Чёрное в белом

Я сидел за столом, слушая споры старших. Роберто и Лили отправили гулять, чтобы не мешали и не подслушивали. После того, как я спустился к ним утром и сказал, что всё-таки хочу поступить в пансион, мать встала стеной и теперь активно пыталась меня отговорить или запретить поступать. Отец пытался найти компромисс, но всё-таки тоже боялся за меня и поддерживал мать. Исэйя говорила оставить меня в покое. — Он не маленький мальчик. Если что-то пойдёт не так он сам будет в этом виноват. Он должен понимать на какой риск идёт, — но родители её в этом мало поддерживали. Я мог понять их, они не хотели потерять своего ребенка, но меня всё это очень раздражало. Я не понимал, почему они так хотят контролировать мою жизнь. Я же в любой момент смогу уйти, если буду не справляться. Да и не для того я учился, чтобы так просто помереть. Снова. И что-то мне подсказывает, что рассказы про смерть учеников это всего лишь преувеличение. Но как же уже болит голова от этого шума… Сколько мы уже спорим? — Ладно, — рыкнул я. На меня уставились три пары глаз, — я согласен на академию. Делайте что хотите, — я махнул рукой и встал из-за стола. Достали все. Раз они знают как мне будет лучше, пусть делают как хотят, черт с ними. Я уверен, что они просто потратят деньги и время. Я уже отстаю по обучению на один год, а так буду отставать ещё больше. — Софьен, но ты ведь не хотел, — неуверенно сказала Исэйя. — А что мне остаётся? Если наши дорогие родители так хотят запихнуть меня в академию, пусть действуют. Я мешать не буду, но и отвечать за последствия отказываюсь, — я поспешил скрыться на втором этаже. Не хотелось всё это продолжать. Оказавшись в комнате я сел на кровать и мой взгляд невольно упал на папку с моим личным делом. Я так и не посмотрел что там. Положив папку на колени и развязав нить, которая держала её закрытой, я достал листы, который были внутри. Моя мед книжка имела только одну запись — о травме, которую я получил на каникулах дома. Следующий лист был записями моей успеваемости за все пять лет обучения. Не знаю, что тут было изначально, но из-за того, что я пересдавал первые три класса заново, троек у меня не было, а в четвертом и пятом классе у меня было множество дополнительных оценок по необязательным предметам. Следующая запись была о моём поведении. Что ж, тут действительно описали тот случай с дуэлью, но больше тут ничего не было. Дальше, на небольшой картонке была моя анкета с фотографией с первого класса. Маленький Софьен выглядел довольно мило и забавно. По детски пухлые щечки, большие и яркие зеленые глаза, а короткие голубые волосы делали его похожим на странный одуванчик. К этой карточке скрепкой был прикреплен маленький квадратик бумаги. На нём был изображен полностью черный круг с малюсенькой зеленой серединкой и приписка: «один и девять». Почему-то стало обидно и я поспешил сложить всё назад и оставить на столе. Откинувшись на спину и раскинув руки в стороны, я не переставал думать об этой ситуации. Я знаю, что учеба в Лекарской Академии закончиться быстро. Если и не из-за моей успеваемости, то из-за нехватки нужной магии уж точно. В прошлой жизни я никогда не рассматривал мед, когда думал о будущей профессии. Правду, наверное, говорят, что для этой работы нужно призвание, а я никогда не горел желанием помогать людям. Я вообще особо серьёзно не думал о том, куда поступить, просто учился. И думал проучиться до одиннадцатого класса, поэтому, когда мамочка резко выдернула меня с девятого после смерти деда, меня как ледяной водой облили. Нужно было всё решать здесь и сейчас, и успеть подать документы, поэтому уже спустя месяц я ждал ответа от трёх колледжей и держал скрещенные пальцы, чтобы мне хватило место на правоведов, но в итоге я пополнил ряды коммерции. Не скажу, что мне нравилась сама профессия, но учиться было не трудно и бесплатно, и на том спасибо. В общем, обдумать свой выбор я так и не смог, да и закончив обучение, я зарабатывал работая официантом, барменом или уборщиком, или ещё кем-то. Поступать ещё куда-то желания никакого не было, я только ходил на курсы по изучению языков и думал, что смогу стать чьим-то переводчиком и даже полгода проработал на этой должности в какой-то мелкой компании, но она вскоре обанкротилась и я снова оказался безработным. Потом два года угробил в армии, не сумев откосить, несмотря на кучу справок. Правда, я там даже оружие в руках не научился держать. И только после этого, через знакомых, я таки устроился по профессии и просиживал штаны пять лет на одной должности никуда не двигаясь и продолжая ходить на курсы по языкам. Поэтому сейчас, когда я мог наконец-то выбрать что-то интересное и предельно новое, я снова просто плыву по течению. Плохо ли это? Не знаю. Но и желания спорить с, по сути, чужими людьми, нет. Это, наверное, как у нас родители отговаривают своих чад от профессии художника или певца. Мол, несерьёзно это. Только в этом случае главный аргумент это опасность, которую я не в состоянии оценить. Я ведь понятия не имею чем занимаются чёрные маги и сравнить их с земными профессиями, как лекарей с врачами, я не могу. И подыхать не хочется. Так что может оно всё и к лучшему. От мыслей меня отвлёк тихий стук в дверь и я повернул голову в её направлении. В комнату аккуратно зашла Луиза. Она выглядела обеспокоенной и грустной. Сев около меня, она погладила меня по голове. — Софьен, малыш, я не хочу что бы ты обижался на меня и думал, что это просто мой каприз. Поверь, в академии тебе будет гораздо лучше и безопаснее. — Я понимаю, — из моей груди вырвался вздох. — Тогда приготовься на завтра. Поедем в центр столицы. Обещаю, всё будет хорошо, это лучшее заведение для лекарей. Твоя сестра тоже там училась, поэтому если что, сможет подсказать что-то, — она слабо улыбнулась и я кивнул.

***

Мы ехали в карете по ровной мостовой уже полчаса. Недавно мне открылся вид на порт и бликующее от восходящего солнца море. Маленькие рыбацкие лодочки и огромные фрегаты раскачивались на спокойных волнах как в колыбели и я невольно тоже впадал в дремоту. Запах моря и шум только-только просыпающегося города успокаивал. Но вскоре мы свернули на другую улицу и вид на море исчез, сменяясь домами из белого кирпича с крышами из черепицы. Многие были не выше пятого этажа, имели маленькие балкончики на полметра, если не меньше. Различные вьющиеся растения оплетали черные перила этих балконов и украшали скучные стены. Вскоре мы выехали на открытую каменную площадь, в центре которой рос огромнейший толстый дуб, который заслонил ветвями не менее огромное здание за собой, будто бы веер, закрывающий лицо стеснительной дамы. Вокруг уже стояло немало карет, туда-сюда сновали люди и нелюди. Я выдохнул, пытаясь привести мысли в порядок и вышел на улицу вслед за матерью. Лёгкий тёплый ветер с привкусом соли прошелся по заплетенным в хвост волосам. Мы направились к огромному белому зданию, которое растянулось на всю ширину этой площади. Толстые колонны держали портик над главным входом, на который вели широкие ступени. Деревянные тёмные двери были распахнуты настежь, что бы внутрь без проблем могло зайти одновременно человек десять. Синеватый молдинг украшал низ стен и оконных проемов. Ближе к концам здания я заметил две кариатиды, которые будто бы держали крышу и, что самое интересное, у статуй были очень длинные рожки, как у лойдов. Где-то в центре здания виднелся стеклянный купол. Если честно, от такого громадного строения стало даже страшно и я вжал голову в плечи. Не чувствовал я себя так же уверенно, как все эти люди, эльфы, феи и сильфы – так тут называли смесков фей и эльфов. Они все выглядели столь одухотворенными, спокойными и гордыми, что я чувствовал себя пятном от чернил на белой кружевной скатерти. Так и хотелось вернуться в карету, но мама не дала мне этого сделать, подтолкнув вперед. А внутри я офигевал уже от высоких потолков, громадных люстр, картин в золотистых рамах и редких статуй. Внутри это были уже какие-то крылатые существа, возможно, феи. Вокруг сновало множество людей, я даже заметил пару оборотней и ярких вампиров, но больше всего тут было лойдов и эльфов. И, несмотря на некую схожесть этих двух рас, они рядом выглядели как злейшие враги, уж не знаю почему. В школе эльфов я не видел и как они себя ведут не знал. Я хотел достать свой кулон из-за пазухи, но в итоге всю дорогу до нужного кабинета теребил его как придурок, потому что нужно было куда-то деть руки. Когда мы пришли к директору, к нему уже была очередь из поступающих. Я удивился, почему директор принимал всех самостоятельно, но после осмотрелся и понял, что я максимум десятый в очереди, а после меня никого ещё нет. Только после этого взгляд упал на позолоченную табличку. Ал Рибилсирит эр-Таурендил. Эльф что ли? И почему у него два имени? Или это дополнительный титул? А может отчество? Хотя, отчеств тут нет. По крайней мере среди рас с которыми я уже встречался. Ждать пришлось прилично, сразу почему-то вспомнились собеседования из прошлой жизни. На поступление в учебное заведение это было мало похожим, как по мне. За всё время ожидания за нами встали ещё двое. Миниатюрная фея с мятными хвостиками и прозрачными крыльями восторженно что-то щебетала своему родителю на своём языке и осматривалась по сторонам. Стоящий за ней высокий блондинистый эльф выглядел таким недовольным, будто бы его привели на свинарник и заставляют убираться. Рядом стоящий с ним эльф постарше был просто спокоен и безразличен, как статуя. И что интересно, кулонов у них не было, а у фей это были не кулоны, а брошки или браслеты, но оправы камней были такие же, как у наших кулонов. Вскоре настала наша очередь. Мать взяла меня под локоток и завела в кабинет, закрыв за нами дверь. Комната была, на удивление, не большой, по крайней мере меньше кабинета того же директора Освальда. Перед нами за массивным столом сидел светлый эльф. Выглядел мужчина лет на тридцать с натяжкой и то, его больше выдавала усталость в глазах. — Проходите, садитесь, господа, — сказал он, указав на два стула, что стояли по другую от него сторону стола. Я сел больше на автомате, наблюдая как эльф рассматривает маму — простите мне мою фамильярность, но мне кажется, мы с вами уже виделись? — Маркиза Луиза рэ-Моран, — мило улыбнулась женщина, протянув ручку эльфу. — Ах да, рэ-Моран, как же я мог забыть, — эльф улыбнулся в ответ, аккуратно приняв ручку дамы и поцеловал её пальчики, — прекрасно помню госпожу Исэйю. Право, она была лучшей ученицей потока, — он перевел взгляд на меня, — ваш старший сын, верно? — Верно. Софьен пару дней назад закончил школу, — Луиза положила на стол папку с моим личным делом, — лекарской магии в нем не много, но я надеюсь, что он сможет расширить потенциал. — Я слышал, у него была травма, — эльф открыл папку и начал перекладывать бумаги. Увидев замечание о дуэли он только хмыкнул, но ничего не сказал. Подольше он остановился на мед книжке, и только после этого на анкете, — погодите. Госпожа Луиза, не сочтите за грубость, но один из десяти это слишком мало. У мальчика колоссальный потенциал в чёрную магию, — он поднял взгляд на собеседницу, а я мысленно надеялся, что они не начнут споры, — почему вы привели его ко мне в Академию? — Потому что мы решили, что ему лучше будет у вас. Пансион чёрных магов слишком опасное место, я не хочу, чтобы мой сын рисковал рассудком или жизнью. Да и как вы себе представляете лойда в таком ужасном месте, среди тёмных и людей? Он будет изгоем, а это не то, чтобы я хотела для своего старшего сына. Если он будет обучаться у вас, игнорируя чёрную магию, её может поглотить лекарская, разве не так? — Да, это так, но на это потребуются дополнительные годы обучения. — Ничего страшного, я готова доплатить, если это будет нужно. Поймите, я всего лишь хочу для сына хорошее образование, без вреда для его здоровья. — Хорошо, но куда мне его определять с таким перевесом? На факультет тёмных? Ему будет проще с ними, они используют похожую силу и... — договорить ему не дали. — Ни в коем случае! Господин Ал Рибилсирит рэ-Таурендил, определите его как обычного лойда со слабым потенциалом. Не следует оставлять его в обществе тёмных, вдруг чёрная магия от этого только возрастёт? Да и вы прекрасно знаете, как тёмные относятся к лойдам, не хочу чтобы моего мальчика гнобили и мешали учебе. — Ну хорошо, — кивнул эльф, рассматривая бумагу с моими оценками, — очень хорошие показатели. Но один из десяти, — он поджал губы, — мне надо будет обсудить этот вопрос с комиссией. У такого старательного ученика может быть быстрый прогресс, но правила есть правила. Для поступления показатели должны быть хотя бы три из десяти. И это на спецкурс для слабых магов. — Я буду ждать от вас ответа. Пусть папка пока будет у вас, — сказала Луиза, вставая со своего места. — Я сделаю всё возможное, что бы его определили в нашу академию, — кивнул Ал, — но я бы всё таки рассматривал пансион на вашем месте, — Луиза нахмурилась, но ничего не сказала, взяв меня за руку, и увела из кабинета быстрее, чем нужно было бы. Неужели её это так разозлило? Задерживаться в здании мы не стали, а вернулись в карету. Возничий быстро вернулся на место, мать приказала ему ехать в усадьбу и мы бодро тронулись с места. А я тихо надеялся, что уважаемый совет академии забракует мою личность. Раз моего магического потенциала не хватает даже для определения на учёбу, как я, собственно учиться-то буду? О чём мама только думает. О чём, чёрт возьми, думаю я, разрешая ей творить всю эту дичь? Мне, может, по большей части всё равно, что там будет с моей тушкой, но я рассчитывал хотя бы после школы интересно провести время. А тут, видимо, придётся много раз объясняться за чужие разбитые носы. Уж больно у всех обитателей академии морды напыщенные. Ну ничего. Если представить, что все мои будущие и нынешние проблемы это приключения, жить станет интереснее. Будем плясать от того, что есть, а там, глядишь, у меня выйдет добиться своего.