И он ответил...

Признаться, Тсуна никогда не думал, что даже его личная жизнь станет такой откровенно никчемной. В юности его мечты всегда были о том, что вот-вот скоро он начнет ухаживать за красивой и милой Киоко, а спустя два года после окончания школы они поженятся и заведут нескольких карапузов. Хэппи энд. Ха, ха и еще раз ха. Наверно, в прошлой жизни он сильно кому-то напакостил. Иначе почему шатен стоит рядом с окном, ежесекундно перебарывая физическую слабость и качая маленькое живое существо, тихо сопящее в одеяльце. Начнем, пожалуй, с того, что Савада родился омегой. Следовательно, мечты о том, что он будет ждать из роддома свою жену, автоматически рухнули, погребая под собой все понимание этого мира. Пусть и говорили, что он слишком хрупкий и симпатичный для беты, его все равно не оставляла надежда на лучшее. Как оказалось, зря. Первая течка показалась скромному и сдержанному мальчику адом. Ему хотелось разломать на куски отделяющие его от мира стены и упиваться похотью с первым попавшимся самцом. Лишь бы этот дьявольский зуд в заднице исчез, и кожа не горела от сумасшедшего тока крови. Савада Нана, принявшая сына таким, какой он есть, и прекрасно его понимавшая, давала пережить несколько дней мучительного желания у себя в специально оборудованной комнате, благо, "сладкие дни" у них происходили в разное время. У юноши с взрослением начал шириться круг поклонников, чьи интересы простирались от простого "хочу познакомиться поближе" до примитивного "трахнуть". Первым, кто признался Тсунаеши в глубоком чувстве, был Ямамото Такеши, его близкий и единственный друг, что с неприступной улыбкой защищал его от назойливых ухажеров. И это, собственно, глубоко поразило и ранило паренька. С растерянностью в глазах и отчаянием в голосе он объяснил, что не испытывает к стройному альфе ничего, кроме дружеских симпатий. Он понимал, что тот не был его судьбой. Ямамото на это рассмеялся, сказал, что понимает и предлагает этот день забыть. Вот только как ни старались они оба, дружба все-таки разрушилась от нескольких слов любви. И когда Такеши объявил, что он с родителями переезжает, Тсуна ему искренне пожелал найти свою истинную половинку. Сумев преодолеть себя и свой страх, он тоже перебрался в другой город. И там, спустя несколько лет окончив университет с трудом, но почти без казусов (его четырежды чуть не изнасиловали, но всякий раз юркому студенту удавалось избежать подобного, словно кто-то сверху следил и помогал ему), сумел, в основном только благодаря маминым связям, устроится в модельное агентство практикантом-фотографом. В юноше было уникальное чутье, позволяющее делать прекрасные кадры. Вот тогда все и началось. Фотограф этих двух персон внезапно заболел, а все остальные были по уши в делах. Поэтому фотосъемку предложили провести стажеру Саваде, что чуть не хлопнулся в обморок от восторга. А когда он узнал, какие модели будут участвовать, на пару секунд таки ушел в забытье. Бьякуран Джессо и Рокудо Мукуро. Восходящие звезды модельного бизнеса. Наверно, таких похожих и в тоже время удивительно разных людей на всем свете не сыскать. Ослепительный блондин и потрясающий брюнет. Фальшивая мягкость и острая язвительность. Альфа и бета. Пара. И снова, лишь Тсунаеши могло так повезти. Потому как он ощутил, что Джессо его истинный. Запах и чуткая интуиция его редко подводили. А "уничтожитель зефира", в свою очередь, пожирал глазами гибкого Мукуро, что принимал соблазнительные позы на съемках. И нередко прямо во время фотосессии эти двое внезапно уходили "попудрить носик" в туалет. Часа на три. Савада давно заметил, что, когда в его руках появлялся фотоаппарат, он погружался в особое состояние. Все мысли, все проблемы уходили, оставляя только работу. За камерой он становился другим. В глазах сквозила твердая уверенность, и он направлял освещение, выбирал задний фон и настроение, которое должна излучать модель, уже мысленно прокрутив сотни вариантов. Но стоило увесистому устройству покинуть ловкие руки, как возвращалась прежняя неуверенность и неуклюжесть. И за толстой линзой объектива он с некоторым безразличием видел, что у этих моделей действительно любовь, как бы они не пытались переиграть друг друга в колкостях и завуалированной ненависти. Их чувство было странным и не подстраивалось под одну линейку типичных симптомов. Но Тсуна его замечал. И это оказалось болезненно. Поэтому старался с головой зарыться в работу, заставляя себя раз за разом стирать из памяти яркий запах альфы и тонкие запястья беты. Как в его мыслях появился ехидный брюнет, он и сам не понял. Да, умудрился влюбиться в Рокудо, что мог щелчком пальцев стереть в пыль предлагаемое сердце. Разум недоумевал: как можно полюбить сразу двоих? А сердце лишь пожимало плечами. Кого в прошлой жизни он так достал?.. И сначала у новоявленного фотографа действительно получалось спустить все на тормозах. Абстрагироваться от реальности ему, как ни странно, помогали насмешки Бьякурана и Мукуро, что в первые дни возмущались по поводу его неопытности. Но, уверившись, что шатен знает, что делает, доверились его интуиции. Один день в жизни Тсунаеши, когда он, опаздывая, забыл брызнуть на себя подавляющий запах омеги одеколон, изменил отношение многих. В том числе и моделей. Юноша попросил их обоих посмотреть в камеру и внезапно ощутил, что краснеет от двух различных изучающих взглядов. И фотоаппарат в этом случае уже не спасал. Начались легкие заигрывания. Ему хотелось провалиться под землю со стыда, так как эти двое сыпали комплиментами, как из рога изобилия, которые становились все более развратными и дерзкими. А потом они не стали упускать случаев и нагло лапали дрожащее тельце фотографа. У того, в свою очередь, сдавали нервы, и ему приходилось собирать всю свою капитулирующую волю в кулачок и стараться снимать, как минимум, ровно. Вся съемочная группа посмеивалась над ним и предлагала, кто в шутку, кто всерьез, отдаться безжалостно божественным парням. Тогда, достигнув конечной цели, блондин и брюнет обычно остывали и делали вид, что их недавней пассии не существует. И вот этого больше всего Савада и боялся. То, что для них будет на одну ночь, у него будет на всю жизнь. Он интуитивно ощущал это и правда пытался отстраниться от навязчивого внимания парочки. Но природа распорядилась по-своему. Постоянное напряжение сказалось на организме: после съемок, прямо в коридоре, у Тсуны началась незапланированная течка. Сиганув из здания, паренек уселся на свой универсальный транспорт - велосипед и рванул к дому, надеясь добраться до того, как достигнет критического состояния. Джинсы до боли жали на возбужденный орган, сидение давно стало скользким и терло на пятую точку. Все тело пылало от вожделения, и внимание на миг расфокусировалось. Из-за чего он не заметил, что вылетел на встречную полосу. Визг тормозов и неистовые гудки вернули сознание Савады на землю, от чего тот резко свернул в сторону и повалился на землю, поблагодарив всех богов за такое изобретение, как трава. Судя по легкой боли, сломать он ничего не сломал, отделавшись поверхностными ушибами. Зато появилась другая проблема: проходящие мимо свободные альфы с интересом заглядывались на непомеченную течную омегу. Кое-как поднявшись, юноша даже не успел особо испугаться, затуманенный желанием, как его схватили в охапку и, посадив в машину, привезли на какую-то квартиру. "Замечательно", - подумал тогда изнывающий шатен, чувствуя, как с него стягивают одежду. - "Меня изнасилуют. Кому я там хранил свою девственность?..". Но даже сквозь похоть он был шокирован лицами похитителей. Их оказалось двое. Бьякуран и Мукуро. Это принесло одновременно и облегчение, и горечь. Скорее всего, на время течки эти двое будут с ним, утоляя его и свою жажду. И если они позабавятся, то оставят Тсуну в покое. Так что он решил отпустить ситуацию и полностью отдаться ощущениям. Это только потом ему будет тоскливо и одиноко. "Сладкие дни", вместо ожидаемых четырех дней, продолжались неделю. Целых семь дней Джессо и Рокудо окунали омегу в жаркий водоворот страсти и возбуждения. Сначала было больно чувствовать в себе даже одного, но немного практики - и юноша стонал, задыхаясь, между двумя крепкими телами, двигающихся в унисон. Метался, остервенело кусая губы то одного, то другого, и получая удовольствие от вида упоенно целующейся пары. А когда чувствовал, как внутри перемешиваются два семени, стекая по бедрам, он кричал, срываясь на хрип. Потому что знал, что именно сейчас им необходим лишь он. И никто больше. За все время обычно болтливые Бьякуран и Мукуро молчали. Только в сексе из их горла вырывались несдержанные стоны, а у блондина это больше походило на тихий рык. Но Тсунаеши и не нужны были слова. Альфа не устоял перед запахом течной омеги, а бета решила принять участие в таких приятных игрищах. Все было до истерики просто. Проснувшись на восьмой день в объятиях двух самых любимых людей, фотограф позволил себе немного понежится в иллюзорном тепле. Изможденное тело приятно ныло, хотелось лежать так вечность, но ему стоило поторопиться. Он осторожно высвободился из хватки парней и сполз с кровати, найдя взглядом ту бумажку. Извиваясь в сладкой агонии, Тсуна тогда случайно задел этот листок на тумбочке. Но, даже будучи в невменяемом состоянии, в память прочно вожглись печатные фразы. Рокудо был в положении. Для беты, что повсеместно считается бесплодной, это являлось настоящим чудом. И, вполне вероятно, что отпраздновать сие радостное событие они решили, растлив невинную течную омегу. Впрочем, она особо и не расстраивалась. Ощущать их обоих рядом с собой, на себе, в себе... Нет, Тсунаеши определенно не жалел. Жалел только, что ему не место среди таких красавцев. К тому же теперь еще и будущих родителей. Они - пара. Он - лишний. Вот такая арифметика. Так, быстро ополоснувшись, одевшись и не обернувшись, чтобы не пожалеть, Савада исчез из города. На практике сказал, что нашел хорошую работу в другом месте. И приехал в родной дом, пустой после смерти мамы. То, что после той безумной недели он носит в себе ребенка, для юноши не оказалось удивительным. Хоть они каждым утром и пичкали его таблетками. Удивительным было, что у этого дитя будет сразу трое отцов. Пусть двое из них никогда об этом и не узнают. А если бы узнали, заставили бы сделать аборт, в этом шатен не сомневался. Но за маленькую жизнь, что развивалась в нем, он был готов драться до смерти. Он устроился в местный ресторан, где поставками на дом лапши перебарывал свою рассеянность, и потихоньку обустраивал одну из пустых комнат в детскую. Нана оставила небольшой счет на имя сына, и этого неприхотливому Саваде вполне хватало. Жаль, что она так и не дождалась внука. Именно внука. Несколько месяцев ожидания и приятного томления, и вот - тонкие руки бережно укачивают мальчика. Конечно, возникшие осложнения чуть не отправили его на тот свет, но все закончилось хорошо. Бесконечная любовь к этому родному существу накрывала Тсунаеши с головой. Он бы прижал это маленькое чудо сильно-сильно, стараясь так отдать все свое сердце, если бы не боялся повредить юному созданию. Положив четырехмесячного сына в кроватку, Тсуна еще немного постоял, вглядываясь в крошечные черты лица, и пошел в спальню, надеясь урвать хотя бы пару часов сна. Пусть его дитя и было на удивление тихим и спокойным, иногда слабость давала о себе знать. Тихий стук в дверь. Игнорировать его не вариант, поэтому, грустно всплакнув, юноша пошел открывать дверь. И обмер. За порогом стоял Бьякуран. С привычной улыбкой и пакетом зефира в руке. По-прежнему блистательный. И Мукуро. С лукаво горящими глазами и наглой ухмылочкой. По-прежнему потрясающий... Ну, кому он в прошлой жизни перешел дорогу? - Оя-оя, как ты повзрослел, Тсунаеши-кун. - Здравствуй, Тсунаеши. Давно не виделись. Очнувшись от звуков голоса, бывший фотограф выскочил из дома и прикрыл за собой дверь. - Что вы здесь делаете, Бьякуран-сан, Мукуро-сан? - официально начал шатен, натягивая вежливую улыбку на лицо. Появление этих неожиданных гостей предвещало перемены. В какую сторону, оставалось лишь понять. Рокудо сделал вид, что обиделся, и прислонился лбом к плечу альфы, скосив красный от линзы глаз на напряженную фигуру. - Ну-ну, мы же не чужие друг другу, Тсуна, - протянул блондин, с любопытством оглядывая здание. - Мы просто хотели узнать, как ты поживаешь? Усталость от недосыпа вдруг вылилась в глухое раздражение. - Спрашивать о том, как вы меня нашли, полагаю бесполезно. Поживаю прекрасно, работаю, встречаюсь кое с кем, - зачем он ляпнул про то, что встречается, Савада даже не понял. А слова сами собой срывались с языка. - Он высокий, крепкий и очень добрый. Хочет серьезных отношений, но я пока не готов. Вот и все, Мукуро-сан и Бьякуран-сан. Пока. Полный гордости за себя и ноющей боли за этих людей, появившихся в его размеренной жизни и вновь перевернувших все с ног на голову, Тсунаеши развернулся с твердым намерением поспать. Если у него это получится. То, что его дернут за обе руки, привлекая к двум телам, не совсем входило в спокойный сценарий фотографа. А чертов организм тут же позорно сдался, обмякая в ненавязчивых ласках Джессо и Рокудо. "Не поверили они мне", - мысленно погрустнел шатен, учащенно вдыхая воздух. - Ты, - укус блондина за мочку уха. - Обязан, - резкий щипок соска парня Мукуро. - Вернуться, - посасывание кожи ключицы Бьякураном. - К нам, - легкое поглаживание ягодицы бетой. - И к Натсу. Сквозь жаркий поцелуй с альфой юноша услышал незнакомое имя и отстранился. - Натсу?.. Модели ехидно переглянулись и мягко прошептали в оба ушка Тсунаеши, что не смог сдержать сдавленный стон. - Наш сын. Сын. Гормоны резко отошли от управления телом, уступая главенство заверещавшему сознанию. Омега попытался вырваться, но две руки уже властно скользили по напрягшемуся животу. Пока не нащупали продольный шрам*. Для Рокудо эта зажившая рана была даже слишком знакомой. Отпрянув, оба парня с неким ужасом уставились на согнувшуюся, будто под непосильным грузом, спину. Словно ждущую удара. Так, в тяжелом молчании шли минуты, пока из дома не раздался надрывный плач. Встрепенувшись, Тсуна вбежал обратно, то ли специально, то ли нет не закрыв входную дверь. В некой апатии Бьякуран с Мукуро медленно прошли за ним, застыв от развернувшейся там картины. С счастливой улыбкой хрупкий юноша укачивал младенца, что цепко ухватил бутылочку, поддерживаемую папой, и жадно потягивал молоко. - Тише, Тсукуро. Тише, мой маленький. Сейчас ты покушаешь, и мы уложим тебя спать, правда же? Тут услышавший что-то бета побежал к припаркованной машине, а Джессо осторожно приблизился к Саваде. Тот, подозрительно зыркнув на модель, все-таки решил дать этим двоим шанс хотя бы познакомиться с малышом. - Смотри, Тсукуро, это тоже твой папа. Красивый, да? Мальчик, сытно поевший, уставился во все свои карие глаза на замершего блондина. А потом с живым интересом стал наблюдать за пришедшим брюнетом. Точнее, за тем, что тот также бережно держал в руках. - Натсу, познакомься. Это твой братик. Ребенок с глубокими синими глазищами засунул палец в рот и не менее любопытно глядел на Тсукуро, словно ведя с ним немой разговор. Совершенно не обращая внимания на трех парней, что с некой долей напряженности взирали на них. Они все негласно решили, что от того, как поведут себя малыши, и сложится их судьба. Ну, двое-то точно. И тут, как по команде, дети что-то пискнули и потянулись друг к другу, протягивая крохотные ручки и широко улыбаясь. Первым высказался Мукуро, подойдя к застывшей фигуре Тсунаеши. - Ку-фу-фу, полагаю, ты не захочешь разлучать братишек друг с другом, м? Бьякуран, фыркнув, уставился на двух "мамочек" и, закинув зефирку в рот, буквально пропел: - Всегда мечтал о гареме. Реакция была различной. Мукуро со спокойной ухмылкой наступил на ногу альфе, а Савада чуть покраснел. Жить втроем? Даже представить сложно. И... - Это же неправильно! - воскликнул он, не зная, кому это говорит: им или себе. Бета обворожительно улыбнулась, а Бьякуран хитро прищурил глаза. - Мы - это правильно. И мне глубоко фиолетово, что подумают люди о нас. Так что готовься, фотограф, будешь отрабатывать все месяцы, что просидел в этой глуши. Наверно, ужас, что отразился на лице Тсунаеши, был слишком очевиден, потому как Рокудо вновь ку-фу-фукнул. - Ты был ценным кадром в нашем агентстве, каких редко найдешь. Да еще и некоторые модели отказались участвовать во всех фотосъемках, кроме твоих. Догадаться, что это за горе-модели, оказалось нетрудно. Вздохнув, юноша еще раз посмотрел на радостно агукающих младенцев, что трогали друг дружку за пальчики, и в пару синих и фиолетовых глаз, следящих за ним с плохо сдерживаемым ожиданием. Он не понимал их. Эти люди были для него тайной за семью печатями. Их поступки и их истинные мотивы сложно было предугадать. Эти двое в этом мире были созданы друг для друга. Как было в одной поговорке - два сапога пара. И в какой-то степени он им не верил. Они были слишком пропитаны ложью своей работы. Поэтому, непонятно улыбнувшись, он ответил...