сокровище, маг и скейтборд

      — Нанджо-сенсей!         Тэкера, махнув волосами, резко обернулась. Голос Нобары Кугисаки было слышно практически за сто метров, а сама девушка неслась к своему учителю на всех порах. Только когда Нобара приблизилась на более обозримое расстояние, Тэкера заметила молоток, сжатый в руке студентки. «Ну нет, — пронеслось у брюнетки в голове, — неужели опять…»         — Кугисаки-сан, что случилось? — Тэкера бегло оглядела девушку, пока та пыталась отдышаться, чуть ли не присев на корточки. Молоток в левой руке, растрёпанные волосы, блеск во взгляде — однозначно, кому-то вновь попало по голове.         — Нанджо-сенсей, вы просили сообщать о таких происшествиях…         — Даже не продолжай, — Нанджо выставила ладонь вперёд, заставляя ученицу немного сжаться. Учитель Тэкера только казалась доброй, но когда что-то происходило, она превращалась в настоящего дракона… — Кому на этот раз попало? Опять Итадори?         Нобара выдала нервный смешок и поспешила спрятать молоток в мешочек на поясе, в котором всегда его носила — «О нет, я же кинула мешочком в Юджи» — и просто завела левую руку за спину.         Тэкера закатила глаза. — Нобара, — строгим голосом сказала девушка, — сколько раз говорить. — Она замолчала, глядя студентке прямо в глаза: взгляд у Кугисаки был не напуганный, а, скорее, стыдливый (ей уже тысячу раз говорили о том, что бросать молотком в, с виду, крепкого Юджи — запрещено).       Тэкера тяжело вздохнула. — Даже не хочу знать, почему ты это сделала. Мы это уже столько раз обсуждали. В качестве наказания тебя ждёт тренировка с Тодо на следующих совместных сборах.         Нанджо развернулась и зашагала в сторону главного здания, а Нобара засеменила рядом. — Нанджо-сенсей, я что угодно готова сделать! Только не Тодо!         — Ещё одно возражение и одна тренировка превратится в две. Или в три.         Кугисаки тяжело вздохнула и остановилась, глядя вслед удаляющейся фигуре учителя. Конечно, видеть только лишь одним глазом всё ещё было тяжеловато, но Нобара понемногу привыкала. Раньше она могла состроить невинные глазки, и Нанджо-сенсей растаяла бы: с ней, как ни странно, Нобара чувствовала себя невероятно комфортно. Но теперь взгляд не сработал: Тэкера-сама даже не заметила. Было ли дело в лишь одном функционирующем глазе Нобары? Или в том, что Итадори опять незаслуженно досталось молотком по голове за какую-то мелочь? Нет, конечно, очередная примерка её платьев вечно ворующим её одежду Юджи была серьёзной проблемой — но Кугисаки радовало, что даже после всего произошедшего у Итадори всё ещё оставались силы на глупые розыгрыши и дурацкие шутки. Вслух бы это Нобара никогда бы не произнесла. Никогда.         Нанджо-сенсей всегда понимающе относилась к Кугисаки и сильно её не наказывала; если быть до конца честной, то это вообще было первым наказанием за плохое поведение от Тэкеры-сама. Нобара, пока плелась обратно в свою комнату, думала, зачем же было её наказывать. Да нет, можно было и не думать: Кугисаки знала. Они все пережили достаточно дерьма на буквальной бойне, многих потеряли. А Нанджо-сенсей, казалось, потеряла всю жизнь. После битвы на станции Шибуя ни Нобара, ни другие ученики больше не видели улыбки учителя и не слышали старческих анекдотов из сборника прошлого века, который Тэкера всегда таскала с собой. Ничего из старых привычек. Только строгий взгляд и разговоры по делу. Нобара, как и все, скучали не только по старой Нанджо-сенсею, но и по прежним себе.         Унылая походка Кугисаки, которую Тэкера заприметила, обернувшись, заставила девушку стиснуть зубы. Опять. Опять она была слишком строгой. Опять дала наказания вместо того, чтобы сесть и поговорить. Как раньше они это делали — легко, за чашкой теплого чая, с шутками и смехом. Будет ли теперь как раньше?         От ещё большего погружения в мрачные мысли Тэкеру отвлекла вибрация телефона. На экране высветилось: «Сколько тебя ещё ждать, Нанджо?». Ещё один тяжёлый вздох. Ещё один день, когда Сатору Годжо сидит у неё в печёнках.         Стараясь идти так медленно, как она могла, Тэкера не могла перестать думать о том, как всё резко изменилось. «А резко ли? — тут же подумала она. — Всё шло к этому. Точнее, к такому исходу». Конечно, находится в стадии принятия лучше, чем в любой другой — но, боже, от этого не становилось легче. Слёз не осталось, равно как и сил говорить об этом — осталась только боль, всегда идущая рядом и крепко сжимающая её руку. Инцидент Шибуя оставил на жизни Тэкеры Нанджо огромную кровоточащую рану. И она пока заживала с трудом.         Тэкера тряхнула головой. Нет, сейчас не было времени на переживания и прокручивания болезненных воспоминаний в голове снова и снова. Её ждало очень много работы с самым раздражающим человеком на земле. И как бы Нанджо ни старалась идти медленно, к кабинету она всё равно подошла за пять минут. На двери всё ещё красовалась табличка с надписью: «Директор Токийского столичного магического колледжа, Яга Масамичи». Девушка вновь тяжело вздохнула. В голове пронеслось, как (тогда ещё учитель) Яга гнал их с Гето из одного угла колледжа в другой за то, что поймал их с сигаретами. «Ещё и Гето здесь не хватало, — мрачно подумала Тэкера, хватаясь за ручку двери и поворачивая её, — как будто мне и так мало».         Дверь открылась легко: Сатору никогда не запирался, что во время учёбы, что сейчас. Лет в пятнадцать Тэкера думала, что Сатору бесстрашный, а теперь поняла, что он просто устал. Мог ли кто-то зайти в кабинет и попытаться его убить? Да, он же сильнейший маг. Будет ли он сопротивляться? Особо и не придётся.         Годжо сидел за столом, разбирая какие-то бумаги, когда Нанджо вошла в офис. В самом кабинете царил хаос: документы были разбросаны по полу, у дивана друг на друга были сложены три пустые коробки из-под пиццы, а добрую половину стола занимали пустые картонные стаканы из ближайшей кофейни и несколько банок из-под энергетиков. Перенимать дела почившего Яги оказалось не так просто: в колледж была куча заявок от родителей подростков (или самих детей) из самых разных концов Японии, а Сатору не имел ни малейшего понятия как их всех проверять на наличие способностей. За последний месяц ответ от Токийской магической школы получило всего три студента. Это был полнейший провал, как для колледжа, так и для Сатору Годжо, который бесстыдно бахвалился о своей абсолютной надёжности в качестве нового директора. Не то чтобы был выбор:других кандидатов просто не осталось в живых.         — Звал? — девушка увидела, как Годжо подпрыгнул на стуле и бешено уставился на неё, стоявшую напротив стола. — Сатору, — сказала она, увидев его безумный взгляд, — ты вообще спал?         — Меня мог инфаркт схватить, Нанджо, — ответил мужчина, хватаясь за сердце, — стучи в следующий раз хотя бы.         — Ты не ответил на мой вопрос.         Годжо тяжело вздохнул. Его всегда подбешивала эта дурацкая привычка Тэкеры: привязываться к нему, пока он не начнёт истерично хватать ртом воздух, задыхаясь в рыданиях от переполнявших его чувств. Сатору хорошо умел копить в себе весь полученный негатив, но Нанджо словно выбивала из него всю стойкость, заставляя трястись от слёз, утыкаясь ей в плечо, и хвататься за края футболки, чтобы чётко осознавать, что Тэкера не прогонит его за слабость. Только не она.         — Может и спал, — проговорил он, — а может и нет. — Мужчина откинулся на спинку стула и посмотрел на свою собеседницу. Инцидент Шибуя для всех был травмирующим, но для них как-то по-особенному: у Сатору будто закончился заряд внутренней батарейки и теперь из вечно достающего и прилипающего к ученикам сенсея он превратился в какой-то безжизненный кусок мяса, который был способен только существовать. Тэкера же…         — Так нельзя, — Нанджо прервала поток мыслей мужчины, присев на стул напротив, — ты себя в могилу загонишь. А нам с тобой уже нельзя умирать, — быстро добавила она, увидев, что Годжо хотел что-то сказать.         — Да, надо было подохнуть в этой коробке. — Задумчиво протянул Сатору, глядя куда-то в окно (резонным был вопрос о том, видел ли он что-то из середины комнаты).         — И оставить лавры директора мне? Или Шоко? — Тэкера скрестила руки на груди. — Она бы тебя воскресила и заставила работать, ты и сам это знаешь.         Мужчина хмыкнул и вновь вернул взгляд на девушку. — Знаю. — Он на мгновение замолчал, рассматривая тёмные круги под её глазами. — У детей всё хорошо?         — Как сказать, — пожала плечами Нанджо. — Кугисаки опять запустила молотком в Юджи.         — И попала? Я думал, что она растеряла меткость.         — Отсутствие одного глаза — не повод терять меткость в чём-то, в чём Нобаре нет равных. Да и тебе она так сказала, чтобы ты не навешивал на неё сложные миссии.         — Хитро.         — И это тоже. Мне кажется, она просто ещё отходит от всего произошедшего и не хочет никаких битв.         — Как и все мы. — Пробормотал Сатору.         — Как и все мы. Так чего ты меня позвал?         — Я не справляюсь один. — Тэкера много повидала за последнее время, но сказанные её другом слова ввели её в ступор: Сатору Годжо признаёт, что ему нужна помощь? Что? Она никогда не слышала от него такого. Только: «Всё в порядке!», «Я сильнейший маг, я сам справлюсь», «Это не сложнее, чем уничтожать проклятья», «Нанджо, себе лучше помоги». Инцидент Шибуя (или как Тэкера мысленно его называла: «Мясорубка») действительно изменил их всех. И некоторые изменения, наверное, были только на пользу.         — Что мне нужно сделать?