короткие недофф по фэдгару

это была середина октября. я шел по серой улице ещё более серого города. неровный асфальт был сплошь покрыт мелкими лужицами, которые так старательно обходили люди, дабы не испачкать свои лакированные, начищенные ботинки. моросил дождик, с деревьев слетали последние старые листья, а те, что уже опали, медленно гнили в кучках, наметенных дворником сегодня утром. даже не смотря на то, что шёл я с зонтом, пальто все равно было в мелкую крапинку от капелек дождя. в воздухе приятно пахло осенней сыростью и дождиком, а лёгкий ветерок колыхал пряди выбившихся из хвостика волос. проходя возле намокшей скамьи, которые были поставлены по всей длине улицы, я заметил двух девушек. одна обречённо плакала, а вторая пыталась её успокоить. первая истерично кричала, что у её молодого человека рак, его уже не спасти и что его скоро с ней не станет, а до кучи они ещё и пожениться хотели. я с ноткой сожаления в глазах взглянул на них. довольно грустная история, которая, слава богу, меня не касается. как же сильно я ошибался... как оказалось, меня это тоже касается. парнем той самой рыдающей девушки был мой знакомый бариста, с которым у меня были замечательные отношения. он считал меня хорошим товарищем, верным другом. но он не знал, что для меня он был большим, чем просто другом. эта симпатия появилась очень давно, а после переросла во влюблённость. я никогда не думал, что такое случится со мной, ещё и при таких "прекрасных" обстоятельствах. я помню, как ему было плохо. помню, как я сидел за стеклянными стенками палаты и наблюдал за ним в щель металлических жалюзи. помню, как его измученное и без того тощее тело лежало, прикованное к кровати и к бесперестанно пикающим аппаратам. помню, как его девушка не могла спокойно на него смотреть, и как она сквозь беззвучные слезы, натягивала ради него улыбку. от таких сцен у меня слезились глаза, а к горлу подступал горький ком. помню, как она держала его за холодную руку, а он пытался выдавить из себя улыбку, что бы девушка была спокойней. помню, как его бледное лицо стало цвета бумаги. помню, что врачи сказали прогноз его болезни. помню, как он доживал свои последние дни. помню, как умолял вернуться домой. я все прекрасно помню. и помню то, что не сказал ему самое важное. слова о любви к нему. на похоронах я смотрел на это бледное, теперь уже бледнее бумаги, лицо. безчувственное. безэмоциональное. и даже сейчас любимое. слезы сами ручьём полились из моих глаз. этот человек был отправлен в последний путь. человек, глядя на которого мне хотелось улыбаться. человек, который хотел жить, мечтать, творить, быть любимым, любить. человек, который так и не узнал о моих чувствах. человек – искра. искра, которая потухла слишком рано. уже прошло несколько лет, а я до сих пор хожу в гости к своему бариста. и сегодня ещё один пасмурный день, когда я иду к нему на кладбище. я не спеша шагаю по мокрой траве, плавно огибая каменные надгробья. в самом конце кладбища, под одиноким деревцем находится твой уютный уголок. тебя здесь никто не тревожит. никто не достаёт. никто тебе не ноет. ты здесь один. наедине с самим собой. строишь свою жизнь где-то там, наверху. даже из под земли ты смог подняться. – вот я и пришел. может ты не ждал меня.. – прохрипел я, и мои глаза застеклянели. – тебе были все проблемы ни по чем. ты спокойно решал их. но тогда ты не справился. извини, что меня не было рядом с тобой. я очень люблю тебя до сих пор. спасибо, что ты был в моей жизни... – слезы вновь нахлынули меня. – я до сих пор не могу поверить... что тебя больше со мной нет. тебя нет ни с кем. прости меня. опять я не сдержался. мои "диалоги" подошли к концу. я поставил стаканчик с кофе из заведения, в котором он работал, положил цветы, поцеловал холодное надгробье и тихо ушёл.