Наказание

У командира тяжёлые, усеянные шрамами руки. Ощущать его ладони на своих плечах — всё равно что груз. Всё равно что падать или идти ко дну. Страшно? Дзёно нравится это чувство. Губы Сайгику приоткрыты, он чувствует, как нарастает напряжение во всём теле, когда его плечи сжимают сильнее и твёрже. Голос командира — глубокий и строгий. — Разве я не сказал, что вы понесёте наказание в случае провала? Дзёно слегка запрокидывает голову за спинку стула и задевает затылком его грудь — Фукучи стоит за его спиной, наклонившись, крепко сжимая руки на его плечах. Дзёно произносит с лукавой улыбкой: — И какое же наказание? Фукучи скользит одной рукой по его шее, заставляя сильнее запрокинуть голову. Дзёно начинает ощущать жар, его губы вздрагивают. Командир наклоняется, шепча за ухо: — Уверен, тебе понравится. Дзёно улыбается, глубоко дыша. Ему нравится. Хоть где-то, хоть с кем-то, хоть ненадолго позволить кому-то более сильному контролировать его тело. Позволить себе отдаваться и подчиняться, после вновь становясь холодным и неприступным. Но здесь он может не думать об этом. Здесь он может позволить себе больше не обороняться. Он может Стоять на коленях, облизывая влажные губы. Открываться, позволяя брать себя в любой позе. Стонать, изгибая спину. Умолять взять его как можно глубже. Никто другой не знает, как именно Дзёно нравится. Он поворачивает голову, чтобы с хитрой улыбкой сказать: — Надеюсь, для настоящего наказания вы придумали что-то особенное, командир. Фукучи усмехается, слегка сжимая пальцы на его горле. Наклоняется к щеке, обдавая её дыханием. — Пожалуй, для начала надо заткнуть тебе рот. Он отходит и достаёт из ящика стола что-то, что Дзёно опознаёт как резиновый кляп — круглый с одной стороны и имеющий форму цветка с другой. Сайгику представляет его ярко-красным, подобно розе. Приподнимает бровь, говоря с издёвкой: — Хотите лишить себя же моего рта, вот как? Фукучи берёт его за подбородок. — Твой рот пригодится позже. Он бережно надевает ему кляп, затягивая на затылке. Сайгику не сопротивляется, лишь ожидающе глубоко дышит. — Прекрасное зрелище. Фукучи касается пальцами резинового цветка. — Возможно, тебе стоит ходить так каждый день. Дзёно недовольно рычит, и командир, усмехаясь, начинает медленно расстегивать его форму, одной рукой гладя по бедру. Затем тормозит, задумчиво говоря: — Интересно, что будет, если заткнуть тебе ещё и уши? Дзёно пинает его по ноге, и Фукучи смеётся. — Ты прав, это, наверное, слишком. Но лучше всё-таки тебя связать. Сайгику слышит, как командир вновь копается в ящиках стола. Рубашка Дзёно расстегнута лишь наполовину, но сам он не прикасается к ней, позволяя себе просто сидеть и ждать. — Отлично, — Фукучи возвращается с верёвкой и берёт руки Дзёно, но тот снова протестующе рычит. Командир крепко сжимает его запястья в своих ладонях. — Хочешь, чтобы я снял с тебя верх, да? Это наказание, Дзёно, тебе придётся немного потерпеть. Расстергнув его рубашку до конца, но не сняв её, Фукучи плотно обматывает его руки верёвкой, держа их перед собой. Дзёно не двигается, хотя в любую секунду мог бы уже исчезнуть, но он лишь ожидает, позволяя делать с собой всё, на что хватит чужой фантазии. Задаваясь про себя вопросом — как далеко же она зайдёт? Фукучи заканчивает с узлом, оставляя нетронутыми брюки и расстегнутую рубашку, и тянет Сайгику на себя, поднимая со стула, чтобы сразу же опустить перед собой на колени. Дзёно вопросительно поднимает бровь, слыша, как командир расстёгивает свой ремень. — Думаешь о том, что так от тебя не будет никакого толка? Фукучи, сняв с себя и брюки, и бельё разом, усмехаясь, садится напротив него прямо на пол, постелив подушку, и тянет на себя, вынуждая оседлать его бёдра. Дзёно сдавленно мычит, когда его, одетого, сильно прижимают к себе, заставляя терется пахом о большой возбуждённый член. — Мучительно, да? Фукучи гладит его по заднице, то сжимая, то отвешивая шлепки. Дзёно громко дышит, упираясь в его широкую грудь связанными руками. Ладони командира скользят сквозь ткань по его заду и бёдрам, крепче прижимая к себе напряжённым пахом. — Обычно в это время ты уже заглатываешь, непривычно, правда? Фукучи стискивает его крепче, но не раздевает, хотя Дзёно уже давно слишком возбуждён и готов к тому, чтобы его поставили на четвереньки прямо на полу. — Ты такой чувствительный, Дзёно, интересно, сколько ты сможешь выдержать? Фукучи легко приподнимает его и кладёт перед собой на спину, широко раздвигая ему ноги и кладя под него подушку. Невесомо скользит ладонью по напряжённому паху, вызывая непроизвольную волну дрожи. Усмехается. — Какое жалкое зрелище. Наконец пряжка ремня глухо звякает, и он парой движений стаскивает с Дзёно брюки и сапоги, оставляя только бельё. Садится между его ног, подхватывая за бёдра и разводя их шире. Дзёно дышит хаотично, намокший кляп во рту уже ощутимо мешает, как и связанные на груди руки. Фукучи прижимается к нему, медленно скользя членом по его животу. — Прекрасно, Дзёно, знаешь, сейчас ты выглядишь, как цветок. Сайгику дёргает ногой, пытаясь пнуть его, и Фукучи крепче удерживает его, усмехаясь. — Хищный цветок, конечно же. Плотно сводит его ноги вместе, и толкается членом между бёдер. Сайгику извивается, ему хочется большего — то, как командир откровенно дразнит его, не может не раздражать. Он чувствует жар от его кожи, ему хочется отдаться, не сдерживаясь, быть ведомым, быть заполненным, ни о чём не думать. Фукучи двигается между его бёдер, затем наконец переворачивает Дзёно на живот. Сайгику упирается в пол связанными руками, сам раздвигает ноги, упираясь голыми коленями в подушку и максимально прогибая спину. Чувствует, как сзади его гладят, спуская бельё, и наконец проникают грубыми, но тщательно смазанными пальцами. Дзёно стонет сквозь кляп, подаваясь навстречу этим движениями. Фукучи смеётся. — Как нетерпеливо. Насаживает его на пальцы глубже, другой рукой лишь на мгновенье обхватывая его член. — Какой же ты твёрдый. Дзёно стонет, его плечи подрагивают. Голова горит, он плотно сжимает ртом кляп, когда чувствует, как в него наконец-то толкаются сзади, наваливаясь всем телом и прижимая к полу. Дзёно кончает через пару толчков, в голове становится слишком шумно — он был слишком возбуждён и взвинчен. Он рычит и полностью теряет над собой контроль. Он приходит в себя через несколько минут — уже лежащим на спине, на кровати. Руки развязаны, кляп великодушно вынут — он находит его мокрым, лежащим под своей ладонью. Садится на постели и слышит, как с другой стороны комнаты командир возвращается со стаканом воды и заметно облегчённым вздохом. — Ты опять отключился, Дзёно, ещё раз такое выкинешь, у меня самого случится сердечный приступ. Такое случалось лишь тогда, когда ему было слишком уж мучительно хорошо. Сайгику принимает стакан воды, пожимая плечами с привычной холодной улыбкой. — Вряд ли я буду виновен в том, что вы слишком старый. Фукучи замахивается, делая вид, что намерен отвесить ему подзатыльник. Дзёно, применяя способность, быстро перемещается на другую сторону кровати, усмехаясь. — Вам стоит больше отдыхать, командир. Фукучи отнимает у него стакан и сам выпивает залпом. Вытирает рот ладонью, устало вздыхая: — Чёрт тебя подери, перепугал меня и даже не извинился. Дзёно откидывается на подушку, вертя в ладони кляп и с загадочной улыбкой произнося: — Наверное, вы можете считать это комплиментом. Ваше наказание удалось, хотя могло быть, конечно, и более впечатляющим. Фукучи искренне поднимает брови. — Ещё более? Что мне сделать, Дзёно, засунуть дуло пистолета тебе в задницу, чтобы тебя это впечатлило? Сайгику улыбается. — Вы запишете это в список идей? Фукучи рывком наваливается и хватает его за плечи, прижимая к себе спиной и падая рядом с ним. Дзёно не испаряется, хоть и издаёт звуки недовольства. Фукучи держит его так, дыша ему в макушку. Прикрывает глаза, медленно выдыхая: — Знаешь, Дзёно… ты самый отвратительный подчинённый. И целует его в висок.