История Юли

Юля любила природу и село. С раннего детства она каждый год ждала каникул, чтобы оказаться в деревне у дедушки с бабушкой. Деревня находилась далеко, родители приезжали нечасто, а пожилым людям нравилось баловать внучку, разрешая ей буквально все, так что здесь Юля чувствовала полную свободу от городской жизни, строгих отца с матерью, холодной зимы и скучных правил. Впервые это произошло, когда Юле было 9. Она, воображая себя сторожем с палкой-ружьем, обходила владения — поле, принадлежавшее дедушке, где каждый год, весной и осенью, взрослые пыхтели над посадкой и сбором картошки. Поле было большим, расстилавшимся почти до самого пролеска. Здесь Юля чувствовала себя хозяйкой, ведь дедушка с бабушкой не следили, позволяли ей играть на всей принадлежащей территории. Сейчас, в жаркий июнь, Юля весело перескакивала через кустики, стараясь не наступить на стебли и не помяв ни единого листочка. Палка, игравшая роль грозного оружия, чуть перевешивала худенькую девочку, поэтому зачастую ноги, обутые в плетеные босоножки, заплетались, и не наступить на зелень для Юли было сложно. Однако она дала себе задание: не повредить ни единого куста картошки, иначе будет наказание. С этой мыслью Юля аккуратно шагала через грядки, а при каждом касании к растениям у нее скручивалось в животе от испуга. Но как только ноги приспосабливались к темпу и начинали ровно прыгать аккурат между кустами, Юля увеличивала скорость, чтобы сохранить это чувство внутри и испытывать его снова и снова. Вот она добежала до конца поля и свернула, помчавшись параллельно деревьям. Из леса слышались птичьи голоса, где-то далеко кто-то рубил топором, еще дальше еле слышно гудел трактор. Юле нравились эти звуки. Она наслаждалась каждым днем, рано осознав, что нужно ценить момент и впитывать в себя атмосферу любимой деревни. Она бежала, размахивая палкой для равновесия, и слушала, слушала, слушала... Но вот, запнувшись, Юля наступила прямо на куст, переломив картофельный стебель пополам, а вместе с ним и внутри Юли все перевернулось. Девочка остановилась и посмотрела назад под ноги. От осознания лицо померкло, а палка упала рядом: ветвистое растение теперь некрасиво лежало поперек линии роста своих собратьев, держась за оставшийся в земле пенек лишь небольшой зеленой полоской. Юля, недолго думая, схватила его под корень и, поднатужившись, вырвала из земли. Она откинула растение к лесу, а сама начала маскировать место преступления, засыпая в образовавшуюся лунку раскиданную землю и прикрывая все это травой, растущей между картофелем. Когда Юле показалось, что все следы надежно стерты, она перескочила через другие кусты и поторопилась к вырванному растению. По плану, созревшему в ее сообразительном юном уме, она бы спрятала последнее доказательство своей причастности к сегодняшнему инциденту на картофельном поле в лесу. Там, подальше от полей, дедушка с бабушкой точно бы ничего не нашли. Прислонив свою палку к дереву, Юля закинула несчастное растение в густые кусты, куда, по ее мнению, никому бы не пришлось лезть. Однако, пролетев не по той траектории, на которую рассчитывала девочка, легкий стебель зацепился за ветки и повис на них, словно нитки. Юля испуганно оглянулась: ей казалось, что ее добрый дедушка, увидев, что она натворила, заругает внучку и перестанет ей доверять. Но ни дедушки, ни бабушки видно не было, наверное, они у них все еще был тихий час после обеда. Не найдя взглядом никого вокруг, Юля, вздохнув, подошла к кусту. Ей пришлось потянуться, чтобы снять растение с веток, а потом продраться сквозь них, чтобы спрятать его в глубине. Вдруг на девочку резко выпорхнула маленькая птичка, вызвав у первой испуганный визг, который коротко разнесся по пролеску. Отскочившая Юля оглянулась в поисках синицы, но та отчаянно упорхнула куда-то ввысь. Тогда она, пытаясь успокоить громко стучащее в ушах и груди сердце, снова полезла в куст, чтобы завершить начатое. И тут Юля увидела нечто удивительное: прямо перед ней, прочно закрепленное за несколько веток, было устроено маленькое гнездышко, в котором лежали такие же четыре миниатюрные голубоватые яичка. Когда-то давно Юля слышала из разговоров, что птичьи гнезда и тем более яйца трогать нельзя, иначе птица оставит свое жилище, а птенчики так и не вылупятся на свет. Второй раз за несколько минут девочку охватило чувство, как будто ее окатили холодной водой: а вдруг она оставила свой запах на ветках, и синица не вернется к гнезду? Или, может, она настолько испугалась внезапного вторжения, что теперь ни за что не подлетит к этому месту? Юля еще какое-то время рассматривала яички, но потом все решила оставить все как есть. Она убедилась, что сломанный ею стебель картофеля надежно спрятан под густым кустом. Она еще раз осмотрелась в поисках птицы, но той нигде не было видно или слышно. Девочка взяла свою палку, будто та, как ее единственная подруга, должна была отправиться домой с ней, зная главную тайну этого дня. Так Юле было спокойнее, когда теперь, после случившегося, она чувствовала грусть и хотела поскорее попасть домой. На следующий день сразу после завтрака Юля попросилась гулять у дедушки, и он, с любовью смотря на дитя, отпустил внучку, указав вернуться к обеду. Старик не боялся за девочку. В деревне всегда было спокойной, с соседями у них поддерживались хорошие отношения, а его внучку то и дело звали к себе посмотреть на цыплят или выпить парного молока. В деревне было спокойно, и у пожилых людей не возникало беспокойства за то, что ребенок весь день играет на воздухе. Все же, через пару недель ей снова возвращаться в город, спать под шум дорог и ходить с утра в школу, так что пусть отдыхает и набирается сил. Отойдя на приличное расстояние от дома, так, чтобы ее не была видно, Юля помчалась в пролесок. Пробегая мимо картофельного поля, она даже не вспомнила о вчерашнем инциденте, настолько ей не терпелось посмотреть, что сделалось с гнездом и маленькими голубыми шариками. Юля быстро отыскала дорогу с кустарнику, но решила подождать и понаблюдать. Она была терпеливым ребенком: в школе учителя хватили ее на индивидуальных встречах с родителями, поражаясь усидчивости девочки и интровертным умом, в то же время призывая заниматься коммуникабельностью дочери. Однако родители не воспринимали всерьез советы преподавателей, считая, что Юля растет прекрасной тихой дочерью, понимающей и послушной — словом, удобным ребенком, единственным в семье. Итак, Юля ожидающе смотрела на куст, в любой момент готовая ко всему. Она вглядывалась в листву, пытаясь угадать очертания гнезда, она искала взглядом птицу и старалась дышать тише перелива листьев над головой и ветра в кронах деревьев. Так девочка просидела около двадцати минут. В это время в ее голове шел анализ всего вокруг, тот наблюдательный анализ, который бывает только у маленьких детей. Но даже терпение Юли подошло к концу: никакого движения вокруг куста не было, никто к нему не подлетал и не улетал, а девочка знала, что птицы на гнездах подменяют друг друга или приносят еду. Тогда, осмелев, она подошла к кустарнику поближе, останавливаясь и прислушиваясь. Ничего. Только шум леса вокруг, только звуки села, только птицы в небе и собственное сердце в ушах. Юля подошла еще ближе и, потянувшись к веткам, раздвинула их. Гнездо было на том же месте, все четыре яйца в нем, но никакого следа синицы. Юля задумалась. Неужели она все-таки оставила свой запах, и птичка больше не вернется к птенцам? За те минуты, что Юля сидела неподалеку, она не заметила ни одной живой души возле куста. Похоже, синица была слишком напугана тогда и улетела навсегда. Девочка притронулась к гнезду, слегка пошатав его. Яйца лежали плотно, не перекатываясь и не сталкиваясь друг с другом. Они завораживали Юлю, у нее проскользнула мысль, что она бы хотела наблюдать, как из голубых шариков выходят маленькие существа, как они растут, обрастают перышками, а потом упархивают в воздух. Ей казалось, будто маленькие синички бы стали считать ее своей матерью и возвращались бы к ней в деревенский дом, а она, Юля, кормила бы их червяками или что они еще едят. Сама того не до конца осознавая, Юля потянулась к яичкам. Они оказались холодными, но ведь она может согреть их в руках? Умная девочка посчитала, что температура птицы и человека не так сильно отличается, и она могла бы обеспечить птенчикам необходимое тепло. За ночь, что они провели без тепла материнского брюшка, они, должно быть, ужасно замерзли, но Юля могла бы взять на себя такую ответственность, тщательно ухаживая за ними до момента вылупления. А потом она бы нашла, что делать, лишь бы они дожили до этого. Вдруг Юля поняла, что ее идея плохая. Как она, девятилетняя девочка, сможет вырастить и воспитать диких птичек? Как она сможет высидеть яйца, как то делают синицы, с самого рождения руководствуясь инстинктами? Отчасти она понимала, что сама виновата в том, что маленькие еще не родившиеся существа остались без матери, а следовательно, и без шанса на жизнь. Но ведь, раз так, она могла бы спасти их. Стать той, кто поможет четырем созданиям увидеть свет. Юля решила взять яички. Она аккуратно, как только могла, положила их в руку. Потом, посмотрев на них, она сорвала мох, и положила зеленую мякоть между ними. Девочка видела, как родители укладывали банки в сумку, оборачивая каждую в полотенца и мягкие вещи. Это было нужно, чтобы стекло не треснуло и не разбилось. Так следовало сделать и с яйцами. Закончив и убедившись, что яички защищены со всех сторон, Юля накрыла их пальцами, чтобы птенцы внутри начали согреваться. Так она, не спеша, пошла домой, ступая по земле в разы аккуратнее, чем когда предыдущим днем прыгала между кустами на картофельном поле. Дедушка удивился, что внучка вернулась домой рано, однако, не стал долго спрашивать, снова выкрутив звук на радио и взявшись за газету с судоку. Бабушка в это время занималась курами или грядками, так что Юля без труда пробралась незамеченной к тазику с водой и мылом. Она не хотела рассказывать о случившимся. Лучше она сделает это позже, когда вылупятся и подрастут маленькие синички. А сейчас у нее было более важное дело, о котором девочка думала весь путь домой. Юля знала, что для вылупления птенцам нужна определенная температура. Ее нужно поддерживать постоянно, она давно читала об этом в одной из многочисленных энциклопедий, подаренных родственниками. И к тому моменту, как она пришла домой, в ее голове созрел хороший план. Для его воплощения следовало помыть яйца, если она не хотела подхватить кишечную палочку, которой так пугали ее родители. Когда все банные процедуры были сделаны, Юля забралась на свой второй этаж с чистыми яичками в руках. Она размышляла о том, нравится ли птенцам, что она их помыла. Чувствуют ли они давление воды, шум мыльных рук, понимают ли они ее заботу. Она надеялась, что они поймут. Уж когда вылупятся, то должны понять. Или когда она принесет им еду, тогда они точно, точно все поймут. И будут любить ее так же, как она их. Юля обрадовалась и с этими мыслями еще раз посмотрела на яички. Они были маленькими, но достаточно ли для ее плана? Стоило проверить. Юля засунула первое яйцо в рот, накрыв его языком. Она почувствовала, как скорлупа согревается, омываемая выделяемой теплой слюной. Юля поспешила положить в рот остальные яйца, чтобы другие птенчики тоже быстро согрелись, как их братик или сестричка. Но Юле было трудно уместить четвертое яйцо в рот: она боялась неаккуратно раздавить его, а также, что жидкое содержимое потечет ей в горло. Ей было противно от этого, и она бы точно не сдержалась и выплюнула остальные яйца, нещадно разбив их. Этого она допустить не могла, хоть и фантомное ощущение стекающей по глотке вязкой жидкости вызвало у девочки странное волнение. Юля решила согреть оставшееся яйцо в руках, пытаясь охватить его со всех сторон. Она сидела и пыталась как можно аккуратнее сглатывать слюни, которые появлялись против ее воли. Это было жутко неудобно, потому что яички мешали двигать языком и собирать слюну во рту. Юля выпустила комок тягучей жидкости между губ, и он мерзко потянулся по подбородку. Нет, так дело не пойдет. Греть яйца во рту эффективно, но жутко неудобно. А что если она захочет есть? Куда девать голубые шарики, как их прятать, сидя за столом с бабушкой и дедушкой? В голове Юли образно, а оттого и быстро, мелькали варианты того, как можно было обеспечить яйца теплом. Греть на солнце, на печи, да даже подложить наседке в курятник — все это было одно хуже другого. Ведь она не будет видеть, что происходит с яйцами, достаточно ли им тепло. А вдруг пойдет дождь, и бабушка не выпустит Юлю на улицу, чтобы та смогла забрать яйца домой? Вдруг куры не примут чужих маленьких детей? А если бабушка обнаружит их на печи или, и Юля не знала, что из этого лучше, ненароком собьет их веником вниз? Нет, этого нельзя было допустить. И вдруг личико Юли прояснилось. Руководствуясь внезапным порывом, она прислушалась к звукам снизу, а потом быстро сняла шорты с трусами и забралась на кровать. Она взяла детскую расческу с декоративным зеркальцем на обратной стороне и улеглась на подушку, закинув ноги так далеко за голову, как могла, чтобы удерживать их так какое-то время. Держа в одной руке яичко, она просунула расческу между ног, рассматривая в отражение свои нижние органы. Перед взором Юли оказались две маленькие незащищенные дырочки, светлые и плотно сжатые. Она протянула вторую руку и, зажав указательным, средним и большим пальцами яйцо, потрогала себя двумя оставшимися. Ощущения были обычными, только девочка не знала, какое из отверстий лучше подойдет для цели. Она решила, что писает из той, что находится выше, и ей бы очень не хотелось, чтобы в мочевой пузырь попало что-то, ведь этим тоже пугали ее родители, рассказывая о паразитах-червяках в Африке, которые заползают внутрь человеку через эту маленькую дырочку. Юля передернулась, покрывшись мурашками, и переключилась на второе сморщенное колечко. Недолго думая, она прикоснулась голубоватым яичком к анусу, надавив на него, однако, ничего не произошло. Давила Юля несильно, так как боялась, что хрупкая скорлупа треснет, а без давления, как догадалась девочка, яйцо бы не прошло в нее. Тогда она вспомнила, что у нее во рту находились еще три яичка. Она выплюнула их, засмотревшись, как пенится слюна, медленно стекая по голубым шарикам. Юля переложила их на покрывало, взяв одно скользкое яичко. Девочка поднесла его вниз и, внимательно наблюдая в зеркальце и, кажется, почти не дыша, надавила на вход. В этот раз шарик, хорошо смоченный слюной, легко проскользнул внутрь, так, что Юля ойкнула. Яйцо зашло так быстро, что она даже не успела проследить за тем, как самая широкая часть скрылась в темноте, а колечко ануса закрылось за светлой оболочкой. Юле не было больно, но она четко почувствовала, как яйцо проходит через внутреннее кольцо мышц и скользит глубже. В этот момент она снова покрылась мурашками и вспотела. Ей стало ужасно жарко и душно, она ощущала будто бы каждую небольшую шероховатость на скорлупе, и от этого в животе снова скручивались внутренности, даря волнительные эмоции. Юля решила проделать все то же самое со вторым яйцом, но сделать это гораздо медленнее, чтобы хорошенько рассмотреть происходящее. Ведь она была жутко любознательной, она должна была видеть и знать все. Со вторым яйцом Юля применила другую тактику. Она начала тужиться, чтобы яичко не смогло так же легко войти в дырочку. И действительно, засунуть его было даже трудно. Зато Юля рассмотрела весь процесс от начала до конца, во все глаза наблюдая и ощущая, как голубой шарик миллиметр за миллиметром проникает в нее. Эта сцена взволновала Юлю еще больше. Она почувствовала смешную щекотку, пробежавшую по животу, отчего ее попка сжалась, и яичко полностью ушло внутрь, быстро продвигаясь к первому. Третье яйцо Юля торопливо облизала и несдержанно начала впихивать к остальным. В этот раз ощущения были привычно приятными, но не менее острыми, что в первый раз. Яичко довольно быстро скрылось внутри, а Юля ощутила, что хочет в туалет. Она поняла, что это все из-за птенцов внутри, которые своими твердыми шариками-жилищами растягивали девочку изнутри. Но она понимала, что если хочет вырастить этих существ, то должна вытерпеть распирающее чувство. К тому же, не сказать, что ей оно не нравилось. Это было новым, неизведанным полем для Юли, и она хотела испытывать его все время, которое потребуется. У нее оставалось четвертое яйцо. Четвертое ощущение постепенного наполнения, четвертая спасенная Юлей птичка. Она не знала, вместится ли в нее последний шарик, но иных вариантов не было: она бы не смогла постоянно прятать от дедушки с бабушкой яйцо в руке или во рту. Смочив и его слюной, Юля медленно ввела яичко в анус, во многом потому что это уже было трудновато. Чувство наполненности усилилось, и теперь оно уже не казалось таким приятным. Юля подумала, что ее план не будет так легок в исполнении, если она уже сейчас испытывает сложности. Как же она собралась ходить — вынашивать яйца, если не может даже нормально уместить их в себе? Она ведь ответственна за их сохранность! Она должна справится. С этими размышлениями Юля кое-как пропихнула яичко. Хотя оно тут же стало лезть обратно, и девочка протолкнула шарик пальцем, засунув его почти на две фаланги в дырочку. Теперь ничто не должно вывалиться. Юля аккуратно враскорячку поднялась на кровати, а потом медленно встала на пол. Яички внутри перекатывались и терлись друг с другом, отчего Юлю то и дело бросало в дрожь. Она попробовала пройтись по комнате и обнаружила, что может делать это довольно легко, не вызывая подозрений. Покачавшись из стороны в сторону и отметив приятное давление, Юля снова поддалась порыву, и пошла по лестнице вниз. Бабушка как раз заканчивала накрывать на стол, разливая куриный бульон по тарелкам. Юля осторожно села за свое место, отчего яички толкнулись глубже, заставив девочку покрыться испариной. Бабушка поспрашивала внучку, чем она занималась на улице, и Юля придумала, что наблюдала за птичками. Хотя про себя отметила, что это не было далеко от правды. Обед прошел как обычно, дедушка что-то рассказывал, маленький телевизор шумел на фоне, из окна доносилось кудахтанье. Ложки стучали по дну тарелок, бульон оценили по достоинству. Только вот Юля была где-то далеко. На самом деле она размышляла, как будут звучать птички, когда вылупятся из нее. Будут ли они пищать так же, как цыплята, или же красиво свистеть, как их мама. Смогут ли они пародировать человеческий голос, если Юля будет разговаривать с ними? Она не знала, но очень хотела узнать ответы на эти вопросы. Когда обед подходил к концу, а тарелка была почти пустой, Юля поняла, что потихоньку начинает хотеть в туалет. От этого ощущения, непонятно почему (для нее самой, конечно же), ей стало приятно. Она слегка сжалась, и яички внутри шевельнулись от давления мышц. Девочка чуть не подавилась и, проглотив, снова сжалась, только сильнее. Чувства были более яркими. Тогда, доев последнюю ложку, Юля откинулась на стул, одновременно сжав попку так сильно, как могла. В этот момент внизу резанула резкая боль, и Юля еле сдержалась, чтобы не закричать перед дедушкой и бабушкой. Она переждала первое острое ощущение и, спешно поблагодарив за обед, коряво побежала на улицу в деревянную будку деревенского туалета. Там, закрывшись на щеколду, Юля забралась с ногами на унитаз и, не обращая внимания на боль от растяжения, засунула два указательных пальца внутрь и потянула в разные стороны. Из туго натянутой дырочки потекла бесцветная слизь, а потом к ней добавились кусочки скорлупы. Когда она пыталась самостоятельно вытолкнуть их мышцами, Юле стало слишком больно, и она засунула пальчик внутрь, найдя большие куски-остатки яйца, и, подцепив их, потянула вниз. После того, как они шмякнулись где-то под ней, из ануса все еще вытекала жидкость, и Юля напряженно всматривалась в нее. Ей даже показалось, что она увидела маленькое тельце, выпадающее из ее большого тела. Она испуганно тужилась, пытаясь вытолкнуть последние острые кусочки и слизь, но переусердствовала, и второе целое яйцо выскользнуло из Юлиной дырочки, улетая в темноту. В тот момент первой мыслью в голове девочки была расслабленность, что все осколки точно вышли из попки. Остальное же, о чем она могла думать в тот момент, это то, что она слишком утомилась всем случившимся за последний час, и все, что ей сейчас хотелось, — это вытащить все яички и спокойно заниматься своими делами, не ощущая давления внутри и растянутости снаружи. Однако Юля смогла выпустить из себя только три яйца, а четвертое, сколько бы она не старалась, осталось где-то внутри. В тот день Юля заснула рано, даже не дождавшись ужина. Бабушка с дедушкой решили не тревожить внучку, думая, что она надышалась свежим воздухом и набегалась за ведь день на природе. В этом плане они были лояльными родственниками, в отличие от родителей, позволяли всякие послабления своей любимой девочке. А в то время, как дом занимался своими вечерними делами и готовился к ужину и сну, Юля лежала наверху под одеялом и плакала от горечи: она не смогла позаботиться о маленьких птенчиках, жестоко обошлась с ними несколько раз, оставив их без матери, расколов одно яичко и утопив еще два. Но также ей было страшно: выйдет ли когда-нибудь четвертое яйцо? Вдруг, птенец вылупится где-то внутри нее, острые углы скорлупы ранят и порежут ее внутренности, а птенец задохнется внутри? Тогда она сделает только хуже, чем хотела, причем это хуже будет во много раз ужаснее, чем могло бы быть. Юля долго плакала, а потом заснула от усталости, как это часто бывает с детьми после истерик, грея теплом своего кишечника яйцо с умершим прошлой холодной ночью невидимым обычному глазу зародышем.