Ты стал главным героем в моей истории

Их идиллию прервал Ран: аккуратно взяв Мизуки за запястье и уведя к себе в комнату, прикрыв за собой дверь. — Садись на кровать и рассказывай! — приказным тоном сказал парень, отпуская девичье запястье. Мизуки без лишних слов села, но говорить не стала. — Что я сказал не так? — Ты ещё спрашиваешь? — с лёгкой ухмылкой спросила девушка, разглядывая свои белоснежные носки. Ран подошёл к кровати и присел рядом. «Неужели… Неужели я настолько грубо отказал в её просьбе? — промелькнуло у него в голове. — И что теперь делать?» — одни эти мысли будоражили в нём ярость и гнев на самого себя - она доведёт его до бешенства, и он попросту сойдёт с ума. Бесконечное отчаянье на лице девушки доводило его до исступления. — Поможешь мне? — тихо спросил парень, заранее не надеясь на положительный ответ. Он никогда и ни у кого не просил помощи. Риндо не в счёт. — Что? — Мизуки смутилась от его вопроса. Удивление выражалось в её широко раскрытых глазах и покрасневшем лице. — Я хочу, чтобы ты помогла мне… — кое-как выдавил из себя Ран. — Вот оно что… — Такада поднялась с кровати и уже собиралась уйти, как её остановили, схватив за руку. — Я соврал, — руки парня ледяные, а у неё такие тёплые, что хочется греть в них свои до скончания веков, — останься… — Кажется, что врать ты начал только сейчас, — стоя на месте ответила девушка. — Я не верю. Мне стоило только слезу уронить, и ты тут же поменял своё решение, прикрывая это ложью. Вдруг стал таким податливым и постарался сделать мне угодное. — Ладно, можешь идти… — отпустив её руку, он вернулся к обработке ран, взяв пальцами уже пропитанную в растворе вату. — Я не буду дуть! — неожиданно для парня, Мизуки присела перед ним на корточки и забрала ватку. — Что? — не поняв, что сейчас Такада сказала, он в сотый раз для себя подметил, что её глаза самые необычные, которые ему доводилось видеть. — Я не буду дуть на твои ранки, пока буду обрабатывать! Это твоё наказание за ложь! — Справедливо! — ответил с улыбкой брюнет, но тут же почувствовал, как пронзающая боль пронеслась по всему телу, начиная от коленной чашечки и ударяясь об черепную коробку. Улыбаться уже не хотелось, но и показывать, что ему больно тоже. Мизуки заметила, как он напрягся, и боковым зрением увидела, что край матраса сейчас сжимается с необыкновенной силой. Она тоже соврала. Набрав через нос побольше воздуха, она сделала губы трубочкой и стала потихоньку дуть на место, что сейчас подвергалось мучительному воздействию. — Какие мы серьёзные! — со смешком подметила Такада. Иногда поглядывая на лицо Рана, она не упустила, как он поджал губы. Хайтани кажется даже дышать перестал. Парень решил промолчать, иначе у них сейчас начнётся перестрелка из самых скользких острот, истощая их обоих ещё больше и больше, до изнеможения. Мизуки обрабатывала каждую ранку старательно, пытаясь не причинить новых неприятных ощущений парню. Ран изучающе наблюдал за её действиями. — Ну вот! С ногами закончили! — проинформировала Такада. — Давай сначала грудь и спину, а потом лицо? — Давай…– без пререканий ответил парень. — Ты обрабатываешь раны брату? –Нет, ни разу не видела его побитым, — не задумываясь, бросила Мизуки, меняя окровавленную ватку на новую, — а что? — Просто ты довольно умело это делаешь, — Ран действительно во время процесса понял, что с его увечьями боль должна чувствоваться намного острее, чем он ощущал. Когда Такада холодной мазью нежно проходилась по местам ушибов, то по всему телу бесконтрольно пробегал табун мурашек. — Мой бывший постоянно приходил побитый, — Мизуки была сконцентрирована на парне и даже не обдумывала, что говорит. Так же она пыталась не выдать своё смущение, потому что у Рана совсем не подростковое телосложение. –Значит тебе нравятся плохие мальчики? — с ухмылкой спросил Хайтани, за что Мизуки немного надавила на израненное место.– Тц…. – С какой это стати? — нахмурилась девушка. — Ну я же не слепой…– Ран улыбнулся, делая паузу. — Вижу как… Договорить ему не дал звонок мобильного телефона. Девушка отложила ватки и быстро ответила на входящий вызов: — Да? — Ты где? — на другом конце послышался голос Чифую, который был чем-то расстроен. — У Хайтани, — спокойно ответила Мизуки, заглядывая в глаза к парню, сидящему на против. — Скоро домой? Баджи тебя заберёт. — Я могу подвезти, — Ран сказал шёпотом, чтобы только Такада слышала его. –Да, я скоро! — на предложение Хайтани она лишь отрицательно покачала головой. — Сама позвоню Баджи, хорошо? — Договорились! У тебя всё хорошо? — поинтересовался напоследок брат. — Все в полном порядке! — с улыбкой ответила девушка. –Отлично! Не задерживайся! — с этими словами Чифую положил трубку. Мизуки перебралась на кровать и села позади парня. Её взору открылась новая витиеватая татуировка. В ней можно разглядеть очертания змеи и цветов. Конечно же любимый цветок Рана - это орхидея. Такада провела пальцем по изгибам чернильных рисунков, замечая, как парень напрягся. — Любуешься? — поинтересовался Ран, а сам уже горел от нетерпения, когда очередь подойдёт к лицу. — У тебя красивые тату! — Только они привлекли твоё внимание? — Не отвлекай меня! — щёки вмиг залились краской. Намного проще было говорить о его красоте Риндо, но не ему. Закончив со спиной, она попросила Рана повернуться. Сейчас они молча сидели напротив друг друга. Такада рассматривала количество ранений, а Хайтани изучал её, будто пытался навсегда запомнить раскрасневшиеся щёки и легкую улыбку. — Почему не хочешь, чтобы я подвёз тебя? — первым нарушая могильную тишину, спросил Ран. — Не хочу, чтобы мои труды пропадали зря! — девушка легонько взяла его за подбородок, открывая вид на шею. С самого начала она и не заметила россыпь багровых пятен, этот рисунок напоминал ошейник. Она выдавила мазь на руку, но её остановили. — Не надо, — с тоской ответил парень, — с этим я сам разберусь. От его взора не ушло грустное выражение лица Такады, когда она увидела, чем Юкико его наградила. — Ну уж нет! Чем быстрее они пройдут, тем лучше! — Мизуки легонько хлопнула по его руке и начала распределять мазь по шее. Ран не стал пререкаться и просто решил насладиться моментом, прикрыв глаза. Шея была его эрогенной зоной. Мурашки вновь окутали покров бледной кожи. Такада плавно перешла к лицу. Пришлось неприлично приблизиться, чтобы прохладный воздух из её лёгких помог немного облегчить боль. Хайтани решил открыть глаза, на что девушка резко отстранилась, отведя взгляд с лица парня на свои руки. — Знаешь, я сегодня правда был груб с тобой… — Рану тяжело давались извинения. Ему легче что-то сделать, чем попросить прощения. — И я бы подвёз тебя до дома в качестве извинений. — За мной приедет друг, а тебе стоит отдохнуть! — прихлопывающими движениями Мизуки распределяла лекарственное средство по щеке парня, стараясь не причинить сильный дискомфорт. Она обращалась с ним как с фарфоровой куклой. Такада сейчас делает это лишь потому, что чувствует: она ему нужна. Так же как и он нужен ей. – Тот самый? — задал вопрос Хайтани, приподняв бровь. — Я тебя совсем не понимаю! — честно призналась Мизуки, её рука остановилась рядом с его виском. Она заглянула в его фиалковые, наполненные грустью до краёв глаза. — А ты хочешь? — с надеждой спросил парень. Он протянул руку, и его пальцы осторожно убрали прядь волос, выбившуюся из её причёски за ухо, проводя линию по шее. — Хочу… — с онемевшими от волнения губами прошептала девушка. Ран притянул её к себе рукой, которая находилась на её шее. Приблизившись к её уху он томно прошептал: — Я злой дракон, Рапунцель. Сейчас за тобой приедет твой прекрасный принц и заберёт тебя из башни. Ты должна поехать с ним и навсегда забыть про дракона, чтобы жить долго и счастливо. — Разве дракон не защищает замок от принцев, чтобы Рапунцель осталась с ним? — дрожащим голосом спросила Мизуки. Она не спешила отстранятся, чтобы воспользоваться случаем и уткнулась носом в его шею, сделав глубокий вдох, запоминая аромат. Хайтани пах чёрным перцем и нероли — тёплый от специй и тонкий благодаря цветочным нотам. Пряный, нежный и очень мужской. Этот запах такой знакомый, но казалось, что он уже давным-давно забыт. Мизуки хотела посильнее прижаться к нему, повиснуть на шее, утонуть в объятьях и умереть от наслаждения. Ран так же не хотел её отпускать. Ему необходимо физически чувствовать человека, из-за которого его сердце брало контроль над разумом. Аромат Такады был каким-то волшебным. Возможно, это мускусная груша припудренная ванилью. Сладкой и тёплой ванилью, не кондитерской и не сухой. Он обязательно запомнит его и каждый раз, когда будет ощущать знакомые нотки, будет вспоминать о ней. Так и работают запахи. Аромат заставляет нас вспомнить нежные воспоминания, которые мы чувствовали в определённый момент. — В этот раз нет, — Хайтани понимал, что если она сейчас не покинет помещение, то он не сможет больше держаться. Хотелось рассказать ей всё, что его тревожит. Хотелось, что бы она стала для него тем островком спасения, где ему не нужно играть роль смелого и чёрствого подонка, — тебе пора… — Ран, но кажется нам… — Мизуки хочет выяснить, что происходит между ними. Она хочет остаться, но он опять прерывает её. — Мне некогда возиться с такими, как ты! Уходи, пока опять не разревелась! — слишком рано она пришла. Ему нужно ещё время, чтобы принять окончательное решение. Он верит, что если решиться, то Такада обязательно поймёт, почему он сейчас так груб с ней. Мизуки без единого слова встала и покинула его комнату. В зале никого не было, и ей удалось уйти из квартиры незамеченной. На часах сейчас десять вечера - в Токио уже темно, а улицы Роппонги освещали неоновые лучи вывесок. Никому не хотелось звонить, чтобы её встретили. Мысли в кучу, а голова, кажется, сейчас взорвётся. Мгновенье назад она почувствовала себя самой счастливой просто от дыхания парня, которое обжигало шею. Сейчас Такада в непонятном отчаянье. Их с Раном разговоры были похожи на американские горки. Он мог грубо и жёстко отвечать, но в то же время просил остаться. Мизуки не хотела терпеть такого обращения, но мысль о том, что он что-то не договаривал, не покидала её голову. Может он просто играет с её чувствами? «Нет, для него это слишком низко, он же не конченный мудак!» — тешила себя Такада. Ей очень хотелось в это верить. Не спеша она покинула уже ненавистный район. Нисиадзабу был намного спокойней: на улице ни одной живой души. Заворачивая в переулок, она уткнулась кому-то в грудь. — Извините, — девушку совсем не волновало, что сейчас произошло, и она пыталась обогнуть неизвестную фигуру, чтобы продолжить путь до дома в раздумьях. Мизуки даже голову не подняла, чтобы разглядеть в кого она врезалась. — Ну-ну, подожди-ка, не убегай так быстро! — произнёс незнакомый голос.