Клинок и лотос

Время скручивалось в спираль, смешивая день с ночью, и я не знал сколько прошло с того вечера, как я облажался. Позвонил отцу и сообщил, что я больше не участвую в его гениальном плане. Пусть наймет мальчика по вызову, а лучше сделает господину Е предложение, от которого тот не сможет отказаться. В конце концов именно на темной стороне водятся большие бабки и хромированные стволы, чтобы решать проблемы. Папаша посоветовал мне взять паузу и предложил приехать. Я посоветовал ему взять в рот и пообещал, что убью его, если он появится на пороге моего дома. На том и закончили родственную беседу. Он наверняка отправил сюда пару "шпионов", наблюдать не выйду ли я окно со вспоротыми венами, если жизнь покажется особенно дерьмовой. Но у меня были другие планы. Я зависал на AsianDating.Com, отправляя все симпатичным парням свою мордашку, член и конкретное предложение избавить меня от тотального недотраха. Выбирал иностранцев, не в силах выносить родную речь, а что к чему мы разберемся и на языке жестов. Отвечал каждый десятый, из них еще половина готова была приехать ко мне, исключая встречу на нейтралке. Я остановить свой выбор на шестерых и устроил себе марафон неслыханного распутства: встречал каждого на пороге, голый, с пробкой в заднице и литром смазки на случай робкого старта. Что они лепетали на своих языках, усердно вытрахивая из меня жгучее чувство тоски было абсолютно плевать. Я сосал, глотал, раздвигал ноги, становился раком, подставлялся под хлесткие удары ладоней и стонал, уткнувшись во влажные простыни. Кажется, на четвертый день, особенно рьяный южанин с копной смоляных волос и бицепсами вровень моей талии обхаживал меня с размахом кузнечного молота, пока на анусе не выступила кровь. Турок перепугался, быстро собрал свои шмотки и свалил. Наверняка побежал к врачу, выяснять не заразил ли его чертов узкоглазый какой-нибудь смертельной болезнью. Я под транками не сразу понял, в чем собственно паника, побрел в душ и полчаса отмокал под горячей водой. Морщась от боли, вернулся в постель, сменил пестревшую алыми пятнами простынь, упал в кровать и расплакался, как пятилетка. Потому, что никто мне был не нужен, а я не нужен был никому. *** Когда мне было пятнадцать отец нашел под кроватью коробку с фаллосами, заклеил мне рот скотчем и избил длинным ремнем, оставляя на теле нервные розовые отметины. «Только попробуй сказать матери» - прошипел он, уходя, и будь я не так ослеплен болью, обязательно заметил бы его вставший член. Потом были сеансы психотерапии. В тошнотворно обставленной комнате, лысый мужик с блокнотом задавал скучные вопросы о воспоминаниях из детства, взаимоотношениях в школе и снах. Я по большей части отмалчивался, хотя бывали дни, когда в надежде «удивить доктора» рассказывал красочные небылицы о задирах – одноклассниках и ярких эротических снах (придуманных под впечатлением от очередной порнушки) «Эмоциональная нестабильность и склонность к сатириазису - гласило заключение врача, - в пубертатный период лечения не требует, рекомендованы седативные средства.» «В дурку не упекли и спасибо», - думал я, тщательно пряча купленные по интернету дидло. Примерно учился, по вечерам выжидал час, когда в родительской спальне погаснет свет и включал гейпорно позабористее. Все было отлично, пока однажды ночью не заявился отец. *** Я проснулся разбитым, словно с похмелья. Долго не мог сообразить какой сегодня день. Нашел телефон, снес к чертям сайт знакомств, количество сообщений в котором перевалило за пятьдесят. Долго смотрел на номер Хуан Мина. Проматерился и пошел варить себе кофе. На кухне валялся томик стихов, оставленных в первый день сексуальным белокурым русским. Парень оказался романтиком, что-то страстно декламировал на распев между минетом и риммингом, но ебался так себе. Книжку, подписанную номером телефона и смешным именем Виктор, оставил вероятно намекая на более длительное знакомство. Я вырвал страницу и выбросил в мусорный бак. Отсканировал обложку с переводчиком – Поэты серебряного века. Полистал, вглядываясь с закорючки незнакомого языка, с помощью Google перевел на китайский несколько строк. На слух было занимательно. 我不是无名灵界的人。 在雾蒙蒙的平原间经过, 只见无边的天空. 在我的瞳孔里，我只有一个清晰的梦, 在他们身上, 异象的世界是摇摇欲坠和欺骗性的, 同样无休止的善变, 就像一个隐藏着山腰的阴霾.* Пискнула кофемашина и по кухне поплыл спасительный аромат напитка богов. Холодильник оказался практически пуст, если не считать пары ломтиков сыра и початой бутылки молока. В нем и раньше не водилось продуктов, а сейчас вероятно мои внезапные любовники саранчой пронеслись по запасам, пока я приходил в себя в спальне. До смерти захотелось обжигающе острой лапши с овощами и карри. Не бурды из пластиковой чашки и жирного, наваристого блюда, приготовленного весельчаком – поваром в маленькой забегаловке. Я выпил кофе, натянул черный безразмерный худи, широкие штаны, закинул в рот болеутоляющее и вызвал такси. *** В обед Shanghai's City of Books был полон народу, и я уже пожалел, что потащился сюда, повинуясь невразумительному желанию найти чертовых "серебряных" поэтов в приличном переводе. Радует, что поел перед штурмом этого книжного монстра, а то свалился бы в обморок между мангой и путеводителями. Но двойная порция лапши придала мне сил. Зависнув перед схемой отделов, нашел наконец нужный и поплёлся на третий этаж. Капюшон скрыл мое бледное лицо, походка перестала напоминать поступь сломанного робота. В двадцать три восстанавливаешься быстро, даже после череды ненасытных самцов. Бесконечные книжные стеллажи успокаивали, словно мудрость веков наполняла магазин, проникая в головы любителей всяческих историй, ограждая их от обыденности современного мира. Распиаренный хлам соседствовал с классикой, временами такой замшелой, что было удивительно, как кто-то еще покупает, а главное читает эти допотопные тома. Я нашел отдел поэзии, ее мировое наследие и медленно заскользил пальцами по корешкам. «Если тебя потянуло на стихи, Се Ван, меланхолии не избежать» Вспомнил вымышленное имя, каким представился Хуан Мину и которое выцепил в сводке новостей шоу-бизнеса. Ли Дай Кунь…надо же. В детстве мне пророчили головокружительную карьеру модели и даже предлагали небольшие роли в дорамах, но мама была против категорически, а я не испытывал к актерской профессии ни малейшего пристрастия. Я был умный мальчик. Увлекался историей, собирал коллекцию минералов и обожал возиться с всяческими механизмами. Со временем изначальный интерес сменился в сторону пыточных инструментов средневекового Китая, но дальше теоретических знаний дело не пошло. К счастью. Отец единолично выстроил огромную корпорацию и наследование избавило меня от необходимости карабкаться по карьерной лестнице. Предполагалось что теоретически я могу заниматься любым вдохновившим меня делом, но мысль эта последние годы не приходила мне в голову. Сначала участие в интригах отца доставляло азартное удовольствие, напоминало стратегические игры правителей древних европейских государств и китайских императоров эпохи Троецарствия. Но я быстро понял, что поводок моей свободы короток, и главный враг не конкурирующая компания, а собственный отец. Я наконец нашел нужный томик. Присел на скамейку и открыл наугад. С фотографии перед стихами на меня смотрел мужчина с печальным, пытливым взором. 我能感觉到你来了。 岁月流逝 — 一切都以你的一个预感为幌子。 整个地平线都着火了--而且清晰得令人难以忍受, 我静静地等待，渴望和爱。** Прижимая книжку к груди я ещё немного побродил по магазину, рассматривая причудливые обложки и занятных посетителей. Старичок в традиционном мужском платье медленно перебирал на книги стойке и историческими романами, подслеповато рассматривал их и качал головой; школьница лет пятнадцати замерла у стены с бесконечными рядами сюаньхуань и что-то подсчитывала в уме, загибая тонкие пальчики; ясноглазый малыш увлеченно крутил глобус, пока его мать болтала по телефону у полки с акварельными раскрасками. Я вспомнил, что в глубине первого этажа находится маленькая кофейня и решил, что еще один стаканчик кофе не будет лишним. Лестницы эскалатора двигались навстречу друг другу, перенося посетителей с одного уровня на другой. Я шагнул на ступеньку, рассеянно глядя под ноги и, убедившись в устойчивости своего положения, огляделся. Меня ждал сюрприз! Господин Е, мать его Хуан Мин ехал вверх, не сводя с меня глаз. * Я не из тех, чье имя легион, Я не из царства духов безымянных. Пройдя пути среди равнин туманных, Я увидал безбрежный небосклон. В моих зрачках — лишь мне понятный сон, В них мир видений зыбких и обманных, Таких же без конца непостоянных, Как дымка, что скрывает горный склон. К. Бальмонт **Предчувствую Тебя. Года проходят мимо — Всё в облике одном предчувствую Тебя. Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо, И молча жду, — тоскуя и любя… А. Блок