you're the trouble that i always find

– Ты слушаешь? – спрашивает Цзинь Ван. Чжоу Цзышу моргает. Цзинь Ван обращается к нему со своего места за столом, его рука свободно обхватывает недавно открытый кувшин вина. Тонкая спираль дыма поднимается из курильницы рядом с ним. Чжоу Цзышу стоит у подножия помоста, его голова повёрнута достаточно, чтобы видеть Цзинь Вана и участвовать в разговоре. Края его тугого воротника проходятся по его челюсти, и краем глаза он ловит кусок своей тени на красном ковре на полу тронного зала: тёмная полоса плаща, очертания высокого пучка. Эта картина так знакома, что иногда он видит её на обратной стороне своих век, когда моргает. Он не помнит, что Цзинь Ван говорил до этого. Кажется невообразимым, чтобы он не слушал, но он был немного не в себе с того момента, как Цзюсяо погиб. Возможно всё хуже, чем он думал. – Цзышу, – Цзинь Ван окликает, – ты со мной? – Да, – отвечает он. Потому что это единственный верный ответ. – Да. Прошу прощения, Ваше Высочество. Цзинь Ван окидывает его понимающим, сочувствующим взглядом и поднимает кувшин с вином. Он стирает пыль с горлышка, тяжёлые кольца на его пальцах мерцают в свете свечей. – Мы празднуем, – говорит он, явно повторяясь, – очередной удачный день, когда мы привнесли ещё один луч света в этот тёмный мир. Чжоу Цзышу моргает ещё раз. Он чувствует, как в его ушах поднимается гул, эхом отдаётся металлический лязг, словно он скрестил с кем-то мечи, но в зале царит тишина. Цзинь Ван спокойно опустошает кувшин вина. Он наполняет две чаши, но не предлагает вторую Чжоу Цзышу. – Среди нас всё ещё есть предатели, – произносит Цзинь Ван, отставляя кувшин в сторону. – Скоро я отправлю тебя уничтожить их. Сегодня есть ещё одно маленькое незаконченное дело. В самом конце зала слышно движение, гул шагов разрывает тишину помещения. Цзинь Ван явно ждал этого: он поднимает чашу в сторону двери; и только по этой причине Чжоу Цзышу не обнажает свой меч. – О, вот и они. Чжоу Цзышу поворачивается. В окружении восьми воинов Тяньчуан он видит незнакомого мужчину, насильно поставленного на колени. Богатые зелёные одежды. Яркие глаза. Изогнутая шпилька в волосах. Свежий синяк в уголке его оскаленного рта. Один из солдат ударяет мужчину по руке испачканным в крови белым веером, когда тот пытается вырваться из пут, охвативших его запястья. Чжоу Цзышу знает – бесполезно. Он сам выбирал верёвки, используемые для обездвиживания пленников. Чтобы их разрезать, нужен чрезвычайно острый клинок, а всё, что есть у этого человека – его ярость. – Ты знаешь его? – спрашивает Цзинь Ван. Звон в ушах Чжоу Цзышу становится всё громче. – Нет, Ваше Высочество. Услышав его голос, заключённый замирает. Он резко поднимает голову, и его широко раскрытые глаза моментально находят Чжоу Цзышу. – Ты и не можешь его знать, – произносит Цзинь Ван куда-то в сторону почти пренебрежительно. – Это Владыка Долины Призраков. Позаботься о нём для меня, Цзышу. Чжоу Цзышу обнажает меч, пересекая ковровое покрытие. Мужчина открывает перепачканные в крови губы, делая последний вдох. – А-Сюй, – выдыхает он и не произносит больше ничего, когда лезвие Байи оставляет на его горле глубокую, аккуратную линию. Мужчина задыхается. Воины отпускают тело, и оно падает на пол всего в двух шагах от Чжоу Цзышу. Лужа крови растекается под раскинувшимся полотном черных волос. Чжоу Цзышу опускает руку, держащую меч. Кончик лезвия царапает ковёр, оставляя тонкую тёмную полосу. Что-то ледяное скручивается у него в желудке. Внезапно он чувствует тепло на своей спине, в противовес холоду, растёкшемуся по венам. Цзинь Ван кладёт руку на плечо Чжоу Цзышу, с силой сжимая. – Отлично, – произносит он, – ты всегда проделываешь такую хорошую работу, Цзышу. Теперь ты готов вернуться? Шум в ушах становится нестерпимым, заглушая ускорившееся сердцебиение. Он не слышал ничего так отчетливо уже несколько месяцев, с тех пор как– Лужа крови растекается и достигает носков сапог Чжоу Цзышу. С тех пор как– – Шиди, – шепчет Чжоу Цзышу. Комната проваливается в темноту. # – Ты слушаешь? – спрашивает Цзинь Ван. Чжоу Цзышу моргает. Цзинь Ван обращается к нему со своего места за столом, его рука свободно обхватывает недавно открытый кувшин вина. Тонкая спираль дыма поднимается из курильницы рядом с ним. Они в тронном зале; Чжоу Цзышу стоит у подножия помоста, ожидая указаний. Края его тугого воротника проходятся по его челюсти, когда он вдыхает. Он не помнит, что Цзинь Ван говорил до этого. Он не– он снова моргает, сильнее сжимая веки. Он был потерян с того момента, как Цзюсяо погиб, но он не должен– – Цзышу, – окликает Цзинь Ван, – ты со мной? – Я… – отвечает он. – Да. Прошу прощения, Ваше Высочество. Цзинь Ван окидывает его понимающим, сочувствующим взглядом и поднимает кувшин с вином. Он стирает пыль с горлышка, тяжёлые кольца на его пальцах мерцают в свете свечей. – Мы празднуем, – говорит он, явно повторяясь, – очередной удачный день, когда мы привнесли ещё один луч света в этот тёмный мир. Слова кружат вокруг головы Чжоу Цзышу. Он уже слышал их – конечно, это были его собственные слова когда-то. Но ему кажется, что он слышал их только что, словно это идеальная репетиция чего-то. Цзинь Ван, кажется, не ожидает ответа. Он наполняет две чаши вином. – Среди нас всё ещё есть предатели, – произносит Цзинь Ван, отставляя кувшин в сторону. – Скоро я отправлю тебя уничтожить их. Сегодня есть ещё одно маленькое незаконченное дело. В самом конце зала слышно движение. Чжоу Цзышу медленно поворачивается, шум сливается со странным звоном в ушах. Цзинь Ван поднимает чашу в сторону двери. – О, вот и они. В окружении восьми воинов Тяньчуан Чжоу Цзышу видит незнакомого мужчину, насильно поставленного на колени. Богатые зелёные одежды. Яркие глаза. Изогнутая шпилька в волосах. Свежий синяк в уголке его оскаленного рта. Один из солдат ударяет мужчину по руке испачканным в крови белым веером, когда тот пытается вырваться из пут, охвативших его запястья. Чжоу Цзышу знает – бесполезно. Он сам выбирал верёвки, используемые для обездвиживания пленников. Чтобы их разрезать, нужен чрезвычайно острый клинок, а всё, что есть у этого человека– его– – А-Сюй! Плечи Чжоу Цзышу напрягаются. Пленник смотрит прямо на него, и его грудь тяжело вздымается и опускается. На лице нет ни тени страха – только замешательство вперемешку с негодованием. – А-Сюй, – повторяет мужчина. Его голос звучит щелчком хлыста в тишине зала. Он дергает рукой, скидывая чью-то ладонь, но не пытается встать, – что происходит? Почему мы снова здесь? – его взгляд скользит от лица Чжоу Цзышу к его сапогам и обратно. – Ты что, ходил к портному без меня? Или просто прятал эти одежды всё это время? Чжоу Цзышу оборачивается, глядя на Цзинь Вана, который делает глоток из чаши и спрашивает: – Цзышу, ты знаешь этого человека? «Нет», должен сказать он. У него есть список всех, кто знает его, знает о нём, знает его фальшивые имена, кто не знает его, но кого знает Чжоу Цзышу. И никто не знает его как А-Сюя. Но– – Ты и не можешь его знать, – Цзинь Ван продолжает, не заботясь об отсутствии ответа. – Это Владыка Долины Призраков. Позаботься о нём для меня, а потом мы выпьем вина. Чжоу Цзышу обнажает меч и делает шаг вперёд. Все еще сидя на полу, Владыка Долины Призраков смеётся. И этот смех не предвещает ничего хорошего. – Чжоу Цзышу, если ты ещё раз перережешь мне горло, тебе придётся объяснять своему маленькому ученику, куда делся его шишу. Подумай сколько будет слёз. Он будет лить их по меньшей мере целый день. Ученик. Шишу. – Ещё раз, – повторяет Чжоу Цзышу. Слова отражаются от стен зала. – Да, ещё раз. Ты не помнишь? Я уверен, что крови было море, – Владыка Долины Призраков опускает взгляд на ничем не запятнанный ковёр. Странное выражение проскальзывает по его лицу, и вдруг замешательство исчезает без следа, оставляя после себя пустоту. – Ах, – вздыхает он и слегка прикрывает глаза, выпуская смешок сквозь зубы, – вот оно что. Из всех возможных смертей меня настигло искажение ци, и я попал на первую ступень ада? Если это одно из моих наказаний – тысячи раз умирать от руки А-Сюя, то, должен признать, это гораздо креативнее, чем я себе представлял. Но… – Владыка Долины улыбается, обнажая окровавленные зубы, – кто бы ни придумал это, он просчитался. Видеть А-Сюя никогда не будет наказанием. Чжоу Цзышу останавливается. – Ваше Высочество. Цзинь Ван теперь стоит позади него – там, где мгновение назад было пусто. Сильная рука опускается на плечо Чжоу Цзышу. – Не обращай на него внимания, Цзышу. Слушай меня. Только меня. Стоя перед ними, Владыка Долины Призраков продолжает говорить, откинув голову назад, словно уже подставляя горло под клинок. – Интересно, что будет дальше? Чэнлин, жарящий меня в масле? Этот маленький дурак не может даже курицу прикончить, тут нужна кандидатура получше. А-Сян, например. В это я бы поверил. – Убей его, – произносит Цзинь Ван. Чжоу Цзышу взмахивает Байи по идеальной дуге. Это будет достаточно милосердная смерть. Настолько, насколько милосердным может быть перерезанное горло. Цзинь Ван не хочет превращать это в спектакль, и Чжоу Цзышу в глубине души благодарен ему за это. Он не хочет причинять боль Владыке Долины Призраков. Он не хочет причинять боль его– Он останавливается. Его клинок дрожит в опасной близости от шеи Владыки Долины: настолько близко, что пряди волос, ниспадающие на его щёку, всколыхнулись. Чжоу Цзышу не действует так. Он не делает из этого шоу. Он не колеблется. Владыка Долины Призраков наклоняет голову – острие меча останавливается там, где под кожей бьется пульс. Его глаза сверкают, а взгляд прикован к Чжоу Цзышу, он будто говорит: «Ну и?». Чжоу Цзышу опускает меч. Отводит руку назад. – Шиди? – слово царапает глотку изнутри. Глаза мужчины напротив расширяются. – …А-Сюй? Звон в ушах становится громче, почти сводя с ума. Чжоу Цзышу роняет Байи и делает шаг назад. – Цзышу, – произносит Цзинь Ван прямо над его ухом. Его пальцы впиваются в плечо, – это был приказ. – Я не могу, – хрипит Чжоу Цзышу. Он почти не слышит себя, – Ваше Высочество, это мой– # – Ты слушаешь? – спрашивает Цзинь Ван. Чжоу Цзышу моргает. Цзинь Ван обращается к нему со своего места за столом, его рука свободно обхватывает недавно открытый кувшин вина. Тонкая спираль дыма поднимается из курильницы рядом с ним. Чжоу Цзышу стоит у подножия помоста, тронный зал раскинулся позади него. На секунду ему кажется, что он только что вошёл – хотя это невозможно, учитывая, что он стоит практически в самом его конце. Его плащ давит на плечи непомерной ношей, а сам он готов выслушать любой ожидающий его приказ. Цзинь Ван что-то говорил. Чжоу Цзышу пытается вспомнить, что именно, но всё до этого момента – просто пустая страница в его голове. Внутри него разверзлась пустота после того, как Цзюсяо погиб, но – не так. Что-то не так. Мысли развеиваются дымкой, неуловимо, совсем как дым из курильницы. Что-то– – Цзышу, – Цзинь Ван окликает, – ты со мной? – Я…– откликается Чжоу Цзышу. Всё, о чём он думает, ускользает быстрее, чем он успевает схватить. Он напряжённо кивает. – Прошу прощения, Ваше Высочество. Цзинь Ван окидывает его понимающим, сочувствующим взглядом и поднимает кувшин с вином. Он стирает пыль с горлышка, тяжёлые кольца на его пальцах мерцают в свете свечей. – Мы празднуем, – говорит он, явно повторяясь, – очередной удачный день, когда мы привнесли ещё один луч света в этот тёмный мир. У Чжоу Цзышу звенит в ушах. Это же– Разве Цзинь Ван только что не– Цзинь Ван наполняет две чаши вином. – Среди нас всё ещё есть предатели, – произносит Цзинь Ван, не ожидая ответа. – Скоро я отправлю тебя уничтожить их. Сегодня есть ещё одно маленькое незаконченное дело. Движение, шаги на входе в зал. Чжоу Цзышу поворачивается, но разум его на мгновение отстает от движения тела. Звон в ушах нарастает. Цзинь Ван поднимает чашу в сторону двери. – О, вот и они. В окружении восьми воинов Тяньчуан Чжоу Цзышу видит незнакомого мужчину, насильно поставленного на колени. Богатые зелёные одежды. Яркие глаза. Нефритовая шпилька в волосах. Свежий синяк в уголке его оскаленных губ. Один из солдат ударяет мужчину по руке испачканным в крови белым веером. Тот не вырывается, его подбородок вздернут, связанные руки упираются в бёдра. Его взгляд встречается со взглядом Чжоу Цзышу и больше не сдвигается. В этот раз он гораздо спокойнее. (В этот раз–?) Цзинь Ван, стоя на помосте, собирается заговорить, но мужчина перебивает его. – А-Сюй, – произносит он, смотря в глаза Чжоу Цзышу, – и снова мы здесь. Ты всё ещё не помнишь меня, да? Его голос заполняет тишину зала. Глаза воинов сверкают из под масок, их взгляд мечется от заключенного к Чжоу Цзышу. Чжоу Цзышу, в свою очередь, не показывает ни тени эмоций, возвращая им взгляд. – Цзышу, – спокойно произносит Цзинь Ван, – ты знаешь этого человека? «Нет», должен сказать Чжоу Цзышу. Что-то царапается в бездонной пустоте. – Он знает меня, – произносит мужчина в зелёном. Его подбородок всё так же поднят, а взгляд не отрывается от Чжоу Цзышу, даже когда он обращается к Цзинь Вану. – По крайней мере, он знает меня, когда не спит. Они ловили разномастных предателей до этого. Скользкие на язык, врущие до последнего вздоха. Злящиеся, раскаявшиеся, испуганные, смирившиеся. Но этот не подходил ни под одно описание. Чжоу Цзышу прекращает их игру в гляделки, поворачиваясь к Цзинь Вану. – Ваше Высочество. О чём он говорит? И снова пленник говорит первым. – Меня притаскивают сюда,– говорит он. – Твой принц сейчас собирается сказать тебе, что я Владыка Долины Призраков. Он прикажет тебе убить меня, и ты перережешь мне горло. Но перед этим, А-Сюй, выслушай меня. Что последнее ты помнишь? Он стоит здесь, в тронном зале. Мужчина, связанный и коленопреклонённый.«Ты слушаешь?». До этого– До этого– Он сохраняет спокойное выражение лица, но пленник всё равно выхватывает что-то. – Ничего. Я прав? Ты не помнишь ничего до того момента, как ты попал сюда. – Не забивай голову ерундой, – произносит Цзинь Ван, – Цзышу– – И у меня всё так же, – продолжает мужчина на полу, говоря одновременно с Цзинь Ваном, перекрывая его, – вот только я помню, как был здесь последние два раза, а ты, кажется, нет. Я продолжаю просыпаться в коридоре, уже окружённый, а потом они притаскивают меня сюда. Снова и снова. Перед этим, всё что я помню это… – и тут он замолкает, – Хань Ин. – Хань Ин? – Чжоу Цзышу поворачивается к Цзинь Вану. – Где Хань Ин? Цзинь Ван отмахивается. – Он в порядке – Нет, не в порядке, – пленник слегка повышает голос. – А-Сюй. Ты правда не помнишь даже этого? «Достаточно», должен сказать Чжоу Цзышу, или он должен просто убить его прежде, чем он скажет ещё что-нибудь, но он не двигается. Хань Ин… Чжоу Цзышу должен знать, куда его отправили. Он должен знать это, даже не задумываясь, но он не знает. Цзинь Ван встаёт, спускается с помоста. – Заткните его, – командует он солдатам. Один из охранников затыкает пленнику рот рукой, глуша вскрик от боли – его руке был нанесён серьезный ущерб. Чжоу Цзышу падает на колени перед Цзинь Ваном, склоняя голову. – Чжоу Цзышу приносит свои извинения Цзинь Вану. То, что говорит этот мужчина – правда. Я не помню, что было сегодня до этого момента. И поэтому я не могу трезво судить. Пленник выворачивается, скидывая руку. – А-Сюй, встань! Он перебил всю твою школу, ты должен помнить хотя бы это! Желчь подступает к горлу Чжоу Цзышу: она с привкусом металла. Поместье Четырёх Сезонов заброшено. Нет, почти заброшено. Нет– Он с силой сжимает веки и снова открывает. Он ещё не– – Тебе и не нужно судить трезво, – говорит ему Цзинь Ван. Его голос будто раздаётся с вершины горы. – Ты должен просто верить мне. Вставай, вставай, – он берёт Чжоу Цзышу под локти и поднимает на ноги. – Цзышу, ты страдал с тех пор, как мы потеряли Цзюсяо. Я понимаю. Нам просто нужно завершить то немногое, что осталось, и тогда мы сможем жить, как раньше, – он протягивает руку к щеке Чжоу Цзышу. – Всё, что тебе нужно сделать – убить Владыку Долины Призраков, и всё будет хорошо. Впервые с тех пор, как его втащили в зал, пленник не смотрит на Чжоу Цзышу. Вместо этого он переводит взгляд, теперь полный ярости, на Цзинь Вана. – Так значит, это ты, – говорит он. – Ты делаешь это с ним. И тут же он приходит в движение, не обращая внимания на направленные на него лезвия. Они рвут его рукава и режут кожу, когда он вскакивает на ноги и хватает ближайший меч все еще связанными руками так быстро, что его владелец едва успевает вскрикнуть. Меч скользит вперед в его руках смертоносной серебристой вспышкой. Он найдет свой дом в груди Цзинь Вана. Стражи Тяньчуан уже бросились за ним, но мужчина чрезвычайно быстр. Чжоу Цзышу быстрее. Это инстинкт – броситься вперед. Встать между принцем и мечом. Двадцать лет тренировок, двадцать лет полной отдачи при исполнении приказов Цзинь Вана; Чжоу Цзышу даже не задумывается об этом. Лезвие входит глубоко. Чётко меж двух рёбер. Кровь наполняет рот и стекает с губ, прежде чем его ноги подкашиваются. Комната перед глазами темнеет, но он всё ещё может разглядеть ужас на лице пленника; то, как он отбрасывает меч, словно тот обжёг ему руки, и в отчаянии тянется к Чжоу Цзышу, оседающему на пол. В тот же момент его хватают охранники. – Нет, – хрипит он, пока его оттаскивают назад. – Нет, нет, А-Сюй– Где–то на периферии Чжоу Цзышу думает: больше даже не болит. Почему же Владыка Долины Призраков так разбит? Боль уже давно ничего не значит для него. Кто-то дотрагивается до него, лежащего на полу. Гладит по голове. – Хорошая работа, Цзышу, – слышит он, – ты всегда проделываешь такую– # Чжоу Цзышу открывает глаза. Он тяжело дышит, воздух обжигает лёгкие. Моргает, пытаясь сориентироваться. Пол тронного зала Цзинь Вана сменяется залитым солнцем потолком. Он уверен, что кто-то кричал, кто-то важный – но мысли утекают, как из дырявой корзины, не оставляя и шанса за них уцепиться. Кажется, ему снился кошмар. Он чувствует дорожки от слёз на лице. – Чшш, – слышится над ухом. Холодная рука опускается ему на ключицы, заставляя опуститься обратно, когда он пытается встать. Жёсткий матрас впивается в лопатки, а мир перед глазами кружится от резкого движения. Его чем-то накачали, думает он. Что-то уже в его крови. Ему требуется всего мгновение, чтобы понять, что его конечности, по отдельности, привязаны к кровати хорошо знакомой верёвкой. И чуть меньше – чтобы понять, чья рука удерживает его на месте. Цзинь Ван наблюдает за ним, сидя сбоку от кровати. Чжоу Цзышу смотрит в ответ достаточно долго, чтобы проанализировать ситуацию – Цзинь Ван одет обычно, при нем нет оружия, только незнакомый кувшин на маленьком столике неподалеку. Они одни в старой комнате Чжоу Цзышу, где всё осталось нетронутым, кроме теперь висящих на ширме синих верхних одежд. Ну и верёвок, связывающих его. Он ожидал, что окажется в заключении, когда позволил Дуань Пэнцзюю увезти его из Поместья. Если бы у него была его прежняя сила, он мог бы с лёгкостью сломать спинку кровати. Если бы здесь был кто угодно, кроме Его Высочества, он мог бы запугать их, чтобы они решили перевязать верёвки, а он высвободил бы конечность в процессе. Но в сложившейся ситуации Чжоу Цзышу может только лежать, полностью лишённый сил, пока его разум не придёт в себя. Рука Цзинь Вана – камень на его груди. Несмотря на это, внутри становится чуть легче. Он здесь, практически в прямом смысле в руках Цзинь Вана, но это значит, что Вэнь Кэсин и Чэнлин в безопасности. Дуань Пэнцзюй сжёг поместье, но ему без надобности разыскивать потайную комнату, разгребать оставшийся от поместья мусор и выслеживать их, раз Чжоу Цзышу здесь и полностью беспомощен. Он осторожно перекатывает эту мысль в голове, заставляя себя вернуть дыхание под контроль. – Ты наконец проснулся, Цзышу, – говорит Цзинь Ван ужасно нежно, выражение его лица натянуто-расслабленно. Выражение, означающее, что он собирается задать вопрос и точно знает ответ на него. – Ты готов вернуться домой? Чжоу Цзышу поворачивает лицо к потолку и ничего не говорит. Боковым зрением он замечает, как Цзинь Ван замирает. – А, – снова говорит он, на этот раз резко, и убирает руку с груди Чжоу Цзышу, – не проблема. Вот, Цзышу. Он поднимает кувшин, второй рукой приподнимая голову Чжоу Цзышу. Чжоу Цзышу дёргается назад – пытается – и с силой сжимает челюсть, когда Цзинь Ван подносит сосуд к его губам. Вино льется по его подбородку вниз, впитываясь в воротник его нижних одежд. – Ну вот, ты устраиваешь беспорядок, – Цзинь Ван журит его, как ребёнка, отставляя кувшин в сторону. – Цзышу, ты ведь уже пил его. Он достаёт платок и вытирает его лицо, всё ещё удерживая голову Чжоу Цзышу. Большинство людей, если бы они знали, кем является Чжоу Цзышу, не позволили бы своим конечностям находиться так близко к нему, как не погладили бы собаку, обученную кусаться. Но Цзинь Вану никогда не нужно было бояться зубов Чжоу Цзышу, и он показывает это, не торопясь стирая пятно. (Вэнь Кэсин, думает Чжоу Цзышу, тоже не боится прикасаться к нему. Вэнь Кэсин. Чэнлин. Их легкость с ним – доверие. Легкость Цзинь Вана проистекает из чувства собственничества.) – Вино не было моим первым выбором, – говорит Цзинь Ван, словно продолжая разговор. – Но ладан не сработал, поэтому нам пришлось сменить план. Цзышу, что ты с собой сделал? Чжоу Цзышу не издаёт ни звука. – Не заставляй меня прибегать к насилию, – Цзинь Ван складывает ткань и кладет ее на грудь Чжоу Цзышу, положив руку сверху. Под ней пульсируют гвозди, только наполовину притупленные каким-то наркотиком, текущим по его венам. – Конечный результат будет одним. Чем быстрее ты выпьешь, тем быстрее я смогу тебя развязать. Сердце Чжоу Цзышу гулко стучит в ушах. Он смутно помнит, как прибыл во дворец. Комната, затянутая дымом. Когда это не сработало, его, должно быть, напоили этим вином. Ясно, что Цзинь Ван еще не добился того, чего хотел, но мысли Чжоу Цзышу уже достаточно запутаны, чтобы вызвать напряжённое, холодное покалывание внутри. – И что будет потом? – бормочет он, следя взглядом за кувшином на случай, если Цзинь Ван снова потянется к нему. Пальцы Цзинь Вана сжимают ткань. – А потом ты вернешься ко мне. – Я Вам не нужен, – говорит Чжоу Цзышу. Голос у него спокойный, ровный, хотя он едва может поднять голову. – Я всегда был только оружием, а теперь я даже им не являюсь. Нечего возвращать. Цзинь Ван хмурится, словно от боли. – Ты – моя родственная душа. Раньше Чжоу Цзышу ничего бы не сказал. В течение многих лет Чжоу Цзышу был чем-то ближе и темнее тени Цзинь Вана. Защищал его. Отдал свою жизнь, жизни своих братьев, свою школу. Чжоу Цзышу – меч. Хэлянь И – рука, которая держала его. А теперь Усадьба Четырёх Сезонов сожжена до тла. Вся его жизнь – холодная дорожка из трупов. Его школа уничтожена. Нет, не совсем уничтожена. (Вэнь Кэсин, презентующий ему отреставрированную картину с изображением цветов сливы. Чэнлин, встающий с солнцем, чтобы практиковать шаги. Чжоу Цзышу больше не одинок, у него снова есть шанс сделать что-то хорошее перед смертью.) – Родственная душа? – выплёвывает он. – Ты не достоин. Рука Цзинь Вана сжимается в кулак. – Ты! – он вскакивает со своего места, окликая через плечо. – Стража! Замаскированная фигура в одеждах Тяньчуан в мгновение ока оказывается внутри. Цзинь Ван снова хватает кувшин с вином, а охранник зажимает рукой нос Чжоу Цзышу, перекрывая ему воздух. Кувшин сталкивается с зубами Чжоу Цзышу, когда он вынужденно хватает ртом воздух – его тело все еще борется за то, чтобы остаться в живых еще мгновение, и вино попадает ему в горло. Он задыхается, пытаясь повернуть голову, но Цзинь Ван крепко сжимает его затылок. Но этого недостаточно, чтобы он задохнулся и умер. Так что вино опускается вниз. Он почти не чувствует его вкуса, но оно покалывает, распространяя почти лекарственное онемение, которое отличается от того, что он чувствует обычно. Мир снова начинает крениться вбок. Удерживая себя в сознании, он видит, как Цзинь Ван откидывается на спинку кресла, поставив кувшин на колено. – Мы будем делать это столько раз, сколько потребуется. Я работал над этим средством с тех пор, как ты ушел, Цзышу, над новой версией твоей Пьянящей Мечты. Ты увидишь то, что любишь больше всего на свете, – говорит он, – а затем уничтожишь. В ушах Чжоу Цзышу звенит. Его глаза закрываются. – Что бы ты ни искал, когда оставил меня, Цзышу. Кто бы ни удерживал тебя. Скоро ничего не останется. # Чжоу Цзышу открывает глаза. – Посторонись, – шипит кто-то рядом. Чжоу Цзышу отступает как раз вовремя, чтобы избежать столкновения с женщиной, явно спешащей куда-то, но при этом держащей поднос с чаем в идеальном балансе. Двигаясь, он понимает, что тоже держит поднос с двумя чистыми чашками и чайником, из которого к потолку мягко поднимается пар. Понимание и тревога приходят одновременно. Понимание из-за того, что он вспоминает, что находится в борделе, и тревога из-за того, что он на мгновение забылся. Он в борделе, и он здесь, чтобы убить человека в розовом, что сидит в углу. Чжоу Цзышу отделяется от стены и спускается на первый этаж, стараясь не торопиться. В своей прозрачной верхней мантии и ничем не украшенной вуали он сойдет за простенького мальчика из борделя, и никто не посмотрит на него лишний раз. Он приближается к мужчине в розовом, сидящему на подушке прямо за красным пологом. «Простите, Господин», скажет Чжоу Цзышу, опустив глаза, «этот скромный заметил, что вас еще не обслужили, и–» Мужчина замечает его первым. Он открывает рот, и вскакивает на ноги, чрезвычайно неграциозно. – А-Сюй, – выдыхает он, – ты в порядке? Чжоу Цзышу не позволяет себе реагировать, хотя ему кажется, что на мгновение все остановилось. Он должен приблизиться к своей цели, уединиться с ним. Нож, спрятанный в рукаве, холодит кожу. Но его цель – уже знает его. – Я в порядке, – говорит он, ставя поднос. Он садится на подушку, подзывая мужчину присоединиться к нему, и начинает готовить чай. (Они встречались раньше? Чжоу Цзышу уже подходил к нему, а чай был заказом, а не предлогом? В воспоминаниях нет абсолютно ничего до этого момента.) Мужчина опускается на колени рядом с ним, широко распахнув глаза. – А-Сюй, ты помнишь?.. Чжоу Цзышу смягчает взгляд, брошенный поверх вуали, ровно настолько, чтобы его цель клюнула на него. Он кивает. Мужчина издает тихий отрывистый звук и протягивает руку. Чжоу Цзышу заставляет себя оставаться расслабленным и не делать глупостей, таких как, например, сломать мужчине запястье, когда он прижимает руку к животу Чжоу Цзышу, а затем к его ребрам. Как будто он что-то проверяет, убеждается, что Чжоу Цзышу цел, а не пытается поддразнить или соблазнить. Может быть, это часть его игры – он ведет себя глупо и неуклюже и ожидает, что Чжоу Цзышу возьмет на себя ведущую роль. Может быть, он неопытен и не знает, как кого-то соблазнить – даже того, чье время он может купить. Почему Чжоу Цзышу не помнит? (Он был немного не в себе после того, как Цзюсяо... Это всё, что он знает. Ему просто нужно пережить это, выполнить свое задание, а затем он сможет разобраться, что не так.) Сквозь звон в ушах Чжоу Цзышу слышит, как его цель говорит: – Прости. Мне очень жаль, А-Сюй, – А-Сюй, снова. Неужели Чжоу Цзышу назвал ему это имя? – Я думал, что… когда тебя не было здесь сначала, я думал, что ты, возможно, действительно– Чжоу Цзышу рискует и накрывает руку мужчины своей. – Теперь я здесь, – говорит он, проводя большим пальцем по костяшкам пальцев мужчины. – Да, – выдыхает тот, глядя на их соединенные руки, и звучит он немного ошеломленно. (Предположение Чжоу Цзышу резко переходит к «неопытный») – Верно, – Он делает паузу. Его нефритовая шпилька поблёскивает в темноте, пряди волос отбрасывают тонкие тени на его щеки. – Где это мы? Пока мужчина смотрит, Чжоу Цзышу еще раз оглядывается. Название всплывает в глубине его сознания. – Дом красных пионов, – медленно произносит он, надеясь, что это прозвучит игриво. (Однажды он убил здесь кого-то. Отравленная игла проткнула пальцы человека, пока он спал обнаженным рядом с полуодетым Чжоу Цзышу. Мужчина дважды сотрясся в конвульсиях, прежде чем его сердце остановилось, а Чжоу Цзышу выскользнул наружу через кухни.) – Погоди-ка, – внезапно говорит мужчина. Он издает лёгкий смешок. – А-Сюй, только не говори мне, что можешь узнать любой бордель только по внешнему виду. Ты, должно быть, был здесь раньше, верно? Возможно, это не у Чжоу Цзышу проблемы с памятью. – Конечно, – бормочет он. Он скользит рукой вниз, чтобы обвести пальцами запястье мужчины, пряча ладонь под его широкие рукава. – И сейчас мне очень нравится моя компания. Но, кажется, тот не понимает намека. – Да-да, очень смешно, – говорит он, скользя взглядом мимо Чжоу Цзышу, вглядываясь в окружение. Сквозь музыку Чжоу Цзышу слышит приближающийся к ним голос Мадам. – Я пока никого больше не вижу, – продолжает мужчина, придвигаясь ближе. – Что нам теперь делать? Ты знаешь? Ну наконец-то. Чжоу Цзышу сдерживает желание закатить глаза, вместо этого опуская ресницы, и наклоняется, чтобы поцеловать его. Мужчина издает изумлённый звук. Он поворачивает голову, из-за чего Чжоу Цзышу промахивается, вместо этого целуя вдоль челюсти, проводя губами по напряженной линии шеи. Чжоу Цзышу снова поглаживает запястье мужчины большим пальцем, успокаивая, и очень легко кладет другую руку на его колено. Вуаль на губах Чжоу Цзышу становится немного влажной, и сквозь неё он чувствует слабую дрожь, пробегающую по всему телу мужчины. – А-Сюй?.. – Вы будете платить? – говорит Мадам, как раз вовремя нависая над ними. Чжоу Цзышу отстраняется ровно настолько, чтобы сказать: «Он будет» – прежде чем взять поднос с чаем и одним плавным движением подняться на ноги. Он идет по коридору, чувствуя всю тяжесть взгляда мужчины на своей спине. Третья комната слева – подсказывают ему ноги. Он открывает двери и видит маленькую комнату, узкую кровать и пустой стол, на котором уже горят курильницы с благовониями. Сквозь стены доносятся приглушенные звуки – голоса, странное шарканье. Ему нужно будет сделать всё тихо. Он расставляет содержимое подноса на столе, когда двери за ним захлопываются. Он ждет приближающихся шагов, но комната погружается в тишину, поэтому он позволяет себе один слабый вздох под вуалью – кажется, этот человек действительно заставит его делать всю работу – прежде чем выпрямиться и повернуться. Его цель стоит в дверном проеме, не двигаясь. – А-Сюй, – говорит он, – что мы делаем? – Все, чего Вам захочется, Господин, – тихо говорит Чжоу Цзышу, заставляя себя скользить взглядом по одеждам мужчины, подолу ханьфу, красному поясу и тонкой вышивке на плечах. – Мы можем пропустить чай, если он не входит в Ваши интересы, – произносит он с легкой ноткой нетерпения, когда мужчина все еще не шевелится. Наконец он делает шаг вперед и снова останавливается, поднося закрытый веер к подбородку. – Все, чего я захочу… – морщинка меж его бровей разглаживается. – В Доме Красных Пионов такие любезные красавцы. Один из них находит меня сидящим в полном одиночестве, и, не колеблясь, так сладко прикасается ко мне, чтобы остаться наедине. Восприимчивый, немного отстранённый, милый, искренний, с мягкой тонкой кожей и хорошенькой фигурой – и чего тут не захотеть? – размышляет он, а затем склоняет голову набок. Он больше не кажется таким растерянным и неуклюжим, думает Чжоу Цзышу. – Сперва, я должен кое-что спросить. Я оставил свою лошадь у одного из слуг снаружи. Он сказал, что его зовут Цао Вэйнин. Выглядел так, словно у него между ушами пусто, моя лошадь будет на месте утром? Утром, как же. Чжоу Цзышу полагает, что это справедливая оценка, учитывая, сколько времени этому человеку требуется, только чтобы войти в комнату. – Вам не о чем беспокоиться, Господин, Цао Вэйнин – наш лучший слуга, – говорит он и поворачивается обратно к столу, когда чувствует, как леденеет взгляд мужчины. Ах. Так это была проверка. Он не теряет времени, выхватывая из рукава нож и разворачиваясь, чтобы нанести удар. Мужчина блокирует лезвие своим веером – достаточно быстро, чтобы оставить Чжоу Цзышу под впечатлением, – и Чжоу Цзышу следует за движением, подныривая под руку мужчины и нанося удар в ребра. Мужчина снова уворачивается, поворачивается в сторону и делает подсечку – грязный трюк. Чжоу Цзышу платит той же монетой, дергая его на себя, когда падает. Они сцепляются на полу, перекатываясь друг через друга; поднятый ими шум едва не затмевает отдаленную музыку пипы и хихиканье из соседней комнаты. Нога Чжоу Цзышу врезается в ножку стола, когда он в третий раз подминает мужчину под себя, и чашки с грохотом падают на пол. Его внимание смещается всего на мгновение – было ли это достаточно громко, чтобы кто-нибудь услышал и помешал – и соперник использует свое преимущество, дергая Чжоу Цзышу за воротник и переворачивая их. Пролитый чай впитывается в спину Чжоу Цзышу, а колено мужчины вжимается во внутреннюю сторону его бедра, заставляя зашипеть от боли. Он взмахивает рукой, направляя нож к лицу мужчины, и тот ловит его, сжимая кулак вокруг лезвия. На мгновение они замирают, и кровь начинает капать на живот Чжоу Цзышу. Он выдергивает нож. На руке мужчины точно осталась глубокая рана, но он даже не морщится. Он хватает Чжоу Цзышу за руку и переносит свой вес в сторону, переворачивая Чжоу Цзышу на живот, вывернув руку с ножом за спину. Он давит вниз, заставляя бросить нож на пол. – А-Сюй, – говорит он. Чжоу Цзышу чувствует, как кровь из раненой руки мужчины течёт по его руке. Желчь подступает к горлу, – погоди. Послушай. Это… это всё – не настоящее. Конечно, не настоящее, дурак. Я пытаюсь убить тебя, проглатывает Чжоу Цзышу. Он дергается, и мужчина сильнее давит на его руку, но всё ещё недостаточно сильно, чтобы сломать ее. – Что последнее ты помнишь? – продолжает мужчина. – Ты помнишь тронный зал? Помнишь наш новогодний ужин? Ты помнишь Чэнлина, или гвозди, или кристальную пластину? А-Сюй. Звон в ушах Чжоу Цзышу становится громче. И громче. Слова царапаются о черепную коробку. Он не– Он сказал «тронный зал», это значит, должен знать, кто такой Чжоу Цзышу– Он должен– Кровь уже пропитала рукав Чжоу Цзышу. Плечо пульсирует от боли. Мужчина должен сломать ему руку. Это будет легко – всего одно движение – по всем правилам, он должен это сделать. Но не делает. Другая его рука лежит на плече Чжоу Цзышу почти нежно. Чжоу Цзышу замирает. Мужчина какое-то время тяжело дышит над ним, затем движением руки отправляет нож в дальний угол комнаты. И он все еще не ломает ему руку. Вместо этого он ослабляет давление, и Чжоу Цзышу изгибается, переворачиваясь на спину. – Кто такой Чэнлин? – хрипит он, хватая мужчину за запястье. – Он твой… – начинает мужчина, но тут же вздрагивает, с его губ срывается тихий звук удивления. Чжоу Цзышу отпускает его руку. Отравленная игла, зажатая между его большим и указательным пальцами, падает на пол, закатываясь под стол. Нож был всего лишь отвлекающим манёвром. – Ах, А-Сюй… – выдыхает мужчина, рассеянно глядя на свое запястье. – А вот это неплохой трюк. Нужно будет запомнить это. Он качается. Падает вперёд. Чжоу Цзышу пытается сесть, ловя его в объятия, отчего-то пропитанные ужасом, липкий лоб мужчины прижимается к шее Чжоу Цзышу, шпилька касается уголка его рта. Чжоу Цзышу держит его, пока он вздрагивает, и внутри него разверзается холодная, зияющая пропасть. Его руки сжимаются в кулаки на спине мужчины, ногти глубоко впиваются в ткань. Он моргает, борясь с болью, и на мгновение видит того же мужчину, лежащего у него на коленях, но его одежды не розовые – голубые, и его собственную руку, которая тянется чтобы вытереть кровь с чужих губ. Страх – нечто осязаемое, ползущее по спине Чжоу Цзышу. Страх, имя которому он даже не может подобрать. Он почти не слышит, как открывается дверь. – Цзышу, – в голосе Цзинь Вана звучит одобрение. – Хорошая работа, просто отличная, – эхо шагов, тень, лёгшая на Чжоу Цзышу. – Этот человек…Ты знал его? Чжоу Цзышу сильнее сжимает кулаки, прижимая бездыханное тело ближе к себе. Нет, он не знает, не может знать, но мужчина в его руках кажется– Что если Чэнлин увидит тебя в таком состоянии? Я скажу ему, что это ты меня избил. А-Сюй! Одно единственное слово раздирает лёгкие Чжоу Цзышу. – Шиди… # Чжоу Цзышу моргает. Солнце высоко в небе, опаляет его плечи и макушку. Он снова моргает и отставляет чашку с водой; хотя, глядя на кувшин рядом с ним, любому может показаться, что он пьет вино, лениво наблюдая, как мимо трактира по улице снуют прохожие. На нём неприметные одежды серого цвета, пучок на голове знакомо стягивает волосы, а его меч спрятан от лишних глаз, пока тянется время ожидания. Когда это важно – а это обычно важно, – Чжоу Цзышу очень хорошо умеет не привлекать к себе внимания. Только вот, кажется, в этот раз получается у него не очень. Шею сзади слегка покалывает, будто за воротник затекла капля ледяной воды. Чжоу Цзышу небрежно делает еще один глоток, скользя взглядом по улице. Он не видит никаких типичных признаков опасности – ни быстро оборачивающихся людей, ни мелькающих пятен ткани, как когда кто-то ныряет в переулок, ни бликов оружия, направленного в его сторону. То, что он видит через широкую улицу – мужчина, стоящий, словно статуя, и смотрящий прямо на него. Чжоу Цзышу на мгновение колеблется – всего мгновение, лишь секундное промедление, прежде чем отвести взгляд от смотрящего на него человека. Синие одежды, аккуратно приглаженные прямые волосы, белоснежный веер, зажатый в одной руке. Ни друг, ни враг не подходят под такое описание. Он не из тех, кто должен смотреть на Чжоу Цзышу, когда Чжоу Цзышу стал настолько неинтересным, насколько это возможно. Мужчина начинает переходить улицу. Рука Чжоу Цзышу скользит к Байи, хотя остальное тело остается расслабленным, будто ничего и не происходит. Обнажить меч посреди людной улицы и уйти, не оставив за собой никого, кто мог бы издать хоть звук, для него не проблема – он делал вещи и похуже. Но он предпочёл бы не усложнять сегодняшнюю работу. (Сегодняшняя работа... А в чём именно она заключалась? Он здесь, чтобы забрать брошюру, которая укажет его следующую цель. Он знает это со странной, эхом звучащей уверенностью. Но он не помнит, как одевался, не помнит, как собирал сегодня волосы. Он не помнит этого утра. Он– ) На него падает тень. Мужчина в синей мантии с раскрытым на груди веером смотрит вниз на Чжоу Цзышу. Что-то неуловимое проскальзывает по его лицу, когда Чжоу Цзышу встречается с ним взглядом – едва заметно поджимает губы – и затем он расплывается в ухмылке. – Прошу прощения, – говорит мужчина. Вблизи Чжоу Цзышу может видеть мерцание вышитых на его плече листьев бамбука, резную шпильку на макушке. – Я увидел такого красавца, сидящего всего через улицу от меня, и он показался мне таким одиноким. Я не мог не подойти. Чжоу Цзышу фыркает. Получается до странного похоже на смех. – Мне не одиноко. – А вот мне одиноко, – говорит мужчина, слегка обмахиваясь веером. Пряди волос по обеим сторонам его лица колышутся от импровизированного ветра. – Я должен был встретиться со своим шисюном, но он не пришел со мной повидаться. «Шисюн» приземляется как кулак в живот. Чжоу Цзышу сглатывает. – Ну, твоего шисюна явно нет за моим столом. – Да, полагаю, что нет,– мужчина всё ещё не сводит с него глаз. – Но всё нормально, я могу его подождать. Достаточно хороший день, чтобы просто посидеть и насладиться солнцем, не так ли? – Да, – говорит Чжоу Цзышу, многозначительно глядя туда, где чужая тень все еще нависает над ним. Улыбка мужчины становится шире. Он приземляется на другую сторону скамьи, между его ногой и коленом Чжоу Цзышу едва ли есть один чи свободного пространства. На мгновение Чжоу Цзышу представляет, как он выставляет ногу, по-детски сталкивая мужчину со скамейки и забирая все свободное место себе. Какая-то маленькая часть него хочет увидеть, что отразилось бы на лице этого человека, сделай он так. Но он этого не делает. Очевидно. Он здесь по другой причине – причине, которая, скорее всего, приведёт к чьей-то смерти. Это не обычный полдень в городе в компании одного из его шиди. (Его шиди, которые все–) Сидящий перед ним незнакомец подпирает подбородок рукой. – Так есть ли имя у этого несравненного, сдержанного, купающегося в лучах солнца красавца? Чжоу Цзышу закатывает глаза и выбирает имя. У него на кончике языка вертятся восемь разных личностей и историй, которые он соединяет между собой и разъединяет по мере необходимости. Но– – Чжоу Сюй, – говорит он, удивляя самого себя. Мужчина усмехается краешком губ, как будто в имени есть что-то забавное. Но он не задумывается ни на секунду, прежде чем сказать: – Ааа, понятно. Добродетельный и праведный муж, с телом, лёгким, словно пух… Чжоу Цзышу останавливается, поднеся чашу с водой к губам. Он не сказал этому незнакомцу, что имел в виду «пух». Он делает глоток, ставит чашку. – Хорошая догадка, – спокойно отвечает он. Глаза мужчины блестят. – Мне очень везёт, когда это нужно. Вэнь Кэсин, – добавляет он. – Моё имя. Он внимательно наблюдает за Чжоу Цзышу, словно оценивая его реакцию. Чжоу Цзышу лишь поднимает бровь, показывая, что услышал его, и возвращается к своей воде. Вэнь Кэсин не уходит. Он остается за столом, подперев подбородок рукой, закрытый веер лежит у него на бедре, и Чжоу Цзышу не против. Это может быть ему на руку, решает он. Лучшее прикрытие – иметь рядом с собой кого-то яркого, чтобы сделать себя ещё более блёклым на его фоне. Любой, кто ищет его, с меньшей вероятностью заподозрит кого-то с таким привлекающим внимание компаньоном. – Ты не проголодался? – спрашивает Вэнь Кэсин. – Мы могли бы купить что-нибудь поесть, побродить по прилавкам, наслаждаясь солнечным светом. Я даже готов заплатить. – Нет, всё в порядке, – говорит Чжоу Цзышу, несмотря на мгновенное желание сказать что-нибудь нелепое, например, «да». Не потому, что он голоден, а потому, что сама мысль об этом – блуждать по рынку, пока этот человек суетится вокруг него, как большая разноцветная птица – кажется окном, через которое на короткий миг проскальзывает образ человека, которым Чжоу Цзышу не был уже очень давно. – Тц, – Вэнь Кэсин вздыхает. – Хорошо. Мой шисюн постоянно говорит то же самое… Ну, точнее, не говорит, а делает вид, что с ним все в порядке, даже когда это явно не так. Хотя он сказал бы мне, если бы был голоден. Иногда я думаю, что единственная причина, по которой я существую – это готовить ему еду, поскольку он не хочет делать этого сам. Можешь себе представить? Он может без единой царапины расправиться с толпой вооруженных арбалетами людей, но ни за что не вскипятит себе кастрюлю с водой. Он передаст свою бесполезность своему ученику, если будет продолжать в том же духе, и тогда несчастная будущая жена Чэнлина будет целыми днями ворчать на своего бездарного мужа, который не может даже отрубить голову курице. Чжоу Цзышу все еще чувствует на себе пристальный взгляд Вэнь Кэсина. Он не отрывает глаз от улицы, лениво следя за прохожими. Если Вэнь Кэсин хочет поговорить, пусть говорит. Это может только улучшить прикрытие Чжоу Цзышу. – Конечно, зачем ему готовить, если ты делаешь это за него каждый раз? – спрашивает он. – Попробуй отказаться на день, посмотри, как быстро он со всем разберется. Вэнь Кэсин снова смеется. – Я передам ему твои слова, – его улыбка исчезает, и он вновь внимательно скользит взглядом по Чжоу Цзышу. – Однако для этого мне нужно найти способ вернуться к нему. – Я думал, он должен встретиться с тобой здесь. Чжоу Цзышу допивает воду, просто чтобы создать видимость хоть какой-то деятельности. Краем глаза он видит официантку, суетящуюся у другого столика. – Ах, всё немного сложнее, чем ты думаешь, – говорит Вэнь Кэсин. - Кажется, мы попали в какую-то…запутанную ситуацию. Последнее, что я помню – он был рядом со мной. Но теперь я думаю, что он может быть где-то очень далеко. Настолько далеко, что если он сделал то, о чем я начинаю догадываться, то мне придётся устроить ему выволочку, как только я увижу его снова. – он делает паузу на мгновение. – Будь он на моём месте, держу пари, он бы уже придумал, что делать дальше. На самом деле несправедливо в очередной раз заставлять меня делать всю работу. – Треплешься много, а толку никакого, – замечает Чжоу Цзышу. Вэнь Кэсин театрально прижимает руку с закрытым веером к груди. – А-Сюй! Мы только что познакомились, а ты уже критикуешь мои навыки рассказчика? В таком случае мы, должно быть, уже очень хорошие друзья. Сколько раз можно закатить глаза в ходе одного разговора? Чжоу Цзышу не закатывал их так часто, даже беседуя с самыми отвратительными придворными Цзинь Вана. Выражение лица наблюдающего за ним Вэнь Кэсина становится странно-задумчивым. Он слегка опускает голову. Однако, когда он говорит, его голос остаётся всё таким же ровным: – Ладно, ты прав. Я тоже не голоден, на самом деле. С тех пор, как я пришел на этот рынок… – он поднимает голову и раскрывает ладонь не занятой веером руки. Он задумчиво сжимает руку в кулак, достаточно сильно, чтобы ногти оставили после себя яркие полумесяцы на коже, и демонстрирует их Чжоу Цзышу. – Я чувствую боль, но ни разу не чувствовал голода, хотя не могу вспомнить, когда ел в последний раз. Знаешь, А-Сюй, я даже не могу вспомнить, как я сюда попал. Тебе не кажется это странным? Что-то в том, как Вэнь Кэсин смотрит на него, вызывает у Чжоу Цзышу легкую дрожь. Будто-то что-то говорит ему – задумайся. Проанализируй. Он крутит между пальцами уже опустевшую чашку для воды. – Говори прямо. – Я это и делаю. Ты хочешь сказать, что это не странно? «Я думаю, что ты не дружишь с головой» давит на его зубы, но– Если подумать– – Ваша посылка прибыла, Господин, – бормочет трактирщик, появляясь рядом с Чжоу Цзышу. Он оставляет на столе тонкий сверток, и Чжоу Цзышу кладет на него пальцы. – Спасибо, – говорит он с легкой улыбкой. Он ждет, пока молодой человек уйдёт, прежде чем сказать Вэнь Кэсину. – Ах, я забыл. Отдай это официанту, пожалуйста, – он вытряхивает из мешочка монету и бросает ее через скамейку. Это надуманная отговорка и скорее проверка, чем что-либо еще. Но Вэнь Кэсин просто ловит монету. – А что ты дашь мне за мои услуги? – Я поделюсь с тобой вином, – отвечает он. – Чтобы ты знал, я стою гораздо больше, – Вэнь Кэсин подмигивает и послушно встаёт со скамьи, скрываясь в дверях трактира. Прекрасно понимая, что у него совсем немного времени, Чжоу Цзышу распаковывает посылку. Как и ожидалось, это брошюра. Он склоняет её так, чтобы только ему было видно её содержание, и открывает первую страницу. Ах. К моменту, когда Вэнь Кэсин возвращается, брошюра уже надёжно спрятана в глубине его одежд. Он встаёт, делая вид, будто разминает плечо. – Твой шисюн заставил тебя ждать. – Да, – соглашается Вэнь Кэсин, слегка приподнимая брови, – заставил. Чжоу Цзышу отворачивается и бросает взгляд на шумную дорогу. – Здесь стало слишком жарко. Хочу немного прогуляться. Он разворачивается, оставляя на столике опустевший кувшин. И Вэнь Кэсин следует за ним, словно знает – это то, чего от него хочет Чжоу Цзышу. Они идут прочь от рынка, на окраину города и дальше, пока Чжоу Цзышу резко не сворачивает с главной дороги и не ныряет в деревья, тянущиеся вниз с горы. Даже тогда Вэнь Кэсин не задает ему вопросов, и Чжоу Цзышу думает: он всё понял. Не важно. Как только они скрываются из виду, так, чтобы их точно не увидели с главной дороги, Чжоу Цзышу обнажает меч. Всего одно мгновение – и он прижимает Вэнь Кэсина – Владыку Долины Призраков – к дереву. Лезвие Байи холодно блестит у его шеи. Владыка Долины Призраков не сопротивляется. Он позволяет Чжоу Цзышу прижать себя к дереву; в одной руке он держит закрытый веер, а другая – пуста и неподвижна. Это сбивает с толку, и Чжоу Цзышу останавливается. Его меч лишь царапает кожу. В такой позе становится заметно, насколько Владыка Долины выше Чжоу Цзышу. Достаточно высокий, чтобы использовать это против него, хотя и недостаточно, чтобы что-то изменить. Стоя так близко к лицу Вэнь Кэсина, Чжоу Цзышу может разглядеть все мелкие детали, которые неправильно передала иллюстрация в брошюре. Раскрой личность Владыки Долины Призраков и уничтожь его. Они замирают так, потеряв счет времени, только слабый шепот ветра в деревьях и сердцебиение Владыки Долины Призраков, грохочущее под рукой Чжоу Цзышу, доказывают, что мир вокруг них не застыл. Чжоу Цзышу знает, что должен– Прежде чем кто-нибудь увидит– И не в его характере колебаться, но– – Все в порядке, – говорит Владыка Долины Призраков. Его голос пропитан нежностью, и от этого становится не по себе. – А-Сюй, ты можешь это сделать. Я найду тебя снова. Чжоу Цзышу отшатывается. Вэнь Кэсин не использует эту возможность, чтобы напасть – просто наблюдает за ним. Он всегда просто наблюдал за ним. – Ты знал, что мне передал трактирщик. – Догадывался. – Ты знал, что я должен буду убить тебя. – Я знал, что это будет наиболее вероятным исходом. Чжоу Цзышу не кот, играющий со своей едой. Он не такой, как некоторые его подчинённые, которые, кажется, наслаждаются, наблюдая за чужими страданиями. Пока он не поймает их на этом. Чжоу Цзышу – острая сторона клинка, что-то, чем нужно без раздумий уничтожать. Тем не менее, он спрашивает: – Тогда зачем ты пошёл за мной? Вэнь Кэсин отвечает с той же беспомощностью, которую чувствует Чжоу Цзышу: – Как я мог не пойти за тобой? Его рука всё ещё покоится на груди Вэнь Кэсина, а меч – не так далеко от шеи. Он сместился, когда Чжоу Цзышу отшатнулся, но не настолько, чтобы перестать быть угрозой. Чжоу Цзышу не опускает его. – Тогда кто ты мне? Почему я тебя не помню? – Я– – Цзышу, чего ты ждёшь? Чжоу Цзышу оборачивается. Движение выходит ужасно медленным, будто он под водой. Цзинь Ван приближается к нему, выходя из тени деревьев. У него за спиной – целый отряд людей из Тяньчуан, их тёмные плащи и маски сливаются с тенями. С их появлением лес становится темнее. Как– Когда– – У тебя есть приказ, – говорит Цзинь Ван. – Убей его. – Ну давай, вперёд, – подаёт голос Владыка Долины, но говорит он не с Чжоу Цзышу, а с Цзинь Ваном. Говорит таким тоном, что волосы на руках Чжоу Цзышу встают дыбом. – Убивай меня сколько душе угодно. Тебе всё равно его не заполучить. Цзинь Ван останавливается в нескольких шагах от Чжоу Цзышу, достаточно близко, чтобы тот увидел мягкое выражение на его лице. Он всегда выглядит так, когда знает, что у него есть преимущество. – А какая у тебя власть над ним? – говорит Цзинь Ван. – Чжоу Цзышу сам себе хозяин. Губы Цзинь Вана искривляются, как будто он попробовал что-то кислое. – Тогда кто ты? Владыка Долины Призраков улыбается во все зубы. – А я – его. Сердцебиение под рукой Чжоу Цзышу не сбивается. Цзинь Ван усмехается куда-то в сторону. – Цзышу, заканчивай с этим. Чжоу Цзышу делает шаг назад, потом еще один, все еще глядя на Цзинь Вана. Цзинь Ван, которого здесь быть не должно. Темнеющий лес. Воины, появляющиеся из-за деревьев. Вэнь Кэсин, который не боится Чжоу Цзышу, хотя и знает, кто он такой. Чжоу Цзышу крепко держит в уме эти факты, даже когда они пытаются ускользнуть от него, даже когда какая-то отдаленная его часть пытается сказать, что все в порядке, что так и должно быть. Галлюцинация, думает он, и опускает Байи, проводя лезвием по своей собственной ладони. Вспышка боли, острая и яркая. На мгновение весь мир содрогается. – А-Сюй? – он слышит окрик Вэнь Кэсина. Перед глазами Чжоу Цзышу мелькает подол его одежд – он пытается подойти, – но цвет золота и спелых слив застилает его взор быстрее. – Цзышу, – голос Цзинь Вана звучит невозможно близко. Он преодолел расстояние между ними в один шаг. Он вырывает Байи из руки Чжоу Цзышу и отбрасывает в сторону, хватая того за плечи. – Что ты делаешь с собой? Прекрати. Цзышу, посмотри на меня. Позади него в воздухе вихрем пролетает белый веер, отбрасывая назад шеренгу солдат Тяньчуан. Мгновение, вспышка синего, а затем лезвие Байи прижимается к шее Цзинь Вана. – Отойди от него, – говорит Вэнь Кэсин тем же тоном, от которого волосы встают дыбом. Он не глядя поднимает руку, чтобы поймать веер. Воины вокруг них замирают, готовые в любой момент броситься в атаку, а Вэнь Кэсин сильнее нажимает на лезвие, заставляя Цзинь Вана вытянуть шею. Вэнь Кэсин медленно разворачивает его, вставая между ним и Чжоу Цзышу. В ушах Чжоу Цзышу звенит все громче и громче. Теплая кровь стекает по его пальцам. Он должен– – Это ты, не так ли? – Вэнь Кэсин говорит Цзинь Вану. – Это твоих рук дело. Скажи мне, как это остановить. – Лезвие вонзается в кожу, красная струйка стекает по воротнику Цзинь Вана. – Говори! – Цзышу, – говорит Цзинь Ван, даже не пытаясь взглянуть на Вэнь Кэсина, – сделай что-нибудь. Чжоу Цзышу погружает пальцы в рану на ладони. Боль прошивает его электрическим разрядом, поднимаясь вверх по руке, от звона в ушах начинает лихорадить. Он знает, что никогда не видел Владыку Долины Призраков до того, как тот появился на рынке, и все же. И все же он знает, как выглядит лицо Вэнь Кэсина, когда он смеется. Как он выглядит, когда свет от костра танцует на его коже. Как он выглядит, склонившись над картиной в Усадьбе Четырёх Сезонов. Знает, как он кривится, когда Чжоу Цзышу хватает его окровавленное лицо рукой. Он медлит. Вэнь Кэсин оглядывается через плечо – в его глазах плещется что-то дикое, – и встречается с глазами Чжоу Цзышу на мгновение, прежде чем повернуться и перерезать Байи горло Цзинь Вана. Чжоу Цзышу видел достаточно смертельных ударов, подобных этому, – большинство из них – от его собственной руки, – чтобы знать, чего ожидать. Кровь. Шок. Падение. Цзинь Ван не падает. Он даже почти не отклоняется назад, только наклоняет голову, чтобы посмотреть на кровь, стекающую по его воротнику. – Цзышу, – говорит он, и умудряется казаться разочарованным, хотя голос булькает у него в горле. – О, – выдыхает Вэнь Кэсин, отступая к Чжоу Цзышу. Он всё ещё держит Байи наготове. Люди Тяньчуан вокруг них не двигаются. – Он не… его здесь нет. Значит, только ты и я, А-Сюй? Ты вспомнил? – затем он добавляет, немного отчаянно. – И что нам теперь делать? Есть идеи? Чжоу Цзышу не сводит глаз с Цзинь Вана. Он качает головой. Что бы ни происходило, какая бы это ни была галлюцинация, она ещё не закончилась. Ни одна из версий Хэлянь И не отпустит его так легко. Цзинь Ван поднимает руку к горлу. – Ты должен был убить его. Ты должен был защитить меня. – Ты не настоящий, – Чжоу Цзышу слышит свой голос словно издалека. Цзинь Ван только вздыхает, из-за чего из раны вытекает еще больше крови. – От такого тебя нет никакой пользы, – говорит он и поворачивается, воины Тяньчуан расступаются перед ним, и его силуэт снова исчезает в деревьях. Они закрывают образовавшийся разрыв, окружая Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсина. Их сотни – они прячутся в тенях, заполняя весь лес. Чжоу Цзышу не узнает ни одного лица. – А-Сюй, – говорит Вэнь Кэсин, – лови. Он отбрасывает Байи в сторону, и Чжоу Цзышу ловит клинок, поворачиваясь спиной к нему. Он чувствует, как Вэнь Кэсин делает то же самое, легко прижимаясь в ответ. От ощущения чужого тела за спиной почему-то становится невероятно спокойно, несмотря на окружающих их людей. У Вэнь Кэсина есть только веер, у Чжоу Цзышу есть Байи, с кончика которого ещё капает кровь. – Пообещай мне, что после этого ты вспомнишь то, что ты сказал, – легко говорит Вэнь Кэсин, его прежнее отчаяние растворилось без следа. Чжоу Цзышу понимает, они оба видят один исход: они не покинут этот лес. Это всё не настоящее, снова говорит себе Чжоу Цзышу и блокирует первый удар, пинком отбрасывая нападавшего. Нет времени, чтобы убедиться, останется ли тот лежать, когда другой клинок обрушивается на его голову. Вслух Чжоу Цзышу говорит: – Что я сказал о чем? – О том, чтобы заставить тебя готовить. Я действительно заслужил выходной. – Я ничего подобного не говорил. Веер Вэнь Кэсина ловко отбивает меч слева от Чжоу Цзышу. – Ты говорил! Ты сказал, попробуй отказаться на– Вэнь Кэсин прерывается с ужасным сдавленным звуком, а затем за спиной Чжоу Цзышу не остаётся ничего, кроме воздуха. Чжоу Цзышу делает один мощный удар Байи, отбрасывая всех в пределах досягаемости, а затем падает на колени. Это нереально– Кровь окрашивает одежду Вэнь Кэсина, пачкая вышитые бамбуковые листья. Он растягивает окровавленные губы в улыбке. – На… день, – выдыхает он. – Это… то, что ты сказал. – Заткнись, – выдавливает Чжоу Цзышу. С его губ срывается. – Шиди. В уголках глаз Вэнь Кэсина появляются морщинки. – Ах. Мой шисюн… все-таки нашел меня. Вспышка серебра. В груди Чжоу Цзышу вспыхивает боль, и все растворяется во тьме. # Чжоу Цзышу моргает – встречный ветер бьет в лицо. Карета трясется под ним и покачивается, поднимаясь в гору. Он притаился на крыше, в его рукаве спрятан кинжал. Где-то далеко кричит сова. Он проделывает это не в первый раз. Он проскользнет в карету, перережет горло пассажиру и исчезнет в ночи. По прибытии возницу будет ждать только мертвое тело. Он не знает, что обычно происходит после этого – к тому времени он уже очень далеко. Деревья вдоль грунтовой дороги становятся все гуще, а тени – резкими и растянутыми. Чжоу Цзышу дожидается, когда луна скроется за тучами, а затем перепрыгивает через борт кареты и проскальзывает внутрь. Хозяин кареты, кажется, ждет его, глаза блестят в темноте. – А вот и ты, А-Сюй, – улыбается он. Чжоу Цзышу замирает. Он смотрит на затененную фигуру мужчины, сидящего с идеально прямой спиной на сиденье и смотрящего точно на него. Бледная полоса лунного света падает на его лицо, и на нем не виднеется и следа страха. – Кто такой А-Сюй? – спрашивает Чжоу Цзышу, хотя его это не должно волновать. Он не должен быть таким…взволнованным? Мужчина сглатывает. – Ах. Ты опять забыл. Рука Чжоу Цзышу сильнее сжимает кинжал. Карета снова трясётся, натыкаясь на камни, и он использует этот момент, чтобы скрыть выпад. Он толкает человека к стене, колено Чжоу Цзышу упирается между его ног, а сверкающее лезвие прижимается к пульсирующей точке на его шее. Мужчина не сопротивляется, еле дышит, его руки безвольно опущены по бокам. Чжоу Цзышу останавливается, его рука натянута, как тетива, но что-то его останавливает. Он должен– Он должен– # Чжоу Цзышу моргает – встречный ветер– # Чжоу Цзышу моргает– # Чжоу Цзышу запрыгивает в карету и остается там, взгромоздившись на окно. Рама впивается ему в руки. Он не обращает внимания на боль, глядя на человека внутри, который лишь смотрит в ответ. – Я знаю тебя, – говорит Чжоу Цзышу сквозь звон в ушах. – Ты мой– # Он облачен в одежду слуги и держит кувшин с отравленным вином. Его цель – человек в фиолетовом, сидящий на возвышении в окружении Десятки Великих из Долины Призраков. Это публичное убийство, но не самое сложное, что когда-либо совершал Чжоу Цзышу. Владыка Долины Призраков, должно быть, любит вино – Чжоу Цзышу, вероятно, сам раздобыл эту информацию, хотя и не помнит, чтобы делал это. Он даже не может вспомнить, в какой момент Цзинь Ван так заинтересовался Долиной Призраков, или как он смог пробраться на этот банкет, да и в честь чего он; но ему и не нужно вспоминать. Ему просто нужно выполнить свою работу. Он скользит вдоль стены, с легкостью проходя к возвышению. Ему не составляет труда приблизиться к его цели и пробормотать: – Еще вина, Владыка? – пока он наклоняет кувшин к чаше Владыки Долины Призраков. Рука ловит его запястье, Владыка Долины Призраков откидывается назад, чтобы посмотреть на него. Его глаза мерцают в свете костров. – Я не уверен, что в настроении пить сегодня, А-Сюй. Чжоу Цзышу замирает– # Чжоу Цзышу облачен в одежду слуги, несет кувшин с отравленным вином на возвышение, но его цель поднимает взгляд, прежде чем он проходит половину пути, и находит его глазами– # Он облачен в одежду слуги и держит кувшин с отравленным вином, и не может заставить себя налить его в чашу. Он остается наедине с Владыкой Долины Призраков, и у него в рукаве есть кинжал на случай неудачи, но даже это кажется неправильным, и он не знает, почему– # – Отпустите его, Ваше Высочество. Если то, что он говорит, правда, и я совершил ошибку, покинув Вас, то позвольте мне понести наказание. – Цзышу, о чем ты говоришь? Ты никогда не уходил. А теперь убей его. # За спиной Чжоу Цзышу растворяются отдалённые голоса, пока он идет по второму этажу оживленной гостиницы. Его шаги остаются легкими, его тень мягко растворяется в темном коридоре. Если бы он остановился, пришлось бы прищуриться, чтобы хоть немного разглядеть его. Хозяин отдельной комнаты в конце коридора точно не заметит его, пока не станет слишком поздно. Он взламывает замок и прокрадывается в самую роскошную комнату этой гостиницы. Мужчина, одетый в темно-синее, сидит, скрестив ноги, у низкого столика, отвернувшись от двери; перед ним горит всего одна свеча. Чжоу Цзышу использует её свет как ориентир, бесшумно двигаясь по полу и мгновенно скользя руками по голове мужчины, почти нежно, как будто он баюкает кого-то дорогого. Один поворот, и его работа будет выполнена. Даже если мужчина запаникует, то его будет не так-то просто оттолкнуть. Мужчина поднимает руку. Вот она – паника, думает Чжоу Цзышу. Но ладонь лишь скользит по пальцам Чжоу Цзышу, а после мягко берёт его за запястье. Словно его убаюкивают в ответ. – Ты поймал меня, А-Сюй, – вздыхает мужчина в синем. Чжоу Цзышу примерзает к месту. Он знает этот голос– эту руку– Он знает– # Чжоу Цзышу проскальзывает в самую роскошную комнату гостиницы – его цель уже ждёт его. В порыве схватки они ломают стол и переворачивают жаровню. Они дерутся на равных. Но мужчина упускает шанс нанести смертельный удар, поэтому Чжоу Цзышу использует его вместо него. Леденящий ужас распространяется по его венам, когда тело падает, и он понимает… # – Боже, ну и беспорядок. Цзышу, ты знал этого человека? Шиди– шиди– # Он здесь, чтобы убить Владыку Долины Призраков– # – Разве это не слишком жестоко, А-Сюй? Заставлять меня завоевывать твоё доверие снова и снова, хотя и в первый раз это заняло так много времени? Те дни были такими ужасными, тогда ты отказывался даже взглянуть на меня лишний раз. А как в ту ночь, на берегу реки, Чэнлин и я умоляли тебя открыть свое сердце нам обоим! Ну, в основном Чэнлин, он действительно был более жалким. Ах, но я думаю, что уже тогда мы тебе тайно нравились. Впрочем, ничего страшного, А-Сюй, делай, что должен, а я буду раз за разом ждать тебя здесь. Ты ведь знаешь эту поэму, да, А-Сюй? «Я выйду тебя встречать, да благословят меня небеса; хоть тысячу ли я пройду пешком, до самого Чанфэнса!» # Он здесь, чтобы убить человека, который знает слишком много– # – Ты знал его, Цзышу? – Я– # Он здесь чтобы– # Он поднимает меч, приставляя его к собственному горлу– – А-Сюй! # Он здесь, чтобы найти своего– # Чжоу Цзышу добирается до главных гостевых покоев под покровом безлунной ночи и обнаруживает у дверей мертвых охранников. Он перешагивает через них, стараясь не запачкать сапоги кровью, и проскальзывает в темную комнату позади них. Он вытягивает Байи, стараясь держать клинок в тени, но его осторожность ни к чему. Комната пуста и тиха, если не считать мерцания зажженной свечи на столе. Ну, относительно пуста. В ней нет ни одной живой души. На кровати лежит тело, свернувшееся калачиком так, как это возможно только после смерти. Слабый запах железа ударяет в нос Чжоу Цзышу, когда он входит внутрь, и видит изящную россыпь бледно-зеленой ткани, мерцание серебряного гуаня. На полпути что-то на столе бросается ему в глаза. Сложенный белый веер в кольце света свечи, аккуратно лежащий рядом с только что написанным письмом – чернила ещё не успели полностью высохнуть. «A-Сюй», письмо написано аккуратным, но торопливым почерком. Глаза цепляются за иероглиф, означающий «пух». Что-то внутри Чжоу Цзышу откликается, дергает за струну. «В этот раз я решил попробовать уйти пораньше. Если это сработает, знай, что я найду тебя, где бы ты ни был». Чжоу Цзышу поднимает веер. Он сжимает его пальцами, острые края впиваются в его кожу, а в ушах звенит и звенит. Ужас растворяется внутри, как кровь в воде. Он знает: он принадлежит кому-то, кого он– # Лучи закатного солнца освещают покои Чжоу Цзышу, когда он моргает и просыпается во второй раз. – Цзышу. Ты готов вернуться домой? Его горло саднит, когда он сглатывает. Он смотрит в потолок и не произносит ни звука. – Неважно. Снова рука, перекрывающая ему воздух, снова кувшин сталкивается с его зубами– # Чжоу Цзышу прячется в небольшой тени от каменной стены и ждет, пока патруль выйдет через задние ворота. Когда их шаги стихают, он отделяется от темноты и перепрыгивает через стену, мягко приземляясь во дворе с другой стороны. Ночь окружает его со всех сторон, далекие шаги и чьи-то голоса доносятся до него с ветром. Он в одиночестве огибает небольшие пристройки – за ним не следуют люди в масках, даже Хань Ин не прячется в его тени. Цзинь Ван поручил эту миссию Чжоу Цзышу в разговоре с глазу на глаз, только ему одному. Чжоу Цзышу нужно найти деревянную шкатулку с резным веером в главной комнате поместья. Он должен прочитать имя, спрятанное внутри. И после – убить человека, что носит его. (Он не знает, кому принадлежит это имя и чем этот человек заслужил смерть. Каждый раз, когда он пытается вспомнить, пытается собрать пазл воедино, мысли рассеиваются дымкой. Он был немного не в себе после того, как Цзюсяо– Он был не в себе последнее время. Ему просто нужно выполнить это поручение, а с остальным он разберётся позже.) Он останавливается на углу здания, наклоняя голову, чтобы отследить приближающиеся шаги. Когда слуга поворачивает за угол, он быстро вырубает молодого человека и подхватывает его бессознательное тело. Ему не составляет труда отнести слугу к темному дровяному сараю в дальнем конце двора и проскользнуть внутрь. Он складывает свой плащ на одну из поленниц и натягивает одежды слуги. Так он незамеченным петляет по усадьбе, тенью проходя мимо нарядно одетых гостей, пьяно разбредающихся по своим покоям, музыкантов, убирающих свои инструменты. Кажется, сегодня здесь что-то праздновали. В конце концов, он достигает внутренних покоев. Пока он поднимается по короткой лестнице, уже высматривая, нет ли внутри кого-то, случайно задевает человека в белом, роняя тихое извинение. Убедившись, что комната пуста, он открывает двери и проскальзывает в темное помещение, сразу же разжигая одну из жаровен. Любой, кто войдет без предупреждения, увидит простого слугу, обогревающего комнату, а не вора, роющегося в поисках секретов. Резная шкатулка, как оказывается, вовсе не спрятана — она стоит в центре пустого стола, как будто хочет, чтобы ее нашли. Крышка легко поддается под пальцами Чжоу Цзышу, и он вытаскивает свернутую бумагу, разглаживая ее на ладони. Правый край листа неровный, как будто вырванный откуда-то. «Вэнь Кэсин» – гласит надпись на бумаге. «Зелёный пик, Владыка Долины Призраков». Мужчина с портрета смотрит на Чжоу Цзышу. Его следующая цель. (Знал ли он раньше, что Цзинь Ван искал Владыку Долины Призраков? Имеет ли это значение?) Он не успевает поставить шкатулку на место, когда двери открываются. Чжоу Цзышу не двигается — он может объяснить, что это за коробка, если вошедшим окажется гость или другой слуга, но вот вороватое вздрагивание выдало бы его с потрохами — и лишь поднимает глаза. Это тот самый мужчина в белом, его дорогие одежды отражают лунный свет позади него, стоящего в дверном проёме. Его взгляд падает на лист бумаги, где чернилами начертано изображение его собственного лица, а затем встречается глазами с Чжоу Цзышу. – Подожди, – говорит Владыка Долины Призраков. Он не выглядит испуганным, злым или даже удивленным, когда поднимает пустую руку. – Подожди. Я предлагаю сделку. Чжоу Цзышу не имеет привычки вести переговоры с людьми, которых он собирается убить, особенно после того, как они видели его лицо. Он уже подсчитывает время, которое ему потребуется, чтобы вытащить Байи, если он, конечно, сможет добраться до Владыки Долины Призраков своим клинком до того, как их битва выльется за пределы комнаты. Владыка Долины Призраков, кажется, понимает это. – Ты должен хотя бы выслушать, – настаивает он. – Сделка такова: я позволю тебе убить меня, если ты расскажешь мне, как ты попал сюда сегодня. Чжоу Цзышу моргает. – Ваши условия, кажется, более выгодны для меня, – замечает он. – Я– Он не помнит. Все до прыжка через стену усадьбы похоже на попытку поймать дымку. Это неправильно. Он не знает, приехал ли он сюда верхом, пешком или на повозке. Если бы он согласился на эту сделку, он бы проиграл. Он все равно убивает Владыку Долины Призраков, но чувство неправильности происходящего только усиливается, когда тело падает. Чжоу Цзышу ловит его. В ушах звенит так, будто они только что столкнулись мечами, но второго меча не было – только веер, который Владыка Долины Призраков даже не попытался раскрыть. Чжоу Цзышу сжимает кулаки на одеждах Владыки Долины Призраков и думает: он совершил ошибку. Ши– – Хорошая работа, Цзышу, – говорит Цзинь Ван, проходя в открытую дверь. Чжоу Цзышу не поворачивается. – А теперь отпусти его, и ты сможешь вернуться домой. «Да, Ваше Высочество», должен сказать он, но слова застревают в глотке. Что-то внутри него кричит, желчь подступает к горлу. Капля крови стекает с уголка рта Владыки Долины Призраков и падает на колени Чжоу Цзышу. Чжоу Цзышу чувствует руку на затылке. – Отпусти его, – снова говорит Цзинь Ван, но Чжоу Цзышу лишь крепче сжимает– # Чжоу Цзышу прячется в небольшой тени от каменной стены и– # Чжоу Цзышу прячется в небольшой тени– # Чжоу Цзышу прячется в небольшой– # Чжоу Цзышу прячется– # Чжоу Цзышу прячется в небольшой тени от каменной стены и ждет, пока патруль выйдет через задние ворота. Когда их шаги стихают, он отделяется от темноты и перепрыгивает через стену, мягко приземляясь во дворе с другой стороны. До него доносятся звуки завершающегося празднества, пока он огибает внутренние пристройки. Ноги несут его вперёд, будто он точно знает путь. За ним не следуют люди в масках. Это задание было поручено ему одному: найти деревянную шкатулку с резным веером в главной комнате поместья, прочитать имя, спрятанное внутри, а после – убить человека, что носит его. (Он не знает, кому принадлежит это имя и чем этот человек заслужил смерть. Каждый раз, когда он пытается вспомнить, пытается собрать пазл воедино– Он был немного не в себе после того, как Цзюсяо– Он был немного не в себе в последнее время. Ему просто нужно выполнить это поручение, а с остальным он разберётся позже.) Нетрудно схватить слугу, быстро ударить по голове и поймать его бессознательное тело. Чжоу Цзышу проскальзывает в темный дровяной сарай в дальнем конце двора, быстро запирает дверь и опускает обмякшего слугу на застланную соломой землю. Его плащ и маска сняты, и он стягивает верхние одежды, готовясь сменить их на одежды слуги, когда понимает, что он не один. Всего лишь малейшее движение воздуха, холодное покалывание на затылке. Чжоу Цзышу замирает на мгновение, а затем оборачивается, чтобы оглянуться через плечо, готовясь или вытащить меч, или быстро выдумать правдоподобную историю (Ах, он упал в обморок, я проверяю, все ли с ним в порядке– Не могли бы Вы принести немного воды? Я останусь здесь, с ним.) Всё зависит от того, наткнётся ли он на другого убийцу или на еще одного незадачливого слугу. Кажется невероятным, что он не заметил, что здесь был кто-то еще – в окнах не проскользнуло даже тени. Но ясно – это ошибка с его стороны. Однако тот, кого он видит, не похож ни на слугу, ни на наёмника. На связке дров, как на троне, в изысканных белых одеждах, освещенных полосой лунного света, сидит молодой человек. Он держит раскрытый веер перед грудью и смотрит прямо на Чжоу Цзышу. – Еще раз привет, – говорит мужчина. – Секунда в секунду. Чжоу Цзышу не обращает внимания на то, как его собственные верхние одежды свисают с его плеча, а слуга без сознания лежит позади него. – Вы, должно быть, спутали меня с кем-то, – говорит он спокойно, как будто они с этим мужчиной только что столкнулись на улице средь бела дня. – Я не ошибся, Чжоу Цзышу, – произносит мужчина. Что ж, тогда. Чжоу Цзышу обнажает Байи и делает выпад вперед, описывая клинком чистую дугу. Мужчина захлопывает веер и почти лениво отбивает меч Чжоу Цзышу, а затем высоко подпрыгивает, чтобы избежать следующего удара. Связка дров рассыпается под лезвием Байи, когда мужчина ловко приземляется на пол. В приглушённом свете его ухмылка напоминает острие ножа. – Ах, А-Сюй, – говорит он, снова открывая веер. – Вряд ли эту схватку можно назвать справедливой. У меня ведь даже нет оружия! Чжоу Цзышу переводит взгляд на ноги мужчины, затем снова на его лицо. Он вкладывает Байи обратно в ножны, и ухмылка мужчины становится шире. Его первый выпад уходит в пустоту. Мужчина ловко ныряет под его руку и наносит удар в незащищенный бок Чжоу Цзышу, отбрасывая его назад. Чжоу Цзышу снова нападает, и мужчина вскидывает руку, блокируя его, не прерывая зрительного контакта. Ещё раз. И ещё раз. Атака. Блок. Выпад, изящный поворот. Они двигаются по полу вместе, одежды кружатся вокруг них с каждым новым шагом. Мужчина, кажется, предугадывает все движения Чжоу Цзышу, ступая шаг в шаг, как будто они исполняют какой-то странный танец. Они приближаются к двери, и Чжоу Цзышу видит свою возможность. Он обходит все еще лежащего без сознания слугу и отталкивается от ближайшей поленницы, подбрасывая себя в воздух, чтобы перевернуться над головой мужчины. Но тот предвидит и это и протягивает руку, чтобы схватить Чжоу Цзышу за запястье, будто срывая виноград с лозы. Он швыряет Чжоу Цзышу на землю, ударяя спиной о разбросанную солому, а затем придавливает своим весом, оказываясь сверху. Садится на талию Чжоу Цзышу, одной широкой ладонью фиксируя его запястья над головой, а другой почти невесомо обхватывает горло Чжоу Цзышу. Чжоу Цзышу может сбросить его. Может продолжить их танец. Но вместо этого он ждет. Ему интересно. – Мы закончили? – говорит мужчина. – Я думаю, что лично я выложился на максимум. – Это ты мне скажи, закончили ли мы, – говорит Чжоу Цзышу. – Похоже, ты знаешь, что я собираюсь сделать, еще до того, как я об этом подумаю. – Конечно, знаю, мы проделывали это уже семь раз, – удивление проскальзывает по лицу Чжоу Цзышу. Мужчина протягивает руку и щелкает его по лбу свободной рукой. – Это у тебя тут голова дырявая. Как насчет этого: когда ты проснешься, мы можем провести честный матч-реванш. Когда он– ? – Кто ты? – говорит Чжоу Цзышу. – Ну вот, теперь ты задаешь вопросы. Гораздо продуктивнее, чем сразу кидаться на меня с мечом. – мужчина один раз барабанит пальцами по ключице Чжоу Цзышу и останавливается. – Я Вэнь Кэсин, Владыка Долины Призраков. В документе, за которым тебя послали, будет написано мое имя. Я подумал, что мы могли бы пропустить эту часть. Чжоу Цзышу не показывает, что шокирован. Он не двигается, разве что немного напрягает руки. Напомните этому Вэнь Кэсину, что он все еще держит Чжоу Цзышу – люди, которые думают, что у них есть преимущество, обычно более раскрепощены. – Кто тебе об этом сказал? – Ты, – говорит Вэнь Кэсин. – А потом ты убил меня. О, и вот еще что: это всё не реально. Чжоу Цзышу поднимает брови. Это что-то новенькое, он должен признать. Обычно его цели просто поливают его последними словами или пытаются предложить огромные деньги, чтобы он оставил их в покое. Они не часто утверждают, что он уже сделал свою работу. – Ах, точно, – протягивает Вэнь Кэсин. — Ты думаешь, что я пытаюсь сбить тебя с толку, чтобы сбежать. Похоже, что я убегаю? Я никуда не уйду, – Вэнь Кэсин ёрзает на месте, будто усаживаясь поудобнее. Внезапно Чжоу Цзышу начинает волновать, что его собственная одежда все ещё распахнута. – Выслушай меня, А-Сюй. Что ты помнишь перед тем, как прийти сюда? Чжоу Цзышу моргает. Чего добивается Вэнь Кэсин? Хочет узнать, что Чжоу Цзышу ел на ужин? С кем он встречался? Как он добрался сюда из– Из того места, где он бы этим утром. Он не– Он снова сильно моргает. Он был за стенами, а до этого– Зияющая пустота. Он знает, что Цзинь Ван лично давал ему инструкции, но не помнит, как именно это происходило. Было ли это в тронном зале, в личных покоях или на прогулке по садовой дорожке. Он не знает, был ли сад в полном цвету или сейчас начало зимы, когда все окрашено в разные оттенки коричневого. Он не знает, приехал ли он сюда верхом, на повозке или пришёл пешком. Он просто не знает. – А что я должен помнить? – говорит Чжоу Цзышу, пытаясь скрыть растущую внутри тревогу. – Ничего, – прямо говорит Вэнь Кэсин. – Ты ничего не помнишь, потому что просто оказался здесь. Ты знаешь свою миссию и ничего больше, но до сих пор не подвергал это сомнению. То же самое и со мной — в этом конкретном сне я просто появляюсь в одном из дворов, уже опоздав на праздник. В последнее время я прокрадываюсь сюда, чтобы встретиться с тобой, и мы проводим наш небольшой спарринг, а потом я говорю тебе, что это все сон. И, прежде чем ты спросишь: «если это сон, то разве ты тоже не часть сна?», – Чжоу Цзышу прикусывает язык, – ответ на это – нет, я тоже настоящий. Я просто… тоже здесь, почему-то. Ты не помнишь меня сейчас, но ты знаешь меня, когда не спишь. – легкая улыбка трогает губы Вэнь Кэсина. – Однажды ты сказал, что мы встретимся снова, если нам суждено, и тогда мы встретились. Может быть, это работает и во снах, – он прерывается. – Ах, попридержи эту мысль. Твой дружок вот-вот откроет глаза. В тот же момент слуга на полу дёргается, приходя в себя, и издаёт тихое шипение. Чжоу Цзышу уже успел забыть о нём. Вэнь Кэсин приподнимает бровь, как бы говоря: «Ну?» – Вперёд, – говорит Чжоу Цзышу. – Ты останешься здесь? – Я останусь здесь. Вэнь Кэсин слегка привстаёт и тянется к юноше, чтобы ещё раз ударить его по точке на затылке. Несчастный снова обмякает без сознания. Просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет, Чжоу Цзышу садится и резко тянется к нефритовой шпильке в волосах Вэнь Кэсина, закрепляющей теперь слегка растрёпанный пучок. Вэнь Кэсин ловит его запястье, даже не оборачиваясь. – Это ты тоже уже пытался провернуть, – он снова поворачивается к нему лицом, не отпуская его руки. Теперь они находятся практически нос к носу. Вэнь Кэсин всё ещё сидит на ногах Чжоу Цзышу. – До сих пор не веришь мне, А-Сюй? Ну, давай, спроси у меня что-нибудь. Чжоу Цзышу на мгновение задумывается. – Твоё имя правда– – Вэнь Кэсин? – заканчивают за него. – Всё немного запутано, но да. Чжоу Цзышу прищуривается. – Кто сказал тебе– – Звать тебя «А-Сюй»? – снова перебивает Вэнь Кэсин. – Ты. Когда мы впервые встретились. – Ты– – Отравил тебя? Нет, – Вэнь Кэсин выглядит слишком довольным, вырывая слова прямо изо рта Чжоу Цзышу. У Чжоу Цзышу ужасно чешутся руки схватить веер Вэнь Кэсина и сбить им это самодовольное выражение с его лица. – Да и к тому же, когда бы я успел это сделать? Ты только пришел. – Ладно, хорошо, имеет смысл, – говорит Чжоу Цзышу. Он делает вдох, второй, готовясь сказать что-то, что Вэнь Кэсин никак не может ожидать. Не может знать. Он отрывает рот– – Цинь Цзюсяо, – произносит Вэнь Кэсин. Имя ощущается как удар, и Чжоу Цзышу чувствует, как немного отшатывается назад. Чужая хватка на руке не позволяет сдвинуться дальше. Вэнь Кэсин моргает, будто только сейчас осознав, что до сих пор сжимает запястье Чжоу Цзышу, и отпускает. – Вот что ты собирался сказать. Цинь Цзюсяо. Чжоу Цзышу медленно опускает руку на бедро. Его колени слегка ноют под весом Вэнь Кэсина, но он не торопится скинуть его. – Кто ты такой? – Я думал, мы только что это выяснили, – вздыхает Вэнь Кэсин. – Только не говори, что ты уже начинаешь забывать. – Кто ты для меня, – говорит Чжоу Цзышу. – Ты сказал, что знаешь меня. – Я знаю. Мы с тобой очень хорошие друзья. – Тогда докажи. Настала очередь Вэнь Кэсина задумываться. Чжоу Цзышу ждёт. Это всё ещё может оказаться ловушкой, но если это и она – что ж, по крайней мере, она заслуживает его внимания. – Хорошо, – наконец произносит Вэнь Кэсин. – Извини, просто мы не заходили так далеко в предыдущие разы. С чего бы начать…Тебе не нравятся орехи. Даже самые дорогие, очереди за которыми выстраиваются до самых городских ворот. – Это можно сказать о большом количестве людей, – замечает Чжоу Цзышу. – Ты мастер маскировки. У тебя есть куча всяких инструментов для этого. – До этого мог догадаться кто угодно, – сухо комментирует Чжоу Цзышу. – Ладно, ладно… – он наблюдает за тем, как Вэнь Кэсин постукивает сложенным веером и, видимо, приходит к решению. – Когда ты был маленьким. В Усадьбе Четырёх Сезонов появился второй ученик. Чжоу Цзышу резко поднимает взгляд. – Он появился ненадолго, – говорит Вэнь Кэсин, – но ты был очень добр к нему. Даже когда впутывал в его волосы игрушечных жуков. Вы вместе заботились о щенке по имени Иго. А потом мальчик пропал, – пауза. – Его звали Чжэнь Янь. Тишина повисает между ними, натягиваясь, словно тетива. – Слезай, – командует Чжоу Цзышу. К его удивлению Вэнь Кэсин слушается, слезая с его ног, всеми силами пытаясь удержать пустое выражение на лице. Чжоу Цзышу не встаёт, просто подгибает ноги под себя, чтобы у него была возможность быстро это сделать, если понадобится. – Чжэнь Янь, – произносит он. – Вэнь Кэсин, – поправляют его. – Но. Да. На мгновение он допускает возможность, что Вэнь Кэсин каким-то образом столкнулся с семьей Чжэнь, услышал об Иго и игрушечных жуках и, по неизвестным причинам, разработал тщательно продуманный план, чтобы выдать себя за давно потерянного шиди Чжоу Цзышу. Он рассматривает этот вариант и отбрасывает. Он ни с кем не говорил о Чжэнь Яне с тех пор, как был ребенком. Он думал, что Чжэнь Янь мертв или где-то очень далеко, поэтому после того как Цзюсяо… Мысль ускользает от него. Цзюсяо больше нет – знакомое горе, тупая боль в груди, но он не может найти ее края. В этот момент он не может вспомнить, что делал после того, как это произошло. Он не помнит, как давно это произошло. А может быть просто, в конце концов, он сходит с ума и его самый первый шиди в этом темном дровяном сарае – всего лишь галлюцинация. Чжоу Цзышу прочищает горло. – Как, – начинает он. Вэнь Кэсин отводит взгляд. – Как я стал Владыкой Долины Призраков? Ах… – Как мы снова нашли друг друга, – заканчивает Чжоу Цзышу. – О, – выдыхает Вэнь Кэсин. – Моя служанка ввязалась с тобой в драку, а после я продолжал ходить за тобой, пока ты не разрешил мне остаться рядом. – И это сработало. – И это сработало, – подтверждает Вэнь Кэсин. – Поэтому даже не думай избавиться от меня, А-Сюй. Чжоу Цзышу пытается представить: этот высокий, яркий мужчина плетется за ним. Он должен был позволить ему – никто не может следовать за Чжоу Цзышу, если он не хочет, чтобы его нашли, даже его собственные люди. Даже Цзинь Ван. На мгновение он чувствует слабый, болезненный ужас перед этой воображаемой версией самого себя. Неужели он так отчаянно хочет погубить последних оставшихся людей из Усадьбы Четырёх Сезонов, что позволил Чжэнь Яню втянуться в его жизнь, когда Цзинь Ван все еще управляет мечом Чжоу Цзышу? Это как-то связано с тем, что Вэнь Кэсин является Владыкой Долины Призраков? Чжоу Цзышу использовал его, чтобы получить информацию? Или это Вэнь Кэсин использовал его? – Ты сказал, что мы стали очень хорошими друзьями после того, как снова встретились, – начинает Чжоу Цзышу, внимательно наблюдая за Вэнь Кэсином. – И ты называешь меня так фамильярно. Должен ли я ответить тем же? А-Син? Взгляд Вэнь Кэсина возвращается к нему. Его глаза широко раскрыты, а брови грозят сойтись на переносице. Чжоу Цзышу понимает, что он определенно ошибся. На его лице нет ни удовлетворения, ни вспышки триумфа от того, что Чжоу Цзышу, похоже, клюнул на удочку. – Почему бы тебе не проснуться и не вспомнить, как ты меня только что назвал, – после долгой паузы говорит Вэнь Кэсин. Значит, он не пытается навязать Чжоу Цзышу фальшивую фамильярность. По крайней мере, способами, которые имеют смысл. Тогда– Сон, сказал Вэнь Кэсин. Если это так, то это точно не нормальный сон. Даже не беря во внимание то, что Вэнь Кэсин здесь, во снах Чжоу Цзышу. Сны Чжоу Цзышу, если они к нему вообще приходят, обычно неприятны и бессвязны. Его братья, исчезающие в густом тумане. Наполовину узнаваемые голоса преследуют его по бесконечному коридору. Снова став маленьким мальчиком, он бродит по Усадьбе в поисках кого-то, кого так и не находит. Такие сложные и всепоглощающие сны он видел только с помощью Пьянящей Мечты. Что ж, если дело в этом. Чжоу Цзышу вытаскивает Байи из ножен и подносит к раскрытой ладони другой руки. – А-а-а, – прерывисто вскрикивает Вэнь Кэсин. Он подаётся вперед, накрывая своей рукой свободную руку Чжоу Цзышу. – Ты уже так делал. Но на следующий раз ты всё равно всё забыл. Его ладонь прохладная и сухая. Он лишь слегка касается руки Чжоу Цзышу, так, что их кожа едва соприкасается. Он должен понимать, что в таком положении, с обнаженным Байи, Чжоу Цзышу может с лёгкостью схватить его за руку, дернуть на себя и перерезать ему горло быстрее, чем тот успеет даже понять, что происходит. Но Вэнь Кэсин, похоже, совсем не испытывает страха. На его лице только беспокойство. – К тому же, – добавляет Вэнь Кэсин, – тебе ведь не нравится вид крови. Чжоу Цзышу чувствует, как его губы приоткрываются. Из всех вещей, которые Вэнь Кэсин знает о нём– Он медленно опускает Байи. – И что ты тогда предлагаешь? Вэнь Кэсин моргает. Его пальцы невесомо сжимают пальцы Чжоу Цзышу. – Я…А-Сюй, ты правда не собираешься спрашивать о Долине Призраков? – А я должен? Вэнь Кэсин сдавленно хмыкает, и это самая неграциозная вещь, которую он пока сделал. – Даже здесь ты– Что ж. По крайней мере ты не меняешься. Под неверием Чжоу Цзышу слышит нежность. (Остался ли ещё кто-нибудь, кому бы он просто нравился? Его подчинённые уважают его. Цзинь Ван… «нравится» это не то слово, которое использовал бы Чжоу Цзышу. Бэйюаня уже давно нет рядом с ним. Ему кажется, что ответом будет «нет». Вэнь Кэсин – исключение.) – В любом случае, нет, ты не должен, – говорит Вэнь Кэсин. – И, к твоему сведению: я перепробовал почти всё. Говорил, что всё это сон. Играл по сценарию. Позволял тебе убить меня. Убивал принца. Убивал себя. Даже… – он кривится. – Даже когда умирал ты, ничего не менялось. Как только кажется, что мы сдвинулись с мёртвой точки, что ты начинаешь вспоминать, сон меняется. И ты снова всё забываешь. – А ты помнишь. – Да. Я всегда помню. – Хорошо. Если только ты не помнишь того, чего не помнишь, – говорит Чжоу Цзышу. Небеспричинно, как ему кажется. Вэнь Кэсин награждает его раздражённым взглядом. – Я помню, – он раскрывает веер, а затем снова закрывает, постукивая им по колену. – И ничто из этого не сработало, как бы мы это ни разыгрывали этот спектакль. Конец всегда один. Чжоу Цзышу внимательно следит за выражением лица Вэнь Кэсина и замечает, как его взгляд уходит куда-то вдаль на последних словах. – Но у тебя есть ещё одна идея, – догадывается он. Улыбка Вэнь Кэсина похожа на луну, выглянувшую из-за облаков. – А-Сюй, – говорит он, – не хочешь сбежать со мной? И они сбегают. План состоит в том, чтобы покинуть поместье и посмотреть, что они найдут за стенами. Как будто они смогут обогнать то, что привело их сюда, или найти освещенную тропу, ведущую домой. Чжоу Цзышу думает, что это вряд ли сработает, но что-то в том, как на лице Вэнь Кэсина расцветает решительность, заставляет Чжоу Цзышу думать, что, возможно, игра стоит свеч. И действительно, у задней стены их встречает группа охранников поместья. Они переглядываются, и Чжоу Цзышу понимает, что Вэнь Кэсин пришёл к тому же выводу, что и он: слишком много охранников для ночного патруля. Кто-то или что-то не хочет, чтобы они уходили. – Эй, А-Сюй, – говорит Вэнь Кэсин, открывая веер. – Последний – ленивая старушка. – Сколько тебе лет? – спрашивает Чжоу Цзышу, и тут к ним приближаются первые охранники. Если схватка против Вэнь Кэсина ощущалась как две равные волны, сталкивающиеся вместе, то сражение бок о бок с Вэнь Кэсином ощущается как наводнение, как разбушевавшаяся река. Веер Вэнь Кэсина отбивает приближающийся меч как раз вовремя, чтобы Чжоу Цзышу полоснул по животу охранника, и он отвечает тем же, рубя другого по коленям, чтобы Вэнь Кэсин мог прыгнуть у него над головой, уничтожая весь ряд позади них. Они расчищают путь, расправляясь со всей группой, но спустя мгновение через ворота прибывает еще один поток. Чжоу Цзышу хватает Вэнь Кэсина за руку, и они меняют курс и бегут обратно к дровяному сараю. Они могут перелезть через стену с той стороны, рискнуть и узнать, что их ждет там, но еще до того, как они добираются до сарая, между зданиями появляется еще больше охранников, преграждающих им путь. Их заставляют отступать все дальше и дальше, и поместье начинает извиваться, превращаясь в лабиринт — дорожка поворачивает направо, хотя Чжоу Цзышу мог бы поклясться, что до этого она вела налево, как будто она каким-то образом ожила и пришла в движение. Чжоу Цзышу может слышать собственный пульс в ушах. Всё кажется таким реальным, думает он, и сражение и бегство. Даже когда часть его замечает, что чем больше охранников они убивают, тем больше они все кажутся размытыми – сверкающие мантии и пустые выражения лиц за тупыми металлическими лезвиями. Когда их, наконец, окружают, они стоят спиной к резным дверям в самом сердце здания. Глаза Вэнь Кэсина сужаются, он просматривает ряд охранников, занявших лестничную клетку, блокируя оба прохода в сторону. Чжоу Цзышу следует за его взглядом, а затем смотрит на крыши как раз вовремя, чтобы увидеть мимолётное движение. На крыше прицеливается лучник. Он хватает Вэнь Кэсина за талию и одним движением открывает дверь, втягивая их обоих внутрь. Как только Чжоу Цзышу захлопывает дверь, вокруг них расплывается кромешная тьма. По другую сторону не слышно ни шума, ни ожидаемого стука кулаков или лезвий, вонзающихся в дерево. Чжоу Цзышу отделяется от двери и поворачивается, чтобы найти Вэнь Кэсина. На мгновение в темноте Вэнь Кэсин предстает перед ним лишь тенью. Затем что-то мерцает — факелы и жаровни вспыхивают сами по себе, заливая танцующим светом комнату, в которую они вошли. Это не кабинет, не спальня и не сокровищница. Это пыточная Тяньчуан. Чжоу Цзышу оглядывается через плечо. За ним нет двери, только длинная стена. Перед ним же хорошо знакомая ему картина: стул с высокой спинкой, цепи, свободно свисающие по бокам, запечатанные ящики с гвоздями. Снег проникает сквозь окно в крыше, внезапный холод кусает щеки Чжоу Цзышу, несмотря на зажженные жаровни. Резная шкатулка, за которой его послали, стоит на низком столике в окружении ножей, ядовитых пилюль, курильниц для благовоний. Отравленная игла, однажды проскользнувшая между чьих-то пальцев в борделе. Кинжал, перерезавший кому-то горло в движущейся повозке, выброшенный в соседнем городе. Чаша вина, которую он когда-то предложил посреди праздника. Множество способов убить, и каждый из них готов к использованию. – А вот это…что-то новенькое, – говорит Вэнь Кэсин, подходя ближе. Чжоу Цзышу не двигается. Звон в ушах возвращается с новой силой. Он поднимает руку, чтобы зажать ухо – конечности кажутся непомерно тяжелыми, будто он под водой. – А вот и ты, Цзышу. Вэнь Кэсин оборачивается, его лицо искажает оскал, но уже слишком поздно. Наёмник Тяньчуан появляется из тени и хватает его сзади. Поблёскивающий кинжал впивается в кожу на шее Вэнь Кэсина. Также внезапно появляются ещё двое. Один вырывает из его рук веер, второй заламывает руки за спину, крепко стягивая их верёвкой. Это быстрая и точная работа. Без единой ошибки. Так, как учил их Чжоу Цзышу. Чжоу Цзышу поднимает взгляд. В другом конце комнаты Цзинь Ван спускается по ступеням платформы, на которой он стоял. Ещё больше людей Тяньчуан выступают из теней за ним. Дуань Пэнцзюй идёт по правую руку от него. – Опять ты, – говорит Вэнь Кэсин. Его тон становится скучающим, как будто это не его кровь стекает по лезвию у его горла, однако Чжоу Цзышу слышит в нём скрытую резкость. Словно нож, спрятанный в рукаве. – Ты продолжаешь объявляться без приглашения. Это некультурно. Цзинь Ван игнорирует его, не отводя глаз от Чжоу Цзышу. – Ты готов покончить с этим? – спрашивает он и подзывает кого-то одной рукой. Тень отделяется от общей массы, и подходит ближе. Это Хань Ин, понимает Чжоу Цзышу, и в этот же момент он слышит прерывистый вдох Вэнь Кэсина. И Чжоу Цзышу догадывается – там, откуда Вэнь Кэсин, какой бы ни была правда, Хань Ин– Хань Ин, должно быть– Мысль ускользает от него. Он всё ещё не сдвинулся ни на шаг, звон в ушах нарастает с каждой секундой. Хань Ин останавливается перед ним, чтобы поднять резную шкатулку со стола. – Глава, – тихо произносит он, подавая её. Чжоу Цзышу не берёт шкатулку – он знает, что он найдёт внутри. – Вы послали меня убить Владыку Долины Призраков, – говорит он Цзинь Вану. Отправил его, специально или нет, в реальности или нет, убить своего последнего шиди. Блики пламени пляшут на лице Цзинь Вана, отчего кажется, что выражение его лица изменилось, хоть он и остался безмятежным. И это опасная безмятежность. – Да. И ты привёл его сюда. Хорошая работа, Цзышу. Просто отличная. Вэнь Кэсин издает смешок. Наемник Тяньчуан, держащий кинжал, усиливает хватку. – А-Сюй, – произносит он, слегка задыхаясь от того, как его голова закинута назад. – Мне тут стало интересно, как Цзинь Ван что-то делает без тебя, если все, на что он, кажется, способен, это умолять тебя сделать все за него. Ты не думаешь, что это немного жалко? Скажи, он что, заставлял тебя сопровождать его даже во время походов в– Цзинь Ван делает жест рукой. Воины, удерживающие Вэнь Кэсина, движутся как один, оттаскивая его к стулу посреди комнаты. Вэнь Кэсин не сопротивляется, позволяя своим сапогам протащиться по полу. На его лице расползается злобная ухмылка, пока его приковывают цепями. – Ну, вперёд, – говорит он. Снег кружит вокруг него. – Я знаю, чем всё это закончится. Эй, А-Сюй, постарайся запомнить эту часть, хорошо? Не заставляй меня снова проделывать всю работу в следующий раз. Цзинь Ван проходится по помещению, будто прогуливаясь по цветущему саду. Он проводит пальцами по содержимому стола. Клинки, яды. – Выбирай, Цзышу. Или просто сломай ему шею, если хочешь. Но он должен умереть от твоей руки. Чжоу Цзышу переводит взгляд со стола на Хань Ина, все еще низко склонившегося перед ним, на Вэнь Кэсина, привязанного к стулу, – темные пятна уже расползаются по воротнику его одежд – который только выгибает бровь. «Ну?», говорит выражение на его лице. Чжоу Цзышу понимает, что у него практически нет выбора. Он просчитывал ходы: он может сделать то, что хочет Цзинь Ван, или он может напасть на своих людей. Оба варианта заканчиваются смертью Вэнь Кэсина и кровью на руках Чжоу Цзышу. Может быть, если Вэнь Кэсин прав, они встретятся снова. Но есть и другие способы бороться. – Нет, – говорит Чжоу Цзышу. Ужасная ухмылка сползает с лица Вэнь Кэсина. Шок потрясает комнату, а чужие взгляды мечутся от него к Цзинь Вану. Цзинь Ван останавливается. – Это приказ, Цзышу. Чжоу Цзышу не двигается. Возможно, они будут пытать Вэнь Кэсина до тех пор, пока смерть от руки Чжоу Цзышу не станет для него спасением, но что-то подсказывает Чжоу Цзышу, что Цзинь Ван уже провернул бы подобное, если бы это помогло достичь его цели. К тому же, есть наказания за предательство, особенно за такое неповиновение на глазах у стольких людей. Многие из них он создал сам. Это было бы справедливо. Маска спокойствия на лице Цзинь Вана дает трещину. – Ты бросаешь мне вызов? Чжоу Цзышу молчит. Губы Цзинь Вана сжимаются в тонкую полоску. Он сокращает расстояние между собой и Чжоу Цзышу, останавливаясь так, чтобы смотреть ему точно в глаза. – Тогда на колени, – говорит он. Команда повисает в воздухе между ними еще на мгновение, а затем Чжоу Цзышу сгибается, опускаясь на колени на холодный пол. Хань Ин издает тихий удивленный звук. Другие воины не реагируют, но Чжоу Цзышу может видеть, как качаются их темные одежды от беспокойного переминания на месте. – А-Сюй, – слышит он голос Вэнь Кэсина, впервые взволнованный с тех пор, как они вошли в пыточную. – А-Сюй, просто сделай это. Я найду тебя снова. Не– Он замолкает, но Чжоу Цзышу не может посмотреть, почему – обзор загораживают одежды цвета золота и спелых слив. Цзинь Ван опускается, чтобы снова заглянуть ему в глаза. Его лоб почти касается лба Чжоу Цзышу, когда он наклоняется и тихо говорит: – Цзышу. Не заставляй меня делать это. – Чжоу Цзышу приносит свои извинения. Он не убьет Владыку Долины Призраков. Цзинь Ван вздыхает, его беспокойство уступает место разочарованию. Он наклоняется и развязывает пояс Чжоу Цзышу, верхние одежды, внутренние одежды, нижнюю рубашку и стягивает их с плеч Чжоу Цзышу. Позади него слышен яростный рык Вэнь Кэсина, шарканье ног, и чьё-то шипение: – Твою мать, держи его голову неподвижно! Одежда Чжоу Цзышу падает на пол. Холодный воздух скользит по его коже, но он не дрожит. Цзинь Ван берет пояс Чжоу Цзышу и складывает его один раз, затем нажимает пальцами на челюсть Чжоу Цзышу, открывая ему рот. Чжоу Цзышу позволяет Цзинь Вану поместить пояс между его зубами, а затем завязать его на его затылке. Он выбрал это. К какому бы результату это ни привело, ему остается только вынести это. – Пэнцзюй, – зовет Цзинь Ван и встает. Он отодвигается, и Чжоу Цзышу снова видит ножки стула, белую мантию Вэнь Кэсина, мелькающую среди постоянно движущихся черных ботинок. Чжоу Цзышу не поднимает глаз. У него нет права просить о чём-либо, но он все еще надеется, что Вэнь Кэсин каким-то образом не увидит то, что должно произойти. Пятно оранжевого цвета, отчетливое в тусклом свете. Краем глаза Чжоу Цзышу видит, как Дуань Пэнцзюй поднимает что-то из жаровни. На мгновение Чжоу Цзышу видит изогнувшегося дракона на конце тавро, а затем Дуань Пэнцзюй встаёт позади него. Едва он успевает сделать полный вдох, как клеймо упирается ему в плечо сзади. Он бросается вперед, – он ничего не может с собой поделать – и оно давит еще сильнее, обжигая. Это всё не реально, думает он, пока ещё вообще может думать. Мир вокруг него содрогается, когда боль распространяется подобно огню, полностью сжигая его тело. Вдалеке он слышит, как кто-то кричит и кричит. – Я убью вас, я убью вас всех, я найду вас в аду и убью снова– – Заткни ему рот, заткни ему рот– – Вы видели– – …чуть не откусил мой– – А-Сюй! Наконец, тавро поднимается. Отсутствие его едва ли не хуже, боль пронзает тело с каждым вдохом. Он тяжело дышит сквозь пояс во рту, в глазах плывет, их заливает пот. Что-то недосягаемое мелькает на краю его сознания – воспоминание, другой вид агонии, – но он не может заставить себя уловить его. Рука лежит на его голове, до тошноты нежная. – Цзышу, – говорит Цзинь Ван и развязывает пояс. Он не сразу выпадает из его рта; отпечатки зубов глубоко врезались в ткань. – Теперь ты знаешь, кому служишь? Ты закончишь работу? Он тянется за словами и не находит их, прикусив язык. Цзинь Ван хватает его за подбородок, заставляя посмотреть вверх. – Ответь мне, Цзышу. Позади Цзинь Вана Вэнь Кэсин пытается вырваться из оков. Три человека пытаются удержать его на месте, но каждая их попытка провальна. В честном бою, думает Чжоу Цзышу, Вэнь Кэсин был бы непобедим просто благодаря своей упертости. – Нет, – повторяет Чжоу Цзышу слабым голосом. – Я не убью его. Лицо Цзинь Вана слегка перекашивает. Он опускает руку. – Тогда от тебя мне нет никакого толку, – говорит он. – Пэнцзюй, отныне ты глава Тяньчуан. Делай то, что посчитаешь нужным. Дуань Пэнцзюй падает на колени рядом с Чжоу Цзышу, отвешивая глубокий поклон. – Да, Ваше Высочество. Благодарю, Ваше Высочество. Цзинь Ван уходит, оставляя за собой шлейф ярости. Дуань Пэнцзюй поднимается на ноги. Он поворачивается и встает перед Чжоу Цзышу, чётко на расстояние вытянутой руки, хотя Чжоу Цзышу безоружен. Чжоу Цзышу пробивает на смех. – Что смешного? – интересуется Дуань Пэнцзюй. – Ты думаешь, я пощажу тебя? Чжоу Цзышу качает головой, всё ещё смеясь. Он умрёт, и он прекрасно это понимает. Учитывая трусость и жажду власти Дуань Пэнцзюя, это самый вероятный исход. – Нет, – отчаянно хрипит Вэнь Кэсин. Ах. Он тоже догадался. – Нет, не– не делай этого, нет. А-Сюй, Чжоу Цзышу, послушай меня, просто сделай то, чего он хочет, умоляю. Я приду к тебе снова. Только– – Как предателя, тебя нельзя оставить в живых, – говорит Дуань Пэнцзюй, перебивая Вэнь Кэсина, и обнажает меч. – Я также не верю, что бывший глава Тяньчуан не обезвредит семь гвоздей каким-нибудь хитрым трюком. Все, что я могу, так это сделать это быстро, в дань уважения. – Хань Ин. Брат Хань, останови его, освободи меня, пожалуйста, умоляю– А-Сюй, не– Губы Дуань Пэнцзюя искривляются в ухмылке. – Возможно, в следующий раз ты будешь чуть умнее, – говорит он и вонзает лезвие в живот Чжоу Цзышу. Если кто-то что-то и говорит, если кто-то и задыхается, заходясь в крике, Чжоу Цзышу не слышит. На мгновение нет ничего, кроме ослепляющей боли и звона в ушах. Он инстинктивно наклоняется вперед, обхватывая живот рукой, но это бессмысленно – рана слишком глубокая. Все, что он может сделать, это взять боль под контроль и собрать ее вокруг себя. Цепляться за неё. Оставайся здесь, говорит он себе. Держись до самого конца. Оставайся здесь ради– Он упирается одной рукой в пол и медленно поднимает голову. Сквозь пелену боли он видит… он видит… он видит Вэнь Кэсина, рвущегося вперёд, не обращая внимания на цепи, уже не кричащего. Он похож на загнанного дикого зверя, слезы струятся по его щекам двумя дорожками. Чжоу Цзышу хочет протянуть руку. Поймать их рукавом. «Я буду ждать тебя», пытается сказать он, но только выплевывает свежую кровь, а потом– # Чжоу Цзышу прячется в небольшой тени каменной стены и– ждет. Он не понимает, почему, но что-то будто пригвоздило его ноги к месту. Тупая боль эхом проносится по телу, хотя он не ранен – она приходит и исчезает, словно плохое воспоминание. Патруль выходит через задние ворота, исчезая из поля его зрения и растворяясь в ночи, но Чжоу Цзышу продолжает стоять на месте. И, в конце концов, кто-то находит его. Мужчина легко перепрыгивает через стену, его белые одежды развеваются, когда он мягко приземляется в нескольких шагах от Чжоу Цзышу. Шпилька в его волосах на мгновение мерцает в лунном свете, а в следующую секунду мужчина ныряет в тень рядом с Чжоу Цзышу, прижимаясь спиной к стене. Кажется, что проходит вечность, пока они стоят рядом, даже не глядя друг на друга. Мужчина первым прерывает тишину. – Я устал, А-Сюй. Он чувствует это. В темноте Чжоу Цзышу может разглядеть только его силуэт и то, как напряжены его плечи, как сильно сжаты пальцы на веере. Он использует всю оставшуюся энергию на этот последний рывок. – Ты здесь, чтобы убить меня, – продолжает он, абсолютно безэмоционально. – Но перед тем, как сделать это, послушай– – Вэнь Кэсин, – перебивает Чжоу Цзышу. Рот Вэнь Кэсина моментально закрывается, и он наконец переводит взгляд на Чжоу Цзышу. – …А-Сюй? А-Сюй. Медленным ручейком память начинает возвращаться к нему. – Вэнь Кэсин, – повторяет Чжоу Цзышу. – Я не– Я помню, что мы были здесь до этого, где-то внутри. Ты сказал, что найдёшь меня снова, – глаза Вэнь Кэсина расширяются. Они сухи, но по какой-то невероятной причине Чжоу Цзышу знает, как он выглядит, когда слёзы катятся по его лицу. – Я помню… Он подносит руку к собственному животу. Вэнь Кэсин прерывисто вдыхает. – А-Сюй, – его голос слегка дрожит, – можно я– мне нужно– Чжоу Цзышу кивает. Вэнь Кэсин осторожно прижимает свою руку туда, где недавно была рука Чжоу Цзышу. Его трясёт – Чжоу Цзышу чувствует это всем телом. Вэнь Кэсин поднимает вторую руку и кладет её на спину Чжоу Цзышу, сжимая с двух сторон. Он пойман. Он почти в объятиях. Под касаниями Вэнь Кэсина эхо боли исчезает – живот Чжоу Цзышу цел, и на его спине нет ничего, кроме старых шрамов; никакого кровоточащего ожога или зарастающей плоти. Тем не менее, Вэнь Кэсин издает тихий звук и наклоняет голову вперед, останавливаясь, чуть не уткнувшись лицом в плечо Чжоу Цзышу. В таком положении, если бы не маска на лице Чжоу Цзышу, нефритовая шпилька поцарапала бы уголок его рта. – А-Сюй, – шепчет Вэнь Кэсин, больше самому себе. Чжоу Цзышу открывает рот, будто собираясь что-то сказать, ответить ему, но не может издать ни звука. Внезапно Вэнь Кэсин хватает Чжоу Цзышу за плечи и сильно встряхивает его. – Ты придурок, – Вэнь Кэсин поднимает голову. – Что это было, а? Что это было? В следующий раз просто убей меня, не будь таким идиотом! – Сейчас всё в порядке, – говорит Чжоу Цзышу, пусть это и бессмысленно, учитывая, насколько чувствительным оказался Вэнь Кэсин. – Не важно. Не заставляй меня снова смотреть на что-то подобное, иначе я убью тебя своими собственными руками. Чжоу Цзышу думает, что это очевидная ложь. Вэнь Кэсин остается на месте еще на несколько секунд, а затем отводит руки назад. Он отворачивается, вглядываясь в темноту перед ними, и Чжоу Цзышу делает вид, что поправляет свою одежду, давая им обоим шанс притвориться, что ничего сейчас не происходило. В конце концов, Вэнь Кэсин подает голос: – Так, значит, ты помнишь последний сон. Чжоу Цзышу думает о дровяном сарае. Об их драке между собой, затем об их драке плечом к плечу. О пыточной. – Да. – Но не– не всё остальное. Но не меня, слышит Чжоу Цзышу. – Нет. Он уже хочет извиниться, но Вэнь Кэсин кивает: – Это хорошо. Уже хоть какой-то прогресс, – он делает долгий вдох. – Не думаю, что что-то изменится, если мы просто…снова сбежим, не так ли? Нет, скорее всего, не изменится. – Мы можем попробовать. Вэнь Кэсин слегка улыбается и делает шаг вперёд. Чжоу Цзышу следует за ним. Сначала они пересекают поле, усеянное камнями и персиковыми деревьями. Дальше небольшой ручей; вода под узким пешеходным мостиком отражает полоску ночного неба. Немного позднее на их пути появляются деревья – они подходят к границе леса. По мере того, как они уходят, кажется, что луна становится все слабее и слабее, а тени, похожие на чернильные лужи, становятся всё темнее. Очень скоро всё сливается в единую темную массу, и Чжоу Цзышу не может разглядеть ни неба над головой, ни собственных ног. Земля кажется гладкой и пустой там, где должны быть корни, ямы и кусты. Он слышит шорох одежды Вэнь Кэсина, собственное сдавленное дыхание и больше ничего. Сон. Странно не быть начеку. Идти сквозь тьму и не отслеживать расстояние между рукой и рукоятью меча каждую секунду, зная – либо сработает, либо нет. Рядом с ним Вэнь Кэсин – единственное пятно света, белая полоса, прорывающаяся сквозь цепляющиеся тени. – Где ты сейчас? – спрашивает Чжоу Цзышу. Он почти уверен, что услышит эхо, однако его голос моментально тонет во тьме – фальшивый лес будто съедает его. Вэнь Кэсин мычит, задумавшись на секунду. – Полагаю, что я сейчас сплю где-то. Надеюсь, что Чэнлин там же, и мне не придётся искать вас обоих, когда это всё закончится. Последнее, что я помню… – он слегка прикрывает глаза. – Хань Ин умер. Прости. Мне так жаль, А-Сюй. Что-то дёргается в груди Чжоу Цзышу. Так значит, он был прав. – Ты его убил? – спрашивает он. – Это была моя вина, – говорит Вэнь Кэсин, отвернувшись в сторону. – И я не смог спасти его. – Но ты пытался. – Этого было недостаточно. Я не– после этого в голове полный бардак. Я знаю, что на какое-то время я просыпался. И я вспомнил… – он обрывает сам себя. Делает глубокий вдох. – Нам нужно будет много чего сделать, когда мы проснёмся, А-Сюй. Это всё. Когда они проснутся. Чжоу Цзышу перекатывает эту мысль в голове. Когда они проснутся вокруг будет мир, в котором Хань Ин мёртв, но шиди Чжоу Цзышу жив и пытается спасти его. – Тот Чжоу Цзышу, которого ты знаешь, – говорит Чжоу Цзышу. – После того как Цзюсяо– что он сделал? Теперь Вэнь Кэсин снова смотрит на него. – Ты ушёл, – говорит он. – Невозможно. Ты не можешь просто взять и уйти. Вэнь Кэсин разворачивается, обходя Чжоу Цзышу спиной вперёд. – Не было никакого «просто». Ты… – он поднимает веер, очерчивая им что-то в воздухе напротив груди Чжоу Цзышу. Веер останавливается поочерёдно в семи разных точках. Семь меридиан. С каждой паузой Чжоу Цзышу чувствует фантомную боль. Ах. – Мы пытаемся это исправить, – говорит Вэнь Кэсин, убирая веер и разворачиваясь лицом вперёд. – К тебе спешат очень важные, как я понял, друзья. Но тогда ты предпочел несколько лет свободы службе под крылом твоего принца. И сейчас…что ж. Если я прав, а я уверен, что я прав, Цзинь Ван пытается вернуть тебя. Эти слова повисают в голове Чжоу Цзышу ослабшей нитью. Он хватается за неё. И тянет. Вэнь Кэсин сказал, что он покинул Тяньчуан. Покинул Цзинь Вана, и странствовал так долго, что нашел во Владыке Долины Призраков своего первого шиди. Так долго, что Вэнь Кэсин привязался к нему. Возможно, это больше чем привязанность, учитывая, что Вэнь Кэсин встречался с ним в бесчисленных снах, которые заканчивались смертью, но все еще делает все возможное, чтобы вернуть Чжоу Цзышу обратно. (Возможно, больше, чем привязанность, думает Чжоу Цзышу, вспоминая крики Вэнь Кэсина в зале Тяньчуан, слезы, заливающие его лицо. Рука Вэнь Кэсина на животе Чжоу Цзышу, её лёгкая дрожь.) Он думает о том, что Цзинь Ван в камере пыток не просто хотел смерти Вэнь Кэсина. Он хотел, чтобы Вэнь Кэсин умер от руки Чжоу Цзышу. Вэнь Кэсин знал, что это произойдет, и смирился с этим. Разве он не сказал этого, когда прижал Чжоу Цзышу к полу дровяного сарая? «В бумаге, за которой тебя послали, будет сказано убить меня. Я подумал, что мы могли бы пропустить эту часть». Кажется, каждый раз Чжоу Цзышу посылают убить Вэнь Кэсина. И каждый следующий раз, чтобы ни случилось, его отправляют сделать то же самое, не оставляя ни единого воспоминания. Если он у Цзинь Вана, значит, накачан каким-то наркотиком. Вместо того чтобы послать кого-то убить Вэнь Кэсина в реальном мире, Цзинь Ван посылает Чжоу Цзышу вырезать Вэнь Кэсина из его собственного разума. (Цзинь Ван всегда посылал Чжоу Цзышу делать за него самую грязную работу. Довольно изощренно, но тот факт, что и это не должно быть исключением, имеет все права на существование.) Чжоу Цзышу знает, что нет смысла надеяться на то, что Цзинь Ван передумает. Цзинь Ван не остановится, пока не получит то, чего хочет. Вот только– что-то не сходится. Следуя составленному Вэнь Кэсином списку провальных результатов, Чжоу Цзышу уже убивал его. «Позволял тебе убить меня. Убивал принца. Убивал себя». Даже смерть Чжоу Цзышу, по его словам, не остановила сны. Так в чём причина? Что такого делает Чжоу Цзышу каждый раз, что заставляет их возвращаться? На полу пыточной, прямо перед тем, как он моргнул и снова открыл глаза перед стеной поместья, он смотрел на Вэнь Кэсина. Оставайся здесь, говорил он сам себе. Не желал покидать Вэнь Кэсина, даже умирая. Образ расплывается в его сознании, как чернила на мокрой бумаге. Тронный зал Цзинь Вана; он смотрит вниз на растущую лужу крови. Чувство ужаса, цепляющееся за него. Шиди? Пол публичного дома. Он сжимает в своих объятьях тело Вэнь Кэсина, зная, что он уже держал его так раньше. Ты его знал? Шиди–! – А-Сюй. Чжоу Цзышу чувствует, как его тянут за рукав. Темнота стала такой густой, что он практически не видит их рук, но он ощущает, что Вэнь Кэсин крепко сжал его рукав пальцами. – Не теряй меня, – говорит Вэнь Кэсин. Праздничный зал, движущаяся повозка, безымянный постоялый двор – шиди, шиди, шиди. Даже выполняя приказания, Чжоу Цзышу тоже боролся. Он высвобождает руку и ловит запястье Вэнь Кэсина. Он чувствует, как слегка смещаются кости руки Вэнь Кэсина под его большим пальцем. – Кто это тебя теряет? Так они продолжают идти. Тьма редеет. В какой-то момент Чжоу Цзышу снова видит очертания лица Вэнь Кэсина, изгиб его носа, слегка сжатые губы. Снова можно разглядеть их ноги. Впереди, между деревьев, что-то мелькает. Рука Вэнь Кэсина напрягается в его руке, но его шаги остаются уверенными. Они достигают еë: стены, тянущейся так высоко, что они не видят верха. Она изгибается в сторону, поэтому они следуют за ней. Чжоу Цзышу ведёт пальцем по грубому камню, чтобы убедиться, что она не исчезает. Тени корчатся и ломаются, и они оказываются в пятне тьмы, где до этого Чжоу Цзышу моргнул, чтобы прийти в себя. Стена под его пальцами — это стена поместья, всего в два раза выше него. Когда Чжоу Цзышу оглядывается, он видит только остальную часть стены, персиковые деревья в поле, залитые лунным светом, которого еще мгновения назад не было. – Что ж, – говорит он. – Что ж, – повторяет Вэнь Кэсин. Он отворачивается, нервно сглатывая несколько раз. Он трясёт головой один раз и поворачивается, его глаза ясны, а челюсть плотно сжата. – Всё в порядке, А-Сюй. Мы что-нибудь придумаем. Или попытаемся снова. Мы сталкивались с вещами и похуже…эта штука – ничто по сравнению с ловушками того мальца по фамилии Лун, можешь поверить мне на слово. Нет вершины, на которую невозможно взойти, даже если мы будем делать только один шаг каждый день. Мы вернемся в комнату и посмотрим, сможем ли мы что-нибудь найти. Мы сами ворвёмся в усадьбу, или попытаемся снова убить принца. А может удача будет на нашей стороне, и старый монстр отложит мысли о моем убийстве и вернётся, попав в ловушку оленьих глаз Чэнлина. Даже он не может устоять перед этим ребёнком. Мы с этим разберемся. Мы– Мы просто разберёмся. Чжоу Цзышу всё еще не отпустил его запястье. – Хорошо, – говорит он. – Но давай не будем спешить. – Не будем…спешить? – Я хочу вспомнить, – говорит Чжоу Цзышу, – пока есть возможность. Рот Вэнь Кэсина моментально закрывается. Он тащит Вэнь Кэсина через стену на крышу дровяного сарая. Они устраиваются там, спрятавшись от остального поместья, касаясь коленями плитки. Чжоу Цзышу снимает маску, фальшивый ветер ударяет по его щекам. Ночь вокруг них неизменна даже после их кружения во мраке – далекие шаги, жужжание ночных насекомых, беззвездное небо. Вэнь Кэсин тянется рукой вверх, будто пытаясь уместить в ладони луну. – Задуй свечу – одной луне светить, – бормочет он. – Надень накидку — от росы свежо. И пусть я сам не в силах подарить, нам встречу принесет хотя бы сон. – он смотрит на Чжоу Цзышу, и улыбка прячется в уголках его губ. – Было бы неплохо разделить кувшин вина на двоих. Чжоу Цзышу может себе это представить — его рука свободно сжимает горлянку, а Вэнь Кэсин выхватывает её из его пальцев. Блеск, когда Вэнь Кэсин вытирает рот, ритм его голоса, когда он притворяется, что жалуется. Приятное тепло, ощущение, будто ты заполнен мягким хлопком, приходящее, когда ты выпиваешь достаточно. Что-то, чего бы Чжоу Цзышу никогда себе не позволил, будь рядом враги. Звон в ушах нарастает. – Расскажи мне что-нибудь, – говорит он. – Что-нибудь хорошее. – О чем? – Вэнь Кэсин моргает. – О чем угодно. Вэнь Кэсин слегка наклоняет голову. – У тебя теперь есть ученик, – говорит он. – Чжан Чэнлин. Наш маленький идиот, как мы его называем. Чжоу Цзышу выгибает бровь. – Ему подходит, – уверяет его Вэнь Кэсин. – Он молод – ужасный оптимист. Даже я ему нравлюсь, хотя он не знает, кто я на самом деле, – он быстро кидает взгляд в сторону Чжоу Цзышу, затем снова в сторону. – Он поздно начал, но много работает. Иногда слишком много – ты заставляешь меня играть роль тормоза. Кто бы в это поверил? Сумасшедший Владыка Долины Призраков отчитывает тебя, потому что твой ученик чуть не умер от теплового удара. Но ты хороший шифу — он почти освоил первые шаги. В твоей школе появилось новое поколение, А-Сюй. Твердая плитка впивается в ладони Чжоу Цзышу. Чжан Чэнлин…это имя не имеет для него никакого значения, но его разум знает его очертания. «Чэнлин не пойдёт, ему нужно практиковаться». «Чэнлин, работай усерднее в будущем». «Чэнлин, стой. Подожди, пока он не вернётся». Шифу, думает он. – В нашей школе, – говорит он вслух. Вэнь Кэсин всё ещё зовёт себя Владыкой Долины Призраков, но раз он так много знает об ученике Чжоу Цзышу, то это точно не вся история. Чжоу Цзышу не спрашивал до этого. У них не было времени, да и он сразу почувствовал, что ответ ничего не изменит. Но– – А-а, – тянет Вэнь Кэсин. – Ты просто пытаешься переложить на меня больше ответственности. – Я видел, как ты сражаешься, – напоминает ему Чжоу Цзышу. – Хочешь сказать, что ты ничего не можешь предложить? – Ничего из того, чего не можешь предложить ему ты. Я обучу его парочке грязных трюков, пока ты не будешь смотреть, но во всём остальном он полностью твой. Смешок поднимается к горлу Чжоу Цзышу, резкий и короткий, но это всё ещё смех. Вэнь Кэсин поднимает глаза на него, слегка приоткрывая рот. – Не думай, что тебе это сойдет с рук, – говорит Чжоу Цзышу, как только успокаивается. Он хочет большего, он хочет, чтобы этот смех возвращался, пока не перестанет быть слегка грубоватым из-за того, что он давно не смеялся. Он отчаянно хочет узнать, как выглядит эта новая версия его школы, шифу, шишу и ученик. – Тогда… Расскажи что-нибудь хорошее о себе. – Как ты уже наверняка заметил, я ужасно красив, – тут же произносит Вэнь Кэсин. Чжоу Цзышу щипает его за руку. – Ты не согласен? Мой А-Сюй так жесток, – его нижняя губа дрожит, и его надутое лицо даже имеет на Чжоу Цзышу какой-то эффект, пускай он и взрослый мужчина. Затем Вэнь Кэсин стирает это выражение со своего лица и снова смотрит на свои руки. – Ах, если бы я правда попытался ответить, то боюсь, только разочаровал бы тебя. Когда-то я был хорошим, но очень недолго. Теперь я ужасный Владыка Долины Призраков. У Чжоу Цзышу нет ни способа опровергнуть это, ни воспоминаний, на которые можно было бы опереться, кроме того факта, что Вэнь Кэсин не причинил ему вреда. Того, как он продолжает возвращаться за ним. Как нежно он говорит об ученике Чжоу Цзышу, о самом Чжоу Цзышу. (А ещё он знает, что кто-то может делать очень плохие вещи ради благих целей, и очень хорошие вещи ради самых ужасных целей. Что добро и зло не рисуются такими простыми линиями. Да и кто такой Чжоу Цзышу, чтобы судить?) – Но сейчас я стараюсь, – говорит Вэнь Кэсин. – Когда ты проснёшься…ты это поймёшь. Я покажу тебе, – он моргает, и на его лице снова появляется игривое выражение. – Сейчас я отрабатываю, готовя еду. Вы двое умрете от голода без меня. – Какой послушный шиди, – замечает Чжоу Цзышу. – Какой ленивый шисюн, – бросает в ответ Вэнь Кэсин. – Ты только посмотри на себя, профессиональный убийца. Кто бы мог подумать, что кто-то вроде тебя трясётся от одной только мысли о том, чтобы самому приготовить себе поесть. – Ммм. Ты же и не против. – Я же сказал, я пытаюсь быть хорошим. В следующий раз, как будем дома, обрати внимание на то, как сильно я стараюсь. Чжоу Цзышу поднимает голову к небу, вглядываясь в луну. – Хорошо, – говорит он, – Когда я проснусь…ты мне покажешь. Когда он поворачивается обратно к Вэнь Кэсину, тот смотрит на него. Становится очень просто податься вперёд. Поначалу это даже не похоже на поцелуй, просто неловкое касание губ. Вэнь Кэсин делает глубокий вдох и замирает, будто думает, что это просто случайность – и Чжоу Цзышу целует его ещё раз. Вэнь Кэсин издает тихий звук, словно хочет что-то сказать, не отрываясь от губ Чжоу Цзышу, а затем отвечает на поцелуй, их колени сталкиваются. В таком положении он не настолько выше Чжоу Цзышу, поэтому рука легко дотягивается до шеи Вэнь Кэсина, ложась там, где под кожей бьётся пульс. Вэнь Кэсин касается его плеча, затем соскальзывает вниз, чтобы схватить Чжоу Цзышу за рукав, полностью отражая то, как они вышли из темноты. На мгновение Вэнь Кэсин оказывается повсюду – он и лунный свет одинаковы, и Чжоу Цзышу купается в нем. Чжоу Цзышу отстраняется, прижимаясь краешком губ к губам Вэнь Кэсина. Так, щека к щеке, они переводят дыхание, а затем Чжоу Цзышу поворачивает голову, чтобы рассмотреть выражение лица Вэнь Кэсина. Его рука всё ещё лежит на его шее. – Вот кто мы друг другу, так? – Я… – говорит Вэнь Кэсин. Впервые за всё время он кажется абсолютно потерянным. Ах. – Кем мы хотим быть, – исправляется он. Он слышит, как что-то щелкает в горле Вэнь Кэсина, когда тот сглатывает. Что-то неизведанное открывается в его взгляде, пока он смотрит на Чжоу Цзышу, все еще сжимая его рукав. – Хотим быть, – повторяет Чжоу Цзышу. Кажется невозможным, чтобы та другая, бодрствующая версия его самого могла быть где-то в мире, во времени, где он мог бы хотеть– Где, кажется, он мог бы иметь это. Хватка Вэнь Кэсина становится крепче. – Если, когда ты вспомнишь… если ты все еще… А-Сюй, если ты все еще… – Я не передумаю, – говорит Чжоу Цзышу. Его голова слегка кружится, звон в ушах снова дает о себе знать с удвоенной силой. – Но сначала тебе нужно будет найти меня. – Я найду, – почти отчаянно говорит Вэнь Кэсин. – Даже если ты передумаешь. Несмотря ни на что. Я вырвусь из глубин ада, если придется. Чжоу Цзышу знает, что он серьёзен. Он также знает, что Вэнь Кэсин может давать любые обещания, какие только пожелает, но не может их выполнить, пока он все еще находится в ловушке снов Чжоу Цзышу. – Тогда, хорошо, – говорит он. – Я готов. Он поднимается на ноги. Вэнь Кэсин не пытается его остановить, просто идет в ногу с ним, пока они пробираются к внутренней части поместья. На этот раз Чжоу Цзышу не пытается держаться в тени. Вэнь Кэсин рядом с ним насторожен, его веер раскрыт, но охранники не настигают их. Они не встречают на пути ни слуг, ни гостей, будто всё поместье вымерло за время их краткого отсутствия. Они достигают широких дверей внутренних покоев. Никто не гонится за ними вверх по ступеням, на крышах нет движения, и лучники не появляются, чтобы ускорить их продвижение. Когда Чжоу Цзышу распахивает двери, скрежет эхом разносится по пустым коридорам. Как и до этого, они попадают в пыточную Тяньчуан. На этот раз жаровни уже зажжены и ждут их. Ни один воин не выходит из тени — пока они здесь одни. Вэнь Кэсин оборачивается, проходя по комнате, осматривая каждый угол взглядом. Чжоу Цзышу не утруждает себя и идет прямо к низкому столику, где среди лезвий и ядов стоит деревянная шкатулка. Инструкции, данные ему, всплывают в голове, четкие, как будто Цзинь Ван только что передал их. Найди имя в шкатулке с резным веером. Убей человека, что носит его. Шкатулка легко открывается, и в руку Чжоу Цзышу падает листок бумаги. Он разглаживает его. Один край неровный, как будто лист выдернули из книги. Вэнь Кэсин, написано рядом с написанным тушью портретом человека, которого Чжоу Цзышу только что целовал. Зелёный пик. Владыка Долины Призраков. Чжоу Цзышу осторожно складывает бумагу и кладет обратно в коробку. Ставит коробку обратно на стол. В нескольких шагах от него, спиной к Чжоу Цзышу, стоит Вэнь Кэсин, задрав голову и изучая окно в крыше. Снежинки витают вокруг него так, что будь они где-нибудь в другом месте, на это можно было бы любоваться. Даже после того, как Чжоу Цзышу убивал его бесчисленное множество раз, Вэнь Кэсин поворачивается к нему спиной. Чжоу Цзышу думает о той версии себя, которую знает Вэнь Кэсин. О том, кто был достаточно смел и достаточно разбит, чтобы покинуть Тяньчуан. О том, чей шиди готов снова и снова умирать в бесконечных кошмарах, только чтобы снова встретиться с ним. О том, кому есть, что терять. «Я найду тебя снова», говорил Вэнь Кэсин. И находил. Чжоу Цзышу нужно просто ещё раз поверить ему. – Вэнь Кэсин, – зовёт Чжоу Цзышу, просто чтобы ещё раз услышать, как звучит его имя. Он держит его на кончике языка, обнажая меч. Вэнь Кэсин оборачивается. Его глаза цепляются за Байи, меж его бровей залегает складка, которая тут же разглаживается. – А-Сюй, – улыбается он, и не произносит больше ничего. Лезвие Байи оставляет на его горле глубокую, аккуратную линию. Нет безболезненного способа убить кого-то его мечом. Но всё ещё есть методы – порез поперек горла, достаточно быстрый, чтобы момент смерти не тянулся, и достаточно глубокий, чтобы он пришел быстро. Одна из маленьких милостей, которую усвоил Чжоу Цзышу после бесчисленных убийств – если у тебя есть выбор, если ты ещё можешь заботиться о ком-то: сделай это так. Он ловит Вэнь Кэсина когда тот падает. В таком положении его и находит Цзинь Ван: держащим на своих коленях голову Владыки Долины Призраков, в полностью пропитанных кровью одеждах. – Цзышу, – одобрительно произносит Цзинь Ван. Его пальцы ложатся на затылок Чжоу Цзышу. – Ты всегда проделываешь такую хорошую работу, – пауза. – Ты знал его? Чжоу Цзышу смотрит на мужчину в его руках. Он отстраняется, разжимая пальцы на белых одеждах. Отпускает. Впервые за всё время всё, что он слышит – тишина. Шум в ушах прекращается. – Нет. # Чжоу Цзышу просыпается. Потолок его комнаты плывет над ним, освещенный розовым заревом рассвета. Он медленно моргает. Сейчас утро. Что-то в этом кажется ему неожиданным, но он не знает почему. Его глаза сухие. Рядом с ним кто-то шевелится, рука ложится на грудь Чжоу Цзышу. – Цзышу, – говорит Цзинь Ван. Чжоу Цзышу смутно осознает, что его конечности привязаны к кровати. Кожа на запястьях, натертая до крови, зудит, когда он двигается. Он, должно быть, был здесь некоторое время — веревки, кружащаяся перед глазами комната, когда он поворачивает голову, напоминают ему, что что-то течет по его венам, стирая границы его мыслей. Гвозди напоминают о себе, кусаются и ноют, как будто наверстывают упущенное во сне время. – Ваше Высочество, – наконец произносит он. Голос хрипит. – Что случилось? Цзинь Ван наклоняется вперед. Вместо ответа он спрашивает: – Ты готов вернуться домой? Кажется, что слова звучат эхом. Чжоу Цзышу дышит, чувствуя, как поднимается его грудь под рукой Цзинь Вана. Что-то мелькает в голове: злость, исказившая лицо Цзинь Вана, стук чаши о зубы Чжоу Цзышу, но видение исчезает так же быстро, как и появляется. В конце концов, ему ничего не остается, кроме как кивнуть. На лице Цзинь Вана появляется улыбка. – Отлично, – говорит он. – Отлично, Цзышу. С возвращением. # Как только он может сесть самостоятельно, Цзинь Ван развязывает его и посылает кого-то за заживляющей мазью для запястий. Чжоу Цзышу, должно быть, совершил ужасную ошибку, раз сейчас так слаб, но Цзинь Ван не рассказывает ему, что произошло, и он не может ничего требовать от принца. Ему придется догадаться самому, думает он, однако мгновение спустя эта мысль ускользает от него, как вода сквозь пальцы. Его ждет одежда, похожая на его старую темную мантию, но чистая, только что сшитая. Его плащ висит на ширме рядом с синими верхними одеждами, которые Чжоу Цзышу совсем не узнает. Когда он спрашивает о них, Цзинь Ван только просит очередного слугу забрать их. Он одевается настолько аккуратно, насколько позволяют его ослабленные конечности. Завязывает волосы. Когда он выходит из-за ширмы, Цзинь Ван все еще сидит у кровати. Стол рядом с ним убран, кувшин с вином исчез. – Ах, – мягко говорит Цзинь Ван, глядя на него. – Вот и ты. Вот и он. Чжоу Цзышу пытается найти в голове ответ на эти слова, но терпит неудачу. Цзинь Ван встаёт. Он держит Байи в руке и протягивает его, передавая рукоять Чжоу Цзышу. – Я заточил его для тебя, – говорит он. Чжоу Цзышу берет Байи и проводит пальцем по лезвию. Позволяет ему впиться в подушечку большого пальца. Капля крови стекает вниз. – Цзышу, – упрекает Цзинь Ван, доставая носовой платок. Он вытирает кровь. Чжоу Цзышу позволяет ему, и это, кажется, успокаивает Цзинь Вана: его плечи расслабляются, когда он отходит. – Разве ты уже не достаточно навредил себе? Пообещай мне, что теперь, когда ты вернулся, ты будешь осторожнее. Чжоу Цзышу знает, что ему следует сделать. Он опускается на колени, потом еще ниже, прижимаясь лбом к полу, прежде чем выпрямиться достаточно, чтобы заговорить. – Чжоу Цзышу приносит свои извинения, – говорит он, и лишь малая часть его кричит, что он до сих пор не знает, за что извиняется. Легко игнорировать, не слушать, вместо этого сосредотачиваясь на тишине, следующей за его словами. – Этот слуга благодарен Его Высочеству за беспокойство и примет любое наказание, которое тот сочтет необходимым. Цзинь Ван явно доволен, это слышно в его голосе. – Нет нужды в наказании, Цзышу. И сейчас не нужно быть таким формальным. Зови меня двоюродным братом. – Спасибо, двоюродный брат, – слова рассыпаются пеплом во рту. Руки Цзинь Вана скользят под локти Чжоу Цзышу, заставляя подняться на ноги. – Пойдем, – говорит Цзинь Ван. – Ты, должно быть, голоден. Я прикажу подать завтрак в мои покои. Чжоу Цзышу делает, как ему говорят. Несколько дней он движется как в тумане. Его подчиненные постоянно пугаются при виде него, будто он какой-то призрак или собака, сорвавшаяся с поводка. Даже Дуань Пэнцзюй, недавно пониженный в должности и явно взбешенный этим, кажется настороженным, когда Чжоу Цзышу смотрит на него слишком долго. Только Цзинь Ван не боится, потому что у Цзинь Вана никогда не было причин для этого. Он знает, что ушел некоторое время назад — у него в теле семь гвоздей, доказывающих это. Он знает, что странствовал. Он не знает, что произошло после этого. – Мы найдем способ обратить их действие вспять, – это все, что Цзинь Ван сказал об этом в тот первый день. Он посылает слуг приготовить Чжоу Цзышу горячую воду для умывания, приносит обезболивающие мази и лекарства, помогающие временно справиться с болью. Чжоу Цзышу окунает тряпку в воду и обтирает тело, оставляя остальные подношения на столе. Потом он просто сидит посреди комнаты и заставляет ци циркулировать по меридианам, словно он снова ребенок, изучающий возможности собственного тела. Приспосабливается к боли, как будто таким образом может забыть о ней. Он помнит, как вбивал в себя гвозди. Помнит, как стоял на коленях в тронном зале с последним гвоздем в руке. Но после этого– Он думает о восьмидесяти одном красном цветке и чувствует только отголосок печали. Возлюбленная Цзюсяо, навсегда застывшая с заколкой в руке – и только эхо вины. Как будто где-то внутри него оборвалась нить, и гобелен, сотканный из последних нескольких месяцев его жизни, только что распутался. Как будто весь испытанный ужас отрезали от него, загнав в угол за ширмой. Чем усерднее Цзышу ищет его очертания, тем бледнее тот становится. Так что он не смотрит. Его люди информируют его обо всем, что он пропустил, приносят разведданные, собранные со всех уголков земли в его отсутствие. Хань Ин погиб в засаде. Беспорядки в Цзянху. Смерть Гао Чуна, Чжао Цзин, оправдывающий свои прозвища. Кристальная пластина, поиски ключа. Чжоу Цзышу читает стопки заметок при свечах еще долго после того, как Цзинь Ван уходит в свои покои, систематизируя информацию и совершенно ничего не чувствуя. (Когда он тащит к себе стопку переписанных карт альянса, на стол выпадает буклет. Брошюра, в которой утверждается, что она раскрывает лица и имена известных преступников Долины призраков. Чжоу Цзышу открывает ее. Зелёный пик, Владыка Долины Призраков, говорит ему первая страница. Вэнь Кэсин. Он смотрит на изображённое там лицо, пока чернила на его столе не высыхают, а затем переворачивает страницу.) Он долго лежит без сна после того, как заканчивает с работой, притворяясь, что не замечает мимолетного движения ног охранника возле его покоев. Позже, когда его пронзает боль, он стискивает зубы и почему-то думает о том, что с ним должен быть кто-то. Когда он гуляет по коридору с Цзинь Ваном в течение дня, он ловит себя на том, что оборачивается, чтобы прислушаться к другим шагам, будто преследующим его. Когда он посещает тренировочное поле, он почти ожидает увидеть только одного мальчика вместо десятков, одинокую фигуру, снова и снова отрабатывающую первые шаги. Где-то в голове дрейфует наполовину сформировавшаяся идея о том, что он кого-то ждёт. Он не знает, кого и почему. Просто кто-то, имя, которое ускользает от него, когда он пытается его схватить. Так что он и не пытается. Он просто ждет. # И кто-то приходит за ним на седьмой день. Чжоу Цзышу стоит в тронном зале Цзинь Вана, рядом с низким помостом, а неподалеку от него Дуань Пэнцзюй зачитывает доклад. Цзинь Ван сидит за своим столом, водя кистью по карте, и слушает последние новости о кампании Чжао Цзина против Долины Призраков и охоте за Кристальной пластиной. Чжоу Цзышу должен бы обратить на это внимание – достаточно скоро ему будет поручено взять на себя поиски оружейной, – но его внимание все еще рассеяно, взгляд скользит мимо стола Цзинь Вана к картинам на стене. Разноцветные вершины и деревья, расплывающиеся перед взором, как будто тянутся к нему. Как будто он может выйти на помост и пройти мимо стола Цзинь Вана, чтобы сбежать в эти горы. Может быть, именно там он был до того, как вернулся во дворец. В горах, один. Мысль приходит и уходит, мимолетная и пустая, а картины возвращаются к стене, теряя объём и снова становясь плоскими. – Цзышу, ты в порядке? – спрашивает Цзинь Ван, прерывая Дуань Пэнцзюя на полуслове. Чжоу Цзышу моргает, вместо этого переключая внимание на медленно поднимающееся кольцо дыма от курильницы. Да, собирается сказать он, потому что это единственный правильный ответ. Но прежде чем он успевает это сделать, из длинного коридора доносится шум. Цзинь Ван хмурится. – Пэнцзюй, посмотри, что случилось. Дуань Пэнцзюй кланяется и подходит к двери, бросая на Чжоу Цзышу испепеляющий взгляд. Чжоу Цзышу делает вид, что не замечает. – У меня есть врач, работающий над новым обезболивающим, – говорит Цзинь Ван, когда двери распахиваются. – Оно будет готово завтра, ты сможешь опробовать его. Чжоу Цзышу кивает. – Цзышу, ты точно в порядке? Если тебе нужен отдых, ты можешь просто– Двери снова распахиваются, Дуань Пэнцзюй возвращается, и спешно падает на колени перед Цзинь Ваном. – Ваше Высочество, – говорит он, поднимая голову. Его глаза сияют, – мои люди поймали Владыку Долины Призраков. По спине Чжоу Цзышу пробегает легкая дрожь, будто он почувствовал, что за ним следят. На лице Цзинь Вана рядом с ним мелькает удивление. – Я пока не давал приказа нападать на Долину Призраков, – предупреждает он. – Нет, Ваше Высочество, – быстро отвечает Дуань Пэнцзюй. – Мои люди вышли на след Владыки Долины Призраков возле дворца, где он попытался устроить им ловушку. Однако его легко обезвредили и задержали. Агенты, которые следовали за ним, считают, что он ищет оставшуюся часть Кристальной пластины. Цзинь Ван откидывается назад, кладя кисть на чернильный камень. – Пусть его приведут к нам. Губы Дуань Пэнцзюя изгибаются в улыбке. – Он уже здесь. Он возвращается к дверям, распахивает их. Чжоу Цзышу оборачивается, вставая спиной к стене, сохраняя Цзинь Вана в поле зрения, пока первая линия людей в темных одеждах выстраивается вдоль стен зала. За ними следует вторая группа, они втаскивают мужчину, которого Чжоу Цзышу узнает только лишь благодаря брошюре о призраках Долины. Тёмно-красные одежды. Яркие глаза, подведённые всё тем же красным. Нефритовая шпилька в волосах. Он похож на набросок из брошюры, однако в действительности у него более резкий изгиб носа, а по подбородку течет кровь из разбитой губы. Как только он оказывается внутри зала, его глаза находят Чжоу Цзышу и останавливаются на нём. Охранники заставляют Владыку Долины Призраков встать на колени, и он подчиняется, задрав подбородок. Его связанные руки упираются в бёдра, но он кажется слишком спокойным, учитывая количество обнажённых мечей, направленных в его сторону. Воины вокруг него не произносят ни слова, лишь внимательно наблюдают за ним поверх масок на лицах. Один из них держит в руке белый веер, края которого перепачканы кровью. Цзинь Ван встаёт и обходит стол, останавливаясь на краю помоста. – Это действительно Владыка Долины Призраков? – Да, Ваше Высочество, – отвечает Дуань Пэнцзюй, однако Цзинь Ван смотрит на Чжоу Цзышу. – Черты лица те же, что на рисунке, – кивает Чжоу Цзышу. Когда он поворачивается, то ловит взгляд Владыки Долины, всё ещё прикованный к нему. Холодок снова пробегает по спине Чжоу Цзышу, на этот раз будто говоря: обрати внимание. – Отлично, просто прекрасно, – говорит Цзинь Ван, а затем обращается к Владыке Долины Призраков. – Прошу прощения за доставленные неудобства, Владыка, но ваша репутация заставляет…проявлять осторожность. – Конечно, – почти сладко протягивает Владыка Долины Призраков. Он улыбается, и с его губ стекает свежая струйка крови. – Если доведётся встретиться с Вами вновь, будьте уверены, я отплачу вам тем же гостеприимством. Несмотря на неприкрытую угрозу в его словах, Чжоу Цзышу чувствует непреодолимое желание– рассмеяться. Цзинь Вану, однако, совсем не смешно. Его глаза сужаются, пока он смотрит на Владыку Долины Призраков. – Я не дурак. После того, как Вы изолировали себя на Зелёном Пике и так долго оставались незамеченным, то, что Вы оказались здесь, далеко не совпадение, – Дуань Пэнцзюй неловко ерзает в стороне. – Вы, должно быть, чего-то хотите. – Интересно, – Владыка Долины Призраков звучит скучающе, как будто это не его зубы в крови. – Я ведь кусаюсь. Так скажи мне, чего я могу желать? – Альянса, – говорит Цзинь Ван. Чжоу Цзышу слышит в его голосе нотки удовлетворения. Цзинь Ван думает, что муха залетела прямо в его паутину. – Чтобы защитить себя, пока Вы ищете остальные части Кристальной пластины. Владыка Долины Призраков запрокидывает голову назад, заходясь в приступе смеха. Звук заполняет комнату, как вино наполняет слишком маленькую чашу. Однако когда он перестает смеяться, на лице Владыки Долины Призраков не остаётся и тени веселья. Только всепоглощающая ненависть, направленная на Цзинь Вана. – Альянс? Разве гадюка берёт в союзники червя? Какая мне от тебя польза, если ты был настолько глуп, что не понял, что часть пластины, которая у тебя была – подделка? – Ты–! – Ты можешь гоняться за Кристальной пластиной, пока твои кости не превратятся в пыль. Можешь найти оружейную и впитывать в себя её секреты, пока не подавишься ими. То, чего я хочу, намного дороже этого. Цзинь Ван бросается вперед, его рука дергается назад, как будто он собирается ударить Владыку Долины Призраков по лицу. Однако он останавливается и вместо этого поворачивается к Чжоу Цзышу. – Выясни, что он знает, – приказывает Цзинь Ван и, тряхнув рукавами, возвращается к своему столу. Чжоу Цзышу легко видит свои следующие шаги — тюрьма Тяньчуан, пыточная. Деревянный стул. Он может достать ответы для Цзинь Вана к восходу солнца, если таковые вообще будут найдены. Он пересекает зал, замечая, как двигаются солдаты, как взгляд Владыки Долины Призраков возвращается к нему. Его ярость улетучивается, когда Чжоу Цзышу приближается, оставляя лишь что-то мягкое в изгибе его губ. – Если Глава Чжоу чувствует себя нехорошо, я могу сопроводить Владыку Долины Призраков вместо него, – где-то в стороне произносит Дуань Пэнцзюй. Чжоу Цзышу не обращает на него внимания, останавливаясь на расстоянии лезвия меча от колен Владыки Долины Призраков. Он протягивает руку в сторону мечника, держащего грязный веер. При этом его взгляд скользит по всей группе. И все девять охранников пристально смотрят на него в ответ. Ему в руку ложится веер. Чжоу Цзышу сжимает его пальцами и, наконец, встречается взглядом с Владыкой Долины Призраков. Все, кто знают Чжоу Цзышу, боятся его. Его подчиненные, даже вооруженные мечами, всегда держатся на расстоянии вытянутой руки. Но Владыка Долины Призраков, безоружный и связанный, запрокидывает голову и смотрит на Чжоу Цзышу взглядом, полным доверия. Чжоу Цзышу кого-то ждал. Он думает, что больше не ждёт. – А-Сюй, – произносит мужчина. Это звучит как «привет». Он поднимает руки, связанные верёвкой, которую сам Чжоу Цзышу выбирал когда-то очень давно. Которую можно разрезать лишь самым острым клинком. Чжоу Цзышу обнажает Байи. – Цзышу! – успевает выкрикнуть Цзинь Ван перед тем, как Чжоу Цзышу взмахивает мечом по чёткой дуге, рассекая верёвку вокруг запястий Владыки Долины. Освобожденный, он одним плавным движением поднимается на ноги. В тот же момент охранники, окружавшие его, разворачивают свои мечи, атакуя выстроившихся вдоль стен людей Тяньчуан. Владыка Долины Призраков протягивает ему руку. – Не позволишь? Словно во сне, Чжоу Цзышу отдает ему веер, и Владыка Долины Призраков разворачивается, запуская веер в группу охранников, бросившихся к ним. Небольшой зал заполняется мельканием серебра и скрежетом металла, из-за чего у Чжоу Цзышу начинает звенеть в ушах. Он не двигается. – Цзышу! – Цзинь Ван зовет с возвышения. – Цзышу, подойди ко мне! Он мог бы. Даже если все стражники в этой комнате нападут на него одновременно, Чжоу Цзышу сможет пробиться к принцу. Единственный человек, с которым у него могут возникнуть проблемы — это Владыка Долины Призраков, у которого уже был шанс направить на него свой веер, но он этого не сделал. Чжоу Цзышу мог бы использовать это в своих интересах и убрать главную опасность до того, как дворцовая стража пронюхает о нападении. Но Байи в его руке чистый, не окровавленный. И он думает, что пока не хочет этого менять. – Цзышу! Пэнцзюй, сделай что-нибудь! Слева от него мелькает вспышка серебра, когда Дуань Пэнцзюй отбрасывает двух человек, прорываясь через битву, чтобы направить свой клинок на Чжоу Цзышу. Чжоу Цзышу поворачивается к нему лицом, медленно, словно под водой. – Чжоу Цзышу, – кричит Дуань Пэнцзюй, скривив рот в триумфальной усмешке, – ты предатель. Я должен был догадаться, что ты приложишь к этому руку, сговорившись с Долиной Призраков, чтобы найти Кристальную пластину. Кончик его меча упирается в грудь Чжоу Цзышу. Чжоу Цзышу приподнимает бровь. – Мы запрём тебя, – продолжает Дуань Пэнцзюй, – в тюрьму, из которой ты ни за что в жизни не выберешься, вместе с Владыкой Долины Призраков, и ты никогда– Мимо проносится белый веер, полосуя руку Дуань Пэнцзюя. Он с криком роняет свой меч, и Владыка Долины Призраков встаёт на место, где был клинок, обхватывая одной рукой горло Дуань Пэнцзюя и отрывая его от земли. – Да? – спрашивает Владыка Долины Призраков, наклоняя голову. Чжоу Цзышу стоит прямо за его плечом, и он может видеть, как мягко падают его волосы при этом движении. – Он никогда не что? Ты не закончил фразу. Дуань Пэнцзюй хрипит, царапая руку Владыки Долины Призраков, цепляясь ногтями за тонкую вышивку на его широких рукавах, а его лицо краснеет. – Г-глава… – Тц, – произносит Владыка Долины и крепче сжимает руку. С характерным хрустом шея Дуань Пэнцзюя ломается. Владыка Долины Призраков бросает тело на пол – оно падает в кучу рядом с другим мечником, мертвым или без сознания. Зал постепенно затихает — девять охранников, которые привели Владыку Долины Призраков, все еще стоят на ногах, двое подпирают закрытую дверь, другие смотрят на своих павших противников. Цзинь Ван полустоит за своим столом на помосте, опираясь на него руками, с яростью глядя на четыре окруживших его лезвия. Стоя перед Чжоу Цзышу, Владыка Долины Призраков наблюдает за окончанием боя. Один из оставшихся мечников приближается к нему, отвешивая поклон. – Господин Вэнь, комната полностью зачищена. Владыка Долины Призраков кивает и закрывает веер. Затем он поворачивается к Чжоу Цзышу с горящими глазами и делает шаг к нему. – А-Сюй, – говорит он. Поднимает рукав, чтобы вытереть кровь с губ, затем обхватывает рукой затылок Чжоу Цзышу, притягивая к себе. Поцелуй отчаянный и напряженный, зубы скользят по нижней губе Чжоу Цзышу. На мгновение он замирает от шока, а следом прерывисто вдыхает, когда звон в ушах обостряется до боли. И затем наступает тишина. Он слышит собственное дыхание. Владыка Долины Призраков отстраняется ровно настолько, чтобы их носы все еще соприкасались. Теперь черёд Чжоу Цзышу запрокидывать голову назад, чтобы посмотреть на своего– На своего– Что-то внутри встаёт на место, словно ключ в замок. Чжоу Цзышу закрывает глаза, всего на мгновение. Когда он открывает их, Вэнь Кэсин жадно ловит его взгляд, выискивая что-то. Чжоу Цзышу поднимает свободную руку и берёт Вэнь Кэсина за запястье. – Лао Вэнь, – говорит он. Лао Вэнь. Лао Вэнь. – Почему так долго? Улыбка Вэнь Кэсина стыдит солнце. – Так долго! – возмущается он. – Ты думаешь, подобный план можно придумать за один день? Ты льстишь мне, А-Сюй. Действительно, план. Теперь Чжоу Цзышу может разглядеть руку Вэнь Кэсина в проделанной работе: как в гениальности плана, так и в его театральности. То, как он отражает те первые несколько снов, как ловко Вэнь Кэсин вплёл их в свою «постановку». Разбитая губа и связанные руки, для того чтобы начать представление. Чжоу Цзышу хочет ударить его по руке за эту выходку; но больше всего ему хочется уткнуться лицом в шею Вэнь Кэсина и бесконечно долго смеяться. – Чэнлин? – спрашивает он, всё ещё держа Вэнь Кэсина за запястье. – В безопасности, – подтверждает Вэнь Кэсин. Перед тем, как Чжоу Цзышу успевает сказать ещё что-то, Цзинь Ван окликает его: – Цзышу. Чжоу Цзышу моргает. Здесь, спрятанный телом Вэнь Кэсина, он почти забыл, что Цзинь Ван все еще наблюдает. Он бросает взгляд через плечо Вэнь Кэсина на возвышение, где Цзинь Ван стоит, сгорбившись, прижав кулаки к поверхности стола. – Цзышу, – повторяет он, сломленный яростью. – Что ты делаешь? Как– – «Ты увидишь то, что любишь больше всего на свете, а затем уничтожишь», – говорит Чжоу Цзышу, легко подцепляя воспоминание из памяти. Он чувствует удивлённый вдох Вэнь Кэсина рядом. – Ты пытался заставить меня забыть его. Но вот он меня не забыл. – А-Сюй, – шепчет Вэнь Кэсин. Цзинь Вань ударяет рукой по столу. – Так вот оно что, Цзышу. Нашёл себе нового господина? – Чжоу Цзышу сам себе хозяин, – произносит Вэнь Кэсин с ноткой веселья в голосе. Он обменивается взглядом с Чжоу Цзышу. Маленькая шутка, о которой знают только они. – Тогда кто ты? Вэнь Кэсин гордо поднимает подбородок. – А я – его. Совершенно абсурдно, но Чжоу Цзышу чувствует, как по шее расползается румянец. – Лао Вэнь, – бормочет он. – Серьезно? – говорит Вэнь Кэсин. – После того как ты только что признался мне в любви перед всеми, сейчас ты решил смутиться? – Замолчи. Это было не перед всеми, – он думает о Чэнлине. Им однозначно нужно будет рассказать ему. И Гу Сян тоже. Чжоу Цзышу, если честно, не очень хочется думать о том, какой разговор с глазу на глаз она ему устроит. Цзинь Ван снова бьет рукой по столу. – Чжоу Цзышу, – говорит он, – ты бросишь наше дело, все, ради чего мы работали, ради кого-то вроде него? Бросишь все, опять сбежишь, примкнешь к безродным бандитам? Ты никогда не будешь свободен от того, что сделал. Я тот, кто простил тебя, даже после того, как я дал тебе все, а ты это выбросил. Теперь ты ничто. Вэнь Кэсин поворачивается к нему лицом, раскрывая веер. – Если ты продолжишь говорить, то я могу посчитать, что ты хочешь умереть. – Ну так убей меня! – кричит Цзинь Ван. – Убей! Ты думаешь, что так просто уйдёшь отсюда после этого? – Да, – говорит Вэнь Кэсин. – Глава Чжоу сопроводит заключенного отсюда. Это ли не то, что ты приказал? К тому времени, как кто-нибудь начнёт задавать вопросы, мы будем уже очень далеко отсюда. – Ты–! Я убью тебя! Всех вас! Стража! Чжоу Цзышу отпускает руку Вэнь Кэсина и обходит его, поднимаясь к помосту, пока Цзинь Ван продолжает кричать. Мечники расступаются перед Чжоу Цзышу, освобождая проход, и Цзинь Ван смотрит на него, задыхаясь. – На моё место придут другие, – шипит Цзинь Ван. – Хуже, чем я. Ты знаешь это лучше, чем кто угодно. – Я знаю, – произносит Чжоу Цзышу и вгоняет Байи в его грудь. Цзинь Ван открывает рот в немом вскрике, спотыкается, отходя от стола. Он пытается поднять руку к груди, но она безвольно повисает вдоль тела. Кровь течет по его подбородку. – Ты, – говорит он. – Ты– Цзышу, – и падает на пол без сознания. Чжоу Цзышу сходит с помоста и возвращается к Вэнь Кэсину, ждущему в центре зала. Вэнь Кэсин внимательно смотрит на него, затем кивает. Молодой человек, ранее объявивший комнату безопасной, спешит поклониться Чжоу Цзышу. – Господин, – говорит он. – Я Би Синмин. Мы пришли с господином Вэнем, чтобы сопроводить вас в безопасное место. Нам следует поторопиться, чтобы встретиться с остальными. – С остальными, – эхом повторяет Чжоу Цзышу. – Ах да, кстати, – говорит Вэнь Кэсин, – я привел тебе еще несколько учеников, – он встречается взглядом с Чжоу Цзышу, его улыбка теперь ещё мягче, чем за всё это время. – И он прав, нам нужно идти. Глава Чжоу, не могли бы вы вывести отсюда пленника? Чжоу Цзышу фыркает. – Королева драмы, – говорит он, не позволяя всему остальному вырваться наружу. Он направляется к двери, Вэнь Кэсин идет рядом с ним, мечники собираются вокруг них обоих. И вот так Чжоу Цзышу снова покидает дворец Цзинь Вана. # Позже, после всего – после побега из города с учениками Хань Ина, после того, как Вэнь Кэсин преклонил перед ним колени на пыльной дороге и объявил себя недостойным вторым учеником Усадьбы Четырёх Сезонов, после воссоединения с Чэнлином, Гу Сян и Бэйюанем – Вэнь Кэсин помогает ему привести в порядок волосы. Они в пучке, который Цзышу сделал сегодня утром в дворцовых покоях. Вэнь Кэсин разматывает кожаную ленту и бесцеремонно бросает ее на пол. Аккуратно расплетает пальцами косу. Чжоу Цзышу мог сделать это сам – планировал сделать это сам, – но Вэнь Кэсин последовал за ним сюда, и Чжоу Цзышу не протестовал. Теперь он смотрит на лицо Вэнь Кэсина, отражающееся в маленьком круглом настольном зеркале, на линию между его бровями, когда он смачивает расческу и разглаживает волны, оставленные пучком. Он думает, что Вэнь Кэсин хотел избавиться от него так же сильно, как и он. День клонится к вечеру, за окном темнеет. Рядом кто-то проходит, слышно обрывок разговора. Чжоу Цзышу усаживается в кресло и закрывает глаза. Его конечности тяжелые, а руки Вэнь Кэсина мягко собирают его волосы в простую, но удобную прическу. Чжоу Цзышу знает, что это благословение, что он все еще может чувствовать всё это. Что его тело ещё не полностью онемело. Его слегка тянут за волосы на макушке, а затем руки Вэнь Кэсина замирают. Чжоу Цзышу открывает глаза и смотрит в зеркало. Нефритовая шпилька Вэнь Кэсина отражает свет от свечей, резко контрастируя с волосами Чжоу Цзышу. На краткий миг, когда он снова моргает– Изогнутая шпилька, мерцающая в свете свечей тронного зала– –сверкающая под лунным светом в дровяном сарае безымянного поместья– –цепляющаяся за маску Чжоу Цзышу, когда Вэнь Кэсин прижимается к его плечу– Вэнь Кэсин перекидывает волосы Чжоу Цзышу ему через плечо, оставляя руку там, а затем наклоняется, чтобы его отражение было рядом с отражением Чжоу Цзышу. Теперь, когда они так близко к друг другу, а шпилька поблёскивает между ними, никто не смог бы с первого раза определить, кому она изначально принадлежала. – Ну вот, – говорит Вэнь Кэсин. – Как обычно прекрасен, А-Сюй. Чжоу Цзышу мягко выдыхает и поднимает руку, дотягиваясь до Вэнь Кэсина, удерживая его на месте. Они замирают так на мгновение, второе, а после он разворачивается, почти сталкиваясь нос к носу с Вэнь Кэсином. Тот не двигается, только смотрит, пока рука Чжоу Цзышу осторожно оглаживает его щёку. Чжоу Цзышу опускает руку, проходится костяшками пальцев по линии челюсти Вэнь Кэсина, и ниже, по мягкой, нетронутой коже на шее. Он чувствует, как Вэнь Кэсин сглатывает, и рефлекторно повторяет за ним. Что ты должен сказать кому-то, кого ты бессчетное множество раз уничтожал своими руками, но этот кто-то всё равно продолжал возвращаться к тебе? В конце концов, он так ничего и не говорит, это Вэнь Кэсин нарушает тишину. – А-Сюй… – Лао Вэнь, – отвечает Чжоу Цзышу, и слегка тянет его за воротник, чтобы он понял намёк. Вэнь Кэсин целует его. Это не внезапный поцелуй на крыше из интереса, и не отчаянный поцелуй в тронном зале. В этот раз Вэнь Кэсин медленно накрывает его губы своими. Один вдох на двоих, другой. В этот раз они оба не спят. Чжоу Цзышу приоткрывает губы, углубляя поцелуй. Он проводит языком по нижней губе Вэнь Кэсина, а затем оттягивает её. Ну же, вперёд. Вэнь Кэсин издаёт приглушённый звук. Не разрывая поцелуя, он подается вперёд, кидая гребень на стол, а затем запускает пальцы в волосы Чжоу Цзышу, сводя на нет свои же старания. Он слегка тянет, и Чжоу Цзышу встает ему навстречу, полностью поворачиваясь на стуле, упираясь одним коленом в подушку. Его рука все еще сжимает воротник Вэнь Кэсина, и он слепо протягивает другую руку, цепляясь за пояс на талии Вэнь Кэсина. Они целуются так, разделённые только спинкой стула, пока Вэнь Кэсин не отрывается, чтобы поцеловать уголок рта Чжоу Цзышу, его висок, место за ухом, поворачивая голову Чжоу Цзышу за волосы для удобства. Чжоу Цзышу вздрагивает, закрывает глаза и чувствует внезапное желание рассмеяться, вспоминая Дом Красных пионов. Как он думал, что Вэнь Кэсин неопытен, что он не знал бы, что делать, если бы ему представилась такая возможность. Закатные лучи ложатся на его веки, окрашивая всё перед закрытыми глазами в тёплый красно-оранжевый, пока Вэнь Кэсин оставляет горячую дорожку на его подбородке, возвращаясь к губам. Все лицо Чжоу Цзышу уже покалывает, ощущения накладываются друг на друга, как волны, но он все равно чувствует, как Вэнь Кэсин что-то шепчет ему в губы. – Что? – переспрашивает он, отодвигаясь ровно настолько, чтобы можно было говорить. – А-Сюй, – говорит Вэнь Кэсин. Чжоу Цзышу снова наклоняется вперёд, останавливаясь в миллиметре от губ Вэнь Кэсина. – Ты всё продолжаешь звать меня. Я здесь, прямо перед тобой. – А-Сюй, – произносит Вэнь Кэсин, будто соглашаясь. – А-Сюй, А-Сюй, – его рука чуть сильнее сжимает волосы, достаточно, чтобы Чжоу Цзышу почувствовал давление на затылке. Достаточно, чтобы он понял, что полностью в руках Вэнь Кэсина. – Лао Вэнь, – выдыхает он, – ты так и продолжишь произносить моё имя, или всё-таки скажешь, чего ты хочешь? Вэнь Кэсин замолкает. Его дыхание проходится по щеке Чжоу Цзышу, и он освобождает одну руку, убирая волосы с шеи Чжоу Цзышу. Прохладный воздух моментально цепляется за взмокшую кожу, а следом Вэнь Кэсин опускает голову и сильно кусает его. Чжоу Цзышу шокировано распахивает глаза. – Ты–! Вэнь Кэсин смеётся ему в шею. – Теперь мы квиты, – самодовольно произносит он, перед тем как прижаться губами к месту укуса. И Чжоу Цзышу знает, что Вэнь Кэсин понял, что именно он не смог сказать до этого. – Паршивец, – говорит Чжоу Цзышу вместо: «Клянусь, это единственные метки, которые мы будем оставлять друг на друге». В конце концов, Вэнь Кэсин поднимает голову, и они снова целуются, пока колено Чжоу Цзышу не начинает болеть даже несмотря на подушку, а потом еще долго и после этого. Больше они ничего не делают, хотя Чжоу Цзышу запускает руки в складки одежды Вэнь Кэсина и начинает думать об узкой кровати в другом конце комнаты. Может быть, позже, когда он снова будет самим собой больше суток. Когда усталость не будет так въедаться в его кости. Впереди у него много работы, с его новыми учениками, над решением проблемы с гвоздями, над угрозой появления нового Цзинь Вана. Но где-то там, думает Чжоу Цзышу, будет это самое «позже». Говоря о работе– Чжоу Цзышу отстраняется, осторожно выпутывая пальцы Вэнь Кэсина из своих волос. Он целует его руку перед тем, как отпустить, а затем Чжоу Цзышу встает, останавливаясь на секунду, чтобы размять затекшее колено, прежде чем натянуть верхнюю одежду. – А-Сюй, ты уходишь? – говорит Вэнь Кэсин с жалобным выражением на лице, с припухшими красными губами и влажными глазами. Чжоу Цзышу открывает дверь. – Я на минуту, – говорит он, но Вэнь Кэсин все равно идет за ним, как и предполагал Чжоу Цзышу. Они бродят по поместью Бэйюаня, пока не находят пустую кухню, и Чжоу Цзышу разжигает жаровню и ищет чайник. Вэнь Кэсин сидит за столом, подпирая голову рукой. – Что ты делаешь? – Кипячу воду, – со знанием дела произносит Чжоу Цзышу. Вэнь Кэсин оживляется. – Так ты запомнил. – Мм, – Чжоу Цзышу ставит чайник на огонь, а затем подходит к Вэнь Кэсину. – Ты сказал, что заслуживаешь выходной. – И я заслуживаю. – Заслуживаешь, – говорит Чжоу Цзышу. Он на мгновение замолкает, и тишину наполняет потрескивание огня. – Даже больше, чем просто выходной. – Аа, – протягивает Вэнь Кэсин. – Лучше не надо. Бедный Чэнлин сбежит от тебя, если ему придётся есть что-то, приготовленное тобой, больше одного дня. Чжоу Цзышу хмыкает. Затем, просто потому что он может, он наклоняется вперёд и целует Вэнь Кэсина прямо между бровей. И следом, просто потому что он может, поднимает руку и щелкает его по лбу. – Чт– А-Сюй! – Вэнь Кэсин прикрывает лоб ладонью. – За что? – Я и это вспомнил, – говорит ему Чжоу Цзышу, возвращаясь к чайнику. Когда чай готов, он несет его обратно в свою комнату, где они пьют его и позволяют остатку вечера ускользнуть сквозь пальцы. Вэнь Кэсин не упоминает комнату, которую Бэйюань наверняка приготовил для него, как и Чжоу Цзышу. Хотя мысль об отдельной комнате кажется соблазнительной, когда Вэнь Кэсин ёрзает рядом с ним на кровати, упираясь своими длинными ногами в его. Некоторое время они оба молчат, просто слушая дыхание друг друга. Когда усталость становится ощутимой тяжестью на веках, Чжоу Цзышу склоняет голову набок только для того, чтобы обнаружить, что Вэнь Кэсин смотрит на него. – Ты боишься уснуть? – шепчет Чжоу Цзышу. – Кто это тут боится, – Вэнь Кэсин слегка толкает Чжоу Цзышу коленом. – Я здесь только потому, что ты боишься. – Ммм. Доброта Лао Вэня не знает границ. – И даже не смей об этом забыть, – он снова ерзает, его пальцы касаются пальцев Чжоу Цзышу. – Спи, А-Сюй. Я буду рядом, когда ты проснешься. Снаружи ночь темнеет и переходит в следующий день. Чжоу Цзышу снова обхватывает запястье Вэнь Кэсина, и вместе они погружаются в сон без сновидений.