Проиграть самому себе

Курить вредно как для себя, так и для окружающих. Курение вызывает наркотическое привыкание. Сигареты не являются антидепрессантом. Хн, интересно, вдохнул Саске, перекатывая вязкий дым на языке. Подержав смог во рту, он медленно откинул голову на спинку скамьи и раскрыл губы, позволяя едкому туману раствориться в воздухе. Наблюдать за парящими кольцами и облачками этой отравы давно стало жизненной необходимостью. Ноутбук покоился в сумке, мобильный же стоял на беззвучном. На данный момент Учихи не существовало для работы. Щелчком пальцев отправив фильтр в урну, мужчина неторопливо растянул узел галстука, чтобы затем резким движением сорвать удавку, запихнув в карман. После расстегнул первые две пуговицы рубашки и расслабленно выдохнул. Мелкие клубки и нити облаков неспешно передвигались по небосклону. Сталкиваясь, переплетаясь, расходясь в разные стороны, они завораживали, погружали в своего рода транс. Теперь Саске однозначно понимал Шикамару в его любви к перистым созданиям. Противное девичье хихиканье вывело брюнета из состояния полудремы. Скосив глаза вбок, он заметил двух девушек, таинственно перешептывающихся и в упор его разглядывающих. Мужчина мысленно чертыхнулся. Слава себе, он не забыл надеть солнцезащитные очки, иначе эти школьницы уже визжали от того, что он обратил на них свое внимание. Да, он был красив, но когда тебя всю жизнь, как наказание, преследует женское гипертрофированное обожание, уже начинаешь шарахаться от одного вида противоположного пола. Их он заметил, когда только пришел в парк. От степени «розоватости» одной Саске содрогнулся и про себя понадеялся больше никогда не встречать ЭТО. А вторая… Блондинка, но волосы недостаточно светлые, да и выглядят тускло. Голубоглазая, но цвет отдает какой-то мутью, словно у рыбы. И недостаточно синие они… Пальцы, что держали чехол, сильно сжались. О-ох. Приподнявшись, Учиха немного покрутился корпусом, разминая затекшие мышцы, и грациозно встал. Девушки затихли, впитывая в себя и ловя каждое движение мужчины, что небрежно перекинул пиджак на руку и, захватив ноутбук, отправился на выход. Расслышав со стороны школьниц разочарованный стон, брюнет закатил глаза. Он только чувствовал огромное желание того, чтобы эти двое не последовали за ним. Лавируя между людьми, Саске припоминал, что сегодня вроде какой-то праздник. Ему было все равно, что за особенные дни в календаре отмечены красным. Пока он просто наслаждался хорошим, в меру прохладным, летним днем и злился из-за того, что опять пришел сюда. Уже достаточно долгое время он не понимал сам себя. С одной стороны его жутко раздражали эти бесноватые дети, искрящаяся радостью атмосфера, многоголосый гул. А с другой, в этом шуме и смехе Учиха терялся и был благодарен этому, ведь именно поэтому он не слышал собственные мысли, переставал контролировать собственное тело. Он шагал вперед и действительно отдыхал. И его бесил тот факт, что с недавних пор для некой гармонии ему нужно быть в такой толпе. Но, при любом раскладе, с наступлением вечера он неизменно приходил домой, где его встречали две ближайшие спутницы. Пустота и Тишина. Несколько раз у брюнета возникало желание завести какую-нибудь зверушку – собачку там, рыбок или черепашку, но сталкивался с суровой реальностью. Животные бы просто померли от того, сколько иногда отсутствует из-за командировок в собственном доме мужчина. Даже кактус иссох, что говорить о живых существах. Все-таки единственным, кто выжил в таких спартанских условиях, был тот, кто являлся воплощением болтливости и шума. Учиха недовольно цыкнул и поудобнее перехватил сумку. Рука сама тянулась к пачке сигарет, но он постоянно её одергивал. Какой-то придурок толкнул его локтем и, крикнув «прости, чувак!», понесся дальше. Девчонка лет шести, подергав маму за платье, указала на него и спросила, не ангел ли он. Женщина посмотрела на него, как чуть позже и её муж. Восхищенный, восхищенно-влюбленный и разъяренный взгляды сверлили, словно буры, пробуждая потребность грязно выругаться на них. Но Учиха не был бы Учихой, если бы пошел на поводу у эмоций. Поэтому с отстранено-непробиваемой гримасой он проплыл мимо дурацкой семейки, мысленно скрипя зубами. Вот теперь его до чертиков достал этот день. Пора возвращаться к двум верным подругам в квартире. Поправив сползающий с руки пиджак, мужчина огляделся, намереваясь «оценить масштаб трагедии», а именно проложить маршрут сквозь такую кучу народа. Взгляд невольно зацепился за макушку, что скользнула в более тихий уголок парка. Цвет волос, которого нет ни у кого. Пшенично-солнечный оттенок расплавленного золота. Это… В голове поселилась размытая неясность, и спустя долгую минуту Саске обнаружил себя рядом с ним. Наруто Узумаки. Они встречались и жили вместе четыре года. У них было все: ссоры и примирения, печаль и радость, желание и его отсутствие. Как однажды брюнет проснулся и увидел, что блондин собирает вещи. Когда Наруто повернулся, их глаза встретились. Ни слез, ни истерик, ни тихих, пытающихся задеть за живое разговоров. Только зрительный контакт. И первым его разорвал темноволосый мужчина. Хмыкнув, он отвернулся и плотнее укрылся одеялом, засыпая. А последнее, что было слышно от Узумаки, это закрывшаяся за ним дверь. Стоя сейчас так, что тень полностью падала на Наруто, Учиха размышлял о том, что он делает. Зачем он почти нависает над своим бывшим парнем, пока тот, закрыв глаза, слушает музыку. Его голова склонена вниз, а Саске думает, как было приятно зарываться пальцами в эту копну светлых лохм, больно оттягивать их назад, чтобы потом тягуче перебирать тонкие нити. Брюнет выругался про себя. Не хватало еще вспоминать дела минувших дней. Все в прошлом. Конец. Узумаки наконец заметил присутствие чужого человека. Тряхнув волосами, он, не открывая глаз, запрокинул голову и насмешливо, но по-доброму протянул: - Твоя работа тебя в гроб загонит. Такими темпами ты скоро превратишься в офисного зо…мби. Безумно синие распахнутые глаза растеряно взирали на идеально-равнодушное лицо напротив. Они молчали, заново собирая образы семимесячной давности. Обоим казалось, что стало до звона тихо, хотя в метре от них кипела жизнь. Придя в себя, Наруто нервно кашлянул и отвел взгляд в сторону. - Привет, Саске. Тот неопределенно кивнул и, присев рядом, вытащил сигареты. - Хей, ты же говорил, что никогда эту дрянь в рот не возьмешь? – натянуто усмехнулся Узумаки, теребя провод наушников. Напряжение между ними буквально потрескивало. - Это в прошлом, - спокойно проговорил Учиха, пуская кольцо дыма. И, помедлив, добавил. – Многое в прошлом. Молчание. Но, если в нем мужчина ощущал вполне комфортно, то блондин наоборот, чувствовал нервозность. - Ммм… А… Как дела? Брюнет вопросительно приподнял бровь, как будто не понимая, что от него хотят. Похоже, добе остался таким… - Добе. Узумаки привычно вспылил и оскалился, но, сообразив, задумчиво почесал щеку. - Саске, я… рад, что с тобой все в порядке. Правда. Учиха фыркнул смогом и окинул быстрым взглядом Наруто. Несколько банальных слов могли спасти их связи. Они попробовали бы начать все заново или попытались бы остаться друзьями. - Наруто, я скучал по тебе. Если бы мужчина сказал эти слова… Но он молчал, докуривая мерзкую сигарету. Хотя и порывался произнести, да всякий раз что-то его останавливало. Блондин смотрел на него так же пристально, и по блеску в глазах невозможно было определить, что сейчас у него в душе: надежда или отчаяние. Шли мгновения, и Тишина с Пустотой все сильнее вступали в свои права. Скажи он эту фразу, и все изменится. Скажи… - Наруто, я скучал по тебе. Светловолосый парень на секунду склонил голову, после чего счастливо рассмеялся и подскочил к тому, кто сказал эти слова. Юноше с рыжими волосами. Учиха молча курил. - Гаара! Объятия Узумаки всегда были костедробильными, отчего Саске всегда высвобождался из них, боясь за свое здоровье. А этот Гаара даже не поморщился, приобнимая в ответ. На его лице не было никакого намека на радость, но зеленые радужки загадочно мерцали. И, судя по скачущему блондину, этого вполне хватало. Фыркнув снова, брюнет метко кинул сигарету в мусорку и неторопливо встал. Чем привлек внимание рыжеволосого. Улыбка заметившего это Наруто померкла. - Гаара, это Учиха Саске. Саске, это Собаку Но Гаара, мой парень. На этих словах Узумаки как-то необычно прищурился, смачно чмокнул юношу в губы и, подпрыгивая, побежал в сторону ларьков, крича что-то про мороженое. Гаара пробежался взглядом по фигуре напротив и остановился на черных глазах. - Ты… - Бывший любовник. Приятно познакомиться, - мужчина решил проявить вежливость и протянул руку в приветствии, не особо надеясь на ответ из-за колкости. Но ему ответили. Не было никаких вспышек молний, желания сломать другому пальцы и яростных, ревнивых взоров. Рыжеволосый пожал ладонь и ожидающе уставился в сторону, куда упрыгал Наруто. Саске и Гаара были похожи. Не в плане внешности, конечно, а в плане эмоциональности. Ледяные статуи. Учиха даже мысленно ему поаплодировал, так как у того не дрогнул ни один мускул при словосочетании «бывший любовник». И почему-то мужчине казалось, что это не от того, что тот полностью владеет собой. Скорее, причина была в том, что он абсолютно и безоговорочно доверяет Узумаки. Кстати, о нем. Блондин подлетел к двум мнимо расслабленным парням и, быстро вручив брюнету рожок, разломил двойное мороженое напополам, одну половину отдавая Гааре. Рыжеволосый без вопросов забрал его, тут же склоняясь над комком лучащейся энергии с именем Наруто и что-то шепча ему на ухо. И вскоре тот полыхал румянцем, немного странно кидая взгляды на по-прежнему бесстрастного партнера. Собаку Но, даже не попрощавшись с Учихой, развернулся, уходя в толпу. - Саске, мы… Мы, в общем, пойдем. Пока, что ли, - неловко улыбнулся Узумаки, почесывая затылок свободной пятерней. А потом, словно очнувшись, ломанулся за незаметно замедлившим шаг парнем. И, когда блондин чуть не впечатался в него, крепко обхватил Наруто за талию, собственнически прижимая к себе. А Саске внезапно понял, что за чувство отражалось тогда в синих глазах. Не надежда и не отчаяние. Это был страх. Страх того, что, произнеси он те слова, ему пришлось бы выбирать свой путь. Снова. Мороз на руке резко отрезвил застывшего мужчину. Ванильное, самое любимое мороженое стекало по ладони. Брезгливо сморщившись, Учиха выкинул рожок в урну и вытащил из пиджака платок. Пустота и Тишина опять были с ним. По закону такого жанра, как мелодрама, сейчас должен был пойти дождь, в котором главный герой мог бы спрятать свои слезы. Однако стоял замечательный, летний день со свежим ветерком, да и Саске совершенно не испытывал желания реветь. Хн, интересно, подумал он, направляясь к своей машине. Он и не подозревал, как это отвратительно – проиграть самому себе.