Часть 1
2 мая 2022 г., 17:32
Да ладно? Атом? Эта тупая гора мышц, падкая на юных сестричек босса?
Увиденное в палатке Беллами не отпускает. Омерзительно красивое лицо Атома, стоящего на коленях перед Блейком, его подобострастный взгляд снизу вверх, его руки на ширинке Блейка, и глаза самого Блейка – затуманенные желанием, отсутствующие, не узнающие, чужие…
Мерфи останавливается, когда путь преграждает река. В нее влезть просто так не выходит. Воду он не любит, и перспектива намокнуть в одежде перебивает все бурлящие внутри чувства. Перевести дыхание оказывается сложнее, чем он думает: для того, чтобы просто отдышаться от стремительного бега по лесу, требуется несколько минут.
То, что от Беллами не отлипают девчонки, это нормально. Он крутой, он лидер, он – альфа. Мерфи гордится тем, какое впечатление на женскую часть Сотни производит его Блейк. У настоящего лидера должно быть много женщин.
Но Мерфи у него должен быть один. Только ему можно ночью охранять сон босса. Только он может войти со срочным делом в палатку в то время, когда тот уединяется с парочкой девиц-поклонниц. Только он может помогать Блейку во время редкого в их условиях купания в реке – если рядом не находится добровольных помощниц-девчонок. Только он может прикасаться к телу Блейка, когда тот не желает женщин, но желает разрядки.
И вот теперь – Атом? После того, что он позволил себе с Октавией? Что такого сделал этот смазливый мордоворот, чтобы Беллами подпустил его к себе, чтобы разрешил занять место Мерфи?
Бешенство переполняет Мерфи так сильно, что в воду он все-таки влезает. Не раздеваясь, как будто назло себе – просто чтобы остыть. Чтобы не взорваться от ненависти и непонимания. Чтобы не позволить себе вернуться и набить морду обоим – и наглому красавчику, посмевшему занять его место, и козлу Беллами, забывшему о том, кто его правая рука и самый близкий помощник. Чтобы не позволить себе дать понять всем, насколько для него важен Блейк и его внимание. Чтобы не признать этого самому.
Только стоя по грудь в воде, Мерфи дает себе пару минут свободы. Дает себе право ревновать. Дает себе право признать, как ему важен Беллами. Дает себе эту пару минут осознания: да ты, парень, влюблен по уши. И дает себе время собраться, запаковать это осознание в жесткий панцирь равнодушия и пренебрежения… Блейку неважно, кто его ласкает. Ему все равно, кто находится рядом. Ему неважно, кто выполняет его приказы, неважно, кто готов расстелиться по земле в коврик ради него. Ему пофиг, кто его любит. Потому что его боготворят и любят все. Он не способен любить сам, никого, кроме сестры, и ему плевать на то, что чувствуют другие.
Мерфи ему не сестра – он один из Сотни. Один из сотни придурков-поклонников, окружающих небожителя. А небожителю Беллами Блейку безразлично существование Мерфи или Атома, Джаспера или Финна. Они – одни из сотни. А Беллами Блейк – альфа. И это надо принять и запомнить. И забить на это. Мерфи наплевать на Джаспера или Атома с Финном, как и Блейку, но по другой причине – их много, а Мерфи у себя один.
И Блейк у Мерфи один… Но на это как раз забить надо особенно яростно. Нельзя никого подпускать к себе близко. Нельзя никому позволять стать ближе, чем «мне похер». Особенно Беллами Блейку.
Мерфи вспоминает об этой мысли, когда из-под ног уходит опора, выбитая небожителем Беллами Блейком. Небожителем с испуганным взглядом, которым тот избегает встречаться с взглядом Мерфи. Мерфи вспоминает свою жгучую ревность и свое решение «мне похер» в момент, когда в глазах темнеет, и последнее, что он видит – сжатые губы и прячущиеся глаза Блейка, человека, которого Мерфи любит сильнее, чем самого себя, человека, которого он почти боготворит. И когда легкие начинают разрываться, горло режет тугая петля, и нет возможности не позволить отчаянному вою-хрипу вырываться изнутри, самая яркая мысль, яростно горящая в угасающем сознании, остается отчаянно безнадежным «Беллами, неужели ты правда веришь этой херне?!»
Он не верит. Мерфи знает это так же четко, как знает, что невиновен в том, в чем его обвиняют и за что убивают. И знает, что Беллами тоже знает, что он не виноват. Но Беллами струсил. Испугался, что окажется рядом, в такой же петле.
Сволочь.
И он прав. Он может оказаться рядом.
Не надо.
Пусть Блейк трус и ничтожество. Но он не должен оказаться рядом. Лучше так, лучше он один…
Но все равно – сволочь.
Любимая, желанная, единственная на свете сволочь Беллами Блейк.
Если Мерфи выживет – он убьет эту подлую лицемерную тварь. Он свернет Блейку его шикарную шею.
Если он выживет – он даст Блейку такого пинка, что тот будет лететь дальше орбиты Ковчега.
Если он выживет – сердце Блейка будет принадлежать ему. И не только сердце. И никаких Атомов и Кларк Гриффин…
Если он выживет.