Произнеси мое имя

      Вселенная - столь необъятная - впечатляет. Такая безграничная, она остается абсолютом и точкой отсчета, с которой все началось и на которой все закончится. Тысячи, миллиарды звезд мерцают в безжизненном вакууме, словно зазывая следом за собой. А ведь многие из них, должно быть, уже мертвы.       Мысли Космоса довольно часто бывают запутанными, необъяснимыми. Но едва ли кому довелось услышать хотя бы часть из них. Одна из таких мыслей прямо сейчас крутится, подобно пластинке в процессоре: в космическом пространстве полно свободного от работы времени! Автоботским коллегам есть, чему завидовать, в то время как Космосу есть, чем утешить себя…       Коллеги, да. Здорово, наверное, работать в несколько световых лет от них. Никаких разговоров, сплетен, драк! Никто не мешает делать свое дело, никто не зовет тебя пропустить пару стаканов сверхзаряженного, никто не… Придет.       Космос знает свое дело. Знает его, как никто другой. Но от этого его ноша не становится легче. Осознание своего одиночества, быть может, послужит шагом для его преодоления — но лишь маленьким шажком, не больше. Смотря правде в глаза, автобот уверяет себя, что в бескрайних просторах ему просто физически не дано услышать или увидеть старого знакомого, который проходил тут между делом. Говоря простым языком, при всем своем желании, Космос еще долго не сможет заговорить с кем-либо.       И это чувство безысходности берёт над ним верх! Сегодня, сейчас. Почему же именно в этот момент, а не несколькими циклами ранее, когда работа была ясна, но гложущее чувство оставалось где-то глубоко там, запертым внутри? Космос не перестает задавать себе этот вопрос, кружа над орбитой Земли уже как несколько часов. В погоне за ответами, в процессоре всплывают разные картины. Да, вот он, Космос, среди кибертронцев. Кто-то из них кладет ему руку на плечо. Что-то говорит. И это что-то застревает комом в горле.       Зато теперь причина стала ясна. Раньше работа была легкой и поддатливой лишь потому, что не было одного фактора, единственного и решающего в таких ситуациях. Надежда отсутствовала.       Однако теперь она есть. Едва заметная, почти неуловимая, невесомая и прозрачная, проскальзывающая в словах чужого механизированного голоса. «Свяжись со мной, если захочешь.»       Да разве можно не хотеть?! Сколько же потенциальных собеседников найдется здесь, в пустом вакууме? Прокручивая в мыслях слова вражеского связиста, Космос невольно прибавляет газа, продолжая кружить по орбите Земли. Прошло еще некоторое количество земных часов, прежде чем его скорость снизилась, а двигатели — заглохли. Космос приземлился на вершину какой-то горы, чьи склоны были слишком остры и опасны даже для кибертронца, и вспомнил продолжение той фразы, на сей раз, прозвучавшее с его стороны:       «И как же я свяжусь с тобой?»       Отличный вопрос, Космос! Замечательный, прямо-таки логичный. Какое дело могут иметь автоботы и десептиконы, учитывая, что Саундвейв — эталон разведки и ценитель информации? Серьезно, даже просто «связаться» с ним равносильно тому, что автоботская мышь заползет в десептиконскую мышеловку, и то без сыра! Где же сыскать такого дурака?       Космос тяжело вздыхает в ответ на собственные же раздумья. Проклятье, да он и есть эта дурачина! Да, черт возьми, он ужасно хочет поговорить… Хоть с кем-нибудь. Что в этом плохого? Будем честны, условия от работодателей тут не ахти, при всем уважении к автоботскому делу.       И, все же, крупицы гордости яростно заколотились где-то внутри груди. Космос отчетливо чувствовал это необъективное явление, ведь в его душе давно образовалчя вакуум, равносильный тому, что окружает автобота извне. Разъедающей тоске не осталось места — на смену ей пришло противоречивое желание, загоревшееся новыми, яркими искрами.       Что такого интересного может выпытать приближенный самого Мегатрона у… Космоса? Да, действительно. Автобот озадачился. Лицо его, выражающее, как правило, скуку, изменилось. Теперь оно стало странно-созидательным. Космос скрестил руки на груди и, очевидно, размышлял о чем-то, направив свой немигающий взгляд оптики куда-то вдаль, на другую горную вершину. Пока снег щедро осыпал макушку, автобот становился все более нерешительным на вид. — В самом деле, — продолжал он. — Что ему проку от меня? Даже если он и есть, столь ли он существеннен? А к чему тогда другой стороне предлагать такие услуги, если как не ради выгоды десептиконскому делу? Никому нет дела до автобота, что трудится где-то на просторах вселенной.       Есть только один способ узнать правду! — Саундвейв! — Голос дрогнул, подобно натянутой и тут же опущенной струне. При чем, тянул эту струну явно новичок — настолько неуверенно прозвучал Космос. Он даже было удивился своему же кличу, и, немного подготовившись, произнес чужое имя вновь. Он сделал это куда решительнее и тверже, но самому Космосу это уверенности никак не прибавило. Напротив, он был готов омыть свою оптику «слезами» — не то от безысходности, не то от унижения. Даже не смотря на то, что автобот сделал все, как ему и велели — ничего не произошло. Ни на одном из каналов не удалось обнаружить никакой частоты. Чувство, как тебя обвели вокруг пальца, добивало в гамме с уже имеющимся чувством одиночества и тоски.       Автобот обессилено рухнул на холодную землю. Да, увидел бы его кто таким, жалостно выкрикивающим имя своего же врага в пустоту с таким наивным видом… Как же хорошо, что в космосе никого нет! — Решился?       На секунду, Космосу показалось, что у него галлюцинации. Вернее, не показалось — просто в это было проще поверить, чем в то, что ему ответили! И этот голос, звучащий теперь на особой частоте, трудно было не узнать. — Как это возможно? — Выпалил Космос, недолго думая. — Нет ничего, что могло бы дать тебе возможность так легко связаться со мной, в то время как я не могу позволить себе этого даже с близкими. — Мы тоже близки, — ответил голос, на что Космос выдал странный звук изумления. — По духу. — Да, скорее всего, — безучастно ответил автобот.       Повисла некоторого рода тишина, но отнюдь не спокойная, а скорее давящая, вязкая и, по ощущениям, бесконечная. Саундвейв нарушил ее первым: — Скромно, как и ожидалось от маленького автобота.       Впервые за время диалога у Космоса возникли некоторые идеи для его продолжения: — К слову, об этом. Почему ты называешь меня так? — Разве я не прав? — Кто знает, — замялся Космос. Неуютно вот так вот говорить о себе, но и с Саундвейва тащить информацию о его скрытой личности тоже как-то безрассудно. — Дело не в правде; вопрос был в том, почему же? — Если сравнивать тебя и поле твоей деятельности, ты даже более, чем крохотный. — «Более», — усмехнулся автобот. — Браво, Саундвейв, вот это каламбур.       Далекий от юмора Саундвейв поинтересовался: — Забавно? — Думаю, да, — ответил Космос. — Не забавнее твоей первой попытки воззвать меня. — Так ты все слышал! — Вспылил автобот. — Почему не ответил сразу?! — Собирался, но ты опередил.       Может, Саундвейв и не видел своего собеседника, но слышал, как тот напряженно пропускает воздух сквозь все вентиляционные системы. — Давай к делу, — сказал, наконец, автобот, при чем так резко, словно этот серьезный разговор должен был как-то замять его странное чувство стыда. — Зачем тебе я и эти разговоры? — Ты знаешь ответ, — заметил Саундвейв. — При всем моем уважении, я от того и спрашиваю, что не знаю! — Знаешь.       И вновь странная пауза. Космос, кажется, окончательно сбит с толку. — Нет ничего, — начал говорить он издалека. — За что бы ты взялся, не имя с того личной выгоды. — Выгода есть. — Ах ты… Зато честно! — Возликовал автобот, хотя в груди его словно что-то защемило. В прочем, а на что же еще он расчитывал? — И какую пользу несет наш разговор? — Моральную. — Пожалуй. Каким бы странным не был наш диалог, я чувствую себя немного лучше.       Следом за этим, Саундвейв услышал странный звук, который счел поначалу за помеху. Судя по всему, Космос ударил себя по лицу. — Как откровенно! — взыл он, почти наверняка жалея о сказанном. — Как откровенно… — заискивающе вторил ему голос по ту сторону линии, куда более удовлетворенный.       Но Космосу было не до шуток! Он оказался слишком, слишком взволнованным! Так оно и бывает — думаешь, что после огромного промежутка времени, вот так легко и просто вернешься в социум со всеми навыками общения, и что все разговоры будут идти как по маслу. Ха, какова утопия! Сколько странных чувств теперь кипит внутри искры, все это время знавшей, разве что, покой и уединение… — До связи, — суетливо проговорил Космос. — До новых откровений, маленький автобот.       Чужой механизированный голос давно затих, но все еще стоит в голове ясным звуком, словно здесь и сейчас. Это странное чувство не дает покоя Космосу, отчего он кажется еще более отстраненным здесь, на вершине земной горы. На плечах автобота ровным слоем лежит снег, который все же поспешили стряхнуть.       Перерыв окончен. Ответ получен. Пора браться за дело…       За скучное, за однообразное…       Дело… — Саундвейв?