день ото дня мы делаемся нежней

      Феникс был ослепляющим огнём, взаправду переродившимся из пепла и разжёгшем сердце Новикова. Все началось с первого раза и первого приглашения сыграть в шахматы, которое Сова вежливо отвергал раз за разом, но палящее солнце снова и снова обжигало нетерпеливыми просьбами и сверкающими лучами, невзначай закинутыми на пояс разведчика.       И Саша уже не помнит когда начал хвалить Адейеми больше остальных, улавливая хихиканья Рэйз, порывавшуюся подпрыгнуть к Фениксу, и Киллджой, удерживающей мышку за оголенные бока. А потом русский согласился сыграть, оттаивая от яркой улыбки британца, и понял, что Феникс не тот, кем хотел бы показаться. Чего стоили в задумчивости сведенные к переносице брови и последующая самодовольная улыбка с прикрытыми веками, от которой у Совы, кажется, дыхание сперло, а от Феникса неестественно горячее стало (последний и не скажет ему, что бледная кожа очаровательно покраснела в области острых скул). Тогда он проиграл, несколько раз переставляя не те фигурки, о чём Джейми приходилось напоминать напарнику, который продолжал извиняться.       В какой-то момент британец перестал быть огнём для всей команды, а в темных зарослях промерзшей души разведчика поселился пожар, постепенно, слой за слоем разрушающий годами выращиваемый монолитный лес, позволяя чужим рукам подольше задерживаться на талии. Постепенно он забывает о своей холодной сдержанности и уже улыбается тихонечко, пока Джейми яро обсуждает что-то с Рэйз, готовясь к ещё одному обезвреживанию спайка.       Потом появились прикосновения, нежно обводя длинными пальцами шрамы вокруг искусственного глаза, британец улыбался, а Саша молчал, поджав потрескавшиеся губы, и начинал понимать странные порхающие ощущения. Контраст промёрзших губ русского и горячей кожи дуэлянта, кончиками пальцев перебиравшегося к щекам, начинающим нагреваться то ли от температуры чужого тела, то ли от ситуации в целом.       Прикусывая чужие губы, Феникс ближе притягивает Сову за талию, руки последнего обвивают спину, пробираясь под светлую куртку. Отпрянув друг от друга, Адейеми несколько секунд смотрел в сверкающие глаза напротив, но, прикрыв свои же, уткнулся в чужое плечо лицом, растягивая губы в очередной улыбке.       Феникс грел потерянную Сову, заблудившуюся в ветвях собственного дома, но, согревшись, никто уже не хотел расходиться.