Вдруг послышался звук открытия двери. Кто-то из парней что-то забыл?
— Софьен! — послышался окрик Госса. Почему он вернулся? Тренировка должна быть в самом разгаре.
— Да? — неуверенно отозвался я.
— Ты какого беса тут сидишь, уснул что ли? — он зашёл в комнату, слегка запыхавшийся.
— Я… Решил остаться. Не ходить никуда, — сказал, пожав плечами и смотря на светловолосого через плечо. Он застыл, нахмурив брови и, кажись, ничего не понимал.
— Решил? Хочешь, чтобы тебя негодным по физическим данным признали? Что за выкрутасы?
— Даже если я буду ходить… Всё равно завалю этот экзамен итак.
— И что? Сдашь в следующем месяце, не умрешь, — он начал заметно раздражаться, подходя ближе.
— А в следующем месяце что изменится? Я сейчас-то никуда не продвинулся. Да и… Сложно мне тут, понимаешь? Непривычно. Как мне спокойно учиться в… Вот в такой атмосфере? — я указал на кровати троицы братьев, намекая на их вечные выпады.
В глазах Госса явственно читалось непонимание. Он упёр руки в бока и, кажись, ждал от меня дальнейших пояснений. И я, отложив зеркальце на кровать, решил продолжить:
— Я вернусь домой после экзамена. Думаю, с первым же кораблем…
— Ты не перестаёшь меня удивлять. Разве ещё пару дней назад ты не всерьез готовился к поступлению? А теперь несёшь какую-то чушь. Тебе всё-равно придётся возвращаться сюда, в эту же обстановку. А служить ты как удумал? Это тебе не младшая школа, не уютный дом, это пансион Чёрного Искусства! Если ты не выдержишь сейчас, с чего вдруг потом останешься?
— А может и не останусь! — рыкнул я, встав и повернувшись к Госсу. В конце концов, Гюилом прав: я всё ещё буду маркизом. Мне не обязательно иметь для этого статус мага и терпеть всё это. Я не заметил, как достал из-за пазухи свой кулон, сжав его в кулаке.
— Значит уходишь? Обратно под родительское крыло? А зачем ты тогда вообще тут появлялся, граф рэ-Моран?
— Какое тебе дело? — я начинал злиться. Было трудно признавать, но Госс и Гюилом будто бы специально транслировали мне то, о чём я не хотел думать. И оба несли кардинально противоположные мысли.
Да, я приехал сюда с тупой уверенностью развить свой талант. Стать полезным, попробовать что-то новое. Найти смысл в этой чёртовой жизни. Но сейчас, спустя не так много времени, я уже не уверен, что хочу всего этого. Особенно когда за спиной у меня кто-то стоит. Гюилом смог напомнить мне, что у меня есть дом, родители… Родные, которые меня ждут и примут. В
этой жизни у меня это есть. А если я постараюсь — наконец-то появиться и тот, кто будет меня любить по-особенному…
Всё тут происходящее меня страшит. Мне сложно. Я искал что-то, что сделает мою жизнь интереснее и насыщеннее. Нашел ли я это? В каком-то смысле да. Вот только дальше жить в таком негативе я не хочу. Этот мир ещё может дать мне что-то, но в другой области. Армию я пробовал и в прошлой жизни. Да, она не идёт с этой ни в какое сравнение, но итог один. Если Гюилом знает о чём говорит, если общемагическое образование действительно спасёт меня, то я готов бросить этот чёртов пансион. Да, я закопаю свой потенциал, но хотя бы не закопают меня самого.
— Ну да, никакого, — он фыркнул, на секунду прикрыв глаза. Мне показалось, будто бы он говорит со мной через силу, — бежать от трудностей ведь легче, особенно когда есть куда, да? Мамочка сопли вытрет, пожалеет. Зря я, наверное, ожидал от тебя чего-то большего. И зря потратил время на помощь разбалованному лойду.
В груди что-то больно укололо. Госс…
— Да что ты обо мне знаешь?! — я шагнул ближе, и сам испугался резко накатившей злости, — Легко говорить, когда все способности на блюдечке! Огонь третьего уровня, и с учебой же у тебя точно проблем нет. Госс, я считал тебя своим другом. Хотел считать. Я был готов закрыть глаза на то, что ты способен втоптать чужие чувства в грязь ради личной выгоды, но сейчас… Хочешь сказать, мне лучше быть таким как ты? Может ещё предложишь с кем-то потрахаться ради информации?! — не успел я перевести дух, как мне прилетело в челюсть. Что, больно когда колят по живому, да, Госс?
Если бы ты хотя бы примерно представлял, как я существовал большую часть своей жизни, у тебя бы язык не повернулся назвать меня разбалованным, а уж тем более говорить что-то о матери, которой у меня, чёрт возьми, не было!
Я схватил его за грудки и прижал к стене. Скорее всего, он ощутимо приложился головой. Мы зло пялились друг на друга, дыша как после драки, хотя её ещё не было.
— Ты знаешь обо мне не больше, чем я о тебя, Софьен, — сквозь зубы сказал Госс.
— Тогда будем считать, что я уподобился тебе. Задеваю тебя за живое так же, как ты меня. Зачем ты это делаешь? Зачем ты вообще пришёл за мной? Думаешь, ты имеешь какое-то право судить меня, как эти три имбецила, которых ты покрываешь?
— Покрываю? — он положил свои руки на мои кулаки, которые всё ещё сжимали ворот его одежды, — Да с чего ты взял?
— Да какая разница? Я прекрасно понимаю, что у вас было, вот только какого хера ты становишься таким же как они, а?
— Да я волнуюсь за тебя, башка ты рогатая! — проорал он мне в лицо, а я немного ошарашенно застыл, — Ты думаешь я не замечаю как тебя мотает, словно лодку в цунами? Ты то качаешь права, весь из себя такой уверенный, составляешь планы, задаёшь умные вопросы, а потом превращаешься в существо скверны, пышущее агрессией и силой. А потом ты вдруг становишься слюнтяем, как полминуты назад: «я ничего не могу, не справляюсь», пытаешься сбежать. Знаешь, когда ты обычно ведёшь себя так? После разговоров с этим Гюиломом!
— Не приплетай и его сюда!
— Я не знаю кто он, какие у вас отношения, но я хочу убедиться, что решение уйти было
твоим.
— Моим! А даже если и нет, тебя это никак не касается! Ты мне никто! И нести ответственность за свои действия буду я один.
— Может быть и не моё, но ты даже не представляешь, что бы ты мог дать этому королевству. Да стоило бы всем узнать, что лойд поступил в пансион и учиться там…
— Так ты о репутации пансиона волнуешься? — я нервно хмыкнул.
— Да нет же…!
— Не пытайся, у тебя очень плохо выходит вести диалоги, — я его отпустил и сделал несколько шагов назад.
— Софьен, я хотел сказать лишь то, что ты нечто большее, чем тебе кажется. Ты можешь повлиять не на одну жизнь.
— А могу умереть.
Он промолчал. Знал, что я прав. «Нечто большее». Вот загнул. Чего он только добивается? Что во мне проснется любовь к «родине» и я захочу своим примером что-то тут менять? Да по барабану мне всё это!
— Софьен…
— Ну что ещё?
— Злым ты мне нравишься больше, — он легко улыбнулся, но взгляд оставался печальным, — просто побереги себя. Ты ведь действительно неплохой парень. И… если это всё только из-за парней… Не держи зла на Жерара, Зачари и Догана. Им, возможно, пришлось пережить ещё более ужасные вещи, чем нам с тобой вместе взятым. Что бы ты ни скрывал, и что бы не скрывал я, уверен — наши проблемы по сравнению с ними просто пищинки. А с твоим появлением по пансиону поползли слухи о том, что ты можешь состоять в отношениях с одним из них. Особенно после выходки Нила. Да, тогда, с ключом, они хотели подставить тебя перед Гюиломом. Что бы он тебе что-то сделал, отчего ты ещё больше захочешь отсюда уйти. Сбежать. И нет, я не пытаюсь оправдать так их отвратительное поведение, просто… Они вот такие. И я вот такой. Мы все не лучшие люди. И вряд ли уже изменимся просто так. Воспитание жизни. Понимаешь? Но получается так, что они добились своего, пусть и не по своему плану. И ты исчезнешь. А ведь проблема не в тебе, мы бы могли попытаться это все уладить.
Я сухо кивнул, смотря мимо Госса. По большому счету, мне нет до этих троих дела. Очевидно, что просто так мудаками не рождаются. Я понимаю, что сперев ключ, они хотели выставить всё так, будто бы я пытался ограбить Гюилома. А потом типа потерял ключ, чтобы отвести от себя подозрение. Вот только они не успели ничего сделать. Устроить погром в доме или действительно что-то своровать и подкинуть мне. Да и, слава Богу, Гюилом им и не собирался верить. Иначе, на месте Жерара оказался бы я.
— Если тебе станет от этого легче, то ни на них, ни на тебя, ни на кого бы то ни было ещё, я зла не держу.
Он скептически поднял бровь.
— Сделаю вид, что поверил, — сделай, уж будь добр, — ладно… Скажу профу, что ты неважно себя чувствуешь, — он вздохнул и направился на выход. Стоило ему выйти из дома и я рухнул на пол. Как же это всё сложно. Голова чугунная. Не могу так больше…
***
Не знаю сколько я так просидел и сколько бы ещё так прошло, но из прострации меня вывели книги. Блять. Мне нужно было их отнести обратно в библиотеку ещё вчера. Да почему я такой невезучий?
Пришлось вставать, приводить себя в плюс-минус нормальный вид, брать книги и топать на улицу. Но я даже не успел выйти. На пороге лежал конверт с синим уголком. И подписью: «Софьен рэ-Моран». Хорошо, что я остался. А то этот конверт, зуб даю, украли бы.
Подняв его и распечатав, обнаружил письмо и монеты. Максимум, который было положено передавать. Уже хорошо. Я смогу купить еды и рассчитаться наконец-то с Гюиломом. Хотя, возьмёт ли он деньги? Надеюсь, что да, а то я и так чувствую себя ему должным.
Конверт решил забрать с собой. Нечего деньгам оставаться тут. Письмо почитаю потом. В библиотеке меня ошарашили тем, что, оказывается, за не во время сданные книги есть штраф. И не предупредил никто, падлы. Благо, сумма была мизерная. Так что не очень обидно. Хотелось зайти на торговую улицу, но деньги надо поберечь. Тем более, что тратиться нет никакого смысла, раз я собираюсь уплыть отсюда…
Придя обратно в домик, сел прочитать письмо. Оно было от отца. Он писал, что Роберто и Лили делают успехи в учёбе, братец собирается на праздники приехать домой. Спрашивал, предусмотрены ли каникулы на День Великого Затмения в пансионе. Исэйя передавала привет. И не слова о Луизе. Да уж, видимо я сильно её обидел. А в итоге она оказалась права, мне не нужен был пансион. Надо будет извиниться, когда вернусь… И рассказать ей о Гюиломе. Может она за меня порадуется?
***
Обедал я один. Не хотелось подсаживаться к сожителям, в особенности потому, что среди них даже не было Госса. Странно, что он решил пропустить обед. А может сел так далеко, что я не заметил его. Купив продуктов и оставив их в домике, я отправился на второй полигон. В той стороне я еще никогда не был, но, помня карту, спокойно смог сориентироваться*.
Идти, конечно, было далековато. Мимо столовой, статуи, здания администрации. После зайти в область домов, похожих на те, где жили студенты. Помниться, Госс на карте помечал, что тут живут преподаватели. Правда, пока я шел, никого не увидел. Видимо, все находятся на рабочих местах. Дома тут стояли как у нас — в две перпендикулярные полосы. Дорожка была убрана от сорняков, снега и льда, и усыпана мелкими камнями, которые приятно хрустели под подошвой. Со стороны реки слышалось журчание воды, веяло сырым холодом.
Дойдя до конца и завернув налево, к реке, я вышел к небольшому деревянному мостику. Река тут была гораздо уже, чем выше по течению, где мы занимались закалкой. Так что, какой-то грандиозный мост тут был неуместен. Думаю, эту речку можно перейти шага за четыре и без моста. Будь тут только вода потеплее. На той стороне меня встречал лесок. Он скрывал корпуса, которые я помнил на карте, но не мог разглядеть сквозь крону толстых хвой. Через пару минут слева деревья стали редеть, создавая проход к полигону, со стороны которого слышалось множество голосов, топот ног и лязг металла. А ещё громкий, режущий голос.
— Молодец, идиот, ты убил заложника! — орал проф, перекрикивая даже шум от взрыва. Подойдя ближе к границе полигона, я увидел строй студентов в форме, стоящих в три ряда по стойке смирно. Отдельно от них стояли трое, которые, видимо, тренировались попадать магией в мишени, представляющие из себя бочки. На них стояли бочонки по меньше, с нарисованной мишенью. По бокам находилось по два прямоугольных, высоких ящика. Один из таких и был разбит в щепки. Теперь понятно, почему я не видел в этом мире огнестрела. Зачем, если есть такое вот…
Мой взгляд достаточно быстро зацепился за самого, орущего на студента, профа. Он был довольно высок — ему пришлось наклоняться к уху бедняги, что бы он точно услышал как на него орут — и при этом имел стройное телосложение. Пропорциональное, я бы сказал. У него не было слишком широких плечей или длинных ног, рук, пальцев. Ничего не выбивалось. Не было объемных мышц или выпирающих косточек, как, например, у угловатого Гюилома. И лицо было таким же… Правильным, что ли. Зато, вот что очень выделялось даже с такого расстояния — волосы. Глубокий оранжевый, или скорее ржавый цвет волос, которые доставали ему до талии. Они хоть и были распущенными, но некоторые прядки были заплетены в очень мелкие косички. Растрепанные, правда, будто бы он ходит с ними, по меньшей мере, неделю.
Но что-то в его причёске было не то. Я не мог понять что, пока он не выпрямился и не повернулся ко мне спиной. Левая половина его головы была выбрита практически под ноль. Вот это номер. Среди всех виденных мною мужчин и дам этот, безусловно, самый неформальный, по меркам этого мира. Да и Земного мира тоже.
Мне резко вспомнился давний разговор, подслушанный мною ещё в Блонш перед отбытием корабля. Тогда студенты говорили про какого-то «Огонька». Видимо, это он и есть. Вполне оправдывает своё прозвище. И внешностью и, видимо, характером, если вспоминать тяжелые вздохи тех студентов. Хотя, «огонёк» это ещё очень ласково. Надеюсь, меня не выгонят. Вдруг проф решит и на меня поорать? Я же оглохну.
