Ты стал главным героем в моей истории

– Так и собираешься торчать в коридоре? – послышался голос с кухни. – Уже иду! – девушка начала внимательно изучать помещение и двигаться по направлению к голосу парня. Для каждого человека понятие «красивой квартиры» индивидуально, но для Мизуки красота выражается в фактуре, деталях и гармонии форм. Хайтани были приверженцами авангарда - квартира была выполнена в стиле «хай-тек». Видно, что к дизайну приложили руку профессионалы. Первым делом в глаза бросились большие панорамные окна, завешенные шелковыми шторами до самого пола, на котором лежал тёмный паркет серого цвета. Белые стены и мебель тёмного оттенка делали комнату более изысканной. В гостиной, что была соединена с кухней, было очень просторно несмотря на большое количество мебели и различного декора. Светлые стены отлично выполняли свою задачу и визуально увеличивали помещение. Кухонный гарнитур был выполнен в тёмных тонах, а барные стулья обиты белой искусственной кожей. На стеклянном обеденном столе уже находились тарелки с различными сладостями и две кружки с ароматным чаем, запах которого заполнял помещение. – У вас роскошная квартира! – поделилась своим мнением Такада, присаживаясь за стол. – Единственный раз когда Ран действительно сделал что-то хорошее за всю свою жизнь, – садясь напротив девушки, сказал парень. – А он всегда такой «колкий»? Или это только я удостоилась такой «чести»? – Мизуки продолжала внимательно оглядывать интерьер. – И что он имел в виду, спрашивая про «допрос»? – В итоге «допрос» устраиваешь ты, – ухмыльнулся парень, – пей чай и кушай сладости. – Ты пригласил меня, чтобы я избавилась от конфет в твоём доме? – девушка потянулась к горсти конфет, что находились в одной из тарелок. – Это мои любимые, поэтому смогу помочь. Риндо усмехнулся, покачивая головой в разные стороны: видимо, его что-то рассмешило во фразе Такады. Темноволосая непонимающе посмотрела на него и спросила: – Что смешного я сказала? – избавляясь от назойливого целлофана, опутывающего желанную сладость, спросила Мизуки. Справившись с упаковкой, она уже хотела ощутить знакомый приятный вкус, но решила дождаться ответа. – Брат не любит сладкое, но это единственные конфеты, – отпивая глоток ароматного напитка, парень потянулся за печеньем, которое лежало во второй тарелке, – которые он ест. – Можешь написать список того, что он любит? – уже прожёвывая конфету, сказала Мизуки. – Я обязательно вычеркну совпадения из своего списка вещей, которые мне нравятся. Но от этих конфет я не откажусь даже под дулом пистолета. – Это список из трёх слов: Роппонги, я и эти конфеты. – Посылать друг друга у вас приемлемо? Я конечно тоже подкалываю младшего, но до прямых оскорблений у нас не доходило. – У тебя есть младший брат? – Риндо очень хотелось узнать кто это. «Может кто-то из тех свастонов, что сопровождали девушку в первый день?» – Двоюродный, но мне он как родной, – девушка улыбнулась, вспоминая о Мацуно. – Как зовут? Может я знаю его? – Чифую Мацуно, – гордо сказала девушка, – надеюсь, вы не встретитесь в этой жизни. – Боишься, что мы можем разукрасить его личико? – блондин узнал имя, но трогать никого пока не собирался. Он конечно знал, что Изана хотел устроить бойню с «Токийской Свастикой», в которой и состоял брат девушки, но это будет крайне нескоро. – Нет! Что ты! – Мизуки закрыла глаза и тяжело вздохнула. – Мне будет жалко ваши красивые личики... – Что... – Риндо поперхнулся чаем от резко накатившего смеха. – Сходи завтра в цветочный - присмотри букетик на могилку брата! Я так уж и быть оплачу похороны. Похороны и цветочный – это последнее мероприятие и магазин в России, которое посещала Такада. Сказанные блондином слова глубоко полоснули по сердцу девушки. Она не против «чёрного юмора», но если это уместно и не задевает чувства человека. Слова Риндо погрузили её в воспоминания, от которых она умело убегала последние дни, но сейчас они нагнали девушку. Хочется колко ответить, но совесть не позволяет. В отличие от парня Такада трезво оценивала личные границы и прекрасно понимала суть, когда Риндо упускал любые упоминания о родителях во время прогулки. Конечно, он не мог знать о её трагедии, но разве нельзя шутить не про смерть? Понимая, что дальше нормального диалога у них не получится из-за её эмоционального состояния, она решила пойти домой. – Мне пора, спасибо за вечер, Риндо, – девушка быстро встала и направилась в прихожую. – Что опять случилось? – парень последовал за ней. – Такада, объяснись! – Всё в порядке! – Нет. Такада совсем не в полном порядке, но плакать второй раз перед Хайтани ей не хотелось. Не сегодня. – Поэтому ты «подорвалась» и сбегаешь, как крыса с тонущего корабля? – Да, очень верно подметил, – уже натягивая верхнюю одежду и параллельно открывая входную дверь, съязвила девушка. – Я провожу, на улице уже темно. – Нет! – получилось громко, даже прослеживалась нотка агрессии в голосе. – Я не спрашивал! – парень уже обувался. – Нет! Я тебя не просила! – демонстративно хлопнув дверью перед носом парня, Мизуки помчалась по ступенькам вниз. Спустившись на нижний этаж, девушка мало что видела перед собой за пеленой слёз, которые накрыли её уже на седьмом этаже. Машинально двигаясь к выходу, она врезалась во что-то очень твёрдое, но приятно пахнущее. Услышала недовольное цоканье, извинилась и попыталась обойти преграду, даже не поднимая взгляда. Уйти не получилось: рука незнакомца крепко закрепилась на её запястье. – Отпустите пожалуйста, мне надо домой, – тихо сказала девушка, вытирая рукавом глаза накрашенные тушью, которая уже растеклась и больно «щипалась». – Не думал, что Риндо настолько плох в постели... – усмехнулся Ран, пытаясь додумать, чем его брат мог обидеть девушку. Сказал, что её манга ужасна, и он сломает ей пальцы, если она продолжит рисовать? Днём он вроде хвалил работу художницы... – Только не сейчас, прошу! – Мизуки уставилась на него своим умоляюще–заплаканным взглядом. – Обещаю, что больше не приду к вам! Только отпусти меня домой... – Ладно, подкину тебя до дома, – безразлично бросил парень. – Темно уже, потеряешься ещё. Он бы не хотел, чтобы она исполняла свою просьбу. Почему она больше не придёт? Что такого сделал брат? Легче спросить у него, что брюнет сейчас и собирался сделать. Ран вернулся за зарядкой от телефона, которую он благополучно забыл дома. Конечно, в клубе нашлась бы замена, но почему-то ему очень сильно захотелось забрать свою. Или он не смог побороть желание бросить в сторону молодой девушки еще парочку «колких» фраз? Ему очень понравилось смотреть на её прищурено-осуждающий взгляд, когда он говорил непристойные вещи, и как она умело пародировала его фирменную ухмылку. Что-то «ёкало» внутри парня, когда он смотрел на её аккуратные тонкие пальцы, что сейчас сжимались в кулаке. «И этими пальцами она создаёт искусство?» Сейчас своими руками он может создавать только хаос и окрашивать лица противников алой краской, которая потом долго не отмывается под струёй горячей воды. А всегда ли так было? В том то и дело, что нет. Ран не хотел вспоминать почему. Мизуки вызывала не только заинтересованность, но и пробуждала в нём старые воспоминания, которые он так бережно хранил глубоко внутри себя. Старший Хайтани хранил их от чужих глаз. Он как Кощей Бессмертный, смерть которого спрятана в нескольких вложенных друг в друга волшебных животных и предметах. Лишь брат знал причину его ненависти к творчеству. Так и должно оставаться. Рану нужно, что бы так оставалось. Смотря на девушку, ему очень хочется показать свои навыки и выслушать её мнение. Узнать, что она думает. Понравится ей или стоит ещё потренироваться, чтобы достигнуть идеала? Почему у него вообще такие мысли в голове? Ему скоро девятнадцать, и он держит целый район Токио. Состоит в группировке, что процветает и владеет клубом, за которым нужен пристальный контроль. Зачем ему мнение какой-то художницы и оценка его творческих способностей, которые он скорее всего давным-давно утратил. Она явно плохо на него влияет. Наверное, даже хорошо, если она действительно не будет появляться в поле его зрения. – Не стоит, правда, я сама доберусь, – попытка освободиться от руки парня не увенчалась успехом. – Ран? – Нет, – его имя до чёртиков приятно звучало из её уст. – Я не хочу задерживать тебя. – Я никуда не опаздываю, пошли в машину, – парень открыл дверь подъезда, и, не отпуская руку девушки, они дошли до его машины. Хайтани разблокировал двери и добавил: – Садись, я отойду на пять минут. Мизуки молча села в машину. Дверь захлопнулась, и до слуха девушки донёсся соответствующий звук: Ран заблокировал двери - ей не выйти. Мысли оставить машину открытой и убежать прочь у девушки не было, даже если бы он оставил ей право выбора. Но так даже легче. Такаде нужно было больше, чем пять минут наедине с собой. Выслушивать сейчас шутки в свой адрес она точно не хотела, но бродить по Роппонги в вечернее время одной тоже не вариант. В какой то степени даже хорошо, что парень предложил её подвезти. Ран вернулся спустя ровно пять минут. Молча сел на водительское место и бросил зарядное устройство на заднее сиденье машины. Мельком оглядев девушку, заметил, что её руки нервно перебирают края школьной юбки. Ему хотелось бы сейчас взять их в свои и успокоить её. Сказать, что Риндо очень глупый и не видит границ в шутках. Вместо этого он достаёт из бардачка упаковку салфеток и пихает ей в руки со словами: «Бери, тебе нужнее...» Мизуки неловко открывает упаковку и достает сразу несколько штук. Не хочет, чтобы он смотрел в её заплаканное лицо, и отворачивается к окну. Звук мотора нарушает тишину, и машина начинает движение. Спустя десять минут езды, парень наконец-то спрашивает: – Куда ехать? – Ран старался не отрывать взгляд от дороги, но на светофорах наблюдал боковым зрением за состоянием девушки. – Северо-восток Нисиадзабу, – голос Такады был спокойный и тихий. – Знаешь где магазин «Севен-Елевен»? – Рядом с концертным залом? – Да, рядом с ним. Мне было бы удобно выйти там. – Понял. Доехали они быстро. Ран как раз выбрал маршрут в правильном направлении. Остановил машину на парковке около того самого магазина и разблокировал двери. Мизуки потянулась к ручке, но открывать не торопилась. Собиралась с мыслями, чтобы сказать слова благодарности, но парень опередил её: – Мне не нужны слова благодарности - можешь просто уйти, – сказал Ран, рассматривая руки, что сейчас сжимали руль. – Тогда, прости... Прости за предоставленные неудобства, – Такада резким движением открыла дверь машины и покинула салон, оставив парня одного. – Это нам стоило бы извинится, глупая... – в пустоту сказал парень, уже прокладывая в голове маршрут до своего клуба.