Унесённые ветрами.

Я умер вместе с тобой, так почему же мое сердце все еще бьется?

На город опустилась тихая, темная, полная неизведанности ночь. Тусклый свет прикроватного фонарика слабо освещает лицо мальчика. Хёнджин сидит, оперевшись спиной о «картонную» стену хрущевки, согнув колени и поджав их к себе. Родители давно спят, вероятно, видят уже не первый сон. Спокойное дыхание Хвана вдруг учащается. Кто-то касается его плеча. Он поворачивает голову и видит перед собой возлюбленного. Минхо улыбается, так легко, непринуждённо, по-детски. Это заставляет сердце младшего стучать в разы громче и быстрее. Ни одна улыбка не сравнится с этой. Парень постарше усаживается рядом и касается спиной холодной стены. Из приоткрытого окна в комнату просачиваются порывы теплого весеннего ветра. Пару секунд они играются в длинных волосах Хёнджина, затем щекотят босые ноги и вновь покидают комнату через то же оконце. — Который час? - тихо, полушепотом, не нарушая общую тишину спрашивает Джини. — Пол первого. - Ли пододвигается ближе к мальчику, так, что теперь они соприкасаются коленками, и приобнимает хрупкие плечи. Оба вновь замолкают. Атмосфера в комнате пропитана нежностью и лаской, искренностью и легкой, покалывающей в самом уголочке души болью незалеченных ран. Они сидели так близко, что старший, казалось, мог чувствовать, как сердце Хвана в очередной раз болезненно обливается кровью. Каждый удар, каждый стук, это отдельная музыка. Музыка сердца, которая выражала всю боль, всё отчаяние, что убивали последнюю надежду в душе подростка. Хёнджин был совсем юн, но в силу своих лет умён и непоколебим. Настойчивость и сила духа когда-то спасли ему жизнь, а сейчас, этот огонь в его глазах внезапно погас. Нет больше того солнечного мальчика, что нисмотря ни на что не терял веру. Одно спасло его - в период, когда казалось, стало совсем плохо, и не физически, а морально, в Хёнджиновой жизни появился Минхо. И только ему Хван мог рассказать обо всем, не боясь осуждений. Только он стал поддержкой и опорой внезапно «потухшего» мальчика. — Доктор прописал очередные таблетки. - как бы «между прочим» бурчит младший. — Я буду напоминать тебе, чтобы ты вовремя принимал все лекарства. - охрипшим от больного горла голосом отвечает Ли и кладет одну ладонь на коленку парня. — А если я не хочу их пить? - Джин насупился и слегка повернулся в противоположную от старшего сторону. — Надо. - коротко и сухо бросает Хо и поворачивает того обратно лицом к себе. — Я уже не верю в то, что поправлюсь. Никто не верит. Нет смысла принимать эти глупые таблетки, которые ничем не помогают. — Хёнджин, ты не представляешь, как мне тяжело смотреть на тебя, и на то, как медленно ты умираешь изнутри. Почему ты противишься? Наверняка, врач лучше знает, как тебе будет лучше. - сказать честно, Минхо сдерживает слезы, в очередной раз проглатывая этот ком, что встает поперёк горла, перекрывая дыхательные пути. Младший ничего не отвечает на это, лишь укладывает голову на плечо своего парня и неслышно всхлипывает вместе с ним. Слишком долго они борятся за здоровье Хёнджина, и всё напрасно. Мальчики понимают, что тот в скором времени покинет этот прекрасный мир, так и не увидев всех его красок, и будет разлагаться дальше уже под тремя метрами земли. Слезы текут по щекам, иногда очерчивая слабо выраженные линии скул, доходят до ключиц и где-то в этом месте скрываются под белой футболкой, измазанной красками, вишневой помадой и каплями крови. Надежды на светлое будущее нет, в принципе, как и его самого. Вскоре опустеет эта детская комната с кучей рисунков на стене, разбросанной косметикой на столике и кучей таблеток в косметичке. Вскоре исчезнет вера в любовь, исчезнет детская наивность и память о первом поцелуе. И лишь фотографии, сделанные на старый пленочный фотоаппарат будут напоминать родителям прежде такого жизнерадостного и светлого мальчика о его детской влюбленности в какого-то Минхо, который, оказывается, не раз посещал их старую квартиру на окраине города. Пусть даже кроме самого Хёнджина никто и не видел его первой и последней любви, они никогда не забудут, как их сын так чувственно рассказывал им об этом парне. Все произошедшее в этом мае исчезнет вместе с ветром перемен, не оставив за собой практически ничего. Лишь маленькое письмо в старом конверте будет лежать на его могиле, которое он когда-то написал для несуществующего парня.