серебро//жемчуг

      У Сейшу было около семи шкатулок с украшениями; около семи – честно говоря, он не считал. Это, конечно же, были подарки Коко. Он делал их по поводу и без, когда у него было хорошее настроение, среднее, плохое… В этом не было никакой последовательности и логики; честно говоря, Инупи бы назвал это некоей константой Коконоя Хаджиме: что бы ни происходило, он тратился на подарки для Сейшу.       Это всегда было серебро. Коко вкладывал ему в руку аккуратную строгую коробочку и широко улыбался, обнажая ряд идеально белых зубов, щурил свои хитрые глаза хладнокровного хищника. Наверное, Сейшу вполне можно было назвать его жертвой. Он послушно принимал украшения, ухаживал за ними и даже выгуливал их, когда они с Коко заказывали частную кабинку в дорогом ресторане. А ещё он выгуливал их в кровати. Это смущало лишь поначалу, когда они были ещё мальчишками, да и то – совсем чуть-чуть. Ему не понадобилось много времени, чтобы начать получать от этого удовольствие. Украшения, которые дарил Коко, были строгими, простыми, в них не было излишеств; Коко склонялся над ним и говорил, что он выглядит прекрасно и просто одновременно: «В этом весь мой Сей-шу».       Коко тянул за короткую цепочку, чтобы приблизить лицо Сейшу к своему и по-дикарски поцеловать его в губы.       Коко сжимал его запястья, и браслеты оставляли на коже Сейшу рельефные красноватые узоры.       Коко проходился языком по холодным кольцам на пальцах Сейшу, когда он стыдливо пытался прикрыть рот в то время, как его растягивал чужой член.       Коко любил это – делать Сейшу своим всеми доступными ему способами. У секса и подарков была одна цель.       Коко принёс ему подарок. Он только что пришёл с деловой встречи, от него слабо пахло парфюмом, сигарами и виски. В светлом плаще на голую грудь и с жемчужным ожерельем на шее он выглядел, как изысканное удовольствие, которое Сейшу не мог себе позволить. Такому даже нельзя было дать цену. Он был прекрасен, и Инупи жаждал того, чтобы притронуться к его разгорячённой алкогольным опьянением коже.       И он знал, что Коко позволит ему сделать это – особенно теперь, когда у Сейшу был повод отблагодарить его.       Инупи сдержанно кивнул, чувствуя, как возбуждение поджалось в его животе.       – Это кое-что неожиданное, – пообещал ему Коко.       Сейшу решил даже не гадать. Он ловким движением стянул с коробки бант из тёмного шёлка и аккуратно открыл её, словно опасаясь повредить заранее любимую вещь.       Коко любил делать Сейшу своим, так что… Сейшу не слишком удивился, когда увидел внутри коробочки наручники.       Украшение мягко легло в его ладони. Сейшу провёл большим пальцем по серебряной цепи, которую было сложно назвать цепью наручников – она была слишком аккуратной, тонкой и изящной.       Он посмотрел на Коко. Кое-что неожиданное? Едва ли. Коко заглянул в его спокойное лицо и улыбнулся ещё шире.       – Браслеты-ы-ы, – подсказал он, наклонив голову. Тёплое дыхание коснулось шеи Сейшу. Это было щекотно и нежно. Ему захотелось поймать лицо Коко, пока у него ещё была возможность пользоваться руками, и поцеловать его, но это было бы нечестно с его стороны. Сейчас момент принадлежал не ему, а Коко. И Сейшу должен был играть по их правилам.       Он опустил взгляд на наручники. Ему действительно показалось это странным, но сейчас, намеренно вглядевшись в эту деталь, он лишь недоумённо нахмурился. Наручники представляли собой соединённые серебряной цепью многорядные жемчужные браслеты. Что-то неожиданное заиграло новыми красками.       – Ты никогда не дарил мне жемчуг, – заметил Сейшу, надеясь, что он не звучал слишком взволнованно.       – М-м-м, – дьявольски протянул Коко, опуская свой острый взгляд на его губы. Сейшу против воли прошёлся по нижней губе языком, слишком взволнованный, чтобы контролировать себя, и Коко на это широко усмехнулся. – Потому что ты не будешь их носить. Ты про серебро. Я про жемчуг. Они для меня.       Он положил свои нежные, узкие ладони на плечи Сейшу. Быстрый поцелуй обжёг Инупи губы, но он не смог сосредоточить на этом своё внимание. Он опустил взгляд на руки Коко. Хрупкие и бледные, совсем чужие грубому и неэлегантному насилию, они одним своим видом лишали Сейшу дыхания.       Коко делал Сейшу своим.       В некоторые моменты тело Сейшу становилось лишь продолжением кончиков чужих пальцев. Воля помещалась в узких зрачках. Желание зависело от мягкого приказа:       – А теперь раздень меня. А потом заведи мне руки за спину.       Коко выглядел по-королевски. Да, это его руки были скованы наручниками за спиной, его тело подавалось навстречу чужим широким ласкам и это он аккуратно насаживался на чужой член. Но это было его время, он владел этим моментом и контролировал ситуацию.       Сейшу сидел на кровати, прижимая Коко к себе – прикосновения казались жгучими и как будто запретными теперь, когда Сейшу не получал тех же прикосновений в ответ.       – Порядок? – спросил Сейшу, оглаживая бока Коко. Он сам дышал с трудом: Коко не мог ласкать его руками и выказывал любовь всем своим телом. Это было безумно, жарко, это душило – придушивало даже, до судороги в теле, до онемения конечностей и тёмной неги.       – М-м-м… – Коко кивнул. Мягкий румянец покрывал его щёки, обнимал плечи и касался напряжённой шеи. – Тебе хорошо?       Это было нечестно – спрашивать такое.       – Да, – выдохнул Сейшу, обнимая его плечи ладонями.       Тонкие губы улыбнулись ему. Коко двинулся так, чтобы вобрать в себя всю длину члена Сейшу, и выдохнул, укладывая голову на его широкое плечо.       – Мне тоже. – Он прошёлся губами по шее Инупи – и тело Сейшу пронзила волна слабого удовольствия. Рядом с Коко он был слишком чувствительным. – Так и надо.       Инупи дрожащими руками обнял Коко, поглаживая его по спине. Коко мягко и горячо сжимал его член внутри себя. Это было невозможно – он был невозможным. Сейшу был уверен, что нельзя было говорить, что так и надо – ощущать в себе чужой член. Но это был Коко, и он мог говорить и делать всё, что приходило в его голову. Коко всегда был свободным в постели, и он всегда брал Сейшу в плен; они познавали пределы друг друга игрой в подчинение. Сейшу делал то, что ему говорили – плен и был его свободой.       – Говори, – почти что простонал Инупи, зарываясь носом в волосы Коко, когда тот сжался вокруг него.       – Скажу. Потом. – Коко сжал его ещё несколько раз – мерно, с равными промежутками. Потом поёрзал на коленях Сейшу, устраиваясь. – Я хочу, чтобы мы посидели так.       – Так? – тихо переспросил Сейшу.       – М-гм, – промурлыкал Коко, поведя плечами, словно в порыве обнять своего мужчину. – Дай мне насладиться ситуацией. Я хочу почувствовать, как ты пользуешься мной.       Сердце в груди Сейшу забилось часто и громко – словно в пустоте. Он схватился за Коко, чувствуя, что дыхание подводит его. Лёгкие сжало сладким спазмом чужой лжи – намеренной и провокационной.       – Это не…       – Да? А-а-а… – Коко сладко проскулил, уткнувшись лицом между шеей и плечом Сейшу. – Ты связал меня. А теперь делаешь что?       – Коко, ты…       – Греешь во мне свой член, не так ли?       – Коко, – сдавленно позвал Инупи, умоляя Коко его собственным именем. Он знал, это была игра – его не смущало чужое желание вывернуть ситуацию внутренностями наружу, показать Сейшу то, чем он не являлся. Дело было не в этом, а в том, что для Сейшу это было слишком. Он ярко ощущал в себе грех, его съедало желание. Он любил Коко и его игры. И сейчас почему-то было так хорошо, что хотелось умереть от стыда.       – Какие у тебя грязные желания, Сей-шу. – Коко ткнулся лбом в подбородок Инуи и заставил его закинуть голову назад. Он медленно провёл языком по его шее, останавливаясь на кадыке влажным поцелуем. – Кто бы знал, что ты думаешь о таких вещах.       Инупи задыхался. Он хватался за чужое тело, не находя в себе контроля, и на светлой коже наверняка оставались отметины от его пальцев.       – Тебе всегда хотелось этого? Боже, ты наверняка воображаешь себе всякие пошлости, глядя в мою сторону.       Это не было грубой неправдой – Сейшу был вечным заложником собственной фантазии. Он действительно представлял себя с Коко, но в этих фантазиях он всегда был снизу – послушный, отзывчивый, иногда даже униженный чужой грубостью и дерзкой доминантностью. В этих фантазиях всегда всё было правдивым. Сейчас Коко рисовал Сейшу иррациональный для него мир.       – Скажешь, что это неправда?       Сейшу вымолвил: – Это правда…       У них был разговор об этом – разговор в тот раз плавно перетёк в мастурбацию с грязными разговорами. И Коко нагло пользовался тем, что узнал тогда.       – Ты представляешь, как трахаешь меня? Ты представляешь это, когда мы стоим в окружении наших подчинённых? – Коко ласкался носом о его влажную и липкую от пота кожу. – Ты представляешь, что наполняешь меня спермой прямо на их глазах, чтобы показать, кому я принадлежу?       Сейшу застонал, почувствовав, как его накрывает болезненное желание начать двигаться в чужом тугом теле. Он с силой сжал ладони, обхватив ими ягодицы Коко.       – А, – сказал Коко, сладко задрожав от этой грубой, дикой ласки. – Ты представляешь, как люди заметят на мне твои метки? В таких местах?       – Ты невозможный, – вырвалось у Сейшу. Он не знал, проклинал он Коко или восхищался им.       – А ты – горячий… – Коко сжался так, что Инупи почувствовал, как он пульсировал внутри чужого тела. – Как во мне, Сей-шу?       Как? Хорошо. Лучше, чем могло бы быть, принимай Коко его молча. Умопомрачительно. Ум правда мрачнел. Его тело болело и ныло. Он хотел, чтобы Коко приказал ему действовать, чтобы он мог сделать им обоим хорошо. Слова были слишком горячими.       – Сей-шу, – позвал Коко, чуть отстраняясь. Его поплывший взгляд и рассеянная усмешка. Его подрагивающие плечи. Он был так красив, что Инупи с трудом верилось в него. – Сей-шу… Во мне тепло?       – Коко, – начал было Инупи, но Коко резким движением приподнял бёдра, упираясь коленями в матрас, и опустился обратно. Сейшу вскрикнул от неожиданного движения.       – Падай на кровать, моя нежность, – неожиданно рассмеялся Коко. – Я совсем извёл моего мальчика, не так ли?       «Моя нежность», «мой мальчик». Сейшу выдохнул, ложась спиной на матрас – постельное бельё липло к его мокрой коже, он весь дрожал. Но «моя нежность», «мой мальчик» – всё становилось на свои места.       – Ты так резко становишься неви-и-инным, когда я говорю тебе такие вещи… – проговорил Коко, мягко покачиваясь на чужом члене. Движения были короткими, но их, таких долгожданных, было достаточно, чтобы свести Сейшу с ума. – Просто прелесть. Девственная чистота. Как будто мы почти не трахаемся.       Тело Сейшу сладко подрагивало от удовольствия. В Коко было не тепло, а чертовски горячо, а ещё узко и мокро от обилия смазки. Коко захотел оседлать его без защиты, и Инупи чувствовал его ещё ярче. А каждое движение отдавало непотребством, пошлой грязью. Словно Сейшу действительно делал с Коко что-то неприличное. Словно бы – Сейшу задохнулся от это мысли – он хотел наполнить Коко своей спермой. Твою мать. Твою мать, зная Коко, этим всё и закончится.       – А-а-а… – Коко закинул голову назад и дёрнул плечами – и Инупи показалось, что он возбуждался от того, что не мог пользоваться руками, возбуждался от нехватки свободы. – А-ах, чёрт, Сейшу, я так люблю это. Когда я трахаю тебя. И когда ты меня. Это одинаково хорошо. Я… – Он вскрикнул, и его ноги задрожали. – Я люблю, когда мы занимаемся сексом, слышишь? Сей-шу…       – Я… тоже… – пробормотал Сейшу, впиваясь пальцами в мягкую кожу на ягодицах Коко. – Ты н-невероятный… – Коко одобрительно постанывал и выгибался, приглашая Инупи продолжить свой монолог. – Когда ты двигаешься на мне, ты кажешься мне ещё красивее…       – А я люблю смотреть на тебя, когда сижу сверху, – пробормотал Коко, как в горячке. И, в подтверждение своих слов, опустил поплывший взгляд на лицо Инупи. Слабая, измученная негой улыбка тронула его губы. – Как сейчас. Сей-шу, – он начал двигаться быстрее. – Сей-шу, Сей-шу, Сей-шу, мой Сей-шу, чёрт, Сей-шу, я хочу, чтобы ты кончил в меня, я хочу, п-пожа… – Коко выкрикнул что-то несвязное, сбиваясь с ритма. – Посмотри на меня, посмотри на меня, посмотри…       Сейшу потратил остатки сил на то, чтобы сосредоточить на Коко свой поплывший взгляд. Сквозь полупрозрачную пелену он увидел, как Коко закусил губу, распахнув глаза.       – Я люблю… – выдавил Коко и сбился. – Я люблю трахать тебя собой так, что ты начинаешь плакать, Сей-шу…       Усмешка сорвалась с губ Сейшу с таким звуком, будто он сдерживал рыдания. Он зажмурился, откидывая голову назад. Коко вот-вот должен был довести его до предела, и это – как и всегда перед оргазмом – сводило его с ума, путало все мысли. Он был не тут, но он был рядом с Коко. Он слышал его голос – его стоны, переходящие в крики (Коко был чертовски громким, и он любил это в себе), его срывающееся «Сей-шу», по слогам, хриплое «Сей-» и живое, огненное «-шу».       На этот раз оргазм накрыл Сейшу с такой силой, что он задрожал всем телом и не мог прийти в себя ещё пару мгновений после того, как кончил. А когда сознание вернулось к нему, он открыл глаза и уставился на тяжело дышащего Коко, которого потряхивало от возбуждения на его размякшем члене – единственном, что не позволяло сперме Сейшу вытечь из него.       – Сей-шу, – слабо позвал он. – Поможешь мне снять наручники?       И, может быть, сам Дьявол завладел им, но Сейшу его не послушал. Он аккуратно вышел из Коко и подтащил его к себе. Он устроился между дрожащих ног Коко, оказавшись лицом прямо перед его горячим и истекающим смазкой членом. Коко дёрнулся, рассмеявшись.       – Моя нежность решила погрубеть? – дрожащим голосом спросил он. – Только не перестарайся…       Сейшу заглянул ему в лицо, и когда их взгляды – измученный удовольствием и лукавый от перевозбуждения – пересеклись, он вобрал член Коко в рот. Коко над ним слабо вскрикнул.       – Блять, ты… – прошипел он. – Се… Сей-шу… – Его ноги дрожали, и Инупи, кажется, догадывался, почему Коко так дёрнулся. Он стоял на коленях. – Сей-шу, та-а-ам-м… Ты можешь… Можешь вставить в меня пальцы, чтобы… П-пока я не дошёл до душа?..       Сейшу огладил пальцами внутреннюю сторону бёдер Коко, цепляя пальцами капельки собственной спермы. Но когда он добрался до ануса Коко, он пальцами обеих рук вошёл в него не для того, чтобы задержать сперму внутри, а для того, чтобы растянуть его. Коко заскулил, чувствуя, как сперма быстрее потекла по ногам.       – Чёрт… чёрт… – бормотал он, задыхаясь и толкаясь в рот Инупи – так глубоко, что его член доходил до стенок чужого горла.       Инупи крепче схватился за бёдра Коко, останавливая его, и начал насаживаться на его член самостоятельно. Вбирая его в рот особенно глубоко, он замирал и сглатывал так, чтобы его горло сжималось вокруг головки. Коко гортанно стонал где-то над ним, и Сейшу всем телом чувствовал его дрожь. Им не понадобилось много времени – вскоре дрожь забилась в Коко так сильно, что Инупи на секунду испугался за него. Но он расслабился, услышав над собой сорванный голос. Коко кончил ему в рот.       Инупи отстранился от него, сглатывая вязкую сперму. Коко, судя по всему, покинули последние силы, и он повалился вперёд. Сейшу со смешком поймал его и прижался губами к чужом животу.       – Ну что, порядок? – спросил он, не узнавая свой голос.       – Ты меня с ума сводишь, – проговорил Коко, дёргая плечами. – Теп-перь, когда ты нашалился… Просто у меня руки немного затекли, знаешь ли, – усмехнувшись, сказал он.       Сейшу протянул руки за спину Коко и помог ему вытащить запястья из жемчужных браслетов.       Как только руки Коко освободились, Сейшу потянул его запястья к своему лицу, чтобы разглядеть их. Всё такие же тонкие и всё такие же изящные – только теперь на них красовались небольшие красные следы – видимо, Коко дёргал руками, и жемчуг впивался в кожу. Инупи мягко улыбнулся и поцеловал покраснения так нежно, будто пытался залечить смертельную рану поцелуем любви.       Коко зарылся носом в его влажные волосы, позволяя ласкать себя, и Инупи почувствовал себя так же, как и раньше: он снова стал продолжением чужого тела.       Но он был рад этому чувству.       Ему нравилось быть частью.