Не очень-то п(орно)

Я выбираю лего. Выбираю между микро-фигуркой Йоды и безумно прекрасным тысячелетним «Соколом», который стоит столько же, сколько штурвал от настоящего межгалактического корабля. Пиздец какой дорогой. Пиздец какой манящий. Ну и что с того, что придётся жрать доставшиеся мне от квартирной хозяйки в наследство фиалки следующие две недели? И что, и что… Разве эта прекрасная большая коробка того не стоит? Каждого листочка, каждого чайного пакетика, разорванного на два… Выдыхаю и, спохватившись, осматриваюсь по сторонам. Может, торчу у полки с конструкторами слишком долго, и охрана уже насторожилась и решила, что я собираюсь пиздануть огромную коробку и протащить её в своих штанах? Тут опускаю взгляд вниз, смотрю на неглубокие карманы на джинсах и успокаиваю себя тем, что с пустыми руками и магазинной пластиковой корзиной на сгибе локтя не выгляжу подозрительным. Не выгляжу похожим на любителя что-нибудь свистнуть с полки и приныкать под какую-нибудь безразмерную толстовку и спокойно себе стою, пускаю слюни дальше. Итак, разумный Йода или неразумный, но страшно крутой космолёт? Что там нам подсказывает разум? Эй, разум, ты вообще здесь?.. Решаю, что раз в голове тихо и ничего не советует передумать, то надо пользоваться и хватать, а передумать и пожалеть я всегда успею после, и уже тянусь к коробке без ценника, как один из редких, таких же, как я, слоняющихся по залу покупателей, останавливается справа. Вижу тёмное пятно не то куртки, не то толстовки краем глаза и нехотя оборачиваюсь. Может, это вообще охранник?.. Заметил, что я тут трусь уже битых полчаса и отодрался от стены, чтобы убедиться, что все Йоды и бошки штурмовиков в безопасности? Не, реально, куда я их, в задницу себе, что ли, запихаю? Оборачиваюсь, с опозданием натягивая на лицо далёкую от искренней улыбку, и застываю на месте, ощущая, как сводит зубы! Да вот же блять! Да… Да как так-то! Да почему здесь?! Сцена хуже, чем в любом из сериалов. Никогда-никогда-никогда больше я не собирался встречаться с этим человеком и даже нарочно перестроил привычный утренний маршрут, потому что был шанс столкнуться около работы и на тебе! В ТРЦ. Рядом с домом. Глаза в глаза. СУКА. Стоит, смотрит на меня из широкого прохода и молчит. На меня смотрит. На мою руку, замершую около картонного твёрдого угла упаковки. На меня… Не понимаю, что в этом такого, но тоже пялюсь на его руки. На сиротливую бутылку воды, которую он сжимает своей левой, и, постояв ещё немного, зачем-то качает головой и уходит к кассам. Ни попытки кивнуть, ни, слава богам, подойти. Не заговорил. Я выдыхаю сначала, а после, опустив голову и услышав, как негромко пикнул считыватель на кассе, перевожу взгляд на корзину, висящую на моей руке. И несколько секунд тупо пялюсь на несколько разномастных банок детского питания. Не понимаю сначала, что же в этом такого страшного, и, хмурясь, качаю головой и, в итоге не взяв ни Йоду, ни корабль, иду на кассу. Понимаю после, когда уже пробив моё яблочное пюре со сливками и грушу с персиком, кассирша с улыбкой рассказывает о бонусной программе и называет меня молодым родителем. Смешок вырывается ещё позже. Когда забираю рюкзак из секции хранения. *** Нет, ну это смешно. Это реально и смешно, и кринж какой-то, пиздец. Потащиться за определенной штукой, посмотреть на сайте, убедиться, что она ТОЧНО ЕСТЬ, и не купить её потому, что какого-то хера твой неудачный по всем статьям трах решил вдруг заявиться. Что его вообще притащило именно в этот торговый комплекс и именно в этот магазин? Он что, следил за мной? Не мог где-то ещё взять свою обсосанную минералку? Агрессивно скребу ложкой по донышку крошечной банки и сам не понимаю, когда успел сожрать все сто грамм этого пюре. Вот тоже: за каким оно мне упёрлось? Мог и не покупать. Пришёл за конструктором — надо было брать конструктор, и всё. Сейчас бы не чувствовал себя как дебил. Как дебил, у которого руки чешутся ещё и ОБЪЯСНИТЬ, почему я прав, а он нет. И вообще это он дебил. Встал ещё такой, уставился на меня типа что-то не в порядке. Ну перестали мы общаться, и что? И что, что и не общались никогда, а познакомились только для того, чтобы потрахаться, а я в итоге кинул его наутро и свалил, потому что мне ни фига не понравилось? И что, и что? Ложка стучит по стеклянному дну, я падаю на табуретку и испытываю острое желание постучать себе по голове. И что… И что? И что?! Что теперь психовать? Не понравилось мне. Не общались больше. Ну, подумал он что-то, узрев меня в детском мире среди игрушек. Что я мудак и мразь и напиздел с три короба? Что у меня жена и ребёнок, питающийся этими детиными микробанками с крышками? Так живо представляю, что самому не по себе становится. Замираю с самой последней, не полной даже ложкой во рту и морщу лоб, не то озарённый, не то добитый ещё одной догадкой: выходит, что свалил я от него не потому, что мне не понравилось, а потому что у меня тут это… Дети? Может, двое? Ипотека и жена на фрилансе, а я… А он… Закатываю глаза и выплёвываю ложку на стол. Закашливаюсь и в очередной раз говорю себе, что похуй. Пускай думает, что хочет. Пускай выдумает мне ещё больную тёщу и тестя с подагрой. Пускай решит, что я такая распоследняя мразь, и вообще… Вообще, он что, решил, что раз с парнями трахается, то ему всё можно? Смотреть осуждающе, покупать в детских магазинах минералку… Может, он сам напиздел и заходил вовсе не за водой, а за памперсами, а когда увидел меня, спрятал их в карман? Ну или вот под толстовку? Он же был в толстовке! На всех видосах именно так и делают, я знаю, я видел, я… Выдыхаю и, медленно оперевшись локтями о стол, зажимаю голову руками, будто в попытке остановить весь этот бесконечно льющийся поток отборного бреда. Всегда так, когда переживаю. Почему я переживаю? Всего лишь раз его видел. Всего лишь секс, который мне, если можно так о сексе, не подошёл. Он скучал и искал кого-то на пару раз, я хотел, чтобы мне показали, чего там крутого в гейских перепихонах. Всё. Что он должен про меня думать? Ничего. Не нужно циклиться. Не нужно считать, будто мнение какого-то постороннего человека может значить что-то. Я люблю детские пюрешки и конструктор. Он секс без обязательств и… И минералку. Очередное жирное ВСЁ. Встаю с табуретки, выбрасываю опустевшую банку в мусорку и уже хочу бросить ложку в раковину и, пользуясь тем, что вообще-то выходные, засесть играть, замираю, как стоял. Нет, всё-таки надо написать. Объяснить. Ну, ради самого себя. Типа, мне не важно, что ты думаешь, но на самом деле ты не прав. Вот, как-то так и надо написать. Чтобы ещё и не зазнавался, решив, что я соскочил с его волшебного члена не потому, что он был плох, а потому, что у моего несуществующего тестя подагра. Да, вот поэтому надо написать. Киваю сам себе, игнорируя то, что, когда слишком быстро мотаю головой, рисунок на обоях мотается тоже, и лезу в домашние шорты за телефоном. После в свои переписки, и тут-то уверенность и иссякает. Снова кажется, что тупо всё этого и не стоит. Кажется, что ну, как-то слишком будет, и… Его по-любому нет онлайн. Вот, точно! Если его нет онлайн, то я не буду писать, и всё. Типа как в детстве: если то, то я это, а если не то, то я… Есть. В сети. Да вашу еблашу. Ладно. Это для меня. Для моего внутреннего спокойствия. Он должен знать, что я не еблан какой-то, а просто, ну, не сложилось, и точка. Не глядя, опускаюсь назад на свой ни фига не царский трон и, сглотнув, открываю наш с ним диалог. Невольно пробегаюсь глазами по последним сообщениям и, скрипнув зубами, набираю его величеству Степану Ванину, которого сто процентов вообще не так по паспорту зовут, и спотыкаюсь после первого же «Привет». Типа на хера вообще оно тут? Но уже набрал и отправил. И уже строчу дальше. Чтобы он не подумал, что я тут навязываюсь его пафосной аватарке. Почему я сразу не понял, что он пафосный?.. «Мы с тобой виделись сегодня. И ты мог не так понять то, что увидел». Перечитываю и понимаю, что ну хуйня полная! Он что, меня с трупом застал, или что? Собираюсь уже редактировать, как сообщения оказываются прочитаны. Ладно… Тут только дышать и набирать следующее. «В общем, это мне. И пюрешки, и конструктор. Не для детей, если ты так подумал». Читает. Молчит. Добавляю ещё одно. На случай, если он совсем глупый. Красивые же часто не слишком умные? Компенсация, все дела? Он довольно ничего вышел. «Не потому, что я их не люблю, а потому, что у меня их нет. Вот». «Это всё, что я хотел сказать». Две минуты тишина. Статус — онлайн. В итоге только одно-единственное дебильное выморозившее меня: «Ага». И всё? Он что, даже не скажет, что рад, что я не обманываю свою несуществующую жену и не обделяю несуществующих детей? Вообще ничего больше не скажет? Терпеливо выдыхаю носом и решаю, что ладно. Можно попробовать ещё. В школе же часто повторяют одно и тоже. В универе тоже. «Я написал, потому что подумал, что ты мог так подумать и решить, что я пропал тогда утром, потому что обманул тебя. Но нет, не поэтому.» Вот. Теперь всё вообще как надо. Все точки на местах. Совсем все. Так же невозможно не понять? Стучу пальцами по холодильнику и зачем-то несколько раз наощупь открываю и закрываю его дверцу. Жду его «понятно» или «ок». Больше то, что он мне напишет. «Я должен спросить, почему?» А. Даже вот так. Выебываться собрался, что ли? «Нет, конечно. Уверен, ты и сам всё знаешь». «Что я знаю?» Выдыхаю и раздражённо хлопаю дверцей куда громче, чем нужно. А холодильник-то не новый. Холодильник-то не мой. Кто новый купит, если этот обидится и помрёт? «Ну, что не трахаешься как парень из порно?.. Прости, но если тебе легче думать, что я сбежал, потому что меня дома ждала семья, то это не так.» Поджимаю губы и чувствую себя вредным душнилой-правдорубом. Нет, но если не я, то кто тогда ему скажет?.. Прочитал. Молчит. Переваривает? Наверное, переваривает?.. «Я понимаю примерно ни хуя из того, что ты мне пишешь.» Ну очень здорово. Это как так вообще? «И мне глубоко похуй на твою семью. Выдуманную или настоящую.» Это как так вообще?! Эй?! «Ты ужасный человек». «Говорить такое о чужих несуществующих детях.» Мне хочется вдогонку ещё и восклицательных знаков накидать с мешок, но я же не какой-то там истерик, не умеющий держать себя в руках! Я же воспитанный юноша! Я ставлю точку. И раскачиваюсь на табуретке, толкаясь от края стола. Не, ну это как вообще? Больной вообще! «Пытаюсь понять, что ты имел в виду под «не как парень из порно». Мальчик с ЛЕГО». Ой, ну надо же. Задело. Так задело, что решил меня ткнуть в ответ. А вот не колко! Я вот не стыжусь своих интересов! «Я его не купил! Из-за тебя, между прочим!» Ой. Вот второе предложение явно было лишнее, но он, зараза такая, читает сразу, и убрать или подредактировать я уже не успеваю. На мое счастье этого Ванина только часть про его великолепность и интересует. «Так что?» И спрашивает он только про неё, конечно же. Требует, так сказать, честный отзыв. Мелькает мысль, что я мог бы снять обзор. Расписать все плюсы и минусы… Я мог бы, да. Если бы не побаивался немного живых людей и не собирался с духом для этой встречи около десяти месяцев. Вряд ли моим несуществующим подписчикам на несуществующем канале было бы интересно смотреть видосы, выходящие раз в год. «Ну, было неплохо, но не так круто. Без игрушек, связывания и хотя бы каких-нибудь грязных словечек. На шесть из десяти.» «На пять». Поправляюсь — и нет, это вовсе не мстительность. Это честность и только честность. Спросил — пускай знает. Знает, осознаёт, смиряется… «Ты мне памятку вручил, когда приехал, и два раза чуть не заплакал ещё до того, как я вставил.» Промаргиваюсь, поворачиваюсь к окну, чтобы убедиться, что вообще-то небо ещё сверху и законы логики продолжают работать, и будто бы сам себе пожимаю плечами. Нет, ну а как без памятки? Как мне было запомнить всё, что можно и нельзя? А так я заранее собрался, подумал, составил список… Всё же правильно. Всё со смыслом. «И что? Шлёпнуть и подушить можно было». «В первый раз?» Нет, ну он сразу был таким трудным или поглупел за эти две недели, что я делаю вид, что ничего не было? «Ну да». Отправляю и перечитываю эти два коротких слова с тремя разными интонациями. От небрежной до снисходительно-презрительной. По-другому же их и не понять. Я вот уверен, что нет. Вообще без вариантов. «У тебя вообще секс был?» Выдыхаю, сдувая щёки, и вообще не понимаю, к чему он это. Выдыхаю и тут же вру, не делая паузы. «Конечно. Много раз». Ответ прилетает, кажется, даже быстрее, чем сообщения оказываются прочитаны. Это как так вообще? Его «понятно» будто штамп у меня на лбу отпечатывается. Квадратный такой. От виска до виска. «Что тебе понятно?» «Что с конструктором и развивающими пазлами, Альтаир Ла-Ахад, не считается». Распахиваю рот, припечатанный насмешками, и даже не знаю, какая обиднее. Нет, ну каков козёл, а! И по учётке, и по конструктору!.. «Это старый ник. Очень старый, понятно?» «И у меня действительно было. С женщинами только. С живыми, настоящими женщинами!» Ставлю восклицательный знак и жалею об этом. Слишком экспрессивно вышло. Надо было не кричать. Надо было… «Понятно, что ты тихий затыканный задрот, передрочивший все кинковые видосы на хабе». Едва не заваливаюсь назад, слишком сильно отклонившись на шаткой табуретке, когда вчитываюсь в его ответ, и, только взмахнув рукой с телефоном, умудряюсь спасти положение. И ничего не пишу в ответ. Ничего. Думаю, куда его лучше послать так, чтобы он понял и не начал опять про мальчика-лего. Чтобы… Набирает что-то ещё. «Пиши адрес, Альтаир». «Приеду — трахну как в порно». «Как ты хотел». Скриплю челюстями и слишком сильно сжимаю далеко не стальной корпус телефона. Сколько же снисходительности в этих строчках! И доебался он до этого Альтаира! А может, Альтаиром быть лучше, чем каким-то Сережей? Или Стёпой. Серым скучным дебилом, который развлекается тем, что торчит в приложениях для знакомств? Смаргиваю, задумываюсь на секунду и, убедившись, что не глючит, внимательно перечитываю его последние сообщения ещё раз. Погодите, что? *** А я написал. Я написал, и он тут же стал не онлайн. Слился? Типа он пошутил и думал, что я зассу? Ну типа вот как эти все якобы крутые мужики в онлайн-игрушках, которые, чуть что, орут, что ебало сломают, по айпи вычислят и так далее, а стоит только написать город и улицу, так всё? Сразу некогда, сразу дела, сразу, цитата: «ебал он ебло моё косое ломать»? Телефон молчит. Я молчу тоже. Прилип к табуретке и не знаю теперь: ждать?.. Махнуть рукой и поиграть во что-нибудь? Досмотреть «Тьму» или поискать что-нибудь новое? Он же слился? Ну а если нет?.. Если существует хотя бы малейшая вероятность, что явится? Если… Подрываюсь и убегаю в комнату со скоростью только что разбуженной кошки и первым делом убираю все свои вещи с компьютерного кресла. Бросаюсь перестилать вечно не заправленный старый тыкающий в спину диван и замираю посреди комнаты, понимая, что у меня нет ни одной приличной постели. Вообще ни одной. Только комплект с Человеком-пауком, который я сам себе подарил пару месяцев назад просто так. Можно было, конечно, и повода подождать, но к чему мне самому с собой такие условности? Могу и так, не на день рождения. Не на полные двадцать три, а на двадцать два и десять месяцев! А если этот липовый «Ванин» не оценит? Человек-паук или старый в мелкий цветочек? Тот или этот? А…Лучше с пауком. Определенно лучше. Побеждаю пододеяльник, наспех собираю щёткой крошки с пола и уношу кружки со стола в раковину. Всю скопившуюся армаду. И после, убедившись, что не так уж у меня теперь и засрано, задёргиваю шторы, чтоб уж наверняка в темноте было не разобрать. Да и нафига им быть распахнутыми? Вечер уже… Типа, ну, всё? Типа если явится, то я саркастично готов, но не прилизанно слишком? Я… Смотрю на свои домашние шорты, носки с дыркой и, шлёпнув себя по лбу, хватаю полотенце и несусь в душ. Намывая голову, убеждаю себя, что он не явится. Спину когда тру, тоже повторяю про себя эту фразу круг за кругом. Даже когда, затаив дыхание и прищурившись из-за начинающейся близорукости, брею яйца, почти верю, что это потому, что вдруг резко захотелось. Мне. Самому. Просто так. Просто… Режусь, но слава Одину, сверху и не слишком заметно. Если что, то и не заметит никто. Никто из тех, кто не приедет, конечно же. Чищу зубы, споласкиваюсь. Вытираю волосы и тщательно пользуюсь дезодорантом. Настолько, что начинаю кашлять, и в зеркале себя вижу красномордым и каким-то жалким. С торчащими в стороны мокрыми волосами, которые чем длиннее, тем непослушнее, а сейчас уже можно вообще покупать резинку или ободок. Только мне не идёт ни то, ни другое. Мне вообще ничего не идёт. И прыщ на щеке вообще не в тему. Щетина тоже никак не растёт, и вместе с брутальными зарослями на подбородке от жиденьких усиков под носом я избавлен тоже. Типа и плюс, и минус. Типа…. Да господи Боже мой! Подскочил на месте, ударился локтем и чуть не умер от сердечного приступа, услышав звонок домофона. Да ну… Да ну нет! ОН НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ПРИЕХАТЬ! Не верю и, паникуя, сначала пытаюсь прикрыться полотенцем, а после, понимая, что адски торможу, бросаю его как есть и несусь в комнату к комоду. Натягиваю первые попавшиеся трусы и футболку. Пижамные шорты в дебильную, давно выцветшую розово-жёлтую клетку, и, путаясь в ногах, возвращаюсь в коридор. Он всё звонит. Даже после того, как вызов перестал идти, ещё раз, не позволив мне умереть от повторного испуга, и тут-то я уже схватил трубку и, не слушая, кто там, нажал на единственную кнопку, отпирающую подъездную дверь. И почти сразу же услышал, как она хлопнула. Кажется, мне конец. Кажется, без всяких кажется. А может, это курьер? Может, это вообще не ко мне? Одёргиваю шорты, пальцами зачёсываю волосы назад, чтобы не торчали в разные стороны, и тут же сам с собой договариваюсь, что не буду чувствовать, как намокают ворот футболки и спина. Этого нет, этого нет… Господи, да нахуя звонить в проклятый, заливающийся выебанной дятлом кукушкой звонок, если можно просто постучать?! Я чуть в очередной раз не умер от испуга и вместе с тем бросился открывать, распинывая свои кроссовки по микро-коридору только затем, чтобы это прекратилось. И чтобы высказать. За кукушку. И за то, что вообще-то, когда берут на слабо, принято сливаться, а не устраивать показательные эти вот все… Манёвры! Я открываю и дверь, и готовый ругаться рот и так и замираю, не выдав ни одного из своих «да ты знаешь, что», когда он заходит. Такой весь в той же чёрной толстовке, распространяющий вокруг себя запахи наверняка какой-то понтовой пшикалки для крутых мальчиков, курева и флюиды не выветрившейся до конца злости. И брови ещё хмурит, и сумка у него какая-то с собой. Небольшая, тупо под мобильник и какие-нибудь ключи. Под три связки ключей и всё. Зачем ему три? Смотрит на меня как-то критично оценивающе, но начинает не с макушки, а с голых коленок. Поднимается взглядом выше, тормозит почему-то на моей груди и только после, совсем после всего, создавая мне ещё один повод помереть, смотрит в лицо. И шагает вперёд, а я сразу же вытягиваю руки и торможу его, уперевшись ладонями в эту охуительно пахнущую толстовку. И сказать ничего не могу. Мне теперь реально страшно. Что он мне сделает как в порно. Со мной сделает. Выше на полголовы. Старше. Искатель одноразовых приключений. Почему он вообще приехал? Самолюбие, что ли?.. Задело? Наклоняется ко мне, и я вдруг вспоминаю про ту свою памятку. Я же реально её сделал. И одним из условий моего экскурса в гейский секс было не целоваться. Ну типа с незнакомым мужиком и языками… Не. То, что секс предполагает проникновение, я как-то позже подумал. Да и то, с защитой же. А на язык разве натянешь презерватив?.. Я вспоминаю про памятку, но рот не открывается напомнить. Наверное, потому что не к месту. Наверное, потому что я вежливый, и не очень будет испортить момент? Он в кедах, я босиком. Я в пятнами мокрой футболке, он в плотной объёмной кофте с капюшоном. Он мне в глаза смотрит, наклоняясь ещё, и я больше не анализирую. Я не пытаюсь искать, где у него значки «мп» и «хп». И про то, что про разные техники поцелуев кучу видосов видел, предусмотрительно молчу тоже. И вообще, я же уже целовался. Просто давно. Просто обычно почему-то всё, что до пятого класса, не считается. Да и какая разница с языком или без? Вот он, может, тоже сейчас насмотрится, ткнёт меня своим ртом, как ворона клювом, и всё. Может… Может, если я сам поцелую его первый, то он передумает? Или типа нацелуется? Вытягиваю шею и толкаю его губами в щёку. Возвращаюсь в исходное положение. Жду реакции. В плюс или минус. — Ты всегда такой, что ли? Не накуренный в прошлый раз был? — Знаешь, что?.. Прерывает меня, не дав договорить, и, уложив ладонь на мокрую шею с приставшими к ней волосами, тянет к себе и целует как при искусственном дыхании «рот в рот». И это так нагло и не спрашивая, что я снова пихаю его в грудь, только сейчас не отстаёт. Удерживает на месте и, наоборот, наступает до тех пор, пока не прижмёт меня к стене и так некстати низко прилепленному выключателю. Целует, не спрашивая, толкает мой язык своим, на зубы будто нарочно попадается, предлагая себя укусить, и сам мои губы кусает тоже. Напирает, буквально против воли заставляя включиться и, вместо того чтобы попытаться отпихнуть его, сжать пальцами ткань его толстовки. Притирается, коленом мои ноги разводит, на внутреннюю поверхность бедра давит и зажимает меня во всех смыслах. Второй рукой только не трогает. В кармане её держит, будто нарочно для того, чтобы не хватать. А я, не замечая, вхожу во вкус. Примериваюсь и, оказывается, что памятку можно было и сократить. Что поцелуи хоть и личное, но тоже очень даже того. Прижигают. И нравятся, несмотря на то, что влажно. Несмотря на чужие язык и губы. Отвечать оказывается несложно. Опозориться не страшно, если никто не торопит. Копировать движения просто. Второй рукой обхватить за пояс и вовсе вышло само собой. Отстраняется, когда у меня уже пятна под веками плывут и становится тепло во всем теле. Отпускает меня, а я все никак не могу закрыть рот. Кажется, что губы опухли, и их теперь не сомкнуть. Смотрю на него как полупьяный, и он, этот фальшивый Ванин, наконец вынимает руку из кармана. И прижимает что-то тяжёлое к моей груди. Автоматически беру это и, опустив голову, понимаю, что мне только что вручили… Степлер. — Это зачем?.. Сжимаю его в ладони и реагирую на его ухмылку почти как на удар. Хочется сжаться и закрыть живот. Хочется спрятаться и лицо тоже спрятать в ладонях. — Пригодится после «как в порно». Бросает типа до фига круто и, развернувшись, шагает назад в темноту, к входной двери. Задыхаюсь и не верю. Ну не уйдёт же! Ну не мог он заявиться только для того чтобы… Разжимаю пальцы и, едва не уронив его плевалку скобами себе же на ногу, хватаюсь за него. — Подожди! — За резинку пальцами цепляюсь и тяну её на себя, задирая кофту чуть ли не до середины спины. Упорно тащу её на себя и торможу его. Заставляю остановиться и себя тоже заставляю. Не замечать, что это всё стыдно. И просить, и думать о том, что наверняка покраснело лицо. — Ну прости! Оглядывается через плечо и смотрит как на придурка. Смотрит с сомнением и вроде как намекает на то, что я должен сказать что-то ещё. Типа на то, что надо выдавить из себя ещё хотя бы едва слышное: «Останься?». Я делаю. Я говорю. Всего одно слово. Ему хватает. Не заставляет повторять и оборачивается, освобождая свою толстовку. — Только если без памятки. — Киваю, запоздало понимая, что у меня её и нет. Что я не составил на такой случай и тут же кусаю себя за щёку, запрещая думать о том, какие в ней могли бы быть пункты. Ну просто так. В теории. — К чаю что-нибудь есть? И продолжает топтаться на месте, не разуваясь. Всё снова становится кривым и неловким. Мне некуда деть свои руки. Прячу кисти за острые локти. Держусь за них и, надеясь, что лицо у меня не слишком глупое, бормочу: — Я знаю эту шутку про презервативы. Смотрит на меня также, как, я уверен, смотрел на экран телефона, когда читал мои сообщения: — Я про печенье. — А… Приподнимает брови, и я не знаю, куда деться, с новой силой. — Подождёшь, пока я сбегаю в магазин? — Бормочу себе под нос и уже действительно порываюсь бежать, прямо так, в этих самых шортах и мокрой футболке, только за носками хочу вернуться и кручу шеей в поисках своего рюкзака. — Я быстро, ладно? Я сейчас, я… Останавливает меня, схватив за плечо, а после и зачем-то за ворот футболки. — Футболку переодень. — А? — Не понимаю, чего она ему, а после, глянув вниз, вижу торчащие швы. Вот блять. — А… Стаскивает кеды с ног, даже не наклоняясь, и, заметив его сбитые задники и то, что шнурки не завязаны, а так, запиханы за язычок, становится немного попроще. Тоже распидзяй немножко. Не идеальный. Наступает на меня, заводя в комнату, и немного тормозит на пороге, зацепившись взглядом за мой диван. — С Человеком-пауком? Прослеживаю направление его взгляда и с полминуты отсутствующе таращусь на свежую, только-только разглаженную наволочку. — Ага… — Класс. Кажется, что немного издевается надо мной. Интонации вот именно такие. Может, только кажется. Думаю об этом всё время, пока мы ходим за ебучим печеньем. Презервативы у него с собой.