Папенькин сынок

— Люциус! Мой старый друг! — Худощавый блондин вскакивает со своего трона, быстрым шагом направляясь в сторону красно-черного силуэта, по детски улыбаясь. Его худощавые руки обвивают крупное тело полу-бога, что лишь недовольно фыркнул, сдувая белоснежную прядь, которая лезла в глаза. — Отпусти меня, если не хочешь лишится своих рук и крыльев. — Красно-рубиновые глаза сверлили чужую макушку, словно пытаясь заглянуть внутрь, ощущая, что кроме пустоты, там могут быть какие-то остатки разума, руками начиная оттягивать белоснежные перья. — Да как ты можешь! Я все расскажу отцу! Ай-ай-ай! — оковы Зефириона тут же освобождают Люциуса, медленно опускаясь на пол, скуля словно потерянный щенок, в попытках избежать боли, что распространялась по крыльям. — Интересно, правда ли он прийдёт? — грубая ладонь слегка проходится по перьям, поднимаясь выше, оглаживая хрупкие плечи и подбираясь к затылку, пальцами обхватывая шёлковые локоны и дёргая вверх, от чего золотая корона слетает на пол со звоном. — Прекрати! Мне больно! О-отец! — зеленоглазый уже начинает хныкать, хватаясь цепкими пальцами за чужие ноги, пытаясь хоть как-то освободится, иногда размазывая стекающие слезы со своих красных щек по всему лицу. Люциусу нравится, ему приносит удовольствие это жалкий вид своего знакомого, что сейчас от малейшей боли уже готов рыдать словно ребенок, срывая голос и молясь собственному отцу. Что же будет, когда он зайдет дальше? Лёгкий взмах рукой, и худые ноги и руки Зефириона сковывает огненная магия, опаляя фарфоровую кожу, вызывая неприятную красноту и образование отвратильных зелено-желтых волдырей. — Сейчас я кое что попробую, я надеюсь ты будешь против. — В грубом голосе повелителя ада читается наслаждение и лёгкое возбуждение. По ходу раздается лёгкий стук каблуков и звук падения ткани на пол, заставляя сына Аэро в страхе обернуться назад, наблюдая одновременно красивую и устрашающую картину: огненный полу-бог сперва скидывает свою мантию, сразу же берясь за пуговицы своей рубашки, от нетерпения желая просто порвать ее на мельчайшие клочки. — Что ты собираешься делать? Если мой отец узнает, он тебя уничтожит! — Истеричный вопль привлекает внимание старшего, который стал наблюдать, как его хрупкая жертва пытается отползти подальше, виляя как гусеница. — Хватит рыпаться! — Рявкнул Люциус, опускаясь на колени и грубо притягивая зеленоглазого к себе, закидывая его скованные ноги на плечо, свободной рукой уже без стеснения срывая чужую одежду, открывая вид на проглядывающие ребра, впалый живот и розоватые соски. — Какой же ты немощный~ — заострённый нос проходится по чужому бедру, раскаленным дыханием обжигая кожу, вызывая у младшего дрожь, что в страхе прикусил свой язык, с ужасом наблюдая за каждым движением Люциуса. Сам же повелитель ада приоткрывает рот, показывая свои острые зубы, которые спустя пару секунд впиваются в нежную кожу Зефириона, ощущая сладкий вкус крови на своих губах, которая медленно начала стекать вниз. — Б-больно! Отец, помоги мне! — От жгучей и колкой боли младший превозмогая свою слабость переворачивается, пытаясь встать на локти и отползти, тут же получая шлепок по ягодице. — Тебе так не терпится? — вновь эта противная игривость в чужом голосе, кажется, сын Аэро больше никогда не сможет слушать подобную речь ближайшие 7 тысяч лет. Эти слова прошибают в нем животный страх, снова, заставляя блондина обернуться и замереть, взглядом встречаясь с кроваво-янтарными глазами, что горели огнем. Из ступора выводит неприятное жжужание расстегивающейся ширинки и смешок Люциуса, что теперь нависал над воздушным полу-богом, слегка терясь об него свой вставшим членом. _ П-пожалуйста, не надо! Я-я дам все, что ты хочешь, я даже отдам тебе свой трон, но пожалуйста, я тебя умоляю, не трогай меня! — вновь по лице текут горькие слезы, возбуждая старшего ещё больше, от чего тот даже прикусил губу. — Единственное, что мне сейчас нужно — твоя задница. — повелитель ада тут же раздвигает чужие ягодицы, головкой трясь о сжатое кольцо мышц, наблюдая как недавно совсем-совсем румяное лицо бледнеет, а заплаканные глаза с ужасом смотрят за каждым движением. — Этот взгляд меня так возбуждает, Зефирка. — резкий толчок и Люциус входит в хрупкое тело на всю длину, совершенно не обращая на тихий "рвущийся" звук, который вызвал вопли со стороны полу-бога. — Отец, забери меня, пожалуйста, отец, мне больно! — дрожащие руки закрывают лицо, скрывая громкие рыдания и заглушая вопли боли, которые вырывались от малейшего толчка со стороны беловолосого. — Папочка тебя не спасет~ — Первый толчок, совсем неудивительно, что скольжение далось так легко, ведь спустя пару секунд по чужим ягодицам стекают алые дорожки, впитываясь в точно такого же цвета ковер. Люциус всегда был вынослив и эмоционален, пока он грубо вдалбливался в худощавое тело, он не жадничал на ярые стоны и тяжёлые вдохи, несколько раз вливая в того раскалённую сперму, пока Зефирион от усталости лишь изредка хрипел и дёргался, словно тряпичная кукла. Сын Аэро сейчас лежал, свернувшись колачиком и все ещё бормотал свои мольбы отцу, словно взывая того, чтобы тот забрал его, пока повелитель ада меделенно, радостно напевая песню, одевался. — Эй, Зефирка, я теперь понимаю, чем же ты так привлек моего брата~ — рука проходится по растрёпанным волосам, вновь зачесывая их назад, словно ожидая, что прическа магическим образом восстановится. — Уйди.. — это последний слова, которые донеслись до Люциуса, перед тем как он исчез, оставив сломленного полу-бога самого на себя. Он разбит, опозорен, его всемогущий и любимый отец даже не соизволил явится на его мольбы.