Херню браком не назовут.
По крайней мере, в это верит Люси, засчитывая шестой год совместной жизни с мужчиной, внаглую выхватившим из её рук банку Нутеллы. Это же она держит в голове, припоминая, что годовщина их свадьбы — чугунная по всем поисковым запросам в Гугл — буквально через два с половиной месяца, а Нацу пора бы прекратить уплетать шоколад столовыми ложками. Потому что кто-то недавно жаловался, что рубашка, в которой он щеголял еще пацаном-двадцатилеткой, не сходится, а в руках давит. И ладно бы там какие-то ролевые игры с неизменной клише-фразой из всех порнушек, мол, «ты ешь шоколад? Позволь мне слизать его с твоей руки, сладкая», так нет. Куда там. Нацу, в наглую посасывая ложку, бросается в сторону благоверной недоуменным взглядами. — Не смотри на меня так. Женщина, что ты хочешь? — А тебе не многовато Нутеллки на ночь, солнце? Люси хмурится и оценивает сие чудо с ног до головы, где-то в подкорке мозга припоминая, что этот придурок притарабанил домой Нутеллу буквально два дня назад. И после этого кто-то утверждает, что ни разу не сладкоежка: вон, уже дно проглядывает. По крайней мере, Люси видит, как мужчина елозит ложкой по местами почти чистому стеклу, поэтому готова отвоевывать лишние калории аргументами, что кое-кто любит хомячить тосты с шоколадом с утра-пораньше. А потом мы в рубашку не влезаем, ну да. Интересно почему? — Подумаешь, пару ложечек. Ничего смертельного. — Нацу, ты скоро не только в рубашку не влезешь, но и в штаны. — Эй, Люси… — он сладко причмокивает, откидывая вылизанную дочиста ложку в раковину. Ухмыляется, зараза, и протягивает баночку, будто бы предлагает какую-то аферу. — Небось, сама хотела, да? Я же тебя зна-а-аю. Вот этот прекрасный мужчина, бесстыдно склоняющий её к обжорству перед сном — Нацу Драгнил, который по счастливой случайности около шести с половиной лет тому назад помог Люси — тогда еще Хартфилии — заправить машину часиков в одиннадцать вечера. — Нацу, нет. Ты время видел? Правда, заправка не работала, ибо не круглосуточная, но сам факт! С ветерком покатались по ночному городу в поисках бензина? Покатались. Люси пару раз подумала о том, что её везут в лес или предварительно вырытую могилку в какой-то чаще? Конечно, подумала. А после этого нелепого знакомства кинула ли Люси его номер в черный список, оговариваясь, что Нацу какой-то странный и мутный тип? Пф-ф, а как иначе? — Любимая, тебя покормить? Скажи «А-а-а»… Впрочем, судьба-злодейка сделала всё, чтобы Нацу и Люси по итогу сошлись, пусть до сих пор с юмором припоминают эти подписи «Странная» и «Сутенер» в контактах телефона. Ну да… Сошлись не менее удивительно, чем встретились. На судебном заседании, когда Люси, будучи студенткой-практиканткой, приперлась на открытое рассмотрение дела о краже болгарки каким-то пьяным дедом, чтобы найти материал для практики. — Уф, одну ложечку. Не больше. Столкнулись буквально у поворота в туалет. Подафигели немного: Нацу, будучи начинающим прокурором, что-то буркнул о том, что девчуля-то похожа на первокурсницу, а его за пошлый юмор точно засудят; Люси, на тот момент выпускница бакалавра, рьяно отводила взгляд, пытаясь не думать о том, что у неё фетиш на мужчин в строгих классических костюмах. Впрочем, тем же вечером переспали, потому что — ну а почему бы и нет? Всё равно всё к этому шло, камон, чё оттягивать? — Ты слишком сексуально выглядишь с ложкой шоколада во рту. Знала об этом? Отношения закрутились довольно быстро, отчего решение о свадьбе казалось чем-то очевидным и не таким уж и поспешным спустя четыре-то месяца совместных будней и вечных стычек то в супермаркете около ящика с огурцами, то у стоматолога. Нацу и Люси не искали во всем этом подвох — просто принимали как данное и проделки судьбы, ибо даже спустя шесть лет в их доме — их крепости — царили идиллия и полнейшая гармония. — А я буду сексуальной, если наберу лишних килограммов пять? С проблесками войны, тяжелых переговоров и мирного договора, но царила уверенно, вдумчиво и со смыслом. Этим Нацу и Люси могли похвастаться среди всех своих знакомых-женатиков, потому что между ними было нечто большее, чем просто любовь. Общий быт, совместное воспитание друг друга и, конечно же, извечные компромиссы. Ведь именно компромиссы делают фундамент брака крепче. — Даже если станешь пышечкой, любить не перестану. Но всё же бывают исключения из правил.Например…
— Тогда можно завтра на машине покататься?***
У каждого уважающего себя мужика есть три железобетонных правила, которые ни под каким предлогом нарушать нельзя.
Первое — не пускать бабу к шашлыку.
— Пойми, этой машине даже трех лет нет. Я только недавно полную каску оформил, сжалься! Люси уверенной походкой идет в сторону парковки, попутно поправляя воротник пальто. Она — ну точно куколка — обижено выпучивает губки, в упор игнорируя идущего за ней Нацу, успевшего перехватить (и отбиться ложкой для обуви) ключи от черного Форда почти что у порога. Супруга, внезапно изъявившая желание прокатиться с ветерком, малость подзабыла, что не была за рулем столько же, сколько её замужеству лет, поэтому Нацу немного и напрягся. Ну как напрягся. Вспомнил, за сколько взял Форд из салона. Прослезился, вчитываясь в бумажку, которую ему выдали в страховой компании, мол, «любой ущерб покроем, ездите на здоровье, не ссыте». Искренне молился, чтобы в баке не было бензина, а он был — чуть больше сорока литров — но, блять, хотелось, чтобы не было. Другими словами — обосрался только от одной мысли, что Люси сядет за руль и начнет тыкать на педали туда-сюда, проверяя березы позади на прочность. Ибо машина припаркована передом, а выезд только задом. На языке женщин: на задней передаче, на полном газу и, желательно, улететь в клумбу, кювет или хоть куда-то, потому что «ну мне надо, это другое, ты не понимаешь». И эта просьба прозвучала именно тогда, когда Драгнил понадеялся, что помимо трех ложек Нутеллы ему перепадет сочное продолжение в постели. В итоге Люси откачивала его — бледного, зеленого и едва хекающего «чего-чего, блять?» — прямо на полу. Вот надо было ей прервать такой интимный момент этим жалостливым «дай покататься»! — Ну, Лю-ю-юси, пожалуйста! — Нет.Второе — наливать бабе вино, потому что пиво — то напиток мужицкий, а значит пьют его только настоящие мужики.
— Нацу, успокойся, ты же будешь рядом. В случае чего — скажешь, что делать. Драгнил, едва ли не пуская скупую слезу, лениво и нехотя пытается пристегнуться. Впервые — на пассажирском сидении около водительского, и с надеждой, что не в последний раз живой. Мужчина крепко держится за ремень и с мольбой смотрит на благоверную, пытающуюся пододвинуть сидение ближе. В голове сразу проскакивают воспоминания, как Нацу буквально вчера рассекал по трассе вдоль вечерних красот города, вдавливая педаль газа в пол и наслаждаясь мелодиями рычащего двигателя. Сто пятьдесят лошадок. Два и пять движок. Полный привод. Почти полторы тонны любви и ласки, сконцентрированные в этом черном металлическом кусочке сердца.И куда? Кому? Зачем?!
Нахрена?!
— Люси, давай я сначала свою и твою медицинскую страховку проверю: действительна или нет, а? А еще лучше, давай напишем завещание. Жена замирает и медленно поворачивает в сторону Нацу голову, смотря так, будто бы он сморозил по меньшей мере бред. Драгнил, привыкший к подобным выкрутасам, дышит с болью в груди и мыслью в голове, что его любимая лошадка окажется в руках не менее любимой жены. И делать этот выбор он не хочет, но придется. Мужчина жмурится и молит Господа, чтобы в Люси проснулось здравомыслие. То, что она хочет покататься — это хорошо. То, что таким образом намекает на свою независимость и собственное авто — тоже. Но вот представить Люси за рулем… «Люси» и «за рулем»… Как-то трудно. Бог с ним, невозможно! Ведь в тот день, когда они познакомились ночью на заправке тогда еще Хартфилия впервые узнала, что бачок для топлива нужно откручивать, а не дергать рычажок под сидением, чтобы он «отпал сам». Точнее, лючок-то отпадает, а вот сам бензобак откручивать надо. Не суть — это неважно. — Нацу, я хочу поездить. Будто бы ты не хочешь, чтобы я тебя после пьянки с Греем и Гажилом забирала. В голове щелчок. Нацу думает. А ведь хороша же альтернатива, если действительно взвесить все «за» и «против», да? На маникюры-педикюры возить не надо — сама доедет. Ждать по часу на парковке парикмахерской — тоже. Захочешь выпить с друзьями — один звонок и персональное блондинистое такси у подъезда. Казалось бы — удобно, когда жена умеет водить или у неё своя машина на пару с громадным водительским опытом. Казалось бы, если бы не одно «но». Путь водителя нелегок: опыт нарабатывается не количеством поездок из дома в супермаркет и обратно, а посещениями СТО и тысячами умерших нервных клеток в моменты, когда лучше лишний раз проехаться на метро, нежели впереться в чей-то очень и очень дорогой — подсказка: немецкий и трехбуквенный — зад. — Вот знаешь, Люси… С одной стороны супружеский долг, а с другой стороны Форд. Это довольно трудный выбор, милая. Люси вздергивает бровями, пристегиваясь ремнем. — Ты выбираешь между мной и машиной?Третье — даже под угрозой смерти не давать бабе садиться за руль.
— Я выбираю между потенциальным местом на кладбище и здравым смыслом, милая.***
Первое упражнение — подготовка к движению.
Нацу, утирая шишку на лбу (заслужено, ладно), устраивается поудобнее и торжественно (не без дрожащих пальцев) вручает недовольной Люси ключи. Впереди — часть забора частного дома соседей, сзади — проезжая часть и деревья, линиями спускающиеся вниз, в небольшой кюветик. Нацу мысленно просит Господа не покидать салон их непревзойдённого (и в надеждах фортового) Форда, а Люси говорит приготовиться. Самое тяжелое прямо сейчас — столкнуться с уровнем знаний супруги, ведь её опыт можно измерить днями. И то — если она вспомнит хоть что-то, кроме названия педалей и положения передач. Впрочем, Драгнилу, как ярому фанату неизменной классики — механической коробки передач — страшно только в девяноста процентах случаев. Остальные десять —Пауза.
Люси моргает как-то странно, тревожно переглядываясь то с рулем, то с Нацу, который искренне не хочет смотреть в ответ. Мужчина, всё еще высматривающий в заборе Господа или Ангела Хранителя, подумывает о том, чтобы хорошенько так шмякнуться лбом о несчастное лобовое стекло, ведь этот — крайне-крайне важный вопрос — они с Люси как-то не обсудили. — А зачем мне выжимать сцепление? Ни как она училась водить. Ни как сдавала на права. Ни каким хером вообще в ту автошколу пошла. Всё сводилось к тому, что у Люси есть права — на том и хорошо. Если вдруг Драгнил внепланово свалится в пьяном или полумертвом угаре, женушка любезно довезти до дома сможет. На аварийке, со скоростью десять километров в час и желательно с чьим-то сопровождением впереди, но сможет. Впрочем, есть во всем этом и вина Нацу, ведь он как бы старший по званию в сложившейся ситуации, поэтому поинтересоваться мог перед тем, как ключи в руки отдавать, однако признавать собственный прокол мужчина не планирует. Вместо этого усаживается как-то странно — не так расслабленно и доверчиво, как буквально секунду назад — и вдыхает-выдыхает часто. Пытается не нервничать. Не паниковать. Не просить Люси отдать ключи и в идеале не дышать, не дергаться и, твою мать, вообще с места не рыпаться. — Я всё думал, где же этот сраный подвох… А вот он где…***
Первое упражнение уверенно идёт нахрен.
Нулевое упражнение — знакомство с механической коробкой передач и выигрыш в споре, почему автомат дерьмо с подливой, а механика — золотая классика.
Уверенность Люси улетучивается сразу же, стоит ей — «знатоку» автомата — познакомиться поближе со старушкой-механикой. Женушка не глупая — что такое «передачи» знает, да только от этих знаний — синтаксис и подборка синонимов, потому что ни как включать первую, ни как переключаться на вторую, ни как ориентироваться по тахометру… К сожалению, этого в голове у отличницы и первой студентки в группе нет. Что уж говорить, когда при слове тахометр Люси не сразу поняла, при чем тут её артериальное давление и схерали оно понадобилось машине. Казалось бы, Люси — журналист со стажем, а тахометр и тонометр путает до сих пор. Иронично. Жена крепко держится за руль — на этот раз не так уверенно, скорее, истерично. Она, бегло посматривая на рычажок коробки, жует губы и пытается собраться обратно в кучу. Теперь идея покататься не кажется такой уж и многообещающей, а предложение Нацу насчет завещания и проверки страховки — наоборот — очень даже оптимистичным. Драгнил, в свою очередь, пододвигает сидение вперед и молится про себя, чтобы она смогла уловить момент движения и не перепутала первую и третью передачи. Или, не дай Бог, пятую! Пусть они и поменяли дислокацию на кармашек около дороги, но это не означает, что кювет и березы куда-то делись. А уж тем более не означает, что Нацу готов оплачивать диагностику движка после энного количество «ой, прости, я опять заглохла». Голос Люси дрожит. — Перед тем, как проворачивать ключ, я выжимаю педаль сцепления… Нацу с подступающим инсультом задницы перебивает и лишний раз напоминает. — Та, что слева. — Та, что слева… Проворачиваю ключ, переключаю передачу и даю газ, понемногу отпуская сцепление. Правильно? Драгнил не смотрит в её сторону — выглядывает в приборной панельке светящиеся значки, которых пока еще нет и обдумывает всевозможные «финита ля комедия» сегодняшнего урока по вождению. То, что Люси может перепутать педали — факт. То, что она может забыть посмотреть в зеркала, ибо сосредоточена на передачах — допущение. То, что пропустила половину лекции Нацу насчет алгоритма работы механики по дороге сюда — истина, в которую Драгнил не хочет верить. Люси всё сама. Люси хочет научиться. Люси просит помощи у своего мужа, а мужу стоит вспомнить, что он муж, а не держать скрещенные пальцы за спиной и молиться про себя. — Мгм. — Тогда я сейчас попробую. Слышатся звуки опускающегося ручника: Нацу морщится и чувствует комок нервов у горла. Люси уверенно выжимает педальку (Нацу ориентируется по звуку), проворачивает ключ и плавно — с дрожащими пальцами — двигает рычажок коробки кверху. Она сосредоточена на дороге, но всё равно умудряется посмотреть в зеркало, чинно и благородно показать поворотником заезд на полосу и тут же его выключить. Нацу даже готов похвалить её за стабильные двадцать километров в час на первой. Ага, особенно когда двигатель ревет и плачет, а женушка всё херачит и херачит. Но на вторую переключаться рановато — пусть лучше выкачает весь бензин, чем остатки спокойствия, оставшиеся в несчастном салоне. И похрен на то, что дорога, по сути, прямая, а рядом никого нет. Едет на механике по принципу автомата: жми да дуй посильнее. Люси страшно же, ну. Пусть привыкнет.В общем, плюс тыща на СТО после поездочки.
— Ну как? — Нормально. — Точно? — Да. — А я быстрее могу поехать? Нацу давится воздухом моментально, заметив в глазах благоверной порочный огонек азарта: раз уж телиться на двадцати километрах в час просто, то можно сразу на вторую передачу и бить по педали газа в пол, да? Странная женская логика. Драгнил на секунду поднимает глаза к воображаемым Небесам и просит Бога не покидать его еще чуть-чуть, а после — собирается с духом. — Уверена? Люси крепко держит руль и кивает. Нацу раз через раз проверяет ремень безопасности, попутно припоминая, делал ли он в этом году диагностику системы безопасности на всякий случай. А Люси всё не уймётся — давит на педаль сильнее, отчего уши Драгнила — до боли чувствительные — сворачиваются в трубочку. Была бы его воля — давно бы уже и на третьей пошел, но нет… Тут нельзя! Третья только после персонального экзамена на адекватность. Максимум — вторая передача и не более. Но Люси, будто бы соглашаясь с приговором судьи, кивает. Нацу стонет. — Тогда… Переключайся на вторую. — Рычажок вниз и сцепление? Молодец, запомнила — и на том, как говорится, спасибо. Впрочем, Драгнилу от этого не легче, так что он отводит взгляд куда-то в сторону и сжимает кулаки на коленках, искренне надеясь, что на СТО у него не спросят, зачем он Фордом вспахивал поле, утрамбовывал грунт и выкатывал минимум две сотни баксов просто так. И почему сцепление после этого самого «поля» пошло по пизде. Безусловно, догадки есть, что старик Макаров еще и пошлет вдогонку за в щепки угробленные «внутренности» Форда, но все же была вера, что после выстраданного…«Жена. Сами понимаете».
Его хотя бы не прогонят веником, ибо аргумент, ну… Внушительный. Перед глазами воображаемый агент салона Форд, мило улыбающийся и сующий в руки чек. Пять лет под капот, говорите, заглядывать не надо, да? Оформите страховку и куролесьте на здоровье, ага? Этой машине ниче не страшно, кроме урагана и коррозии на передних порогах и то — годиков десять спустя и без должного ухода, мгм? — Для начала немного сбавь скорость, потом выжми сцепление и рычажок вниз. Люси плавно — а это важно, потому что Нацу даже незаметно прижался к двери, чтобы его не торкнуло вперед от резкого тормоза — останавливается. Сначала Драгнил молчит немного в недоумении, ибо что общего у словосочетания «сбавь скорость» и «остановиться» нашла Люси, если это, по сути, немного разные понятия, не догоняет. Потом задумывается о том, чтобы сказать, что трогаться со второй лучше всего, когда ты застрял в песке, потому что вторая передача не такая оборотистая, как первая. Но как-то оно не задается — Нацу теряется, сомнительно наблюдая за действиями Люси, резко опустившей рычаг вниз и… — А почему это… — машина дергается вдоль полосы, слава Богу, прямо, но не туда, куда надо, — я задом еду? Подожди... Рычажок же вниз опустила.... Эй, чего она едет назад, Нацу?!Каким-то хером — может хуем, может жопой — включила заднюю передачу.
Люси, растеряно посматривая то на рычаг коробки, то на приборную панель, пытается понять, что не так и схерали слова Нацу «вторая — это вниз от первой» вылезят ей боком, а она до сих пор не бьет по тормозам. Драгнил молчит — подозрительно долго и слишком тихо для того, кто впритык притулился к двери и вцепился в ручку над головой, будто бы та может чем-то помочь. Из него хреновый учитель — самый худший, Нацу это понимает — потому что вместо того, чтобы рассказать Люси о том, что ехать назад по прямой полосе категорически нельзя, ибо есть угроза машины позади, Драгнил только с разбитой рожей вместо поддержки осознает всю жесть, с которой сталкиваются инструкторы в автошколах. — Потому что ты ей не нравишься. С полной безнадегой, в общем-то, потому что на лекцию о задней передаче он потратил минимум минут двадцать. — Кому? — Коробке передач. Нацу тихо шепчет «остановись, пожалуйста» и тут же засчитывает штраф за движение на задней передаче по прямой, ибо Люси — а Драгнил минимум трижды напоминает себе, что любит её до чертиков, ужаса и полного отрицания здравого смысла — остановилась прямо около камеры. Возле столба со знаком «стоянка запрещена», аргументируя все тем, что здесь удобный кармашек. Удобный, но, сука, дорогой с учетом всех начисленных мысленно расходов за какие-то три часа просто «покататься».***
База, Господи прости, освоена (но это не точно).
Третье упражнение — переключение передач на скорости и контроль тахометра.
Нацу молчит до поры до времени, потому что вспоминает себя у старта водительского пути. Нацу не ругается, не обматывает водительское сидение ограничительной лентой с просьбой женщинам и близко к машине подходить. Он — зайка в чистом виде— только кивает, мягко дает замечания и дрожит после каждой отметки «3,5» на тахометре и ощущения, что из капота повалят искры прямо посреди дороги. Нацу понимает, что Люси всего лишь учится управлять автомобилем и её успехи уже всяко лучше того, что было сегодня утром. Нацу пытается убедить себя в том, что Джувия так-то в третий раз разбила Мустанг Грея в щепки, поэтому какие-то восемь косарей за поездку на СТО «поздороваться» и оплату штрафов — ничто, в сравнении с металлолом, коим в теории может стать Форд. Может, но не станет, потому что Нацу не Грей. Орать и плакать не собирается. И открещиваться от жены, мол «я её не знаю, я сидел с ней случайно, отпустите», после приезда полиции не станет. Ну, по крайней мере, сейчас. — Люси, не бойся добавлять газу. Ты только хуже машине делаешь. — Не хочу, мне нравится ехать так. — Как «так»? Полтинник на второй? Ты просто сжигаешь бензин и травмируешь двигатель. И меня тоже. — Как травмирую? — Психологически. Переключись на третью. Люси громко цокает языком и держится за рулем напряженно: крепко сжимает пальцы, старается не сутулиться и обращать внимания на мужа, пусть тот и провоцирует на ловкое «ты меня отвлекаешь, помолчи». Двигатель рычит неистово, тахометр шкалит, а Нацу уже едва сдерживается, чтобы не крикнуть, что они по-любому въедут в какой-то столб или попросту взорвутся, не доехав до чертового супермаркета за сраной картошкой. Пятьдесят километров в час на второй передаче — это возможно, но опрометчиво, ибо марка Форд пусть и гарант качества (как и пришедшая на счет зарплата), но не гарант того, что Люси попросту не ушатает машину на первом же уроке вождения. А женушка все матюкается: что это за автомобиль такой, раз не переключается на нужные ему передачи самостоятельно и вообще — кто придумал эти чертовы передачи и сцепление, если это трындец, как неудобно. А вот автоматическая коробка молодец, на автоматической ездить проще. Нацу молчит: понимает, что и сам был учеником. Нацу плачет — все-таки скупая слеза щекочет правый глаз — но старается держаться гордо и непоколебимо, надеясь, что радиатор где-то под капотом выполняет свою работу как надо. Кричать на Люси нельзя — еще отведет от вождения и плакали все попойки у Гажила на даче. Плакали горько, долго и вдумчиво. Кричать на Люси нельзя — нужно быть мягким и попытаться найти нужные слова, даже если хочется открыть двери и выпрыгнуть нахер, чтобы не видеть и не слышать этого надрывного стона двигателя. Кричать нельзя — надо её просто научить. — Милая, если хочешь ехать пятьдесят километров в час, едь на третьей. Пожалуйста. — Но я хочу на второй. — Тогда сбавь скорость. Сделай машинке приятно, а? Люси бесится и морщится: нервничает, потому что до этого с недовольной рожей выслушивала очень тактичную лекцию о разнице между запрещающими, рекомендационными и информационными знаками. Она, крепче сжимая руль и пропуская мимо ушей фразу Драгнила о том, что нужно что-то там выжать и немного подержать, скалится и мысленно матюкается на идущую плавно впереди Шкоду.А потом….
Резко останавливается посреди дороги — буквально на повороте, у которого додумалась немного затормозить. Машину трясет, все дребезжит, вокруг стоят непонятные и очень напрягающие-пыхтящие звуки. Форд просто глохнет. За спиной тут же сыпятся гудки и гневные колкости через припущенные окошки от водителей, шедших колонной сзади. На приборной панели горит всё, что только можно, а радио, ранее разбавляющее напряжение и опаску заглохнуть посреди дороги — барахлит. Нацу смотрит спокойно-недоуменно (даже как-то осуждающее), а Люси боится видеть это недовольное лицо. Потому что она заглохла. Слава Богу притормозила. Слава Богу успела съехать чуть-чуть в сторону. Слава Богу впереди, на встречке, и сзади не было большого потока, в который можно было бы теоретически въехать. — Милая, ты заглохла. Люси молчит. Упорно сжимает руль и молчит. — Ты не хочешь завестись и заехать на парковку? Мы можем обсудить причину того, почему ты заглохла. Люси уперто сжимает губы и кипятится, потому что припоминает момент, когда именно всё пошло по пизде. Ведь вина в трепыхающемся двигателе и горящих приборах — не только её. — Ты. — Что «я»? — Ты что-то наклацал, натыкал — не важно! — пока я ехала, поэтому мы и заглохли. Люси медленно поворачивается, игнорируя то, что Драгнил предусмотрительно включил аварийку. Женушка пылает злостью, недовольством и чем-то еще, к чему Нацу привык за последние несколько часов истерик и просьб «помолчать, потому что ты мешаешь мне ехать ровно!». Впрочем, «ровно» и «правильно» это именно те вещи, с которыми у благоверной проблемы. Ну как проблемы. Откровенная задница, если без цензуры. — Я переключился на третью, чтобы тебе было легче идти, — Нацу спокоен и уверен, поэтому ему не трудно держать эмоции в узде и попутно следить за товарищами по полосе, учтиво объезжающими Форд, стоящий на аварийке. — Ты же взяла разгон, так что я предупредил, что переключусь и попросил тебя… Стоп. Люси морщится сильнее, а Нацу припоминая, что механика, будучи золотой старушкой-классикой, для жены — открытая Америка, бледнеет. — А ты… сцепление выжала? В её лице читается злющее «какое нахер сцепление и почему я должна его выжимать?!», а сам мужчина всё больше думает о частных уроках с инструктором. Или о походе на ковер к Редфоксу, потому что тот каким-то хреном — магическим, сказочным, уникальным хреном — научил Леви ездить на их большезадом минивене. А как — это очень и очень актуальный вопрос с учетом, что полдня буквально прямо сейчас вдумчиво и со смыслом улетают в сторону мусорки. Нацу стонет в очередной раз. Пятая по счету лекция и снова в никуда. Может на шестой дойдет? — Оке-е-ей, допустим. Давай по новой. Механическая коробка передач отличается от автоматической тем, что...***
Четвертое упражнение — парковка и почему лучше искать места в самой жопе, даже если теоретически можно припарковаться около входа в супермаркет.
Перед глазами супермаркет, в который Нацу и Люси решили заехать тренировки и картошки ради. Картошка нужна для «пусть будет, мало ли», а вот тренировка парковки в пределах разметки — святое и первое, чему нужно научить непутевого водителя-новичка. Почему непутевого? Потому что около сорока минут ушло на то, чтобы в сотый раз объяснить, что автомат и механика — вещи априори разные, поэтому, когда переключаешь передачу, обязательно выжимаешь сцепление. И вроде бы Люси поверила. Вроде бы даже услышала и усвоила этот материал. Да только Нацу всё равно каждый раз нервно оглядывается, надеясь, что менты стоят где-то не здесь. Не на повороте в сторону центра города. Не на выезде. И не дай Бог около заправки.Не дай Бог, правда.
— Я нормально встала? Люси выворачивает ровно руль, действуя по указкам супруга, мол, «в руле гидроусилитель, его напрягать нельзя, потому что изнашивается». Почему конкретно напрягать нельзя Люси не знала (не услышала или вообще не поняла из-за тяжелой автомобильной терминологии), но все же решила не провоцировать ни Нацу, ни судьбу на очередной шквал агрессивных комментариев от проезжающих мимо водителей. Мало ли, может от этого гидроусилителя зависит вся дальнейшая карьера водителя. А так — полтора оборота и всё. Считай, благоверный может спать спокойно. Нацу же стонет куда-то в окно и старается не цепляться ни за то, что Люси встала диагонально — пересекая два парковочных места, ни за то, что перед машины стоит впритык к бордюру. А это проблема, к слову. Если Люси опять забудет выжать сцепление — их торкнет, при том сильно, поэтому было бы неплохо проверить высоту этого самого бордюра. Авось Нацу успеет «выйти в туалет», пока супруга доебывается к томатам на прилавке, чтобы перепарковаться нормально. Ну или, по крайней мере, отъехать немного назад, чтобы если и жмыхнет, то не так сильно. Мужчина отстегивает ремень безопасности и обреченно выдыхает: еще даже не обед, а он уже устал. — Главное: затяни ручник. Пошли. Добродушное «тр-р-р» греет душу верой в то, что по приходе из магазина Форд никуда не уедет. Драгнил выползает (почти что выкатывается) из салона и тут же разминает ноги: коленки тряслись от возраста, непривычки и нервов, но Нацу даже не жалуется. Верит, что уже завтра на любимую снизойдет осознание либо того, как нужно правильно ездить, либо того, что ездить ей не стоит вообще. В любом случае, оба варианта мужчина готов принять с гордостью и радостью, потому что… Отчаянный взгляд упирается в разметку, на и вдоль которой стоял несчастный Форд. — Эй, Люси.Потому что эту женщину он любит, отчего любое её решение Нацу сочтет правильным.
Супруга клацает кнопку блокировки на ключах и отходит вперед. Невинная и наивная — стоит и хлопает ресницами как раз в метрах двадцати от проезжающей мимо полицейской машины. По спине бегут мурашки, капибары, а, может, сразу все и вместе. — А? Драгнил, вот правда, любит её всеми душой, сердцем и даже почками — смотря, что из этого на черном рынке стоит дороже. Любит и закрывает глаза на расходы. Молчит про пересечение сплошной или выключенный поворотник при съезде с главной на второстепенную. Искренне надеется, что сегодня не сошлись звезды, Меркурий в ретроградном положении, а Телец не в третьем доме, потому что Люси — Телец и сегодня просто не её день. А завтра — вот завтра точно! — всё наладится и никаких тебе штрафов, превышений и плюющегося матами в спину Макарова на СТО. Завтра — точно-точно — всё будет хорошо. — Милая… На сколько ты теорию сдала? Люси недоуменно дергает бровями, поправляет сумку и хмурится от недовольства. Нацу смотрит не на неё — куда-то за её спину — и сглатывает. Бледнеет. Паникует. Вспоминает Бога — в десятый раз за последний час. — Без ошибок, а что? Ты сомневаешься? Нацу готов принять и простить абсолютно всё, потому что он, будучи прокурором и водителем с десятилетним стажем — понимает, что Люси просто нужно научится. Он ведь её любит. Клялся у алтаря, что будет поддерживать во всех начинаниях. Обещал, что в случае чего отстегнет кому надо что надо, если их стопорнут на трассе из-за превышения скорости. Но видеть, как полиция, шедшая уверенно вдоль супермаркета, любезно заворачивает на парковку — выше его сил: моральных, любовных и профессиональных. Машина с приветливой надписью «полиция» останавливается около их Форда, а Драгнил чувствует спиной буравящий взгляд сидящего внутри почти-что-коллеги по цеху. Голос дрожит. — Люси, любимая, это места для инвалидов.***
Пятое упражнение: «Не, всё, хватит на сегодня, поехали домой».
Люси настояла на том, чтобы домой поехала она, пусть Нацу и грозился попросту выкинуться из машины где-то по дороге. Сам Драгнил, упираясь лбом в окно, жевал свои гордость, оптимизм, который нахрен никому не всрался, и где-то там — на уровне воображаемого плинтуса — лицензию прокурора, которая не в первый, но, возможно, в последний раз ему пригодилась не по назначению. Злоупотреблять своим статусом Драгнил не привык, но в этот раз пришлось. — Да ладно тебе, мы ведь объяснили ситуацию. Милый, все хорошо, что ты так переживаешь? Ага. Если бы она знала, что значило в понимании Нацу это простое «объяснить». Полицейские оказались хорошими ребятами, которые с ходу поняли всю дерьмовость ситуации, когда Нацу (втихаря объясняя, что закон знает не хуже их самих) пытался без матов и посылов Люси молча сесть в машину и вообще к ней не прикасаться рассказать, что просто учит непутевую жену-удачно-блондинку ездить. Мол «я понимаю всю ответственность за происходящее, но мы предусмотрительно отъехали подальше от других участников дорожного движения. Аварийную ситуацию не создали, а отметка, что это инвалидные места не дублировалась знаками. Площадок для тренировки в городе нет, сами понимаете — учить на чем-то нужно, так что… Обойдемся предупреждением, а?» С намеком «Если не обойдемся, я вас лично засужу за то, что дублирующего знака нет, причину доеба нормально не изъяснили, так еще и документы потребовали, пусть это и не обязанность, а добровольное решение гражданского». Тончайшим, но понятным по одному лишь взгляду и посылу «если не хотите проблем, давайте по съебам и разойдемся». Другими словам, из Нацу хреновый не только учитель, но и прокурор — глаз Божий в сфере юриспруденции. — Я чуть не заплакал там, Люси. Как можно было не увидеть рисунок человечка в коляске на асфальте, а? Зато муж на все сто из ста. Впрочем, благоверная даже этого выпада не оценила — смотрит на дорогу и улыбается, расслабившись и за рулем, и в сидении. — Смотри, я иду пятьдесят на третьей. У меня получается, а ты в меня не верил. — Моя ты умница. Спасибо, что ты меня не слушаешь. — Всегда пожалуйста, милый. Комплимент кажется наигранным — хотя, почему это «кажется»? Люси радуется, будто ребенок, а Драгнил только подтирает остатки своей гордости, вытекающей вместе со слезами. Сегодня им — Люси, в первую очередь — повезло, но что будет, если она сама куда-нибудь поедет и случайно (нет, какое случайно?) попадет на таких вот доебистых служителей закона? А если будет поколение постарше, на которых угрозы «У меня муж — прокурор!» не действует?Все? Финита ля комедия и карьере, и машине?
Может, втихую сжечь её права? Или подсуетиться и через связи аннулировать права из-за штрафов? А там пойдет в автошколу, поиграет на нервах профессиональных инструкторов и станет более компетентной? Или всё не так уж и потеряно? Нацу медленно переводит взгляд на супругу, дижущуюся по полосе прямо и стабильно пятьдесят километров в час. Она приоткрывает окно и едва ли не танцует, наслаждаясь легким порывом ветра, треплющим волосы. Люси — красивая и любимая всем сердцем. Но что-то Драгнилу подсказывает, что эта её красота и его любовь до гроба никак не помогут, если на дороге произойдёт какой-то казус. Просвет в откровенной заднице всё же есть, но не настолько большой, чтобы отпускать эту непутевую женщину одну в большой и несправедливый мир сварливых водил, угашенных пьянчужек за рулем фур или, не дай Бог, мажористых ушлепков, только и ждущих, чтобы побольнее укусить новичка за мягкое местечко. Ну либо за бочину, потому что подрезать эти сволочи любили. — Ой, мне кто-то сигналит… А качать права и кичиться своими паркетниками-кроссоверами (которые в реальности — битки из Америки) — еще больше. Нацу не реагирует — только смотрит, как Люси чинно и благородно стоит у светофора и ждет, пока загорится зеленый. Она всё также чинно и благородно держит одну руку на руле, другую — на рычажке коробки, стоящей в нейтральном положении. Нога на тормозе. Поворотник включен. Окно приспущено. Драгнил напрягся — всё же нормально, что сигналить-то? Взгляд на заднее зеркало — Ягуар с блатными номерами и какой-то слишком-то уж подахуевший типок за рулем в солнцезащитных очках, неистово жмущий на клаксон. Авто стоит позади их несчастного Форда и разрывается от неритмичных «ту-ту! Ту-ту-ту!». Секунда — водитель Ягуара, не включая поворотник — выезжает на встречку и мило (ну почти) тормозит около Форда, ровняясь с машиной окнами. Две — стекло опускается, Люси начинает нервничать, а в соседней машине маякует мужик. Кивает, машет рукой, мол, «да, ты! Я к тебе, обращаюсь!». Нацу сидит и не рыпается, но кулаки всё же сжимает: знает, чем обычно заканчиваются такие сцены, поэтому старается пока что (без повода) не влазить. Повода пока нет. Пока просто какой-то мужик. Ну как мужик — говноед какой-то, судя по модной прическе и нафуфыренной девчуле на соседнем сидении. Выебнуться решил, кароче. Три — на всю дорогу звучит раздраженный голос. — Слышь, кобыла, ты у кого на права сосала?! Люси вжимается в сидение и моментально меркнет. Ладони дрожат на руле, а её плечи — подскакивают выше. Мужик плюется и матюкается, не подбирая ни выражения, ни претензии. Супруга — перепугано смотрит то на мужика, то на отвратительно жующую жвачку чикулю рядом с ним, равнодушно втыкающую в телефон. Нервно глотает и мечется взглядом по дороге, не замечая, что зеленый все ещё не загорается, но уже как бы желтый. Нацу незаметно и предусмотрительно жмет на кнопку аварийной сигнализации и поднимает ручник, чтобы Люси не дай Бог не отпустила ногу на тормозе и не укатилась вперед: дорога немного под наклоном из-за рельефа местности. Безопасность превыше эмоций. Ну, пока о безопасности думается. — Телишься, как корова, блять, на сарае своем! Сколько можно?! Что ты на меня вылупилась, дура покрашенная? Люси становится меньше ростом, а мужик орет сильнее. И тут как бы можно было бы закрыть глаза, списать всё на отсутствие адекватности, но Нацу, будучи натурой импульсивной и очень-очень мстительной по природе своей, явно не из тех, кто просто пропустит такие оскорбления мимо ушей. Мужик по-прежнему истошно орет и пытается аргументировать «тупость» блондинки за рулем правомерными пятидесятью километрами в час, и слишком резкими тормозами вдоль минимум трех перекрестков. Ну а заканчивает тем, что у бедняжки глаза — телячьи, испуганные и веют откровенной несмышленностью за километр. Казалось бы, можно просто проигнорировать и не создавать конфликт с недалеким идиотом. Таких полно. Происходящее — естественно. А мужик продолжает покрывать матами, ухмыляться и жаловаться на то, что ему пришлось ехать за Фордом слишком долго. Жалуется до той самой поры, пока Нацу, мягко отодвинув Люси в сторону — на сидение — не наклоняется вперед. И вежливо — очень тактично и вполне себе приветливо — спрашивает: — Ты че, блять, ахуел?.. На фоне — по радио — удачно играет бессмертный «Кан-кан» Оффенбаха, отчего ситуация приобретает немного забавные и ироничные нотки. Нацу моментально забывает, что он все еще прокурор. Мирится с тем, что статус «хреновости» будет преследовать его еще долго. Все еще держит руку где-то в районе плеча Люси, не позволяя ей ни вмешаться, ни пискнуть, ни что-либо сказать, пусть она как бы и не против помолчать в тряпочку. А эмоции так и прут, вместе с желанием выйти из машины и сам на сам раскидать этого валенка, да так, что ни страховка, ни ментовка, ни скорая не помогут. — Я смотрю тебе давно морду не чистили, да, яйцелуп несчастный? Ты давно ПДР читал или у тебя с этим проблемы, а то на встречной полосе стоишь и ничего в твой толстый срендель не упирается. Я могу напомнить, мне не сложно! Машины позади учтиво объезжают разразившийся конфликт, даже не сигналят: все всё прекрасно понимают и видят, ведь разборки на дорогах — своя негласная традиция, к которой нужно относиться с понимаем. Люси переглядывается то с Нацу, плюющимся оскорблениями и рвущегося выскочить из машины хоть через водительскую сторону, то с тем самым мужиком, резко побледневшим и слившимся с пейзажем за окном. На улице май-месяц. Всё цветет, пахнет, искрится в солнечных лучах. — Ты, блять, сначала дистанцию научись держать и в словарике почитай, что такое «создать аварийную ситуацию на дороге» прежде, чем что-то кому-то рассказывать с видом ебаного умника, у которого яиц толком нет! Люси только сейчас замечает, как красиво смотрится сирень вдоль дороги. Впрочем, барышня, оказавшаяся в такой же ситуации, вылазит из телефона и тоже разглядывает эту невероятную красоту. — Что ты на меня вылупился, утырок? Тебе дорогу показать, куда ехать или сам на хуй пойдешь? На светофоре во второй раз горит зеленый, впрочем, окружающих данный факт мало беспокоит — разве что водители на встречной полосе немного возмущаются в сторону Ягуара, который, кажется, вот-вот куда-то да покатится. Люси опасливо переглядывается с барышней по-соседству, подмечая, что она в таком же неудобном положении. Мужик что-то пытается сказать, связывая слова в предложение с едва уловимой уверенностью. — Ты вообще, кто та… Нацу позиции не сдает: Люси и её испуганные глаза, конечно, толком не замечает, но всё же упорно заступается, пусть оппонент успешно обосрался только от одного осознания, что «корова» не одна в машине. Впрочем, за этим интересно и даже приятно наблюдать. — Уебывай давай, пока я не вышел и не натянул твой жирный сракотан на фонарный столб. Давай-давай! Вперед, педалька газа справа! Окошко Ягура быстренько закрывается, водитель предусмотрительно показывает поворотник и исчезает за поворотом. Нацу выдыхает, но все же тычет фак в след, пусть даже этот выпад — финальный аккорд — оценивает по достоинству лишь Люси и крохотная Киа позади. Атмосфера разбавляет кан-каном по радио, поэтому супруга спешно снимает ручник и учтиво благодарит стоящую Киа аварийкой за то, что вдумчиво и со смыслом простояла весь конфликт позади. Тут же радуется, заметив, как её поддерживают мигающим дальним светом в боковом зеркале. Люси аккуратно выруливает в сторону поворота домой и подмечает, как Нацу — выдохнувший и вернувшийся в свое привычное спокойное состояние — что-то печатает в телефоне. Номера того Ягуара, который муженек успешно запомнил, но для чего конкретно — знать не особо хочется. Супруга выдерживает буквально минутку тишины, тормозит у перекрестка и облегченно-взбудоражено выдыхает. — Это… Было… Очень горячо. Нацу ухмыляется, откладывает смартфон на ноги и разваливается на сидении уж больно довольно. На лице — ни намека на прошедший скандал и матерные крики. Только ехидная ухмылка и триумф победителя, вырисовывающийся на лице уж больно заметно. — А то! Я всегда горяч, дорогая. — Научишь меня так? Люси двигается за колонной автомобилей, умело переключается между передачами и плавно лавирует по всем ямкам-впадинкам на дороге. В груди щекочет смех и радость от осознания, что Драгнил не впервые заступился за нее, но впервые так… Буйно, отчего в светлой головушке проскочила мысль как следует сказать «спасибо» по приезде домой. А Нацу — ну точно мартовский кот — лыбится и даже не проверяет, на какой передаче едет Люси: доверяет всецело и изредка прислушивается к работе двигателя. Если не воет и не стонет в агонии — хорошо, а остальное — поправимо. Даже с учетом практически половины зарплаты, готовящейся улететь на ветер. — Конечно, научу. Могу даже показать, как номера таких ушлепков пробивать по базе. Хочешь? И, казалось бы, парочка штрафов, минимум три десятка «ой, я заглохла», разборки с полицией и конфликт на дороге — мелочи, ведь водительский путь полон похожих испытаний. Впереди Люси ждет еще много чего, ну а Нацу, будучи сто-из-ста мужем, с радостью поддержит и поможет. И не потому что на кону долгие посиделки за баночкой наконец-то алкогольного пива у Гажила на даче. И не только из-за блондинистого такси на пару с исключенными часами ожидания, когда благоверная на маникюре-педикюре, нет. — Еще спрашиваешь.А потому что, как говорилось ранее, херню браком не назовут.