Сатанизм, коты и розы

      Даже в духовенстве иногда выдаются спокойные времена без забот и суеты. Этот тихий зимний вечер был как раз одним из таких. Примо, вальяжно развалившись в мягком кресле, протянул ноги в пушистых розовых тапках-зайцах к камину. Это было его излюбленное место во времена морозов. От кружки с глинтвейном в его руках поднимался лёгкий пар, аромат пряностей витал в воздухе. В соседнем кресле с вязанием в руках, укрывшись пледом удобно устроилась Розалинда, сестра греха и личная помощница Примо, которая почти всегда находилась подле бывшего Папы. Подобное времяпрепровождение в обществе друг друга более чем устраивало обоих. У её ног на мягком ковре сидел Рейн, держащий в лапах мотки пряжи и сквозь лёгкую дрёму следящий, чтобы они не запутались. Жёлтая нить петля за петлёй превращалась в нечто мягкое и явно очень тёплое — должен же кто-то позаботиться о бедных мёрзнущих в зимнюю пору гулях.       Мирная тишина, прежде нарушаемая только тихим стуком спиц да посапыванием гуля, была разрушена гулким звуком шагов. Секондо, кутавшийся в свою папскую мантию, торопливо вошёл в зал. Его фигура, возвышающаяся над залитым закатным светом полом, казалась слишком мрачной для этой просторной пахнущей глинтвейном, дымом и хвоей комнаты.       — Кто-нибудь видел Кардинала или его гулей?       Рейн слегка встрепенулся, сонно протирая глаза, прежде чем взглянуть на прибывшего.       — Здесь только я, — он слегка зевнул, откладывая в сторону пряжу и потягиваясь, словно довольный кот. Рейну больше по душе были тепло камина и уютная тишина, чем какие-нибудь очередные приключения, которые, он не сомневался, остальные уже успели найти на свои рогатые головы. И, разумеется, это было именно так.       — Они в саду, у статуи, — протараторила Герда, ещё одна из доверенных сестёр греха, стряхивая с одежды хлопья снега. — Если это по поводу поручения от Сестры Император, то они уже знают.       — Что они, чёрт их побери, там делают в такое время?       — Кое-кто опять прилип языком к Люциферу, — вспомнив представшую перед ней недавно картину, девушка не сдержала хихикания.       — Опять? Мы отдирали его от статуи неделю назад!       — Ну, он вроде как нашёл способ не прилипать. Но, видимо, не сработало.       — Расслабься, fratello, они придут. Пока предлагаю начать без них! — Терцо, крайне воодушевлённый, ввалился в зал, толкнув дверь спиной, поскольку руки были заняты большой коробкой, из которой что-то небрежно свисало. Былая спокойная атмосфера тут же растаяла без какой-либо надежды на возвращение. — Время пришло!       Примо и Роза, переглянувшись, отложили всё в сторону и радостно направились к длинному столу, на который уже вываливалось содержимое таинственной коробки.       — Как быстро летит время! И когда только месяц зимы пройти успел? — Папа Первый покачал головой, меланхолично улыбаясь.       — В чём дело? — Рейн, бережно собиравший вязание, чтобы его никто случайно не потрепал, с любопытством уставился на начинавшуюся суету.       — Ах, точно же. Иногда забываю, что вы не знакомы с нашими традициями. — Розалинда любовно разглядывала принесённые материалы. — Время подготовки к Новому Году.       — Это первый раз, когда вы будете праздновать с нами после призыва. И первый раз, когда мы с сёстрами будем в главном корпусе… — Герда слегка смущённо замялась, но дружеское похлопывание по плечу от Розы заставило её расслабиться снова. Теперь это было частью их жизни.       — Обычно мы начинаем подготовку раньше, хотя бы за два дня, но в этом году все были слишком заняты, так что приступаем в последний момент, — Терцо нетерпеливо потёр руки и начал рыться в грудах принесённого. Спустя несколько секунд энергичного копошения он достал из-под завалов мишуры ярко-розовые очки в форме звёзд, которые сразу же нацепил. Герда уже разгуливала в точно таких же, только в форме ёлок. Никто так и не понял, когда и откуда она успела их выудить. Одарив всех присутствующих игривым взглядом, Эмеритус младший призывно махнул рукой. — Вперёд!       — По уже устоявшейся традиции, основной корпус Духовенства мы украшаем сами. Вырезанием бумажных фигур для гирлянд обычно занимаются гули, — Примо перебирал мишуру, пытаясь отыскать в куче всего подряд ножницы, пока Секондо отправился за остальными коробками с украшениями.       Наконец двери, ведущие на улицу, с шумом распахнулись, и толпа разгорячённых гулей во главе с Копией ввалилась в комнату, не переставая весело галдеть.       — Я тебе говорил, Дью, добром это не кончится.       — Да зафкнифь фы…       — Делаем ставки, когда его придётся отдирать в третий раз!       — Видел бы это Рейн…       — Может, лучше на цепь его посадить? Ну так, на всякий случай.       — Фебя пофади!       Кто-то захихикал и это моментально переросло в волну смеха. Когда все наконец успокоились и начали усаживаться за стол, Примо стал вводить гулей в курс дела. Скоро дверь в очередной раз шумно распахнулась, пропуская Секондо и двух оставшихся сестёр греха.       — Простите, немного задержались на кухне, пока инструктировали, — довольный взгляд Терезы явно намекал, что причиной задержки стали не только инструкции.       — Мы принесли оставшиеся украшения. Вроде бы, это всё… — Серафима слегка тряхнула коробкой в подтверждение своих слов. В ответ раздался радостный гул нетерпения.        Примо, на правах старшего, был оставлен присматривать за гулями, а заодно инструктировать их по поводу гирлянд. Девочки, кроме Серафимы, на которой были присмотр за крысами и контроль готовности кухни, куда ей периодически приходилось бегать, были мягко отправлены заниматься самым непыльным делом — развешиванием мишуры. Кардинала попросили расставить декоративные свечи и хвойные венки, а Терцо с братом занялись остальными декорациями.       Первое время всё шло гладко. Подозрительно гладко. Когда Эмеритус старший заметил, что что-то не так, Рейн, к его несчастью решивший занять место между Дью и Эфиром, уже превратился в прекрасный образец искусства. Все вырезанные его соседями снежинки не отправлялись немедленно в специально принесённую для этого миску, а нанизывались почти не сопротивляющемуся басисту на рога, к тому моменту уже похожие на два пушистых помпона. Свисс, что-то насвистывая, старательно орудовал ножницами, вырезая из бумаги нечто, что определённо могло обитать только в самых мрачных глубинах Преисподней. Саншайн, устроившаяся у него под боком, внимательно наблюдала за его действиями и пыталась повторить, высунув язык и размахивая хвостом от усердия. Получалось у неё в итоге нечто ещё более невнятное и очаровательно чудовищное. Воспользовавшись моментом, когда все были увлечены своими делами, Терцо подкрался к столу, взял пару свободных ножниц и настругал несколько образцов самого непристойного вида, но быстро ретировался, когда поймал многозначительный взгляд Примо. Маунтин плавно перешёл от вырезания ёлочек и всякого подобного к оленям, но вскоре бумажные фигурки для гирлянд приняли вид танцующих чертей, что, впрочем, всех вроде бы устраивало. Сирес и Кумулус же так увлеклись перешёптыванием, что пропустили большую часть инструкций мимо ушей, и по итогу их часть стола была завалена бесчисленным количеством разноцветных сердечек. Хаос начал стремительно набирать обороты, когда одна из кардинальских крыс резво пробежалась по столу, заставив кого-то вскрикнуть и едва не повалив лёгкую мисочку с готовыми вырезками. Серафима, ойкнув, помчалась за ней, пытаясь не выпустить из рук двух других грызунов, оставленных на её попечение, но споткнулась о чей-то неудачно оказавшийся на пути хвост и шумно растянулась на полу. Крысы, чудом не пострадавшие, прокомментировали зрелище громким писком. Дью внезапно выругался и замахал тлеющим кусочком бумаги, который никак не хотел гаснуть. Рейну пришлось бросить ножницы, чтобы помочь другу, и те, соскользнув на пол, приземлились прямо на хвост Эфира, который от неожиданности охнул, дёрнулся и тряхнул стол так, что часть фигурок разлетелась в разные стороны. Пытаясь оценить масштабы бедствия, Примо только устало вздохнул.       Когда первая часть работы была закончена, разноцветный бумажный хаос доведён до приемлемого вида, а пострадавшие от ножниц, хвостов и других орудий были проверены на предмет травм, Солнце уже окончательно скрылось за горизонтом. Настала пора для главного — ёлки. Второй взял на себя контроль по подбору украшений по цвету, текстуре и форме, поскольку считал подход всех остальных к такому ответственному делу слишком легкомысленным. Где это видано, чтобы вешали всё подряд?! Саншайн сначала с любопытством наблюдала за ним, но, получив в свою сторону суровый взгляд, испуганно съёжилась. Скользнув к другому краю стола, в сторонку от слишком грозного Папы, она порылась в коробке с украшениями и, выудив две праздничные фигурки в виде крыс, принялась что-то с их помощью изображать, весело нашёптывая себе под нос. Маунтину, как одному из самых спокойных и ответственных, было решено поручить распутывание гирлянды, с которой он уютно устроился на диване, поджав под себя лапы. Свисс и Эфир занялись попытками придать заранее кем-то притащенному дереву вертикальное положение под чутким контролем Эмериутса старшего. Роза ушла в свою комнату за носками для подарков — эту рождественскую традицию, как и некоторые другие, Духовенство давно приспособило под Новый Год. Герда и Серафима были отправлены на кухню, проверять состояние и степень готовности блюд. А вот крыс всё-таки пришлось запереть в клетке в целях общей безопасности. Хотя они, конечно, громко по-крысиному возмущались. Терцо и оставшиеся гули просто ждали возможности начать украшать ёлку.       Внезапно всеобщее внимание привлёк громкий звук удара чего-то тяжёлого об пол. Маунтин, до тех пор тихо сидевший в стороне на диване, теперь лежал на полу задними лапами кверху. Гирлянда оказалась куда более суровым противником, чем ожидалось, и теперь гуль сам был похож на нечто среднее между нарядной ёлкой и небрежно обвязанным подарком.       — П-помогите пожалуйста…       Дью, конечно, никак не мог упустить возможность сделать шоу чуточку ярче и первым кинулся к другу. Правда, не с той целью, какой ожидал бедный земляной гуль. Прихватив где-то по пути работающий удлинитель, гитарист порыскал в поисках конца гирлянды и самодовольно вставил вилку в розетку. Пол тут же осветился разноцветными перемигивающимися огоньками.       — Так-то лучше!       — Подожди-ка… — Сирес подошла, достав из коробки наконечник в форме звезды, и тихо хихикая нанизала его на хвост Маунтина. — Ну вот, другое дело!       Дьюдроп гордо выпрямился, потёр руки и вдруг замер, поражённый внезапно пришедшей в голову идеей. Все, кому посчастливилось стать свидетелями данной сцены, предпочли на всякий случай пока не приближаться (а то и сделать пару шагов назад). Неугомонный гуль упёр руки в бока, выпятил грудь и… ткнул хвостом во вторую розетку. Слегка дёрнувшись и довольно ухнув, когда по телу пронёсся ток, он с удовольствием наблюдал, как его рога и глаза начали ярко светиться.       — Я лампочка! — провозгласил он, демонстрируя сияющий язык.       Маунтин со вздохом закатил глаза, но всё-таки улыбнулся, слегка покачивая украшенным хвостом.       — Ты у нас, конечно, то ещё новогоднее чудо, но давай уже займёмся работой, — Эфир подошёл к изображающему прожектор другу и по-дружески хлопнул его по плечу. Точнее, попытался. Забыв о напряжении, гуль получил внезапный разряд тока, что заставило его отскочить на добрых два метра. Что приятно огненному — болезненно для квинтэссенции. — Ах, твою ж… Сатана нечестивый! Давай, доставай хвост и за работу, а то останешься тут светиться на всю ночь.       — Я… я пытаюсь! — Дью начал безостановочно махать хвостом, пытаясь извлечь его из розетки, но тот только громко стучал по полу, угрожая смести всё, что окажется на пути. — Да помогите же!       Посреди всей этой дискотеки Свисс, как самый проворный, сразу кинулся к удлинителю, пытаясь поймать его или хотя бы хвост. Рейн откуда-то достал швабру, готовый в случае чего толкать Дью с безопасного расстояния.       — Давай, тяни, мы держим!       — Да не выхо-о-о-одит, Дьявол побери!       — Сильнее, сильнее!       Внезапно светомузыка кончилась. У стены, окидывая фантастическую сцену снисходительным взглядом, стояла Кумулус, бодро раскручивающая в руке шнур с вилкой удлинителя.       — Что, никто не додумался до самого простого? — она усмехнулась.       Наконец хвост был отобран у коварного прибора, несчастный Маунтин спасён из плена гирлянды (приключения которой на этом, впрочем, не закончились, поскольку Дью, на мгновение упущенный Эфиром из поля зрения, умудрился за этот короткий промежуток времени привязать её к хвосту и выбежать в коридор, изображая дракона, и ловить его Свиссу пришлось добрых пять минут), стены богохульно украшены, а ёлка приведена в вертикальное положение. Время уже поджимало и приготовления пора было заканчивать.       Тереза с присущей ей грацией развешивала тщательно подобранные украшения, следя, чтобы они обязательно висели симметрично. Когда ещё один шарик оказался на ветке, она внезапно ощутила, как что-то обвивает её талию.       — Не двигайся, — позади раздался голос Секондо.       Через несколько долгих секунд возня прекратилась, и девушка обнаружила широкую изумрудного цвета ленту, завязанную сзади пышным бантом.       — Вот теперь твой вид можно назвать подобающим.       Тереза многозначительно изогнула бровь, глядя в спину удаляющемуся Второму, когда её лицо осветила самодовольная улыбка.       Дьюдроп отчаянно порывался помочь наряжать ёлку, но Эфир решил на всякий случай устроить ему профилактический медицинский осмотр, убедиться, что он не пострадал, и проверить, не повредил ли ток его голову. Но это был, конечно, риторический вопрос. Дью всегда такой. Разумеется, Эфир приступил к делу сразу после извлечения хвоста несчастного друга из розетки, но это был единственный достаточно веский повод держать неугомонного упыря подальше от ёлочных игрушек. Ещё пары съеденных шаров им не хватало. Дью скулил, возмущался, ёжился, но позволял раз за разом проверять себя на предмет повреждений.       Терцо взялся за гирлянду, которую пора было наматывать на ёлку.       — Откуда начнём? — Герда, накинувшая на шею недлинную пёструю полоску мишуры, идеально сочетавшуюся с фантастическими очками, стояла рядом, всем своим видом выражая готовность взяться за дело.       — Дай-ка подумать… Ага! — в голосе Третьего прозвучали игривые нотки. Он слегка приспустил очки, чтобы окинуть помощницу хитрым взглядом. — Иди сюда. Так, отлично, а теперь стой и держи.       Сестра послушно встала, сжав в руках небольшой протянутый ей участок провода. Папа сделал пару неспешных шагов, примериваясь, а после скользнул ей за спину и несколькими ловкими движениями накинул на неё несколько мотков гирлянды, равномерно распределив вокруг плеч.       — Ну вот, ещё одно украшение этого вечера готово сиять, — он подмигнул, снова приспустив звёздные очки.       — Это попытка похищения? Очаровательно, но, боюсь, потребуется что-то попрочнее, — Герда не удержалась и тихонько хихикнула, даже не пытаясь скрыть довольную улыбку.       Заметив укоризненный взгляд старшего брата, Терцо театрально вздохнул и всё-таки распутал свою помощницу, чтобы завершить наконец их часть работы.       Маунтин, теперь с опаской косившийся на гирлянду, был, как самый высокий, отправлен украшать верхнюю часть праздничной ёлки. И заодно присматривать, чтобы стоящий рядом Рейн не упал со стремянки, с него бы сталось. Примо присматривал за столом, на который Свисс и гулетты уже начали таскать закуски. Роза и Серафима старательно распределяли их по столу, пытаясь грамотно спланировать место. Кардинал попытался помочь, но после нечаянно разбитой тарелки был мягко отправлен подбрасывать в затухающий камин поленья, очень кстати принесённые уже освободившимся из лап настойчивого лекаря Дью. Эфир же занял освободившееся место помощника по столу.       До заветного момента оставалось около получаса, когда всё наконец было готово. Воодушевлённые суетой, все заняли места за столом. Гули увлечённо слушали от Пап истории о традициях праздника, его значении для людей вообще и Духовенства в частности. Сёстры греха в последний раз проверяли, что всё на месте, слегка взволнованные тем, что это был первый раз, когда они встречали новый год не среди таких же, как они, а здесь, в главном здании Духовенства. Это делало момент ещё более волшебным.       Раздался грохот пробок открываемого шампанского. Обычные разговоры плавно перешли в шутки, зазвучал смех. И даже Секондо не остался в стороне, поделившись под звон бокалов парой весёлых историй. Разумеется, не самого пристойного содержания. Кто-то отчаянно покраснел, кто-то неловко кашлянул, кто-то одобрительно закивал. Ещё несколько минут спустя на столе внезапно был обнаружен абсент, поставленный кем-то под шумок и уже открытый. На всякий случай от уже подвыпившего Дью был убран подальше нож. А позднее и вилка. И, на всякий случай, подсвечник. Его, впрочем, куда больше интересовало, как поудобнее устроить потяжелевшую голову на плече Эфира. Примо с Розой о чём-то перешёптывались, окидывая толпу по-родительски тёплыми взглядами. Тереза, слегка расслабившись, последовала примеру Герды и накинула на себя мишуру, оставив, впрочем, свободный конец достаточно длинным, чтобы в случае чего «подцепить» им кого-нибудь. Свисс, раскрасневшись, всё порывался принести гитару и спеть что-нибудь.       Саншайн, быстро утомившись, свернулась клубочком на кресле у камина, так и не выпустив из лап двух игрушечных крыс. Из сладкой дрёмы её вывело внезапное щекочущее чувство. Открыв глаза, она увидела перед собой двух грызунов, один в один всем, даже расцветкой, похожих на игрушечных, только живых.       — Смотри, милые? Тебе, кажется, нравятся крысы. Хочешь погладить?       Серафима сидела на корточках рядом с маленькой гулеттой, демонстрируя любимцев Копии. Кроха появилась среди упырей недавно и ещё не успела в должной мере найти общий язык с сестрой-помощницей, что той очень хотелось исправить.       — А можно? Кардинал не будет против? И вы их разве не заперли? — Саншайн, потирая глаза, робко потянулась, пытаясь не спугнуть зверьков, и ойкнула, когда их носы легонько пощекотали ей пальцы.       — Не будет, если осторожно. Выпустили, у них же тоже должен быть праздник.       Грызуны перебрались на руки к гулетте и принялись беззастенчиво исследовать новую знакомую, то ловко карабкаясь ей на плечи, то обнюхивая, то щекоча хвостами. Она залилась весёлым смехом, а её волосы, как это всегда бывало при хорошем настроении, начали слегка светиться — ну самое настоящее солнышко.       — Похоже, вы хорошо проводите время, — Кардинал подошёл едва слышно, застав почти идиллическую картину. Ответом ему послужили короткий кивок Серафимы и полный восторга взгляд малышки. Копиа занёс руку, помедлил секунду, и всё же опустил её на голову Саншайн, ласково потрепав ту по волосам. — Не засиживайтесь в стороне, всё веселье пропустите.       Он ловко развернулся на каблуках и пошёл обратно к столу, но замер на полпути, когда по залу неожиданно разлилась нежная мелодия. Все взгляды устремились к камину, возле которого теперь сидел Рейн, внезапно куда-то подевавшийся несколькими минутами ранее, и наигрывал на флейте незнакомую умиротворяющую мелодию. Свет от рыжего пламени подсвечивал его силуэт, делая образ немного волшебным, словно вышедшим из сказки. И в это мгновение уже ничто не имело значения. Волнения, тревоги, ссоры и споры, всё осталось позади. Были только покой и надежды на новое, прекрасное будущее. Так наступил Новый Год.