Дальнее плавание

      Ветер завывал в ушах, трепал полы одежды, путал волосы. На пристани зловеще возвышался только что восстановленный корабль. Пусть он и выглядел вполне надёжно, Селена страшилась подняться на палубу. Она была настроена решительно, была готова отправиться в Альтергроу и вновь просить о помощи человека, что так беспощадно однажды разбил ей сердце. Это был её долг как королевы. Однако ей было тревожно. Она боялась вновь встретиться лицом к лицу с Деймоном, вновь смотреть ему в глаза, вновь просить. О, как же Селена ненавидела просить. Она чувствовала себя слабой, беспомощной, а ей всегда нужно было держать всё в своих руках. Постоянный контроль в любой мелочи.       Увы, нападения дикарей Селена держать под контролем была не в силах. Она чувствовала себя бесполезной, обузой, о которой ещё и нужно печься. Отвратительное состояние. Селена чувствовала себя слабой. Особенно, когда она видела Лиама в доспехах и с мечом, идущего биться против обезумевших противников. Лиам… Всегда такой меланхоличный и задумчивый, он спустился с небес на землю ради защиты своей страны. Селена поразилась тому, как решительно он отправился в бой, без страха в глазах, без трусости. Без трусости, что так была присуща ей самой. Как бы Селена не хотела этого скрыть, как бы не отрицала, в душе она понимала, что боится. Боится войны, боится смерти. Здесь её решительность мгновенно улетучилась. И пусть остальные и хвалили её за смелость и самоотверженность, говорили, что она сделала немало, что увела драяда с поля битвы, что помогала перевязывать раненых, самой ей казалось, что сделала она недостаточно. Она способна сделать больше. Она обязана сделать больше. Но для этого ей нужно стать сильнее.       Втянув сквозь зубы морозный воздух, Селена сделала шаг к трапу. Она занесла ногу и уже готовилась подняться на палубу, как тут услышала за спиной чей-то голос:. Королева обернулась. — Ваше Величество, король послал вам в сопровождение…— обратился к ней гвардеец. За его спиной стояла какая-то женщина.       Селена подавила желание раздражённо фыркнуть. Она и без того была на нервах, а тут к ней ещё и кого-то приставили. Она не собиралась выслушивать чьи-то указания. Да что там, в таком настроении она не собиралась терпеть даже просто чье-либо присутствие рядом с собой. — Ваше Величество, рада быть вам полезна, — послышался вежливый женский голос.       Когда Селена узнала его, у девушки оборвалось сердце. Только не она. — Жозефина? — недоумённо изогнула бровь королева драяд, окинув названную оценивающим взглядом. Девушка ожидала увидеть кого угодно, но только не её. — Да…— неуверенно ответила женщина, нервно теребя рукав платья. Жозефина смутилась от того, что королева знала её имя. До этого они уже однажды встречались, но официально друг другу представлены не были.       Селена нервно передёрнула плечами, пытаясь скрыть раздражение. Посмотрев на служанку сверху вниз, словно оценивая её внешний вид, королева требовательно спросила: — Почему именно ты?       Как же она хотела добавить: «Неужели не нашлось никого получше?» Селена пожалела о том, что попросила Мэри остаться в Долине. С ней поездка в Альтергроу была бы ещё терпимой. В отличии от Жозефины, Мэри королеве хотя бы нравилась.       Женщина гордо вскинула голову и взглянула Селене прямо в глаза, словно желая показать, что не страшится признаться. Вздёрнув подбородок, она уверенно произнесла: — Моя мать была влюблена в человека. В детстве я часто бывала в Альтергроу…— Жозефина вдруг сцепила руки и поджала губы. Глянув на неспокойные волны, она продолжила, тут же поменявшись в лице. — Пока корабль, на котором мы плыли, не потерпел крушение. Я была одной из немногих, кому удалось спастись. Король знает об этом. Он решил, что вас должен сопровождать тот, кто уже бывал на земле людей.       Девушке захотелось закатить глаза. История Жозефины была печальной, следовало бы что-то сказать, посочувствовать, проявить сострадание, однако сейчас Селена не собиралась никого жалеть. Особенно, её.       Селена хорошо помнила ту Жозефину, которую в Тотспеле терпеть не могла. Помнила, какая она была истеричная и требовательная, как пеклась о своём безумном братце, как отравила её. В девушке вскипела ненависть. Захотелось оторваться за всё, что ей пришлось вытерпеть в прошлом мире. Захотелось поставить Жозефину на место, приструнить, заставить терпеть то же, что пришлось скрипя зубами терпеть самой Селене. Теперь она королева, она вполне может осуществить задуманное.       Но вновь взглянув на Жозефину, увидев её переплетённые пальцы и бегающие глаза, девушка помедлила. Теперь она была совсем не похожа на ту старую ведьму, может, даже более сумасшедшую нежели Лиам, что изрядно подпортила Селене нервы. Может, с новой Жозефиной проблем не возникнет? Или это лишь так кажется, и на самом деле эта её версия будет ещё ужаснее той, что была в Тотспеле? Селена решила не делать поспешных выводов.       Развернувшись на каблуках, девушка махнула рукой, как бы говоря этим следовать за ней. Не оборачиваясь, она отрывисто бросила: — Я приму твою помощь.

***

      Корабль качало на неспокойных волнах Риверсоул. Пусть река и была тише обычного, особой уверенности в том, что до Альтергроу они доберутся без происшествий, у королевы не было. Девушке было страшно. Тяжёлое чёрное небо словно давило, прижимало к земле, желало опустить корабль под воду. Потопить. Чтобы драяды и люди не объединялись, не мешали природе вершить свою справедливость, понятную лишь ей одной.       Королева широкими шагами мерила палубу, заложив руки за спину. Ледяной воздух словно проникал под кожу, замораживал вены. Селена не обращала внимания на холод. Сейчас её тревожила вовсе не погода. Прикусив губу, девушка бросила быстрый взгляд на свою компаньонку. Жозефина пыталась прикрыть шею от сильных порывов ветра. Она дрожала и испуганно озиралась по сторонам. Почувствовав на себе недоумевающий взгляд правительницы, женщина подошла ближе и торопливо заговорила: — О, это ужасно, Ваше Величество. Река страшно опасная.       Побелевшими пальцами она вцепилась в подол своего платья. На лице Жозефины была написана самая настоящая паника. Девушка теперь была не так уверена в том, что служанка дрожит лишь от холода. Похоже, её не отпустили страхи прошлого. После случившейся в её детстве трагедии женщина боится плавать на кораблях. По сравнению с Жозефиной, королева держалась неплохо. Хотя внутри у неё и был страх, она не давала волю эмоциям. Всегда собранная, всегда холодная, думающая трезво и ясно. Такой должна быть королева. Такой должна быть сама Селена.       Её даже несколько позабавил страх Жозефины. Ей так и хотелось отпустить какую-нибудь колкость, съязвить, посмеяться над ней. Будь перед Селеной та Жозефина, что отравила её в Тотспеле, девушка бы так и сделала. Однако сейчас это, кажется, уже совсем другой человек. Стоит дать второй шанс. Сгоряча можно наделать глупостей, а королева должна быть полностью уверена в каждом своём шаге.       Корабль качнуло. Он тронулся. Судно неспешно понесло, его нос разрезал свинцовые неприступные волны, что унесли жизни многих, кто пытался пересечь реку. Селена искренне надеялась, что не присоединится к тем несчастным. Лицо обдало ледяным ветром. Краем глаза девушка увидела, как Жозефина вновь пытается прикрыть шею. Селене захотелось закатить глаза. В сердце мелькнуло что-то вроде жалости, но она тут же сменилась раздражением. «Сама виновата. Знала, куда отправляется», — пронеслось в голове королевы. Внутри загорелось мстительное торжество, но оно тут же потухло, стоило девушке подумать о том, что ее сопровождающая может заболеть. Тогда пользы от Жозефины будет немного. А вот проблем, которых и без того навалом, лишь прибавится.       Это не забота. Это рациональность. Так успокаивала себя Селена. Она понимала, что так пытается лишь обмануться.       Корабль двигался неспешно, послушно следуя течению. Волны били по бортам, судно иногда накренялось то в одну сторону, то в другую. Похоже, река не хотела, чтобы драяды добрались до людей. Долгая качка начала утомлять королеву. Когда под ногами затряслась палуба, Жозефина вскрикнула: — О Святой Тар, когда это закончится?!       Она умоляюще посмотрела на Селену, словно ища в ней поддержку. Девушка метнула на неё недовольный взгляд и отрывисто произнесла: — Мы только недавно отплыли.       Причитания служанки стали действовать королеве на нервы. Она и так была как на иголках, предвидя не слишком радушный приём и тяжёлый разговор с Деймоном, а страхи Жозефины лишь подливали масла в огонь и злили королеву всё сильнее.       Очередная волна поднялась слишком высоко и немного захлестнула на борт, окатив ледяной водой Жозефину, и без того дрожащую всем телом. Она в ужасе отшатнулась и налетела спиной на задумавшуюся королеву. — Прошу прощения, Ваше Величество… — тут же начала извиняться она.       Селена подняла руку, призывая служанку замолчать. Ненависть захлестнула девушку с новой силой. Неожиданно ей захотелось замахнуться на Жозефину, ударить её. Королеве изрядно надоело нытье компаньонки. Внезапная злость обуяла её.       Сама не ожидая от себя подобного, девушка занесла руку и приготовилась обрушить всю ненависть и обиду, что вдруг проснулась в ней, на испуганную женщину.       Жозефина в страхе сжалась, готовясь к удару. — Да возьми ты себя в руки! — истерично выкрикнула девушка, крепко вцепившись пальцами в плечо сопровождающей. — Не потонем мы, успокойся!       Жозефина подняла на королеву блестящие от слёз глаза. Её била крупная дрожь, губы и щеки побелели.       Селене стало неловко, когда она поняла, что делает. Трясущаяся служанка смотрела на королеву драяд с нескрываемым ужасом. Похоже, внутри она приготовилась если не к смертной казни, то к пожизненной ссылке.       Что-то ёкнуло в груди Селены. Да, может, у неё непростой характер, но путешествие по мирам, услужливо предоставленное Тарологом, научило её человечности. Разве такой королевой она хотела быть? Разве не всегда стремилась держать под контролем эмоции? Разве она стала тиранкой, которую боится собственная прислуга? Нет. Раньше, но не теперь. Селена вспомнила, как срывалась на подчинённых, как отчитывала по поводу и без свою секретаршу, как, не разобравшись, сгоряча уволила Мэри. Да, в своей стране под названием Бридж Корпорейшн Селена была правительницей-тиранкой, которую боялись подданные-сотрудники. Но в Долине Наваждения всё иначе. Она желала быть мудрой королевой, которую любил бы и уважал народ. Да что там. Селена ужаснулись даже не этому. Есть ли разница, какая она королева, девушка же прекрасно знает, что этой страны нет и в помине. Разве такой она человек? Она словно взглянула на себя со стороны. Раньше Селена в упор не видела страх, который вызывала своим холодным взглядом и надменным, а иногда и язвительным, голосом. Она не видела, как подчинённые вздрагивают, как спешат скорее убраться из её кабинета, как за глаза шепчутся и нелестно отзываются о ней. Её не волновало то, какое на самом деле она производила впечатление. Желая выглядеть уверенной, стараясь держать всё в своих руках, погрузившись в работу, она стала холодной и отстранённой от всего мира. Как бы Селена не пыталась, она не могла держать под контролем эмоции. Мыслить трезво у неё получалось, а вот что касается отношений с людьми… Селену легко было вывести из себя. Под горячую руку попадали все без разбора. Теперь под неё попала и Жозефина. Или почти попала?       Девушка сделала глубокий вдох, а после расцепила пальцы, которыми сжимала плечо сопровождающей. Жозефина удивлённо подняла на неё глаза.       Мысленно Селена похвалила себя. Она смогла сдержаться. Это всё мелочи, всё глупости, они не должны нарушать её душевного покоя. Именно таким человеком она стремится быть. Человеком, которого не выводят из равновесия незначительные жизненные неурядицы. Она должна быть выше нахлынувшего гнева. Человеком, держащим под контролем в первую очередь свои же эмоции. А после и эмоции других.       Жозефина не двигалась, в страхе ожидая, что королева сделает дальше. В её великому удивлению девушка тут же поменялась в лице. Словно стерев внезапно нахлынувшую ярость, Селена погладила женщину по плечу, на котором наверняка останется синяк от жёсткой хватки пальцев королевы. Жозефина стояла, не смея пошевелиться. Было видно, что она испугалась королевы больше, чем внезапно плеснувшей на борт ледяной воды. А ведь Селена хотела совершенно обратного. Как удивительно: криками и требовательными приказами действовать на людей не получается. К ним нужен другой подход. — Успокойся, Жозефина, — мягко произнесла королева, убирая свою руку от сжавшейся служанки. Немного помедлив, она добавила: — Кажется, нам следует поговорить.       Селена подумала, что это было бы полезно. Ей следует начать тянуться к людям, стоит хотя бы попробовать их понять.       Взяв удивлённую служанку под локоть, королева уже собиралась спуститься на нижнюю палубу, как тут корабль начало качать. Взбунтовавшиеся волны неожиданно тряхнули его, поднялся сильный ветер. Девушка не обратила внимания на изменившуюся погоду. Она уверенно тянула за собой недоумевающую компаньонку, морально настраиваясь на долгий разговор. Придется включить всю эмпатию и человечность, чтобы расположить к себе Жозефину.       Агрессивные воды шатали корабль всё сильнее. Резкий толчок. Селена не смогла устоять на ногах. Она ухватилась за первое, что оказалось рядом. Не удержав равновесие, девушка упала, навалившись на Жозефину, в которую и вцепилась.       Корабль шатало так, словно начался шторм. Селена зажмурила глаза, крепче вжавшись в распластанную под собой служанку. Теперь и ей стало страшно.       Странное чувство. Ощущения словно разделились надвое. Где-то наверху бушевал ветер, нависало, готовясь обрушится, тяжёлое чёрное небо, под ногами был смертоносный поток, способный легко оборвать жизнь правительницы Долины Наваждения. Реке было всё равно, кем она являлась. Перед смертью все равны. Что служанка, что королева. Но под собой девушка грудью ощущала биение чужого сердца. Горячее, дрожащее тело под промокшим голубым платьем. Жаркое дыхание опаляло её щёку. Казалось, это тепло было единственным, что по-настоящему грело в ту беззвёздную ночь.       Селена приоткрыла глаза. Только сейчас она поняла, в каком неловком положении оказалась. Навалившись на Жозефину, она придавила женщину к палубе. Её лицо было так близко. Так непозволительно близко. Девушка видела, как рвано она дышала, страшась открыть глаза. Селене вдруг стало стыдно. На мгновение ей показалось, что Жозефина вовсе не напугана. Её сердце так быстро стучит, а дыхание сбивается не из-за тряски, не из-за нахлынувших воспоминаний, не из-за страха вновь стать жертвой кораблекрушения. Из-за неё же — из-за королевы драяд, что сейчас над ней нависала. «Да, я питаю слабость к девушкам. Это не преступление!» — прозвучал в голове Селены истеричный, срывающийся голос хозяйки отеля. Она помнила, какой женщина выглядела слабой, какой уязвимой. Тогда Жозефина отчаянно обнимала брата, ища в нём защиты и спасения от самой себя же. От своих наклонностей, от своих пристрастий. Но Долина Наваждения — не Тотспел. Здесь всё иначе. И Жозефина здесь другая. Но вдруг она сохранила старые привычки? Селене стало любопытно проверить.       Стараясь невесомо касаться её лица, девушка убрала пряди волос, спавшие на лоб Жозефины. Она осторожно прикоснулась подушечками пальцев к её скуле, затем к носу. Женщина задышала чаще. Она открыла глаза и тут же вспыхнула, поняв, как близко к ней находится королева. Служанка нервно сглотнула.       Что-то в глазах правительницы показалось ей знакомым. Какой-то блеск, мимолётная искра, которую, казалось, Жозефина уже видела раньше. Нет, не во время их недолгого знакомства до отплытия в Альтергроу, не во время того, как девушка до боли сжимала её плечо, не когда она взяла её под руку и решительно потянула за собой. Гораздо раньше. Словно в прошлой жизни. Сейчас Жозефина не вспомнит ту самую, прошлую, жизнь, но этот взгляд она отчётливо помнит. И те эмоции, что он вызывал. Но это было странно. Необъяснимо, нелогично.       Чем дольше Жозефина смотрела в зелёные глаза королевы, тем отчётливее ощущала подступающую к горлу вязкую ненависть. Словно девушка была её давней знакомой, с которой она была не в ладах. Но как это возможно? Они знают друг друга так недолго, общались совсем мало — такие чувства поспешны, неоправданы. Внезапны.       Когда Жозефина почувствовала пальцы королевы на своём лице, она словно что-то вспомнила. Мимолётное знакомое прикосновение девичьих рук, словно королева драяд уже когда-то дотрагивалась до неё. Однако теперь прикосновение девушки было не таким обжигающим, не было болезненным. След от её пальцев ещё горел на плече, он был жёстким и холодным. А вот прикосновения к лицу… Они были невесомыми, распускались теплом на коже, окрашивались пятнами румянца. Они были…неправильными. Несвойственными Лилит. Словно девушка не была способна на нежность.       Жозефина ужаснулись своим мыслям. Почему она в этом так уверена? Откуда она знает? Почему эти мысли красной тонкой нитью прошили её сознание?       Они смотрели друг на друга всего пару секунд, но для них обеих словно остановилось время. Жозефина чувствовала, что пальцы девушки, оставляющие на её скуле мимолётный невидимый след, заставляют её краснеть. Было странно чувствовать, как чья-то рука скользит по лицу, но в то же время это было довольно приятно. Неожиданно приятно. Женщина зарделась. Она понадеялась, что королева этого не заметила.       Селена заметила. И была этому рада. Она наклонилась ниже. Просто проверить. — Ваше Величество… — смущённо произнесла Жозефина. Она не могла позволить себе оттолкнуть королеву, однако то, что могла задумать правительница, её напугало. Ей было неловко. На ум стали приходить слишком смелые мысли. — Да? — произнесла Селена, и как бы нечаянно провела вверх по ноге сопровождающей, немного приподняв подол её платья. Она с удовольствием наблюдала, как на лице женщины распускается целый букет эмоций. Её глаза забегали, щёки покраснели лишь сильнее, она попыталась отвернуться, но королева удержала её голову за подбородок, призывая смотреть на себя. — Вы не могли бы…то есть, можно вас попросить…       Она не договорила. Судно вновь тряхнуло. Некоторые драяды, только успевшие встать, вновь повалились на палубу. Королева и лежащая под ней служанка тут же столкнулись лбами. Почувствовав резкую боль, девушка, особо не выбирая выражений, тут же грубо выругалась. — Простите… — послышался голос Жозефины у самого уха. Её дыхание опалило кожу.       Ещё толчок. И вновь удар. Селена округлила глаза, когда поняла, что щекой теперь прижимается к лицу своей компаньонки. По коже прокатилась волна мурашек. Девушка почувствовала тяжёлое сбивчивое дыхание, ощутила, как нос Жозефины прижимается к её собственному. Неловко, стыдно… Стыдно думать о том, что Селене было не так и отвратительно такое положение. Раньше она терпеть не могла людей, ненавидела, когда к ней кто-то прикасался, нарушал её личные границы, но сейчас… Такой ненавистный ей человек находится так близко, по воле случая безнаказанно соприкоснулся с ней, но Селене не хочется его оттолкнуть.       Жозефина замерла, боясь пошевелиться. Она чувствовала тяжесть тела королевы, запах её волос. Её лицо так близко… К губам женщины прижимались щека Её Величества. Стало трудно дышать, сердце бешено застучало.       Всё это было так неправильно. Внезапная тряска пробудила в них столько непрошеных эмоций.       Селена вспомнила, как Жозефина в Тотспеле мыла ей голову, как приказала раздеться у неё на глазах, вспомнила о заявлении, которое нашла, проникнув в покои Роба, о взгляде служанки Мэри, брошенном в сторону женщины, когда она с Селеной пришли почтить память мистера Брауна. Жозефина вызывала у девушки лишь неприязнь, но сейчас, на несколько секунд прижав её к палубе своим телом, она поняла, что чувствует что-то помимо ненависти и раздражения. Что-то более сокровенное, ощутимое не сразу.       Жозефина подумала, что после такого её могут и казнить. Она чувствовала, как горячо тело Лилит, как оно приятно тяжело. Ей захотелось вжаться губами в щеку королевы, оставить на ней влажный след. Обвить её талию руками, прижать к себе. Да, за такое её однозначно лишат головы. Она не смела касаться королевы. Однако как ей этого хотелось.       Первой в сознание пришла Селена. Она поспешно отпрянула, а после резко вскочила на ноги. Отряхнув одежду, девушка окинула взглядом Жозефину, что принялась подниматься следом. — Ты в порядке? — спросила девушка, протягивая компаньонке руку. — Да… — сконфуженно ответила Жозефина, несмело хватаясь за ладонь королевы. Подняв голову, она тут же поменялась в лице. Её щеки, до того пылающие, мгновенно побелели.       Она прижала ладонь ко рту. На палубе началась суматоха. Драяды в ужасе бежали на нижние палубы, кто-то кричал от ужаса, кто-то даже крестился. Селена не сразу поняла, из-за чего поднялась паника.       Посмотрев назад, она обомлела. В воздухе над самым кораблем парил огромный призрачный череп. Он демонически скалил зубы, ночная тьма во впадинах его глаз засасывала в свою непроглядую мглу. Девушка почувствовала, что своим слепым взглядом он прожигает именно её. — О Святой Тар, прости нам наши грехи, и грехи наших предков. Защити нас, убереги от Холодных теней, — взмолилась Жозефина, сложив руки перед собой. Она истерически шептала, подняв глаза к небу. Селене стало её жаль.       На душе стало неприятно скрести. Девушка отгоняла эти мысли, но они всё сильнее облепливали её сознание, впивались в разум, не щадя царапали своей правдой. Селена не знала наверняка, но чувствовала, что все эти призраки словно следят за ней. Подталкивают к чему-то, на что-то указывают, просто она слишком слепа, чтобы увидеть очевидные подсказки. Призраки здесь из-за неё. И из-за неё многие находящиеся на палубе уже готовятся прощаться с жизнями, ведь прежде призраки появлялись перед драядами лишь в Холодную ночь. В ночь смерти. В ночь, что забирает жизни руками потустороннего мира.       Селена понимала, что не должна себя ни в чём винить. Она непричастна к призракам, какая разница, что они есть и здесь? Её это касаться не должно. Однако внутри неприятно колола совесть. Возможно, она только придумывает, в конце концов, именно Таролог забросил её в этот мир, а она вынуждена подчиняться его странным правилам, но внутри ей всё же было как-то гадко. Ужасное чувство, ещё и неоправданное. Раньше Селена не винила себя даже тогда, когда была действительно неправа, сейчас же она укоряет себя в том, чего и не делала. Кажется, игра Таролога всё же смогла изменить Селену. Она поддалась.       Призрак исчез так же внезапно, как и появился, рассеяв на прощание холодное облако тумана.       Селена обернулась. Она увидела, как Жозефина сжалась от страха, не прекращая молиться. И здесь она такая же набожная. Эта её черта не изменилась. — Жозефина, — обратилась к ней королева. Она приблизилась к напуганной сопровождающей и с участием посмотрела на неё. — О Ваше Величество, это просто ужасно! — запричитала женщина. В глазах её стояли слёзы. Слишком многого она натерпелась за один короткий вечер.       Раньше бы Селена, лишь язвительно посмеялась над такой разбитой Жозефиной. Однако теперь, видя свою компаньонку, так часто выходящую из душевного покоя, девушке стало её жаль. Что же происходит у женщины на душе, раз она всё время ударяется в слёзы? — Призраки… Они приходят лишь в Холодную ночь, их не должно быть здесь сегодня,. Они…они пришли за нами? Они хотят нашей смерти? — бессвязно шептала Жозефина, дрожа всем телом. — Это всё наказание Тара! Он гневается на нас! — Перестань, — спокойно сказала Селена, хотя внутри чувствовала нарастающую тревогу. — Всё уже позади.       Девушка положила руки ей на плечи. По телу вновь прокатилась волна неоднозначного волнения.       Жозефина с вызовом посмотрела на королеву. В её глазах Селена увидела что-то очень знакомое. Привычное. Таким взглядом женщина одаривала её в Тотспеле. На мгновение она словно стала прежней собой, что-то возродилось в её памяти, но после пелена Долины Наваждения вновь затянула её глаза, стёрла пробившийся сквозь неё воспоминания. — Как вы можете быть в этом так уверены?! Они вернутся, обязательно вернутся! Они не оставят нас в покое! — выпалила женщина, а после смутилась своей же смелости. Она повысила голос на королеву. Жозефина пристыженно опустила глаза.       Селена тряхнула головой. Она теперь и не знала, какая Жозефина ей нравилась больше. Та, что в Тотспеле так её раздражала, но уже стала привычной настолько, что по её недовольному лицу и колючему взгляду девушка начала даже скучать, либо же эта — новая Жозефина, такая кроткая и послушная, местами даже слишком, однако такая нервная. Что-то её тревожит, что-то гнетёт. Селена не знала зачем, но она намеревалась выяснить, что именно. У неё не было привычки лезть к людям в душу и выпытывать у них причины их же беспокойств, однако сейчас она подумала, что обязана узнать. Зачем? Похоже, это снова последствия игры Таролога. Он сделал Селену человечной. Теперь её волнуют чужие беды.       Это будет полезно. Так Селена успокаивала себя, ведь не могла так быстро признать своих изменений. Ей выгодно знать больше о своих старых знакомых уже в новом мире.       Она легко прикоснулась к подбородку Жозефины, заставив женщину приподнять голову. На Селену смотрели светлые глаза, в которых читались волнение и страх. Девушка поняла: Жозефина её боится. Иронично, ведь в Тотспеле она сама опасалась ненормальной карги, что, волнуясь о своём братце, её отравила. Когда Селена только узнала о семейном безумии Солсбери, первым делом она подумала именно про Жозефину. Каково же было её удивление, когда она увидела Лиама с ножом в руке, утверждающего, что наконец-то ему удастся создать настоящий шедевр. Она ошиблась.       Сейчас, думая о случившемся, ей становится не по себе. Запах пороха и гари начиная щипать в носу, перед глазами вспыхивали леденящие кровь образы. Брат и сестра неподвижные лежат на влажной траве, освещенные слабой луной. Светлые волосы Лиама, тёмный костюм, пустой умоляющий взгляд. Его тонкие пальцы прикрывают сочащуюся рану. Он уже не дышит. Недалеко рухнувшая с ним Жозефина, безумными от горя глазами сверлящая тяжёлую непроглядную тьму над головой. По её щекам текут слёзы, волосы разметались по гравийной дороге. Она раскинула руки, на её светлом платье у сердца пуля револьвера распустила алый бутон. Последним усилием Жозефина пытается дотянуться до юноши. Но не успевает. Смерть забирает её прежде, чем она прикасается к нему немеющими пальцами.       Селена не первый раз вспоминала тот проклятый праздник. Бал покойников. Она помнила, как подошла к брату и сестре, как пригласила Лиама на танец. Помнила глаза Жозефины. Селене показалось, женщина ревнует. Девушка торжествующе вела юношу в центр зала под испепеляющий взгляд его сестры. А после внезапно раскрывшаяся правда, боль Жозефины, безумие Лиама. Выстрел. Светлое платье, темный костюм. Иронично. Такой чистый душой юноша готовился лишить человека жизни. Такая неприятная с виду женщина оказалась настолько несчастна.       Как можно быть равнодушным к смерти? Как можно не винить себя в случившемся? Селена не могла смириться с тем, что ей пришлось увидеть. Это не она убийца, не она… Тогда почему голос совести вплетает свои колючие проволоки ей в душу? Почему так отчаянно кричит о том, что это именно её вина? Она ни при чём… До того вечера девушка никогда не видела убийства. Хладнокровного, безжалостного. Не слышала скрежета металла, грохота выстрела. На её глазах до того никогда безжизненное тело тряпичной куклой не падало на землю, теряя связь с реальностью.       Те люди… Юноша и женщина. Брат и сестра… Они же были безумны? Или это Селена сошла с ума. Её терзали душевные муки. Она знала, что это всё чертов Таролог, что это всё неправда, что это всё лишь выдумка. А если не выдумка? Тогда они правда мертвы?       Но в этом мире всё иначе. В этом мире Селена — королева. Она имеет власть, имеет влияние, статус. Зачем он ей? Не чтобы потешить собственное эго, не чтобы горделиво насладиться своей внезапной значимостью. Нет. Эти люди, все эти люди стали ей так дороги, так близки. Она не может потерять ни одного из них. Она сделает всё, лишь бы они были… Просто были. Были с ней.       Она ждала встречи с каждым из них. Селена хотела кинуться на шею к Лиаму, умолять его о прощении, плакать на его груди. Она винила себя в его смерти, хоть и не приложила к нему руки.       Сейчас перед ней стояла живая Жозефина. Плоть и кровь. Бьющееся сердце. Девушка чувствовала тепло её кожи, видела, как она непонимающе смотрела, как заламывала от волнения пальцы. Живая. В светлом голубом платье. Оно расшито цветами. Белыми — не красными. Селена сожалела и о её гибели. Какие бы отношения у них не были, смерти не заслуживает никто. Она важна для девушки, она ей тоже по-своему ценна. И здесь, в новом мире, стоит начать с чистого листа.       В новом мире Жозефина такая нежная, такая утончённая. Голубой ей к лицу, он идёт ей больше черного. Селене хотелось прижать её к себе, полгадить по спине, успокоить. Поддержать. А что ей мешает? Разве что собственная гордость. Селену уже не в первый раз через неё переступать.       Девушка обхватила женщину руками, осторожно погладила по волосам. Её вновь окатила волна неоднозначных мыслей. Пальцы касались дрожащей спины ощупывали позвонки, желали царапнуть. Но не трогали. Пока не трогали. — Чего ты боишься? — спросила Селена шёпотом, освобождая волосы Жозефины из оков шпилек. — Боишься ли ты меня? — Я… — не могла подобрать слов женщина. Ей слишком непривычно такое поведение королевы. Разум Жозефины кричал о том, что происходит что-то неестественное, неправильное. Она не привыкла к такому. Она знала, должно быть наоборот. Всегда было иначе. Служанка повысила голос на королеву, её должны упрекнуть в неуважении, а вовсе не обнимать и справляться о её страхах. Но Жозефине нравилось. Нравилось, как королева вновь прижималась к ней, как близко она вновь к ней находилась. Женщина старалась держаться, но предательски разомлела, когда королева распустила её волосы и любовно провела по ним рукой. Она тяжело вздохнула. Слишком громко, как ей показалось.       Селена улыбнулась. Пальцами она спустилась ниже, ласково погладила Жозефину по спине. — Что бы тебя не тревожило, меня бояться тебе не стоит.       Жозефина удивлённо вздохнула. Как непривычна ей была такая перемена. Почему-то ей казалось, что от этой девушки нужно было ждать чего угодно, но только не добра и заботы. Почему? Никогда раньше такие ясное ощущение не посещало её. Но в тоже время ей было так хорошо в объятиях королевы. Отважившись, она положила голову ей на плечо.       Сердце Селены забилось быстрее. Ей доверились. Ещё не всё потеряно. Она ощутила, как руки Жозефины осторожно смыкаются на её талии. — Знаете, Ваше Величество, — обратилась к ней женщина, обнимая уже смелее, — почему-то мне кажется, что мы с вами уже когда-то были знакомы.       Сердце королевы ухнуло куда-то вниз. Отстранившись от Жозефины, она вновь вгляделась в её глаза. Лицо сопровождающей в неярком вечернем свете словно светилось. Мягкие тени очерчивали её скулы, распущенные волосы ласково трепал морозный ветер. В серёжках отражался жемчужный блеск луны. Селена положила руки ей на щёки, приподняла голову. Задержала взгляд на её губах.       В глазах королевы служанка видела отчаяние. Девушка словно чего-то ждала, чего-то хотела от Жозефины, о чём-то безмолвно просила. Женщина вновь замерла.       Селена наклонилась, обжигая её лицо своим дыханием. — Что вы делаете… — прошептала Жозефина, когда правительница наклонила голову набок и прикрыла глаза.       Внутри завязался тягостный узел внезапных будоражащих чувств. Жозефина не могла решиться. Она хотела притянуть к себе королеву, прижаться к ней, но не смела.       Девушка мимолётно коснулась губами губ служанки. Потом ещё, вновь и вновь. Короткие поцелуи, как быстрые мазки краски по холсту.       В душе Селены играло отчаяние. Пусть она вспомнит, пусть обзовёт её, пусть заставит мыть полы, да пусть даже вновь попытается отравить. Пусть ненавидит, пусть презирает. Главное, пусть вспомнит. Селена устала быть одна. Устала смотреть на недоумевающих людей, словно видящих её в первый раз. В прошлом мире она так смотрела на них. Она готова вернуться в Тотспел. Начать всё сначала, всё исправить. Дайте ей возможность, дайте шанс! Она наладит отношения со всеми, только позвольте! Вспомни её, Жозефина. Вспомни. Не забирай эту нить из рук Селены. Девушке необходимо смотать её в клубок, при этом случайно не оборвав. Сколько поцелуев тебе нужно? Она не пожалеет ни одного.       Королева с отчаянием впилась в губы сопровождающей, углубила поцелуй, сжав в руках её волосы. Когда-то в Тотспеле она мечтала намотать из на кулак и с силой ударить об стену. Теперь они казались ей такими ценными, такими нужными. Как волосы Рапунцель. Может, они дадут Селене сил? Исцелят её душевные раны, сотрут печаль с её уставшего и бледного лица.       Жозефина тяжело дышала. Горячие губы королевы каждым движением словно отогревали лёд озера её воспоминаний. С каждым касанием по её памяти словно расходилась трещина, давая водам прошлой жизни увидеть свет.       Селена задыхалась, продолжая осыпать лицо женщины поцелуями. По её щекам текли слёзы, в сердце щемило отчаяние. — Вспомни меня… Вспомни, я прошу… Пожалуйста… — бессвязно шептала она, скользя руками по телу компаньонки.       Женщине казалось, что она потеряет сознание. Ей было слишком жарко. В голове проносились столько мыслей. Но они словно принадлежали кому-то другому. Не ей.       Перед глазами вспышками загорались яркие образы.       Королева в одежде служанки ползает на коленях по полу, сжимая в руках тряпку. Жозефина видит, каким взглядом награждает её девушка, когда она касается её щеки. Непонимающим. Они не узнают друг друга.       В саду Её Величество натирает скамейку. Срезает цветы. Собирает из них букет. Жозефина тайно любуется ей из окна особняка. Ей нравится наблюдать за Лилит.       В ней разрываются такие противоречивые чувства. Она ненавидит служанку, девушка бесконечно её раздражает. Однако сердце сжимается в больном спазме, когда Лилит уходит на прогулку с Лиамом, улыбается Берту, смеётся и шепчется о чем-то с Мэри. Её внимания хватило даже на немногословного постояльца их отеля. На всех, кроме неё. Кроме Жозефины. Она обделена. Вновь осталась в меньшинстве. Никому не нужной.       В ванной она намыливает девушке голову, неумолимо краснея. Жозефина старается отвести взгляд, отчаянно пытается не смотреть на оголённое тело, но у неё не хватает сил. Она не может противиться своим запретным желаниям.       На следующее утро она приходит к служанке в комнату, предлагая перемирие. Лилит раздражена, она о чём-то спрашивает, чего-то требует, но память предательски заглушает её слова. Слова, но не ощущения. Жозефина вдруг почувствовала, как пальцы служанки обвили её запястье. Женщина пытается вырваться, пытается оттолкнуть. Но вдруг девушка заламывает руку ей за спину и жёстко припечатывает к стене. Жозефина вскрикивает от боли.       Вот почему она почувствовала, что от девушки напрасно ждать добра. Вот почему прикосновение к плечу показалось ей таким знакомым.       Рукой Лилит скользит ей под платье. — Что ты творишь?! Сумасшедшая! Пусти немедленно! — запаниковала Жозефина, попытавшись вырваться. — Да как ты смеешь! Прекрати! — Можно подумать, тебе не нравится, — издевательски отвечает служанка, прижимая женщину к стене лишь сильнее.       Несколько секунд молчаливой борьбы, и Жозефина сдаётся. Спустя полминуты она зажимает рот ладонью, пытаясь сдержать громкие стоны. Ногтями она скребёт по блеклым обоям, еле стоя на ногах.       Наигравшись, Лилит разворачивает Жозефину к себе лицом. Во взгляде женщины читается гнев пополам с обидой. — За что ты так со мной…       Лилит лишь ухмыляется. Ей забавно. И ни капли не совестно. Ведь весело играться человеком: его чувствами, его эмоциями. Его нервами. Жозефиной играть так увлекательно. — Да просто так, — смеясь, отвечает девушка, а после оставляет короткий поцелуй на щеке женщины. — Считай это подарком на Рождество.       А после за ней закрылась дверь. Жозефина осталась одна. Вновь забытая, никому не нужная. Одинокая. Использованная ради минутной забавы дерзкой служанкой.       Сознание возвращает её в реальность. В её реальности Лилит нежно касалась губами лица Жозефины. Девушка ловко скользнула языком ей в рот, заставила задохнуться от нахлынувшего стыда и жара в груди. — Вспомни меня, прошу, вспомни, — стонала ей в губы Селена.       Ей так это необходимо. В Тотспеле она вела себя отвратительно. Ужасно, просто мерзко. Низко. Она же взрослый человек, а поступала как озлобленная на весь мир маленькая девочка. На самом деле глубоко внутри Селена и была такой девочкой. Обиженной. Одинокой. Несчастной. Никому не нужной. Она ужасалась тому, что говорили о Лилит. Ведь Селена — не она. Девушка и не заметила, как быстро вжилась в новую роль. А может, эта роль была вовсе и не новой? Да, это именно её роль. Роль злой на весь мир, холодной, расчётливой, изворотливой твари… Нелегко это признавать. Но ведь признание — первый шаг к исправлению? Теперь Селена чувствовала, что ей стоило измениться.       Жозефина не могла поверить. Это всё было не с ней, это всё неправда… Неправда же? Однако выглядело так реалистично. Особенно, когда Лилит больно заломила руку ей за спину и прижала к стене.       Как отличались эти две реальности. И эти две девушки. Да, их словно было двое, похожих как капли воды, но абсолютно различных внутри. Лилит-служанка — жестокая, бесчувственная, безразличная ко всему, кроме своих желаний. Та Лилит грубыми толчками вырывала из груди Жозефины громкие стоны, больно сжимая за спиной её запястье. Она сводила с ума, от неё подкашивались ноги. А чувствовала ли что-то сама Лилит? Минутная страсть без любви. Ради забавы. Девушке было плевать на чувства Жозефины, на её желания. Было ли ей больно, было ли обидно? Кого это волнует. Главное, каково Лилит. А ей было неплохо. Ей было плевать на всех. На всех, кроме себя. Но вот Лилит-королева… В ней всё ещё играли черты прошлой себя, однако она умело боролось со своей темной стороной. Эта Лилит была с Жозефиной нежна. Чувствительна. Осторожная привязанность. Решительные поцелуи словно спрашивали разрешения, а не грубо врезались, эгоистично срывая с губ рваные стоны. Этой Лилит было важно, каково Жозефине. Эту Лилит хотелось назвать совершенно другим именем. Но каким? — Если ты вспомнишь, прости меня…       Королева почувствовала, как служанка поддалась вперёд, отвечая на её поцелуи. В душе зародилась надежда.       Жозефина обхватила королеву за талию, обнимая лишь крепче. Откуда в ней эта смелость, откуда решительность? Неважно. Главное, чтобы она не угасла слишком скоро. Теперь она поняла, чего просила девушка, о чем безмолвно умолял её взгляд. Жозефина поможет ей.       Отстранившись, она тяжело задышала, одной рукой держась за плечо королевы. Она пыталась придти в себя, прижав ладонь к часто бьющемуся сердцу.       Когда сопровождающая подняла голову, Селена увидела её глаза. Тот самый взгляд, что буравил её в Тотспеле. С него словно исчезла пелена наваждения. Лёд сошел. Её вспомнили. — Я прощаю тебя, Селена, — услышала она такие нужные ей слова. Как давно её не называли по имени.       Корабль мерно качался, верно разрезая свинцовые волны неспокойной реки. Берег Альтергроу был уже виден на неспешно светлеющем горизонте. Плавание выдалось действительно дальним.