Солнце и дюны

      Закатные лучи медленно тонули в тихо шипящих от ветра дюнах. Каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Все, что я слышал на протяжении последних нескольких часов — собственное тяжелое дыхание и звук сыпавшегося песка. Казалось, начни сдвоенное солнце печь еще немного жарче, песок начал бы переплавляться в стекло. Из-за очередного перевала передо мной выросла еще одна дюна: кажется, самая большая за сегодня. Хотя, возможно, такой эффект создавался из-за громадной густой тени, которую она отбрасывала. Слева каньон, не обойти. Нет, на самом деле можно, но в таком состоянии мне там проще было навернуться. Направо же эта дюна тянулась еще далеко… Видимо, придется лезть вверх.       Найти верную дорожку оказалось той еще морокой — песок как будто назло был здесь особенно зыбким. Наугад шаря той ржавой трубой, которую я снял с обломков спидера, я выискивал точку опоры, медленно всходя наверх. Несмотря на то, что я был в тени, песок еще не успел остыть, из-за чего здесь было так же душно, как и на солнце.       Спустя одно падение и двадцать минут кряхтения, я наконец добрался до вершины, лелея надежду, что хотя бы где-нибудь у горизонта примечу одинокий купол дома. Но нет — кроме туши мертвого банта поблизости ничего не было.       Еще час и солнце окончательно скроется за горизонтом. Как не прискорбно было это признавать, но пристанища лучше останков бедного зверя у меня не было — ночью в пустыне замерзнуть насмерть можно элементарно.       Понимаю его, конечно. Я прошел только четыре часа по пустыне, а песок забился уже куда только можно. Притом, казалось бы я, не будь дурак, укутался на манер местных — штаны в сапоги, рукава в перчатки, лицо с головой обмотал, сам иду в защитных очках — все равно не помогает. Под пятками уже песок, в штанах, за спиной, даже на языке песчаный привкус. Придется привыкнуть — жить тут еще добрых два десятка лет точно. Если, конечно, я не сгину здесь в ближайшие пару дней от обезвоживания…       Пока я приближался к трупу, я услышал странные звуки — кто-то явно был у банта. Скорей всего, дикий зверь доедал. Каких же мне усилий воли стоило не вздохнуть вслух — осознание того, что, судя по всему, я лишусь даже такого скромного крова, просто убивало. Впрочем, быть может, туша еще не пострадала настолько и удастся отогнать зверя. По большому счету, это единственное, на что мне оставалось надеяться в такой ситуации. Затаившись, я начал медленно красться в сторону звуков.       Каково же было мое удивление, когда я услышал «Ух, и нажремся сегодня от пуза!» на ломанном общегале. Вероятность встретить в такой глуши кого-то разумного, кроме пустынников или мусорщиков, была чрезвычайно мала. Но, судя по всему, мне повезло. Ведь если они находятся здесь, то и способ выбраться отсюда у них должен быть. Все, чего я сейчас хотел — добраться до Мос-Эйсли и хорошенько там отмыться. Я энергично зашагал в сторону трупа банта.       Показавшись из-за дюны, я увидел твилека и дага, которые возились с тушей. Банта был явно диким и, судя по виду, старым. Даг, коренастый даже для своего вида и с очень крепкими конечностями, кромсал зверя на мясо, а твилек, высокий и бледный, складывал добытый провиант в узелки и нес к небольшому челноку, который, судя по всему, и был средством перемещения этой парочки. Твилек-то меня и заметил во время своей очередной ходки, пока разворачивался. Вытаращившись на меня, он выронил мясо, судя по всему от испуга. Это услышал его товарищ, который, не поворачиваясь, фыркнул глубоким гортанным голосом — это его я слышал пару минут назад.       —Уи, мать твою, дрыщ ты косорукий, еще раз уронишь товар — я твою тощую жопу на мясо разделаю и скормлю банта.       Но ответа дагу не последовало — вместо этого твилек лишь ощутимо толкнул своего товарища в плечо, чтобы, судя по всему, привлечь его внимание, после чего резко присел, дважды хлопнул себя по щекам и развел руки, сопроводив это мерзким протяжным мычанием. Даг, обернувшись, уже было собирался ударить подельника в ответ, но завидев меня, выронил тесак и, проделав те же самые телодвижения, замычал, вторя Уи. Это действо длилось где-то минуту. Мычание изредка перебивалось рыком и фырканьем, но в основном они воспроизводили звук, напоминающий растянутый горловой «Ы». Я молча наблюдал за этим, опершись на свою трубу, ошарашенный этим диковинным представлением.       Наконец они кончили, после чего даг вышел ко мне навстречу несколько вперед. Еще раз присев передо мной, он вновь начал мычать и фыркать, но уже не настолько протяжно, как они это только что делали в унисон. Наконец, он остановился, явно ожидая от меня какого-то ответа.       Выражая явное непонимание, я снял с лица маску и поднял очки. Увидев мое лицо, даг просиял, после чего ликующе обратился к товарищу:       —Уи, это всего лишь человек! Отбой тревоги! — услышав это, твилек громко выдохнул.       Даг же, не дав мне обратиться к нему, продолжил на общегале:       —Ты зачем так честной люд пугаешь, а? Это не по-нашенски! Мы тут работаем, между прочим! Да и вообще, ты что, не знаешь, что рядиться таскеном опасно? А если бы при нас были люди Джаббы, а, а?! Тебя бы сразу пристрелили! Ко мне пришло осознание — эти двое приняли меня за таскена, имея ввиду то, как я был одет. И, судя по всему, они меня так… приветствовали?       К нам подошел твилек.       —Ты что тут делаешь, родной? — мягким баритоном спросил твилек, обнажив свои подгниловатые заточенные зубы. Он с прищуром посмотрел мне в лицо своими желтыми глазками. Выговор у него был более поставленный, чем у его низкорослого напарника.       А вопрос-то был по существу. Узнают, что я тут один без транспорта — начнут торговаться. Угрожать? Но они ничего мне не сделали… Кажется, они упоминали Джаббу. Неудивительно, имея ввиду тот факт, чем они промышляют — на Татуине нельзя ничем заниматься, не отстегивая ему долю. Я перешел с общегала на язык хаттов:       —У меня посылка для господина Джаббы, — с этими словами я залез за пазуху: парочка резко встрепенулась, судя по всему, ожидая, что я сейчас выну бластер.       —Тихо. Я продемонстрирую, — успокоил их я, после чего вынул-таки свой меч. Учитывая то, чем промышляли эти двое, я пришел к выводу, что светового меча они наверняка не видели. И после Приказа 66, скорей всего, и не увидят больше.       Даг озадаченно потирал голову, твилек же протянул руку вперед — я тут же сделал шаг назад.       —Давать никому в руки не велено, — с важностью в голосе проговорил я, после чего добавил:       —Мой спидер подстрелили таскены. Я пролетел еще несколько миль, после чего пришлось совершить посадку. Какая удача встретить вас.       Твилек озадаченно хмыкнул.       —Говорок у тебя интересный. Ты столичный, что ли? — спросил Уи на общегале.       —Верно.       —И как же тебя занесло в такую глушь с сияющего Корусанта?       —Так же, как сейчас заносит тебя, — процедил я в ответ, со значением глядя на собеседника. Твилек мерзенько улыбнулся и проговорил:       —Ну, ну, родной, ты зачем так напрягся? У тебя нет поводов для беспокойства.       —Очерчиваю личные границы, — съязвил я. Такой контингент вежливого языка не понимает.       —М-м-м, внушительно. А что же, думаешь, скажешь имя «Джабба» и все сразу же придут в благоговейный ужас? — лукаво спросил Уи.       —Нет, конечно. Разве что может так статься, что господин не получит свою посылку, за которую он заплатил внушительную сумму, и он начнет разбираться, что же пошло не так. Уверен, он найдет останки моего спидера и начнет искать уже мои останки.       —А как же он найдет то, что останется от тебя, если, допустим, тебя здесь не окажется?       —Думаю, он очень огорчится такой утрате. Конечно же, никто не сможет сбыть его дорогостоящую посылку, но зато кое-кто всегда будет находиться под угрозой того, что кто-то узнает, что этот кое-кто не помог человеку господина Джаббы.       Даг поочередно смотрел то на меня, то на твилека, после чего вклинился:       —Уи, кончай зубы заговаривать. Сышь ты, тя как кликать, бородатый?        —Бен.       —А я Бэф, будем знакомы. Знач так, Бен, нам с Уи проблемы с Джаббой не нужны. Вижу, мужик ты важный. Дай-ка мы щас тушу доразделываем и тя мигом до дворца довезем, а дальше как сам знаешь. Лады? — пока даг это говорил, он доставал из-за пазухи сигару с зажигалкой.       К Джаббе мне было никак нельзя. Если этот старый хатт узнает о том, что я остановился на Татуине, тихой жизни мне впредь не видать. Как мне, так и моему подопечному. Это… удручает.       —Не стоит утруждаться. Довезите меня до Мос-Эйсли, это всяко ближе. Оттуда уж я доберусь сам.       Даг уже готов был что-то сказать, но его перебил твилек:       —Отчего же? Мы бы с удовольствием засвидетельствовали наше почтение многоуважаемому господину Джаббе, заслужив его признание как надежных и добропорядочных татуинцев.       Не смотри на тщедушность, этот бледный твилек был не промах. В отличие от его туговатого напарника, голова у него работала.       —Смею вас уверить, я передам весточку об истовом радении двух благородных, э…— запнулся я, не будучи уверенным, чем они занимались.       —Мясники мы, — ответил Бэф.       —…двух благородных мясников господину Джаббе. И, конечно же, по прибытию в Мос-Эйсли, я не премину воспользоваться имеющимися у меня ресурсами, чтобы на месте отблагодарить вас от лица моего господина.       Дело принимало плохой оборот. Этот Уи в итоге все равно вывел нас на торг.       —О, и во сколько же нам выйдет благодарность господина Джаббы? — с лисьей ухмылкой поинтересовался твилек.       —Сышьте вы, хлыщи, хорош лясы точить. Все, я решил. Мы тя до дворца довезем, нам не жалко. У нас типа седня улов хороший, так что я добрый, ха-ха-ха! — проговорил Бэф, после чего громко засмеялся своим осипшим голосом. Похлопав меня по ноге, он закурил и добавил:       —Карч, запрыгивай, паря. А ты Уи, рожа, хорош мозги компостировать. У меня от твоей болтовни башка уже раскалывается. И вообще ты какого сарлакка тут стоишь и языком чешешь?! Мясо на песке лежит! А ну живо работать, раздолбай! — после чего Бэф с силой пнул Уи и энергично зашагал обратно к недоразделанной туше банта. Уи, подгоняемый Бэфом, тоже вернулся к работе, но напоследок он одарил меня хищным взглядом. Ох, и веселая предстоит поездочка…