Отражение

Саша врывается в уборную, еле сдерживая слёзы. Опять неудачное выступление: слетела с прыжка, упала, заступ — и вдобавок никого из родных нет рядом. Трудно принять очередное третье место, когда нет близкого человека, что утешит и скажет: «Зато для нас, Сашунь, ты лучшая». И это успокаивает, потому что для семьи она действительно лучшая. Потому что для них это правда. Попробуй такие слова сказать другие люди, и Саша просто им не поверит. Для тренеров куда важнее её успехи, для девчонок по команде успехи важнее их собственные. Свою неудачу Саше надо как-то пережить самой. Это очень тяжело. Сейчас девушка мечтает о том, как бы побыстрее добраться до раздевалки и обнять и потискать верную Тину. Саша любит собак за искренность, за то, что для своих питомцев она тоже самая лучшая. Она ополаскивает неприятно запотевшие ладони, приводит себя в порядок и замирает в нерешительности. Ей вдруг становится невероятно страшно, её пугает всë, что, возможно, находится за дверью. Весь этот большой мир, у которого столько требований к ней. Из-за которого у самой Саши столько неоправданно высоких требований к себе. Появляется соблазн никогда не покидать этот тихий закуток, что укрыл от чужих взглядов и чужого присутствия. Внутри мертвый покой, а снаружи опять ждут бесконечная борьба и преодоление… Как же Саша устала! Она стоит, опустив голову и уперев ладони в раковину. Девушка поднимает взгляд, чтобы посмотреть на своё отражение — и вдруг происходит нечто странное. Двойник в зеркале весело подмигивает и тянет к ней руки. Он цепляется за края рамы и вытягивает себя наружу, в реальный мир. Поверхность сильно рябит при его переходе, и когда он все-таки встает рядом с Сашей, оказывается, что девушка в отражении сменила пол и стала парнем. — Ты кто? — опешенно вопрошает Саша. — Я — это ты, — просто и уверенно отвечает человек из зеркала. — В смысле? Что это должно значить? — А ты приглядись, — предлагает он. И Саша смотрит, и зрение у неё двоится. Она одновременно видит и парня напротив, и его глазами — себя. Она хочет кое-что проверить и поднимает руку — свою и парня напротив. Она отступает в сторону и повторяет то же самое движение в чужом теле. В чужом ли? — Дичь какая! — выдыхает Саша. От происходящего ей кружит голову. — Не то слово, — ухмыляется парень. — Ну, я пошел. — Куда?! — Жить своей жизнью. И ты если хочешь, можешь пойти со мной. — Как тебя звать-то хотя бы? — А как хочешь. Но можешь Марком. И жизнь Саши с этого момента делится на две части. В своём теле она по-прежнему упорно прыгает четверные и пятиквадку, убивается об Олимпиаду и кричит, когда ничего не получается. В теле Марка переживать особо не хочется. Мир подстроился под появление в нём нового обитателя. И теперь у парня своя семья и своя жизнь. Как будто он всегда здесь был и существовал. Иногда Саша совершенно забывает о его существовании, а иногда с любопытством заглядывает в его голову, чтобы отвлечься от тяжкого груза Русской ракеты и Королевы квадов. После Олимпиады девушка наконец находит время встретиться с ним лично. Она думает, что никто другой не сможет понять всю тяжесть разочарования, что обрушилась на неё тогда. И не ошибается. Странно это — дружить с собственным отражением. Вроде одновременно это и ты, и всё же другой человек, с другими мыслями, которые так же и твои мысли, но обычно ты так не думаешь. Странно. Зато им на пару удаётся быстренько обмозговать случившееся и залечить разбитое вдребезги сашино сердце. Как говорится, одна голова — хорошо, а две — лучше. Без его помощи Саша ещё долго дулась бы на тренеров, на судей, а главное — на Аню. К кому бы еще прислушалась обозленная Саша, кроме себя и своего внутреннего голоса во плоти? Саша верит, когда он говорит, что Аня не виновата в том, что заняла первое место. Это соревнования. Здесь всегда есть проигравший. Жизнь продолжается, и надо идти дальше. А уж с кем пойдет Саша, решать придется ей самой. Да, решать ей. Но она не хочет делать этого прямо здесь и сейчас. И встречаться с Анютой лицом к лицу пока тоже не может. А потому это делает Марк на Кубке Первого Канала. Ему-то это ничего не стоит. Аня не ждет от него ответов о дружбе, о медали, об обиде и разлуке. Зато так Саша может спокойно, почти не испытывая угрызений совести, подурачиться с Аней, посмеяться вместе. За эти мгновения Саша благодарна появлению Марка в её жизни. Да и проводить время вместе с ним весело. И с Аней наконец удаётся помириться, вот только чем дальше, тем мрачнее она становится, пока однажды не спрашивает: — А что у вас с Кондратюком происходит? — Ничего, мы просто друзья, — улыбается Саша. — Для просто друзей вы слишком много времени проводите вместе. — Нет, серьезно. Тебе не о чем беспокоиться. — И как же объяснить Анютику, что Марк значит для Саши. Это как брат-близнец, но куда роднее. Он же часть её внутренней сути, её отражение. Она никогда не сможет отмахнуться от него. И Саша решает рассказать правду. Она делает это подробно, с самого-самого начала, и к концу её рассказа Аня смотрит на неё с такой жалостью и абсолютным неверием, что становится больно. — Это правда. Как бы странно всё ни звучало, — в конце подводит итог Саша. Теперь только Анюте решать, поверит она или нет. Аня уходит, заплаканная. Блин, может, она решила, что Саша придумала самую дурацкую в мире отговорку? А может, что её давняя подруга совсем сошла с ума? Саша мучается несколько дней, а потом Аня сама к ней подходит и зовет в сторонку поговорить. — Допустим, я верю всему, что ты сказала. Думаю, было крайне непросто открыть мне такой секрет. — Ты даже не представляешь, насколько! — с жаром уверяет её Саша. Аня коротко кивает и продолжает: — Но у меня есть к тебе еще один сложный вопрос. И мне очень важно, как ты на него ответишь. Хорошо? — Да, я понимаю, — Саша уже начинает волноваться. — Как ты ко мне относишься? Кто я для тебя? — Аня очень внимательно смотрит на Сашу. И под её напряженным взглядом становится трудно дышать. — Ты мой друг… (Боже, не то…) — Ты моя лучшая подруга… (Ну, почему такие простые слова даются так тяжело?) — Ты мой самый любимый человек на свете, — на одном дыхании скороговоркой выпаливает Саша. Она так волнуется, что на лбу выступает испарина. Но стоит произнести то, что она так давно боялась сказать, как тяжелые цепи, что раньше сковывали её, исчезают, и следующие слова она говорит уже спокойно и уверенно: — Я люблю тебя. Это был правильный ответ? Щеки Ани тронул невероятно милый румянец. Она улыбается: — Да. А теперь можно тебя поцеловать, Саша? — Конечно, об этом даже спрашивать не нужно! — восклицает Саша и сама тянется к Ане за поцелуем.