Ромашка

Если кто-нибудь спросит, зачем Юнджи сюда пришла, она не ответит. Потому что говорить: «Одна девица забрала мою зажигалку, а возвращать её согласилась только за свидание», — будет полуправдой. Нет, зажигалка у Джимин. И она сказала, что вернёт её после свидания. Но ради зажигалки ли идёт Юнджи к реке, в место, скрытое от посторонних глаз? Мин, почему-то, кажется, что идти на свидание с девушкой без цветов — глупо. Она бредёт на ромашковое поле, вспоминая, как в этом месте дурачилась всё детство, сминая голыми ногами траву и цветы. Её называли странной, придурковатой, а она просто любила кружиться среди белых цветов, чтобы потом падать в них и смотреть на небо, которое крутится у неё над головой. Девочкой она плела венки, мечтая потом подарить один из них возлюбленному, а сейчас рвёт нежные ромашки для девушки. Она — тихоня — идёт на свидание со «звёздочкой» их небольшого села. От этой мысли щёки заливаются румянцем. Юнджи снимает сланцы, наступает на мокрую после дождя траву. Она счастливо жмурится, ощущая прохладу. Ромашек много, но Мин старается не наступать на цветы, чтобы не затоптать хрупкие растения. Она собирает букет, случайно сдирая кожу рук о грубые стебли. Это её не волнует. Юнджи вдыхает запах ромашек и прячет в букет широкую улыбку. Сердце стучит нервно. Подумать только, первое свидание и с девушкой. Мин фыркает беззлобно. Она босиком идёт к реке, где её ждёт Джимин. Юнджи боится, что это всё розыгрыш, от этой мысли слёзы норовят сорваться с ресниц, но ей не верится, что Пак может так поступить с ней. Она ведь не такая. Да, Джимин наглая, эмоциональная, яркая, но это всё так далеко от подлости. Мин вздыхает немного нервно и шагает в местечко под ивой. Там, под ветвями большого дерева, укрыться от чужих глаз легко. И Юнджи рада этому и не рада одновременно. Так волнительно идти на встречу к Джимин. Сердце трепещет в груди. Мин оправляет платье и только в этот момент вспоминает, что пришла разутая. Она паникует и хочет развернуться, чтобы уйти, но её ловит за локоть Пак. — И куда это мы такие красивые? — Джимин смотрит насмешливо в глаза, и Юнджи чувствует себя маленькой под её взглядом. Ей неловко стоять разутой, не накрашенной, в старом, потрёпанном платье перед Пак. Джимин подвела красивые карие глаза тёмным карандашом, сделав взгляд выразительнее. Она накрасила губы бардовой помадой, и теперь её и так пухлые губы смотрятся ещё более чувственными. Пак в красивом лёгком жёлтом платье, в туфельках с небольшим каблучком. И Юнджи не сдерживает восхищения во взгляде. Ей становится совсем неуютно в своём образе. Джимин тащит её в тень, под дерево. Она улыбается Юнджи, от чего у Мин перехватывает дыхание. — Я так понимаю, это мне, — Пак аккуратно берёт букет в руки. — Д-да, — Мин заливается краской и отводит взгляд, из-за чего упускает момент, когда Пак наклоняется и целует её коротко в щеку. — Спасибо, цветочек. Юнджи не знает: то ли ей возмутиться, то ли попросить ещё один поцелуй. Она стоит перед Джимин и выглядит такой маленькой серой мышкой рядом с яркой Пак, которая, кажется, не замечает растерянность Мин. Джимин садится, упираясь спиной о ствол дерева, и тянет Мин к себе. Юнджи повинуется, присаживается рядом, смущённо оправляя подол белого платья. — Какая же ты милая, боже, моё сердце не выдерживает, — неожиданно говорит Джимин. Мин смотрит на неё, удивлённо хлопая длинными ресницами. Она вновь заливается краской, лепечет что-то напоминающее «спасибо». Пак протягивает зажигалку. — Вот, как и обещала. Не знала, что ты куришь. — Я не курю, — тихо отвечает Юнджи. Она принимает из рук Пак зажигалку. — А... а зачем она тебе? Мин краснеет. Она неловко заправляет волос за ухо. — Я подпаливаю ленты ей, чтобы они не рассыпались. — Ленты? — Плету из них браслеты и венки иногда. — Ты слишком очаровательная, — умиляется Пак. Юнджи смущённо опускает взгляд. Тишина неуютная, но Мин не знает, чем её занять. Однако вскоре Пак будто прорывает. И она рассказывает много всего. Юнджи привыкает к её эмоциональному рассказу и только посмеивается, любуясь девушкой. Джимин жалуется на наглых парней, которые пристают к ней, рассказывает, как они предлагают ей переспать с ними. Мин хмурит брови и просит о таком не молчать, а рассказывать взрослым, но Джимин в ответ смеётся: — Наивный ты мой цветочек, посмотри на меня. Все поспешат сказать, что я провоцирую. А всё потому что губы ярко красные и юбка чуть короче. Мин вздыхает. Она знает, о чем говорит Пак. Мама Юнджи говорит, что Джимин — распутная девица, хотя это не так. Пак — яркое солнышко. — Многие считают, что я шлюха, — Джимин беззаботно смеётся, — а и пусть считают. Лучше пусть все думают, что я плохая. Это не так далеко от правды. — Это далеко! — вспыхивает Юнджи. — Ты чудесная, талантливая, заботливая. Я же знаю, что это ты, когда я разбила коленку, положила мне тот лейкопластырь и мазь. — Только ради тебя, цветочек. Мин машет головой, отрицая. Она видит перед собой уверенную и нежную девушку, а не эгоистичную распутную девицу. Пак наклоняется к ней близко-близко. И Юнджи краснеет, заливаясь краской. — Я хочу тебя поцеловать, — Пак смотрит в глаза Мин, и Юнджи теряется, — можно? — Я не умею, — тихо бормочет. Пак ласково берет её подбородок пальцами, обводит линию челюсти. Она приближается к губам Юнджи, касается их нежным поцелуем. Мин неловко подаётся вперёд, едва не падая в руки Пак, отчего Джимин смеётся ярко. Она прижимает к себе Юнджи. — Какая же ты очаровательная, — Пак целует Мин коротко в лоб и в щеки, отчего Юнджи жмурится счастливо. Рядом шумит река, и Мин вслушивается в её говор. Это кажется чем-то уютным. Руки, обнимающие её, такие тёплые и нежные, что Юнджи не может не прильнуть к груди Пак. Мин поднимает робкий взгляд из-под пушистых ресниц на Джимин и просит смущённо: — А ты можешь поцеловать меня ещё раз? — Конечно, цветочек, сколько угодно. Пак касается уголка губ Мин и только потом дарит полноценный поцелуй, насколько это возможно с неопытной Юнджи. Джимин отстраняется, любуется пьяным взглядом Мин. Ей хочется затискать Юнджи, сжать в руках, зацеловать румяные щеки. Мин такая невинная, наивная и до скрипа зубов милая. Джимин увидела её на ромашковом поле. Юнджи плела венок, напевая песенку. Она выглядела так, словно сошла с картины какого-нибудь художника. Хотя эти деятели искусства не заметили бы красоту Мин. Им нужна яркость. Юнджи же сливается с природой. Она — одно целое с ней, а не контраст. Джимин заметила её очарование и теперь не может оторваться. Юнджи красивая, но той незаметной красотой, которая видна на закате, когда лучи солнца путаются в волосах и подсвечивают живые глаза. Она, как роса, красивая, но, не каждый заметит эту красоту. Джимин готова повторять ей постоянно, что никого не видела очаровательней, милее, красивей. Она хочет видеть, как пушистые ресницы опускаются, скрывая смущённый взгляд. — Мне так хорошо с тобой, это странно, не так ли? Мы почти незнакомы, а я... я просто ни с кем не чувствовала себя так хорошо. Я такая дурочка, не так ли? — Мой цветочек, ты самая очаровательная, а не дурочка. Юнджи прелестно хихикает и разворачивается в объятьях лицом к Пак. Он смотрит в подведённые глаза, касается быстрым поцелуем накрашенных губ. — Пойдём купаться? — Что? — глаза Джимин забавно округляются. Юнджи дует губы и тащит Пак к реке. Она входит в холодную воду, морщится от камней, вонзающихся в кожу ступней. Мин поскальзывается на одном из булыжников, и Джимин ловит её за талию. Подол белого платья намокает от воды и теперь облепливает тонкие ноги Мин. Пак ворчит что-то про ступни Юнджи, которые она сейчас изранит о каменистое дно, но Мин в ответ лишь смеётся. Она обнимает Джимин за шею, доверчиво жмётся к груди. И Пак тает от этого. В голове звучит наивный голос: «Я такая дурочка, не так ли?». И Джимин сейчас бы согласилась. Мин странная. Она такая робкая и нежная, напоминает Пак майский ветерок. Джимин всё-таки тянет из воды Юнджи, чтобы Мин не изранила ноги. Они садятся на берег реки. Джимин возвращается под иву за зажигалкой и сигаретами. Когда она садится, Юнджи робко придвигается ближе. Пак обнимает её, прижимая к себе. Она закуривает. Едкий дым заставляет Мин закашлять. Она чихает, очаровательно сморщив небольшой носик. — Тебе не нравится сигаретный дым? — Джимин убирает сигарету. — Да, но ты можешь курить. Я не могу тебе запрещать. — Я брошу курить. Юнджи счастливо улыбается. Она жмётся к Пак, напоминая котёнка, соскучившегося по ласке, и Джимин с удовольствием эту ласку ей дарит. Она перебирает пряди волос Мин, обнимает крепко и целует сладко. Возвращается Юнджи домой счастливой. И без зажигалки, но зато с теплом в груди и горящими щеками от воспоминаний о яркой девушке, с нежными руками. Джимин возвращается домой счастливой. И без сигарет, в компании которых проводила вечера, но зато с букетом нежных ромашек, чей запах ей напоминает Юнджи.