***
— Что между вами произошло? — подходит к нему как-то Люси. — Почему Питер тебя избегает? Эдмунд таращится на неё, пытаясь понять, насколько это очевидно. — Ты тоже заметила? — виновато наклоняет голову брат, горько усмехаясь, и запускает руку в чёрную копну волос. — Ничего страшного, всего лишь немножечко поспорили. Сестра выглядит так, как будто может просканировать его от и до, в её не по-детски пронзительных глазах виднеется многолетняя мудрость. — Обычно, когда вы ссоритесь, то миритесь очень быстро. Или стараетесь уничтожить друг друга. Но никогда не избегаете общения специально. На этот раз, наверное, произошло что-то очень серьёзное. Эдмунд хмурит брови и опускает ей руки на плечи. — Не волнуйся. Пообижается и перестанет. Люси охает. — Так это ты его обидел? Эд, тебе стоит извиниться перед ним. — Н-нет, — запинается, — всё не так. Точнее, произошло недопонимание, думаю, скоро всё уладится. — Пообещай мне поговорить с ним. Я не хочу, чтобы в нашей семье были распри. Эдмунд кивает, понимая, что так ему и стоит поступить, а Люси тянется к нему, обнимая.***
Эдмунд просит прощения на следующий день, решив, что тянуть ему не стоит. Он ожидает, что Питер вспыхнет, как обычно, будет злиться или с наслаждением смотреть, как Эд унижается перед ним. Но он снова удивляет. — Всё в порядке, Эд, это я виноват, мне не стоило доводить тебя. — О, так ты больше не будешь? — ухмыляется младший брат. Питер вскидывает голову, щурит глаза, и произносит: — Смотря как ты будешь себя вести. Эдмунду кажется, что это всё выглядит и звучит как-то странно, ему бы разозлиться сейчас на то, что брат опять решил покомандовать, но вместо этого он молча кивает и уходит. Впрочем, изменения всё же происходят. Отношения братьев становятся значительно теплее, как в старые добрые. Питер действительно прекращает издевательства над братом, Эдмунд не выкидывает неожиданных поступков. Они снова часто шутят вместе, гуляют поздними вечерами, подолгу играют в шахматы. Сьюзен и Люси только переглядываются в изумлении, не понимая, когда их братья стали так близки, а, в особенности, как они сами смогли это пропустить.***
Питер заправляет за ухо Эдмунда выбившуюся прядь смольных волос, улыбчиво наблюдая за тем, как брат, пристально смотрящий на шахматную доску, думает над очередным ходом. Брат слегка прищуривается, поднимая голову, переключает своё внимание на него, но после как ни в чём не бывало опускает голову. "Как ни в чём не бывало" — показное, и Эдмунд уже не может сосредоточиться на игре, в первый раз за последнюю неделю проигрывая брату. Невинный, но такой странный жест, невписывающийся в братские отношения, занимает его разум ещё Аслан знает сколько времени. Ровно до тех пор, пока Питер не делает ему какое-то глупое замечание по поводу рубашки. — Как на свадьбу вырядился, — смеётся Пит. — Прямо жених. И ладно бы Эдмунд действительно старался красиво одеться сегодня, однако он напялил первую попавшуюся в гардеробе вещь, вид у которой был такой, будто она лично прошла войну. Следующие полчаса Эд проводит, разглядывая себя в зеркале, но так и не находя ничего необычного. Наверное, Питер опять над ним подшутил, а Эдмунд, как дурак, повёлся. — Глупости, — шёпотом срывается с губ. Пальцы проходят по алым скулам, пока Эдмунд досадливо сжимает челюсть. А потом сбрасывает с тела эту отвратительную рубашку. Впрочем, странности на этом не заканчиваются. Питер то и дело дружественно похлопывает его по спине, ерошит волосы и приносит фрукты. Каждый знак внимания разливается в душе Эдмунда сладким нектаром. Каждый знак внимания остаётся вопросительным знаком, серебряным ключом, который заводит мешающую спать песнь о наличии тайного смысла во всех этих действиях Питера. Эдмунд даже порывается поговорить об этом с Люси, но вовремя останавливает себя, понимая, что уж в его отношениях с Питером сестра помочь не сможет. Однажды он подслушивает разговор одноклассников в коридоре около школьной библиотеки. Не то, чтобы специально. Обычно Эду с высоты прожитых лет неприятно слушать отдельных недоумков. Да, он с удовольствием общается с простыми парнями, у которых есть мечты и цели, чьи умы не замутнены переходным возрастом. Ну, с кем-то, отдаленно напоминающим Каспиана. Всё время же слушать про романтику, секс и первые опыты в любовных отношениях желания у него не возникает. Эдмунд сам перепробовал всё и даже больше когда-то, так что обычно просто закатывает глаза и уходит в другую сторону заниматься своими делами. Обычно. Сегодня же он почему-то останавливается за углом, стоит ему услышать: — Не шаришь, что ли? Влюблённые люди всегда стараются быть ближе друг к другу! Парниша, который сказал это, стоит с видом знатока, слегка наклонив голову, будто делится какой-то вселенской тайной. Остальные мальчики стоят вокруг него, впитывая каждое слово. — Если хочешь завоевать её, прикоснись к руке или заправь прядь за ухо. Типичные приёмы. Главное, сделать это ненавязчиво, чтобы она не подумала, что ты в неё втюрился. — Подожди, но разве ты не говорил, что нужно показать серьёзность своих намерений? — подаёт голос один из слушателей. "Знаток" переводит взгляд на него, как бы говоря: "вот балда, тебе ещё учиться и учиться". — Не-ет, — тянет он. — Ничего ты не понимаешь. Ты должен сохранять баланс между теплом и холодом. Намекни, что она тебе нравится, но ни в коем случае не бегай за ней, будто она — центр твоего внимания! Мальчишки начинают возмущённо переговариваться, и Эдмунду тяжело разобрать что-то из их сумбурной речи, понять можно только то, что "Знаток" свой авторитет потерял, а первенство в этом щекотливом деле перешло к другому пацанёнку. Который, в общем-то, только рад поумничать. — Не надо никакого холода. Это уже называется абь-юз. Термин такой в психологии, знаете ли. Ну, так вот, с девушками надо нежнее. Начать с комплимента, например. Мы с Кейт так и начали встречаться. Стоящий рядом с ним шатен шутливо даёт тому оплеуху. — Ты сказал ей про красивые глаза, и она на тебя запала, так, что ли? — Не только, там ещё... — "Гуру отношений" вдруг уставляется в пол и начинает заикаться. — подарки... сладости всякие... Эдмунд раздражённо вздыхает. Что он здесь вообще забыл? Несмотря на абсурдность происходящего, Эду интересно, чем закончится их разговор, и кто в итоге одержит первенство в этом негласном соревновании на звание лучшего соблазнителя. (Кто, если не Эдмунд? Кажется, тот приём с клубникой зашёл на "ура") Твою ж, о чем он думает вообще? Это была ошибка. Такая сладкая, что больше всего на свете хочется её повторить. Так, не хочется. Ни капли. Кажется, от всей этой мальчишеской болтовни у него уже мозги на бок кренятся. Эдмунд убирает мешающую чёлку с лица. — Э, — доносится звук со стороны говорящей компании. — Ты что тут подслушиваешь?***
Сопоставить в голове два и два не так уж и сложно. Точнее, подслушанный разговор и странное поведение Питера. И не так уж приятно, если быть честным. Это старший брат за ним так ухаживает, или Эд совсем с катушек слетел? Может быть, Питер пытается так примириться? Глупость, они ведь уже помирились. Больше всего Эд боялся, что брат снова вернулся к базовым, "донарнийским" настройкам и теперь играет в отца. Этот вариант тоже кажется глупым. Тогда бы Питер делал не только хорошее, но ещё и постоянно читал нотации. Считает, что Эдмунд стал хорошим мальчиком и больше не лезет в передряги? Бред. Да и, разве не изменилось бы отношение Питера и к сёстрам тоже? Эдмунд специально наблюдает за ними, но не находит ничего странного. Питер ведёт себя, как заботливый старший брат, то есть, в принципе, как и раньше, но не делает всех этих жестов внимания. Комплименты... подарки... близость... Так чего он хочет? Допустим, все эти тайные знаки теперь приобрели смысл. Но какой смысл Питеру подкатывать к родному брату, как к девчонке? Да что ты улыбаешься, дебил. Эд хмурится и давит появившуюся улыбку. Окей. Если Эдмунд такой извращенец, что вспоминает каждую секунду, проведенную рядом с Питером, то может ли Питер думать о нём в том же ключе? О-о, не дай Аслан. Или дай. Эдмунд в конец запутался. Ему надо вывести брата на разговор? А так вообще бывает, что родственники вдруг начинают отношения? Что. Отношения. Этого ещё не хватало. Как бы ни называлась эта дьявольская тяга к брату, неожиданно проснувшаяся в Эдмунде, так далеко он не думал. Это всё недотрах. Ну, а что? Покажите Эдмунду хотя бы одного половозрелого человека, запертого в подростковом теле последние лет так пять. Не будет ли он настолько страдать, что и родной брат покажется отличной перспективой удовлетворить свои потребности. Загвоздка же состоит в том, что Эдмунд не гей. Его в принципе не должно привлекать подобное. И, если это всё же недотрах, почему он не заглядывается на каждую красивую девчонку? Ладно, он изучит этот вопрос позже. Кажется, это вовсе не Питер запал на своего брата. Вот чёрт.***
Сердце у обоих заходится бешеным ритмом. — И что же ты хочешь этим сказать? — надменно спрашивает Питер. — То, что ты влюбился, — выпаливает Эдмунд, и тут же краснеет. Говорить это стыдно, ошибиться — страшно. Но, судя по выражению лица брата, он прав. И это ещё страшнее. Питер стоит, расширив глаза от удивления и не может ничего сказать в ответ. Он должен возразить. Переспросить. Может быть, брат имел ввиду, что король Великолепный влюбился в кого-то другого. Может, подразумевал что-то ещё, недоступное Питеру. Время идёт, а Питер лихорадочно соображает, что ему сказать. Он правда не знает, помоги ему Аслан. — Решил поухаживать за мной, а? — не унимается брат, и надежда Питера на то, что он неправильно все понял, разом угасает. — Ты самый умный? — спрашивает он, еще не смирившись со своим поражением. Брат улыбается, как змей-искуситель, и если и есть на свете открытая провокация — то это она. Температура в комнате скачет от леденящего мороза до удушающей жары. Он делает шаг к Эдмунду. Два. Три... Эд бы и рад сделать столько же шагов назад, но он достаточно хорошо знает Питера. Знает, что если сейчас отступит, то проиграет. Питер всегда, как хищный зверь, слышит страх. Он становится более уверенным, сильным и может сразить любого. Приковать к земле своей внутренней силой, да так, что жертва не колыхнётся перед смертью. Да, Питеру под силу победить каждого. Но не своего младшего брата. Секунду Эду кажется, что Питер его ударит, но бил ли его брат когда-то по настоящему? Они оба знают, что нет. Питер хватает Эдмунда за плечи, и с силой отталкивает к стене, нависая над ним сверху. И в этот миг Эд перестаёт бояться. Происходящее будоражит. Кажется, что нервы не выдержат этого напряжения и порвутся, но пока что это приносит лишь наслаждение. Руки младшего раскинуты в стороны и прижаты к стене, запястья обхватывают сильные пальцы брата, зрачки расширены, а сердце отбивает быстрый ритм. Боль от удара практически не чувствуется, он часто дышит, отчего-то пребывая в волнении, и широко улыбается. Ситуация опасна, но... Такое чувство эйфории. Кажется, что-то дёргает его за живот, ребра или что там находится, сосёт под ложечкой. И снова это чувство. Особый вид возбуждения, от которого хочется крепко зажмурить глаза, потому что это так приятно и так сносит крышу, что испытывать это все в одиночку кажется невыносимым. Эдмунд тихо скулит, не в силах выразить все эмоции, которые скопились у него внутри. А Питер смотрит сверху вниз, так близко, что дыхания соприкасаются. Он тоже это чувствует — Эд видит капельку пота на его лбу и судорожное движение языка, скользящего по губам. Эдмунд ощущает царящее напряжение. Электричеством на кончиках пальцев. Кожей запястьев, соприкасающихся с кожей Питера. Искрит так, что теряешь рассудок. Питер выдыхает ему в губы, шепчет, влажно, интимно. — Ты гей. Это звучит слишком смешно сейчас, учитывая их позу и их чувства. Эдмунд с придыханием хихикает, не обладая способностью сдержаться. — А ты проклятый инцестник, влюбившийся в собственного брата. Пододвигается ещё ближе, почти касаясь чужих губ, и всё ещё улыбается. Ощущает, как по телу Питера бегут мурашки, как он сильнее сжимает запястья. Брат краснеет, то ли от смущения, то ли от повышающейся в комнате температуры. Старший прислоняется влажным лбом ко лбу Эдмунда, задевает носом его нос, проводит верхней губой по его щеке. Это игра, в которой тот, кто поцелует первым — сдастся. Ни один не хочет уступать другому. Эдмунд закидывает голову назад, когда Питер утыкается носом в его шею. Простое прикосновение губ пронзает кожу тысячами игл, и Эда, кажется, немного потряхивает. В этом он не уверен. Весь его обширный кругозор в данную минуту сузился до того места, в котором губы брата сливаются в одно целое с его кожей. Влажные волосы прилипают к шее, и обоим жарко, обоим хочется раздеться. Или раздеть друг друга. Питер совершает волнообразное движение всем телом, упираясь выступающим бугром на брюках в таз Эдмунда, а тот теряет последние остатки разума, подаваясь навстречу, открывая губы в стоне. Эду хочется потереться в ответ, потеряться в прикосновениях и громко хныкать от переполнявших его чувств. Снова. Ему слишком много. Питер расстегивает рубашку Эдмунда, получая доступ к груди. Он обхватывает губами сосок, и удовлетворённо слышит просящий вздох. Рукой опускается ниже, оглаживая бока брата, раздвигая коленом ноги того. Бьёт языком серединку соска, заставляя тот встать и покраснеть. Не отрывая язык от груди, проводит влажную дорожку к другому соску, вынуждая Эда чуть ли не забиться в конвульсиях. — П-питер, — хрипит Эдмунд, получая в ответ утробное рычание. Или что это было сейчас? Питер похож на зверя, наконец-то дорвавшегося до жертвы, и не возникает сомнений в том, кто именно будет сверху. Осознание этого не пугает, а только больше заводит Эда. Питер отрывается от брата и оглядывает его затуманившимся взглядом. Рубашка расстегнута и полностью обнажает грудь и бока, раскрасневшиеся соски торчат торчком, щеки горят, а глаза лихорадочно блестят. Питеру кажется, что в его голове взрываются фейерверки. Он не может себе и представить, насколько сильно хочет собственного брата. — Эд, — запыхается Питер. — Нам надо прекратить. Мы братья. Он ждёт, что Эдмунд согласится или воспротивится. Последнее было бы более желанным, как и получить доступ к телу младшего брата, но разум кричит о том, что все происходящее — неправильно. И Питер готов принять любое решение Эда, оставив на нем ответственность. Эдмунд же не делает ничего из этого. Он переводит хмельной взгляд на Питера, а потом на его скулы и губы. Издаёт какой-то непонятный горловой звук, а после кладёт руку на затылок некогда Великолепного, и жадно целует. С такой страстью, с какой не целовал прежде ни одну девчонку. Отдавая и принимая. Он явно ведёт в этом поцелуе, поэтому перехватывает инициативу в свои руки, начиная раздевать Питера и подталкивая его к старой односпальной кровати. Мягко, но требовательно, опрокидывает того на мягкие простыни, уже голого по пояс, и сам садится на его колени. Царапает ногтями кожу груди, проводит рукой по телу. Питер мычит в поцелуй, недовольный утратой контроля, и уже не пытается собрать мысли в кучу. Эдмунд сползает ниже, его губы скользят по животу, а пальцы стягивают штаны Питера. Он, сам не осознавая того, шепчет: "Мой", видимо, унаследовав эту собственническую черту брата. Питер выгибается под лаской, толкается ближе к черноволосому безумию, заполучившему его сердце. Но стоит только Эдмунду обхватить рукой член брата, как Питер тянет его к себе, наверх. – Не сейчас, Эд. Прижимает младшего брата к себе, целуя, оглаживая его рот изнутри языком. Эдмунд пылко отвечает, ни в чем не уступая брату, двигая руками по его спине. Питер меняет позицию, переворачивая Эда на спину, и теперь нависает над ним сверху. Под ловкими пальцами старшего брата рубашка и брюки младшего отлетают в дальний угол комнаты. Питер снова припадает к груди Эда, уже поняв, что это заставляет брата терять голову и беззвучно просить ещё. Когда он наконец отрывается, Эдмунд замечает, что они с Питером совершенно без одежды. Эд не девственник, в Нарнии у него были отношения с девушками, и его бы этот факт, наверное, не смутил, если бы над ним не нависал его брат. Его Питер. Который, к слову, решил не затягивать, и легко раздвинул ноги Эдмунда в стороны. Чувствуя, как теплые руки брата поддерживают его под коленями, а колечко мышц сжимается, младший брат ощущает, как скулы и щеки заливает краска. Понимать, что он сейчас совсем беззащитен, открыт перед Питером, что тот видит всё-всё, и пути назад нет, возбуждающе-стыдно. Хочется раствориться в воздухе, и при этом продолжать эту сладкую пытку. — Я... никогда не спал... с мужчинами, — тихо говорит Эд. Питер понимающе кивает, и покрывает его живот мягкими поцелуями, надеясь отсрочить пугающий обоих момент. — Я читал, — снова говорит Эд. — что нужна подготовка. Возьми масло, — выдыхает, когда Питер проходится губами совсем рядом с членом, — у меня в тумбочке. Питер оставляет последний поцелуй где-то над пупком, и отходит к кровати Эдмунда. Который, кстати, нервно сглатывает, стоит ему только завидеть бутылёк в руках брата. Питер тоже волнуется. С девушками всё по-другому, по крайней мере, с теми, которые были у него до этого. Великолепный король обычно выбирал таких же великолепных дам, уже ставших настоящими львицами в постели, и сейчас подросток Питер не может припомнить, занимался ли сексом с девственницами. И уж точно знает, что подобного опыта с девственниками у него не было. — Как? — шепчет он. Эдмунд забирает у него масло, наносит его на пальцы, а потом подносит их к отверстию. Это всё ужасно смущает, и сейчас ему бы хотелось умереть, вот здесь, смотря в небесные глаза Питера. Эд совершает круговые движения пальцами, расслабляя мышцы, и Питер еле сдерживается, чтобы не кончить только от этого вида. — А можно... — сглатывает, — я? Эдмунд кидает на него помутнённый взгляд, медленно кивая, и убирает руку. И тогда Питер повторяет всё то, что делал брат до этого. Устраивает палец у входа, молчаливо спрашивая разрешения. Эд снова кивает, и тогда Питер проталкивает свои пальцы внутрь него. Эдмунд морщится, пока брат сходит с ума, ощущая мягкость, жар и тесноту, в которые ему предстоит попасть. Вскоре добавляются ещё два пальца, Питер разводит ими на манер ножниц, другой рукой поглаживая член брата, пока Эдмунд быстро и загнанно дышит. Яркое воспоминание об уроке биологии буквально ударяет Питера по голове. Он воодушевляется и принимается ощупывать Эдмунда изнутри. — Ч-что ты дел... — начинает было Эдмунд, но прерывается стоном, когда Питер наконец находит ту самую точку. Он прикусывает губу, жмурится и поджимает пальцы на ногах, выплескивая так свои эмоции. Наконец Питер решает, что брат достаточно растянут, поэтому вынимает пальцы и устраивается между ног Эдмунда. Наклоняется, чтобы поцеловать, и входит точным толчком. Эд вскрикивает от боли, сдерживая подкатившие слёзы. Питер целует его щёки, скулы, прикрытые глаза, бормочет что-то о том, что сейчас станет легче, хотя сам, черт возьми, в этом не уверен. — Что у вас там случилось? — доносится откуда-то из другого измерения голос Сьюзен. — Ничего, — выдыхает Питер брату в губы, и понимает, что сестра его, должно быть, не услышала. — Всё в порядке, — уже громче, поворачивая голову в сторону двери. — Эдмунд просто ударился ногой! — Бедный Эдмунд, может, тебе чем-нибудь помочь? — включается в разговор (если это можно так назвать) Люси. — Давай я принесу тебе мазь. Питер чувствует, как Эдмунд напрягается, сжимая его в себе сильнее, причиняя обоим боль. Что бы сказала Люси, если бы увидела их сейчас? Верно, ничего хорошего. Страх доставляет извращенное удовольствие и разжигает огонь в комнате. — Нет, Люси, всё уже прошло! — хрипло кричит Эдмунд, приподнимаясь на локтях, мышцы подрагивают, а по щеке катится слезинка. Питер сцеловывает её, слыша недовольное бормотание сестры, опускает Эда обратно на кровать. — Т-ш-ш, тише, все в порядке, расслабься. И Эдмунд доверяется ему. Смаргивает влагу с глаз, протяжно выдыхает и притягивает Питера за шею для поцелуя. А тот толкается второй раз, задевая простату, отчего Эд снова скулит, чувствуя разливающееся по телу удовольствие. И они сгорают в этой страсти.***
Когда Питер просыпается, вид чёрной макушки, выглядывающей из под одеяла, лежащей на его руке, погружает в лёгкий транс. Конечно, он помнил произошедшее вечером (или ночью?), но до сих пор это все не представлялось реальным. Скорее очень сладким сном. Он никогда и не думал, что такое может случиться. Питеру всегда нравилось дразнить младшего брата просто потому что. Никакого объяснения этому не было, да Пэвенси и не старался его найти. Эд был милым маленьким лягушонком с характером. Иногда он действительно зарывался, и жутко бесил Питера. Иногда его хотелось потрепать по макушке. Только вот сам Эдмунд никогда бы этого не позволил, и Питеру оставалось довольствоваться лишь их перепалками, не бывшими ссорами на самом деле. За время пребывания в Нарнии братья смогли найти общий язык. Их ссоры превратились в дружеские разговоры и они уже обменивались любезностями чисто по привычке, не стараясь задеть друг друга. Питеру, в общем-то, нравилось проводить время с братом. В особые моменты он даже восхищался Эдмундом. Если по честному, он никогда не считал, что его брат предпочитает мальчиков. Просто когда-то Питер почувствовал скрежущую ревность. Эдмунд был популярен в школе у девчонок, ровно как и он сам, но ни с кем по долгу не встречался. Было пару раз, и то не длилось больше месяца. И это при том, что Питер всё время после их первого пребывания в Нарнии был один. Но это ладно. Так было правильно, всё-таки когда-то его братец обязательно бы женился и завёл пару подобных ему несносных карапузов. Девушки — это одно. Но когда Питер видел брата с парнями... Бесило, что Эдмунд мог приобнять одного из своих друзей, бесило, как он величественно давал советы, бесило, что он улыбался каким-то незнакомым Питеру людям. В общем, всем. Кроме Питера, который не мог почувствовать на себе ничего из этого. По-настоящему осознать, что к братьям подобных чувств обычно не испытывают, ему помог сам Эдмунд, бывший слишком сексуальным тогда, в саду. И сначала Питер испугался. Очень сильно испугался. Он думал, что, может быть, образ брата, обхватывающего губами большой палец, уйдёт из его сознания, но несколько раз тормозил себя на том, чтобы не прикоснуться к себе, думая об этом. Однажды он не сдержался. Было так хорошо и так отвратительно от себя. Влюбиться в парня — хреново, влюбиться же в младшего брата... Питер не может устоять перед тем, чтобы поцеловать мирно спящего Эдмунда в лоб. Он слишком сентиментален, наверное, но не может ничего с собой поделать. Брат бормочет что-то невнятное и жмётся ближе. Улыбка растягивается сама собой на лице Питера, его заполняет нежность. — Всё тело боли-и-ит, — тянет Эдмунд, переворачиваясь на спину. Одеяло сползает, обнажая ключицы. Питер внимательно смотрит на него, долго не решаясь спросить, но волнение всё же пересиливает. — Мы тебе ничего не порвали? — Хочешь сказать, ты мне ничего не порвал? — косится Эд. Лицо Питера вытягивается, и младший брат испускает смешок. — Не-а, — в конце концов зевает Эд. — Иначе я бы не уснул от боли. Он целует Питера, а потом с тихим "Ой" поднимается с кровати. — Может, отвернёшься? — Я вижу тебя голым с самого рождения. Ты слишком поздно засмущался. Эдмунд не может ничего на это ответить, поэтому расправляет плечи и принимается одеваться. Питер, наконец прекратив рассматривать (любовника?), следует его примеру. Когда полностью одетый Эдмунд подходит к зеркалу, чтобы оценить свой внешний вид, Питер встаёт сзади и приобнимает его за талию, утыкаясь в шею. — Так мы вместе? — шепчет он. Эдмунд улыбается и смотрит на старшего через зеркало. — Ну, если секс с тобой настолько опасен, то я ещё подумаю. Видя ошеломлённого таким ответом Питера, он снова смеётся, поворачивается к брату лицом и коротко целует в уголок губ. Берет того за загривок, чуть наклоняя к себе. — Вот ты болван, совсем шутки разучился понимать? Эдмунд приподнимается на носках, и целует по-серьёзному, чувствуя, как расслабляется старший брат.***
— О-ох, — стонет Эдмунд, вынужденно откидываясь на спинку стула, бросив затею дотянуться до вазы с фруктами, стоящую на другом конце стола. Питер замечает этот неловкий жест и заботливо передаёт брату яблоко. — Вот, держи. Эд благодарно улыбается, разглядывая синюю радужку нежных глаз, и слегка касается пальцев Питера, пока принимает фрукт. — Эдмунд, всё в порядке? Что-то случилось?— спрашивает Люси, добрая душа. Конечно же, от неё не утаишь, как неловко переминается на стуле брат. — Нет, ничего, — кроме простреливающей боли в пояснице. — Мышцу потянул. Машинально поворачивает голову к Питеру, но натыкается на хмурый взгляд Сьюзен. Эдмунд вопросительно приподнимает брови, но сестра лишь утыкается в собственную тарелку. "Она знает?" — вертится вопрос в голове Справедливого, но спросить прямо он, наверное, никогда не решится. Ну, может, в том случае, если захочет с достоинством принять смерть. Эдмунд задумчиво облизывает губу и возвращается к трапезе. — Так сильно вчера ударился? — тревожится Люси. — А? Что? — ширит глаза младший из братьев. Люси, оценивая его неадекватное поведение, тоже удивляется. — Вечером. Ты сказал, что ударил ногу. Я ещё предлагала принести мазь, а ты отказался, — младшая сестра видит облегчение на лице Эдмунда, который уж было подумал, что и она в курсе. Мысленно причисляя себе звание параноика, он произносит: — Да, наверное, всё же надо было принести. С утра стало хуже. — Отлично! — сияет Люси. — Я занесу тебе её в комнату. — Не надо! — выпаливает молчавший до этого Питер, смутно вспоминая, что они до сих пор не заправили кровать, и уж тем более не сменили бельё. Мурашки пробегают, стоит представить, какая "красота" предстала бы внимательному взору Люси. — Там, э-э... я вещи разбросал, давай я лучше сначала приберусь, а ты отдашь Эду мазь так. — Ну... ладно, — тушуется Люси, ощущая, что для составления полной картины происходящего не хватает одного или нескольких паззлов. С каждым днем девочка убеждается в том, что с братьями точно что-то не так. Во время общих обедов Питер подсаживается ближе к Эдмунду настолько, что между ними практически не остаётся расстояния. Когда Эдмунд замечает грязь на лице Питера, то заботливо её стирает. Конечно же, отпуская комментарий о том, что в их семье завёлся большой свин, но тем не менее. И, что самое странное, Питер не отмахивается от него, вспыхивая, а только улыбается и принимает ласку. Когда Пэвенси собираются вчетвером посмотреть фильм, Эд кладёт голову на колени старшего брата, и тот пропускает сквозь свои пальцы его волосы. Люси перебирает каждое воспоминание об этих двоих, но не может найти хоть одно, в котором кто-то из них мог бы так себя вести. — Вы похожи на влюблённых голубков, — смеётся девочка, но, завидев, как братья резко отстраняются друг от друга после её слов и делают вид, что не знакомы, а Сьюзен молчаливо закатывает глаза, настораживается. Иногда Люси слышит шорохи и тихий шёпот, доносящийся из комнаты братьев по ночам. Ей кажется все это странным, очень странным. Страннее только выйти однажды после загруженного учебного дня на школьный двор и увидеть обычно спокойного Эдмунда, сцепившегося с каким-то парнем и катающегося с ним по полу. — Эдмунд! — кричит Люси, продвигаясь между столпившихся вокруг детей, когда Питер всё же оттаскивает брата в сторону, а неизвестная ранее девушка вытирает кровь возле носа пострадавшего мальчика. — Что случилось? — спрашивает Люси у стоящей рядом Сьюзен, но та только закатывает глаза. — Ничего особенного. Эдмунд влез в драку из-за какой-то ерунды. Люди вокруг расходятся, оставляя их одних, а Люси непонимающе переводит взгляд на братьев, которые впервые за столько времени ссорятся. Она видит, как Питер размахивает руками, а Эд сжимает кулаки. Наконец Питер хватает Эдмунда за плечи, и слегка потряхивает. Младший брат кривится, стараясь отцепить от себя старшего, а потом что-то кричит, наконец сбрасывая его руки, и проходит мимо того, задев плечом. Питер поворачивается и кричит что-то ему вслед, но Эдмунд полностью игнорирует его. Люси думает, что сейчас Питер бы зло топнул ногой, если бы не правила поведения в обществе. Она ловит обращенный к ним виноватый взгляд Питера и ждёт, что брат подойдёт к ним объяснить ситуацию, но он вдруг резко срывается с места и убегает вслед за Эдмундом.***
Проглатывая ярость, младший Пэвенси шагает по улицам Финчли. На самом деле, идти вот так довольно прохладно, но сейчас это последнее, о чем способен думать Эдмунд. Питер не поддержал его. Ну, конечно. Ярость накрывает волнами, и сейчас Эду хочется кому-нибудь врезать куда больше, чем в тот момент, когда у него была возможность это сделать. Сильнее, чем когда он увидел эту суку, прилипшую к его парню. "О, Питер, ты такой милый, Питер, ты такой умный, Питер, а позанимайся со мной математикой после школы, я совсем не поняла эту тему..." Питер то, Питер сё. Эдмунду противно и вспоминать. Нет, серьёзно, она думает, что кто-то купится на эти её хлоп-хлоп глазками и показную невинность? Эдмунду хочется фыркнуть от негодования. А в чём, собственно, его вина? Завидев, как какая-то блондинистая стерва липнет к его брату, повиснув на его локте, а этот тупица улыбается ей, будто бы не замечая её лживость, Эд ещё адекватно поступил. — О, прости, я украду своего брата? Уверен, он тебе позвонит позже. Если захочет, конечно, — оттесняя деваху, с приторной улыбочкой говорит Эдмунд. Питер смотрит на него, как на идиота, но Справедливый игнорирует это. — Эй! — возмущается девушка, откидывая длинные волосы назад. — Мы ещё не закончили! Она снова подхватывает Питера под руку, начиная щебетать что-то о тригонометрии, намеренно игнорируя Эдмунда, и, чёрт, как же это бесит. — Зато я закончил, — разворачивая мерзавку за плечо, стальным голосом произносит Эд. Во имя Аслана, он же ничего не сделал! Так какого чёрта какой-то парень уже бежит к нему на всех скоростях, отрывая от девушки, с размаху врезая ему в челюсть. Питер порывается было к ним, но светловолосая пиявка крепко держит его. Тот под страхом случайно ударить девушку, конечно же, не вырывается. — Ты что, обалдел? — гневно спрашивает Эд, прикасаясь к разбитой губе. — Это ты обалдел! — орёт ему в лицо тот самый парень. — Какого хрена ты трогаешь Диди? — Кого? — хмурит брови, искривляя губы, Эд. — Мою сестру, мать твою, — отвечает парень, и бьёт его снова. Всё происходит так быстро, что больше похоже на двадцать пятый кадр, чем на постепенно разворачивающиеся события. Эдмунд сцепляет руки за шеей мудака, наклоняет его и бьёт коленом в живот, валя того на землю. Диди охает, зовёт брата по его дурацкому имени, но не лезет успокаивать, пользуясь случаем схватить за рукав Питера, якобы испугавшись. — Эдмунд! — кричит Питер, наконец очнувшись, и старается отцепить намертво вцепившиеся пальцы девушки, чтобы помочь брату. Выловить Эда из того сцепления рук и ног сложновато, а оттаскивать идиота, напавшего на него, никто вроде и не собирается, хотя сюда сбежалось уже пол школы. Питера бесит это равнодушие. Он слишком беспокоится, чтобы трезво мыслить, и раздражается от всего подряд. Питер злится на одноклассников, глазеющих на брата, как на животное в зоопарке, злится на парня, ударившего самое ценное его сокровище, злится на Эдмунда, устроившего истерику на ровном месте. И когда он наконец добирается до брата, то чувствует необходимость незамедлительно выместить все свои эмоции. На нём же. — Ты с ума сошёл, Эд? — снова строит сердитого отца Питер. Он знакомым жестом раскидывает руки, и Эдмунду становится почти что физически больно видеть перед собой того человека, которого ненавидел всё детство. — Что это сейчас было? Если бы вас увидели учителя, тебя бы отчислили! Об этом ты не думал? — Ты не видел, как она лапала тебя? — закипает Эд. — Я должен был стоять и смотреть? — Да, потому что официально братья не отгоняют девушек друг друга! — А, может, тебе стоило быть более настойчивым и сделать это самому, чтобы не заставлять меня выполнять твою работу? — А может, тебе не стоило вступать в драку? О, Аслан, Эд, ты хотя бы иногда думаешь о своей репутации? Тебе ещё учиться и учиться здесь, и, поверь, для этого нужно иметь хоть какое-то уважение в глазах преподавателей! — Вот только не надо включать режим старшего брата, — шипит Эдмунд, которого задел его тон. — Я и есть твой старший брат, — высокомерно произносит Питер. Терпение Эдмунда лопается. Он всегда готов был выслушать Пита, почему тогда сейчас брат не встал на его сторону? Обида мешается с гневом, и руки сжимаются в кулаки. — Спасибо, что уточнил, я и забыл, каким противным ты бываешь! Питер подходит ближе, хватает брата за плечи, и слегка встряхивает, на что тот кривится. — Противным? Наконец Эдмунд сбрасывает руки старшего, отталкивая его от себя. — Прекрати меня трогать! Некогда Справедливый король Нарнии проходит мимо, намеренно задевая старшего плечом, и шипит: — Да пошёл ты, Пит. Эдмунда так сильно злит, что они сейчас не в Нарнии, а в Англии, в которой установлены особые правила отношений между родственниками, а в особенности парнями. Если бы не секретный статус их с Питером отношений, Эд бы смог поставить на место и ту девчонку, и её тупого братца. Всё было бы по-другому. У него бы были хоть какие-то права на Питера. Но это не так, и они оба это понимают. Холодный ветер заставляет поёжиться, сожалея о том, что он разругался с Питером и не может согреться в его объятиях. Наверняка теперь они не будут разговаривать неделю. Или, что хуже... Питер решит порвать с ним? Несмотря на злость, Эдмунд всё-таки страшится этой новости. Брат — самое ценное, что у него есть, и сейчас Эд не представляет жизни без него. Без нежных глаз, без горячих губ. Питер должен был понять его. Самому не противно обжиматься с другой на глазах у собственного парня? Парень. Звучит так тупо. Раньше у Эдмунда были только девушки, и, знаете, он не жаловался. Стерпеть тот неприятный факт, что у него есть парень, Эдмунд может только вспоминая, что этот парень — Питер. Лучше так и говорить — у меня есть Питер. Без лишних. Питер. Имя набатом стучит в голове. Его Питер и больше ничей. Весь мир должен знать об этом, так какого хрена они не могут рассказать даже самым близким? Злость клокочет где-то в грудной клетке. Этот урод, называющий себя старшим братом, даже не подумал встать на его сторону. Как обычно. Питер всегда свешивает на него всех собак, с самого детства, и, Аслан, как же это выводит из себя. Вспыльчивость — семейная черта Пэвенси, однако Эдмунд старается её хоть как-то усмирять. В отличие от мудака Питера. Эд думает о том, почему не врезал любовнику. Тот заслужил. Дважды. Нет, вообще-то, во много раз больше. Питер был подонком уже больше тридцати лет, и если бы получал за каждый, то, может быть, мог сейчас, стиснув зубы, проглотить нотацию. Питер всегда будет выше Эдмунда по статусу. Старший брат, Верховный король. И как же Эд это ненавидит. Он с детства старался доказать ему что-то. Что Эдмунд тоже смелый, тоже умный, тоже красивый, тоже, тоже, тоже. В этих "тоже" можно заблудиться, как в тёмном лесу, наставив себе синяков и шрамов. Но Питер никогда не заметит, как старается Эд вылезть из кожи вон, только бы догнать брата. Стать с ним одного уровня. Эдмунд ведь и правда думал, что у него получилось. Ага, как же. Питер снова поставил себя в центр мироздания. Питер же не может без своего всеобъемлющего эго. Да пошёл он к Таш. Эдмунд переживёт, даже если Питер решит прекратить их неправильные отношения. К чёрту. Ярость откатывает, уступая место жалости к себе, и Эдмунд готов заплакать от несправедливости жизни. Зачем это всё нужно? Куда они придут в итоге? Вот так вот мучиться всю жизнь, терпя многочисленных "невест" брата. Горло сжимается обидой, а взор заслоняет стена слёз. Этого ещё не хватало. Совершенно выбитый из колеи, Эд садится на ближайшую скамейку, подтягивает ноги к груди и закрывает лицо руками. Боль рвётся наружу всхлипами, которые ветер после унесёт куда-то в страну Аслана, не оставив этому безнадёжному миру ничего. Таким Эдмунда и находит Питер, ещё не полностью, но заменивший ожесточение на беспокойство. Он всего лишь волновался за младшего брата, которому, как всегда, не нужна и капля его заботы, но что сделал не так Питер? Эд, кажется, взрослый мальчик, хотя бы ментально, и должен понимать, что срываться вот так из-за каждой девушки в их ситуации непозволительно. Иногда брат ведёт себя, как ребёнок. Питер не понимает и не собирается понимать, но вернуть Эдмунда для него слишком важно. Быть может, стоило дождаться того момента, когда негативные эмоции уйдут, оставив только тяжесть расставания, но Питер не может так глупо упустить своё. Быть может, он вспыльчивый эгоист и собственник, но никогда не отступится от того, чего так долго добивался. Питер садится рядом с Эдмундом, и не знает, что ему сказать или сделать. С братом всегда так — невозможно понять, какую реакцию он выкинет на то или иное действие. На холод он отвечает теплом, на тепло — агрессией. Поэтому Питер сидит рядом и молчит, смотря на Эда, всё ещё не открывающего лицо. Великолепный видит, что брат замёрз, но не смеет к нему прикасаться. Как тот и сказал. Проходит несколько часов, а, может, минут. Время тянется слишком медленно, чтобы знать наверняка. Эдмунд рвано вздыхает и вытирает мокрое от слёз лицо. Устало откидывается на спинку скамейки, обнимая колени и уставившись в серое небо. — Наверное, я должен извиниться, — наконец говорит он. — Но я не хочу, чтобы ты думал, что во всём виноват только я. — Я так никогда и не думал, — Питер смотрит на чётко обозначенную линию челюсти брата и не может заставить себя взглянуть выше, туда, где тёмные глаза смогут столкнуться с его небесными. — Думал, не притворяйся. Всегда думал, — вздыхает Эд. — Послушай, я понимаю твои эмоции, потому что сам испытываю то же самое. Но тебе не следует так реагировать на всех, кто добивается моего внимания, потому что в моих мыслях только ты. Эдмунд поворачивает голову к Питеру. Не уверен точно в том, что ответить. Просто слушает старшего брата, успокаивая клокочущую обиду, приводя чувства в порядок. — Я знаю, что был таким себе старшим братом, — продолжает Пит. — И поверь, меньше всего на свете я бы хотел им быть для тебя. Но так уж сложилось, никто нас не спрашивал. Прости меня за всё. Эдмунд сглатывает, смаргивая непрошенную влагу с ресниц. Опускает ноги со скамьи и пододвигается к брату. Обнимает усталые плечи. — Я люблю тебя, — шепчет Эдмунд в изгиб шеи Питера. — А я люблю тебя, — обнимает его за талию Питер, устраивая щёку на его макушке, и нежно потираясь.***
— Не будем их искать, Лу, — хмурит брови Сьюзен. — Уверена, раз Пит пошёл за ним, всё образумится. — Честно-честно? — спрашивает сестрёнка. — Ты же знаешь их, могут вечность оставаться уверенными в своей правоте. Вдруг они только больше рассорятся? Сьюзен пожимает плечами, не исключая и такой вариант, а потом зовёт Люси. — Пошли домой, кто знает, когда они вернутся. Сьюзен читает книгу, а Люси режет овощи к ужину, когда входная дверь с щелчком открывается. Когда обеспокоенные сёстры Пэвенси идут встречать прибывших, то останавливаются, как вкопанные, не в силах объективно анализировать происходящее, потому что вряд ли два только что разругавшихся брата могут стоять перед дверью и целоваться. Пальцы Питера оглаживают скулы брата, а Эдмунд, ухватившись одной рукой за шею, а другой за затылок Пита, прижимает того к себе ближе. Сьюзен строго кашляет, а Люси охает, зажимая руками рот, и только тогда братья вспоминают о том, где находятся. Поворачивая растрепанные головы к девушкам, они заливаются краской, не зная, как стоит сейчас объясняться. А потом Питер с улыбкой приобнимает младшего брата за плечи, хитро смотрит то на него, то на сестёр. — Знакомьтесь, это мой парень, Эд.