Овцы

Снятся ли тебе электрические овцы? Этот вопрос был очень странным и звучал так, словно он издевается. Но он не издевался, лишь бросил какой-то заинтересованный мимолётный взгляд и попросил забыть о том, что спросил. А она так и не поняла, почему. Вопрос сам по себе интересный, даже если и звучит по-своему странно. А снятся ли мне электрические овцы? Кровать, которая так и не пригодилась, выглядит достаточно мягко и аккуратно. Возможно, даже слишком для человека. Может, потому что на неё никто никогда и не ложился? Машинам не нужен отдых. На то они и машины. А она машина, потому что Он так сказал. Потому что она родилась машиной, пусть и должна была стать подобием человека. Даже не человеком, хотя её интеллект был создан на основе самого человечного человека. Или на Его основе? Кровать медленно прогнулась под небольшой тяжестью, а она этого даже не сильно почувствовала. Замедление восприятия в сто раз делает своё дело. Лишь однажды услышала настоящие голоса, не до ужаса замедленные, способные даже машину свести с ума, а те, какими они должны быть. Возможно, это был первый и последний раз. Спустя недолгую подготовку искусственное тело оказалось без одежды на мягком, лёгком и… неощутимом. Как и всё вокруг. Зачем роботу человеческие чувства, если робот никогда не будет человеком? Может, одно из Табу на самом деле не странное правило, а милосердие? Как там делают люди? Расслабиться и закрыть глаза? Она как-то наблюдала за Его сном, когда уже откололся первый кусочек личности. Такой лёгкий и непринуждённый… И не скажешь, что Он посадил себя в клетку, ключ от которой выкинул на дно Колодца. И единственными собеседниками были лишь трупы в коробочках и ненавистный искусственный интеллект. После так называемого сна ощущения как-то немного изменились. Почему-то искусственное тело начало ощущать, как его обволакивает нечто странное, но приятное. Она смахнула это на то, что ей всего лишь показалось, произошёл сбой в системе. А после повторила это ещё раз… И ещё… И ещё разочек… Лягушка умрёт, если заставить её плавать в медленно нагревающемся молоке. Но в какой-то момент она же сможет заметить изменения? Возможно. А она заметила точно, когда уловила запах чего-то вкусного, чего-то… Чего-то… Он опять жарит сэндвичи для них, детей случая, и широко улыбается, рассказывая одну из историй его жизни. Почему-то в голове проскользнула мысль, что он довольно милый, когда хочет осчастливить кого-то. Его погибшей жене повезло при жизни, несомненно. А сейчас повезло им, тем, кто когда-то тоже не ощущал ни вкуса, ни запаха. Только фиксировали то, что увидели и услышали. Только в этот раз его движения кажутся более быстрыми… В очередном сне она впервые увидела электрическую овцу. И не одну. Много разноцветных электрических овец, таких пушистых и ярко светящихся. Много-много-много, всех и не пересчитать. А рядом с ними стоял пастух. Почему-то у него было очень знакомое лицо. Но не Его… Чем больше она спала, тем меньше вокруг появлялось электрических овец. Их место занимали настоящие овцы с белой шерстью. И с каждым сном происходила одна замена. И с каждым сном пастух становился всё менее и менее явным, стремясь раствориться в воздухе, оставив после себя лишь свою пастушью палку и сумку. Вслед за запахом сэндвичей она почувствовала их вкус. И расплакалась, как малое дитя, чёрными слезами машинного масла, с которыми смешалось что-то ещё. Дети случая пытались её успокоить, как и тот, кто их приготовил, а она была просто счастлива наконец попробовать то, чем ей так долго хвастали. Не оставила даже крошек под своими ногами от удовольствия и едва ли не проглатывала кусками, давясь и повторяя ошибку вновь… Дальше последовал тот самый ликёр, что она приготовила. На вкус странно и противоречиво, но ей сказали, что так и должно быть. Отвратительный запах сигарет… Аромат и вкус чёрного чая, а затем и кофе… Нормальное восприятие и нормальные ощущения… Биение сердца и ток крови… Голод и жажда… Человеческие чувства… И вот во сне, который уже стал необходимостью, не осталось ни одной электрической овцы. Лишь пастух одиноко стоял перед ней, опираясь на свою палку как на посох. А она и не понимала, почему, пока он не исчез в лёгкой дымке без следа, оставив после себя лишь сумку и палку. И она поняла. Поняла, когда посмотрела в чёрные глаза, в которых больше не было человеческого тепла. Только машинный холод и поддельное сожаление, какое когда-то было у неё. Он лишь улыбается и говорит, что всё хорошо, стараясь обмануть. Но она не слепая, чтобы не видеть бледности, а её тёплые руки ощущают металлический холод и отсутствие биения. В глубине приобретённой души появилось чувство вины, а на глазах, которые так легко повредить, — влага, готовая вот-вот превратиться в прозрачные слёзы. Когда тебе… перестали сниться электрические овцы?.. Почему-то из мёртвой куколки всё равно вылетела бабочка, столь прекрасная в своих небесно-голубых узорах. Почему-то она стала видна для смерти. Почему-то ради неё кто-то решил взять на себя ношу робота. И всё же Свет — это очень странный инструмент…