотря на то, что «Чапман» мне не нравились, а я сама даже не имела склонности и тяги к курению. Я лежала рядом с Юной и думала, как было бы клёво, предложи она мне свою сигарету, что только-только сжимали её идеальные персиковые губы. И, знаете, действительно, Конституцией клянусь, случись так, — я бы не посмела отказаться. Не задумываясь, перехватила бы эту по счастливому случаю предложенную сигарету и попробовала бы вкус уже как сутки не стажёрского бальзама, что на её губах буквально расцветал персиком.       Не знаю, что на меня нашло, но одно я поняла точно — появление Шин Юны в стенах нашей компании предвещало большие перемены, которые начинали касаться меня в первую очередь. Она произвела довольно сильное первое впечатление на меня, можно даже сказать, Юна сразила меня наповал. Моя меланхолия при виде неё начинала испаряться, сменяясь какой-то чересчур повышенной экзальтацией, точно при химической реакции, название которой невольно отражалось в моих глазах влюблённостью. Надеюсь, эту влюблённость не замечал никто, кроме нас двоих. Хотя мне даже казалось, что не заметить мою резкую смену настроя мог разве что полный кретин. Юна заинтересовала меня похлеще той же юриспруденции, от которой я буквально сходила с ума.       Девушка уже докурила свою сигарету, потушив о стеклянную пепельницу. Юна не произнесла ни слова, продолжая с любопытством изучать моё раскрасневшееся лицо. Тогда я сдалась и, выдохнув, ответила:       — Если скажу, что мне нравятся такие люди, как ты, сильно будешь смеяться?       Шин будто ждала именно этот ответ, а потому, поднявшись на локтях, беззаботно улыбнулась, отчего я наверняка заметно напряглась.       — Мне приятно, госпожа Шин Рюджин, — девушка лукаво смотрела на меня, а я просто горела от неловкости под её взглядом. Я не знала даже, что после этого сказать нужно было, да и как себя вести в принципе. Было очень неудобно, щёки буквально полыхали, а Юна, ничуть не смущённая, не сводила с меня своего пристального взгляда, на выдохе добавляя: — Мне будет ещё приятнее, если ты позволишь мне сделать это, — тишину разорвал голос коллеги, которая уж слишком резко придвинулась ко мне, кладя свою руку на мою талию и притягивая к себе.       Я, как мне показалось, довольно шумно выдохнула от неожиданности, но сопротивляться не стала, хоть совершенно и не понимала, чего добивалась Шин Юна.       Мы были настолько близко друг к другу, что я чувствовала тепло её дыхания, которым она обдавала мой подбородок, отчего я непроизвольно прикрыла глаза, вдыхая кисло-сладкий запах яблока, а после тут же распахнула их, пытаясь собраться. До меня всё никак не доходило, что именно хотела сделать Юна. Я просто лежала рядом с ней, смотря куда угодно, только не в глаза младшей. Её ладонь, что буквально несколько секунд назад покоилась на моей талии, забралась под чёрную майку в рубчик, оглаживая рёбра и оставляя после себя мурашки.       Юна прерывисто дышала, продолжая скользить холодной ладонью по моим рёбрам, будто пересчитывая их. Почти поднявшись к груди, девушка замерла и подняла на меня свой опьянённый взгляд, не смея продолжать своих действий.       Я же, казалось, слышала стук собственного сердца, что отдавался в самих висках. Мурашки не спешили оставлять кожу в покое, а потому к ним подключилась и дрожь, из-за которой я не могла контролировать собственное дыхание, что выдавалось каким-то рваным.       Набравшись смелости, я наконец посмотрела на Юну, ухмыляющуюся едва ли не в мои губы, а после, только наши взгляды пересеклись, её рука коснулась моей груди, задевая чувствительные соски. Я, с трудом сдерживая стон, прижалась к Шин, которая, не медля, вновь накрыла мои губы своими.       Юна целовалась пылко, да настолько, что дыхание захватывало. Становилось трудно дышать, а её руки, что дразнили своими прикосновениями под майкой, и вовсе сбивали с толку, не давая сконцентрироваться ни на чём, кроме собственных ощущений.       От одних поцелуев сносило остатки разума к чертям, я была возбуждена, и мне ни в коем случае не хотелось, чтобы она останавливалась. Тело желало прикосновений этой девушки, и оно жаждало чего-то большего, чего-то, о чём я не могла попросить вслух. Шин, прижимаясь ко мне в ответ, взяла меня за руку и потянула на себя, намекая на то, чтобы я тоже коснулась её тела, что тянулось ко мне. Я и не стала робеть, мне казалось, этот момент был тем, когда всё стеснение должно было уйти на второй план, ведь назад пути уже не было.       Юна шипела, выгибая спину и впиваясь длинными ногтями в мою поясницу. Она целовала мою шею, покусывая тонкую кожу и самодовольно срывая очередной тихий вздох с моих губ. В гостиной становилось жарко, наши тела ластились друг к другу, а губы, точно изголодавшиеся, никак не могли нацеловаться. Из моей головы никак не выходили мысли о том, что девушка, которая не давала мне покоя уже целую неделю, всё же испытывает то же, что и я, и это было потрясающе.       Я впервые была так счастлива и впервые у меня появилась мотивация работать лучше, потому что Шин Юна вселяла в меня некую веру, убеждая, что я действительно способна на большее, ведь она в этом уверена.       Губы младшей спускались к ключицам, также услаждая плечи, которые под давлением её страсти окрашивались в багровый. Эта девушка сводила меня с ума, не прекращая свои ласки, что были полны страсти, которой она покрывала моё тело с таким напором, что с трудом верилось, что передо мной была именно Шин Юна — тоненькая и хрупкая девчонка, с которой мы познакомились буквально неделю назад.       Боже, её пальцы, что закрадывались под резинку спортивных шорт, с невиданной мне прежде уверенностью проникали под бельё, доводя до дрожи в коленях, до рваных и громких стонов, кои так трудно было сдержать. Юна целовала чувствительные предплечья, касалась горячим языком моего живота, оплетая своими ладонями спину. Моё тело само подавалось навстречу её прикосновениям, а руки сами упирались в упругую грудь, чья обладательница была возбуждена не меньше меня.       Я и не знаю, сколько точно времени мы так провели, доставляя друг другу неоднократное удовольствие, сплетая наши пальцы и целуя в тех местах, что так жаждали наших прикосновений.       Мы были голодны друг другом, никак не могли насытиться своей близостью. Нам было мало исступления, до которого мы доводили друг друга, и было мало нежности, с которой мы заполняли друг друга, позволяя наконец получить долгожданную разрядку и восстановиться морально после тяжёлой недели. Но, несмотря на то, что мне было хорошо в тот момент, некая тревога терзала мою голову, мысли которой активно притупляли женские прикосновения и сигаретный запах зелёного яблока.       Юна глубоко дышала, обнимая прижимающуюся к ней меня. И, признаюсь, я всё никак не могла отдышаться, а моё тело по-прежнему не отпускала дрожь, что казалось, будто мои руки и ноги вот-вот онемеют.       Шин, закрыв глаза, довольно улыбалась, наконец приведя в норму своё дыхание, а вслед за ней ровное дыхание вернулось и ко мне. Признаюсь, я даже не знала, что сказать, и нужно ли было вообще что-то говорить. Мы молчали, обе лежали на чистом и мягком ковре гостиной, теснясь обнажёнными телами. Меня даже позабавил тот факт, что мы настолько были увлечены, что нам было совсем не до кровати в спальне Шин и даже не до дивана, что вообще находился рядом. Нам было хорошо вместе, а я и вовсе чувствовала себя на седьмом небе от счастья. И я, клянусь, хотела бы пролежать так под боком Шин Юны вечность. Мне хотелось пролежать в обнимку в этой гостиной всю ночь, да хоть всю жизнь. Я впервые чувствовала себя настолько счастливым человеком, и мне хотелось, чтобы это чувство меня не покидало. Только, как ни крути, это счастье начинало улетучиваться с того момента, как Юна, будто проснувшись ото сна, серьёзным и слегка взволнованным тоном не произнесла:       — Тебе лучше уйти.       Конечно, я ничего не понимала, да и даже не знала, что нужно было сказать в этой ситуации. Меня буквально прогоняли, а я и слова вымолвить не могла, а потому в спешке собралась, недоумённо наблюдая за Юной, что вызвала такси, и после закрыла за мной дверь, даже не обняв на прощание, как только белый убер подкатил к подъезду.       Дело вовсе не в том, что я не осталась у младшей на ночь, а в том, что безрассудно понадеялась на свою важность для юной персоны, которая так искусно сводила с ума в тот вечер. Так глупо звучит с моей стороны, да? Я такая взрослая, да ещё и юрист-практик, а ною, как глупая малолетка — только что же по моему рассказу казалось, что всё хорошо, как вдруг всё стало хуже некуда.       Я влюбилась с первого взгляда — бесспорно. Я влюбилась с первого прикосновения — несомненно. Я влюбилась с первого поцелуя — не иначе. Я была очарована, приворожена и пленена. И чувствовала, что это всё по-настоящему, в этот раз мне не сделают больно, и я буду счастлива. Однако что же это получается… я ошиблась? Не разобралась в своих чувствах? Я не знала, что я чувствовала? Как же? Я ведь не выбираю, что чувствовать, разве нет?       Признаюсь, я покидала обитель Шин Юны будучи мрачнее тучи, даже не найдя в себе силы пожелать девушке с кукольным личиком столь важное для меня «доброй ночи». Неудивительно, что после произошедшего в тот вечер — наутро я оказалась заблокирована во всех соцсетях, а мой номер телефона был беспощадно спрятан в чёрном списке — там ему и было место, наверное.       Может, Юна не рассчитывала на нечто серьёзное, в отличие от меня. Она спряталась, закрылась от меня, как только алкоголь потерял своё влияние над ней. Возможно, всё вообще случайно вышло, и она пожалела о произошедшем, потому избегала меня, не хотела видеть. А мне, несмотря на возникшие неприятности, больше всего на свете хотелось увидеть её, поговорить с ней, вновь выйти на улицу во время обеда и вдыхать запах горьких сигарет, которыми она травила нас обеих.       Но… Юна в этом не нуждалась, и я всё поняла, когда на следующий день — в её выходной день (поэтому мы не пересекались на работе) — я услышала неприятную новость, что повергла в шок не только меня, но и весь офис. Ким Тэхён собрался на свидание с девушкой, что была младше него на восемь лет — с девушкой, что носила имя Шин Юна.       — Боже, где у нас можно вкусно поужинать? — Тэхён смотрел в свой телефон и уже откровенно раздражался.       — Есть «New Delhi», там индийская кухня, нам с супругой там понравилось, — ответ тут же поступил от руководителя Кима Намджуна, собравшегося покинуть юридический отдел.       Тэхён прислушался к совету и после, изучив сайт ресторана, позвонил туда и забронировал столик на восемь, а после довольно посмотрел на меня, оторвавшуюся от разглядывания пустой строки уведомлений в телефоне.       — С твоей новой подружкой иду на свидание, — Ким сказал это так тихо, будто, кроме нас двоих, в юротделе был кто-то ещё, а после расплылся в счастливой улыбке. — Мне нравится Юна. У меня ещё никогда не было такого, вот ни с одной девушкой. А ты что скажешь о ней? Она тебе нравится?       Я растерянно смотрела на коллегу, что больше всего на свете ждал окончания рабочего дня, чтобы провести остаток вечера с объектом своей симпатии. Сердце гулко ухнуло, а мои пальцы похолодели от услышанного.       — Очень… нравится, — только и выдала я, пустым взглядом буравя строку в нашем с Юной диалоге «Вы добавлены в чёрный список контакта».       Причина, по которой Юна игнорировала меня после той ночи оказалась известной сейчас — при такой обстановке и при обстоятельствах, что совершенно не успокаивали меня. Шин собиралась на свидание с Тэхёном, с которым изначально проводила много времени на работе, ходя на совместные приёмы и задерживаясь после них на пятнадцать, а то и все двадцать минут.       Я поняла, что ревность, которую я испытывала с самого начала, не была беспочвенной и она не была только лишь моей проблемой. Юна с самого начала ничего серьёзного не затевала со мной, а та ночь была так, чтобы чисто расслабиться. Она чувствовала, что нравилась мне. И она воспользовалась этим, воспользовалась мной.       В тот вечер мне казалось, что мы обрели счастье друг в друге. Тогда же мне показалось, что девушки, в отличие от парней, не способны навредить другому девичьему сердцу, растоптать чувства и унизить одним лишь фактом того, что воспользовались телом, что на атомы готово было распадаться в их руках.       Я тогда впервые ощутила жар девчачьих поцелуев на своих губах и впервые хотела забыть этот парфюм, подобно смогу, отравляющий мои лёгкие. Юна с первой встречи дала понять, что у меня нет и шанса против неё. Именно поэтому она проникла под самую кожу, отравив собой все артерии, заразив обречённое сердце. И именно поэтому она исчезла так же быстро, как и появилась, оставив после себя тлеющую тоску, разъедающую все внутренности, стоило мне только увидеть её с Тэхёном, переплетающей пальцы изящных ладоней и покидающей с блеском в глазах офисное здание.