Сегодня ночью в старинной башне горит свет, Как будто правда бывает ночь перед Рождеством
Саша не раз задумывался — а увидит ли он это ещё раз, не только в воспоминаниях? Выдержит ли его город блокаду, ведь уже сейчас, зимой 41-го, потери колоссальны. Неизвестно, сколько ещё времени продержатся мирные граждане, и освободят ли Ленинград. Он переступает последнюю ступеньку и смотрит в тёмное небо. В голове сама собой играет музыка, которую включал на граммофоне Святогор Рюрикович на ежегодном новогоднем балу. Новгород говорил, что мелодия напоминает ему о битвах, а остальные города, старые и молодые, поддакивали ему, теряясь в искрящемся вихре весёлого танца. Он больше не плачет, тоскуя по тем временам — все свои слёзы он выплакал ещё за осень, и теперь лишь глухая боль в сердце, все никак не желающая его отпускать.И как эссенция разливается волшебство... Его законы не умещаются в голове.
Александр, смотря, как яркая луна всходит на небосвод, как причудливые тени проявляются на стенах, чувствует появление надежды на светлое будущее и… мужчина начинает танцевать, выбрав своим партнёром одну из теней. Шальная улыбка гуляет на устах, а Сашенька не прекращает свою новогоднюю сказку, несмотря на ломоту в теле.А дальше — больше: выходят тени, встают в ряд — Кариатиды, скульптуры певчих и лошадей.
Вальсируя, он снова устремляет свой взгляд на тёмное полотно небес и смеётся. Надрывисто, истерично, даже немного счастливо смеётся. Александр Романов не закрывает глаза ни перед какими трудностями и смотрит прямо в светлое будущее. Он верит в чудеса и любит литературу неимоверно.Я приглашаю тебя на танец — на фантастический вальс, А ты король или голодранец, не имеет значения!
Саша Невский не верит в спасение. Саша Невский хочет раствориться, закрыть глаза и не открывать их никогда более. Но вместо этого подкидывает Пушкина к Достоевскому в буржуйку. В конце-концов, умереть от голода и холода в своём городе лучше, чем от бомбёжки где-то далеко, на линии фронта, но всё равно позорно. Радует лишь то, что сегодня не будет Саши Невского, здесь и сейчас только Александр Петрович Романов, собирающийся вальсировать всю ночь с причудливыми тенями.Ведь то не музыка, а кровотечение
Виолончелей, саксофонов и флейт.
***
— Сашк, иди кофе пить! — сонно потягивается, нежно улыбается на крик любимого с кухни. Чудесный аромат какого-то травяного чая заполнил всю квартиру и Саша встаёт, направляясь к Мишеньке. Где-то на задворках сознания проскальзывает мысль, что Михаил никогда не любил кофе и отказывался его пить, предпочитая ему травяной чай. Но разве это имеет значение, когда тёплые руки привычно обнимают со спины? Чужие, но родные губы целуют в висок и сладко шепчут на ухо: «Проснись».Девятый танец до середины, валюсь с ног. На старой башне петух проснулся — ну наконец!
И Александр встаёт, просыпается уже ночью в Ленинградской квартире, один-одинешенек. Соседний дом был разгромлен, после чего большинство людей переехало дальше по улице, остался лишь он, да пожилая соседка с её внучкой. Опять оставшись даже без кусочка хлеба, Александр понимает, что оставлять так нельзя и стоит пойти попытаться добыть хоть какой-то еды — Афанасья Ивановна недавно приготовила студень, можно постучаться, попросить немного. В конце концов, падать в голодные обмороки не входило в его планы. Но вместо этого, Саша всем своим естеством тянется к кирпичной башне, где можно встретить новый голодный день.Внезапно кто-то, стоявший сзади, в руках венок Меня хватает и тянет волоком под венец.
Вспоминая сон, хочется рыдать, но позволить этого себе нельзя, не время. Так что, не обращая внимания на слёзы, стоящие в глазах, северная столица одевается, — закутывается в засаленную одежду и платки в попытке сохранить тепло. А после выходит из дома и направляется к башне.Мне говорили: "Все эти танцы — дурной спорт". Предупреждали: "Следи за стрелками на часах".
Тяжело уже дойти; несмотря на то, что зима давно закончилась, снег ещё лежит на улицах, мешая ходить. Март 1942 года выдался холодным, хотя снег выпадал редко, но до настоящей весны ещё далеко. Когда же, мужчина наконец доходит до места назначения, он в который раз поднимается на изнуряющую высоту. И Саша вновь вальсирует, снова и снова.Но посмотрите, какой теперь у меня эскорт И змеи бьются в моих распущенных волосах.
***
Афанасью Ивановну похоронили недавно, Александр сам помогал Наташе, внучке её, везти старушку, обернутую в скатерть, на санях. Едва довезя до Богословского кладбища, бросили женщину там — сил копать яму в промерзшей земле не было ни у кого. Девчушке семнадцать лет, и со смерти бабушки Саша вроде как взял её под опеку. Если точнее — грелись они теперь у одной буржуйки, Александр набирал воды и давал ей свои карточки, а она, возвращаясь с госпиталя, где работала, забирала по ним хлеб, и делили они его пополам. Выходило около трёх ста пятидесяти грамм в день на одного — по сравнению с декабрём это было немыслимо!Наутро кто-то меня разбудит, нальёт чай. Я выпью залпом, как будто это такой спирт.
Где-то к концу марта, Наташенька начала замечать его отсутствие ночами, когда не могла уснуть из-за голода. В начале апреля ею был поставлен вопрос: "Где пропадает дядя Саша по ночам". Возможно, ему стоило соврать, быть сильным, ведь, не смотря на молодую внешность, он всё равно взрослая, теперь почти родительская фигура в глазах юной девушки, возможно — следовало просто промолчать.И кто-то спросит, где пропадаю я по ночам, Когда весь город дрожит о нажитом или спит
Но Александр сознаётся, что скучает по любимому человеку и постоянно ходит на их памятное место. Раскрывает свой всё ещё такой юношеский характер, со свойственной этому возрасту пылкой влюбленностью.И я сознаюсь, что ночью в башне горит свет. Сознаюсь тоже, что в этом танце я с Ним горю,
Сознаётся, что танцует с тенями, слыша причудливую музыку. Сознаётся, что постепенно сходит с ума...Что в целом мире другого света такого нет И только лето всё время тянется, тянется к январю.
***
Ленинградцы в преддверии лета чаще выходят на улицу, пытаются отыскать молодые побеги крапивы. Да вот только пока не время ей, и в городе она растёт не везде. Середина мая. Александр поднимается на верхушку старинной башни. С высоты смотрит на деревья, почки которых распустились в молодые листочки. Жаль, через один сезон им будет суждено погибнуть, а на смену им придут новые, такие же зелёные и молодые. Любуется на небо, гуляющие по нему пушистые облака и выглядывающее из-за белых барашков солнце. Вглядывается в улицы города, где едва ли теперь можно заметить труп. Счастливо смеётся, зная, что и он, и город будут жить и... Падает. Падает на каменный пол, заливаясь хохотом, чувствуя себя самым счастливым олицетворением на свете. Бок стреляет острой болью — немцы начали обстрел города. Сашенька прикрывает глаза плотно сжав губы в тонкую полоску. Больно, но это ощущение — ничто, по сравнению с походом за хлебом и возможностью смотреть на каждого оседающего человека. Оседающего и навсегда закрывшего глаза.