Провал, или жизнь Сары Ливингстон

      «На твоём месте я бы не стал доверять твоей маме», — слова Монтгомери звучали в голове, оставляя за собой неприятное послевкусие.       Тьфу! Уже второй человек, или не совсем человек, говорит за сегодня загадками. И что мне с ними делать? Ломать голову? Ну уж нет, так дело не пойдёт!       Я быстрым шагом направилась вслед за ним. Хоть бы он не успел уйти.       Зайдя за кулисы, я поняла, что здесь темнее, чем в атриуме. На стенах красовались постеры со знаменитой четвёркой и пёстрые надписи, гласившие их имена; плюшевые игрушки и аксессуары, аккуратно сложенные в ящиках, которые для меня сейчас не были столь важными. Гораздо важнее — впереди идущая фигура аллигатора.       — Постой! — пискнула я ему вслед, едва поспевая за ним. Услышав мой голос, он резко остановился, из-за чего я чуть не вписалась в него.       — Чего тебе? — как-то раздражённо спросил он, даже не обернувшись в мою сторону. До этого полная твёрдой решимости в своих действиях, услышав его холодный тон, я вмиг растерялась и забыла слова, которые хотела сказать. Глаза уставились на его спину, и я как-то неловко начала теребить ткань кофты в руках. — Ты просто так решила меня остановить, чтобы помолчать? — он нетерпеливо продолжил.       — Нет, я хочу получить ответ на свой вопрос, — тут же ответила я, испугавшись, что он уйдёт. Монти нервно рыкнул.       — Боюсь, я ничем не могу помочь, — кинул он и снова возобновил шаг.       — Нет-нет, не уходи! — я поспешила за ним. Его шаги были широкими и быстрыми, но я не сдавалась. — Пожалуйста, прошу! — он не останавливался. — Монти! — наконец, нагнав его, я коснулась чужого плеча. От неожиданности он замер. — Моя мама в последнее время ведёт себя очень странно. Как только она устроилась на работу, её настроение стало меняться по щелчку пальцев. Она особо ничего не рассказывает, только то, что ей здесь очень нравится и что её недавно повысили. И вот сегодня, в свой выходной, она решила привести нас с братом сюда, чтобы провести время в кругу семьи, но вместо обещанного веселья мы получили её постоянные отлучения по внезапно появившимся неотложным делам. Вроде бы мелочи, но если тебе что-то известно, то я думаю, что мне стоит знать, — я поделилась с аниматроником тем, что меня беспокоило, боясь, что он передумает и снова уйдёт. — Пожалуйста, это очень важно, — я крепче сжала его плечо. Некоторое время поколебавшись, Монтгомери обернулся ко мне. Мне вновь пришлось приподнять голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Его глаза горели ярким светом через очки, словно два маяка на побережье крупного водоёма.       — Монти, прошу, — продолжила я, чувствуя, как мой голос становится хриплым и тихим. Аллигатор в ответ как-то нервно мотнул головой, словно пытался прогнать надоедливую букашку. Видимо, он не привык откровенничать с незнакомцами.       — Блейк раньше работала охранником в ночную смену и следила за порядком. Мы с Чикой, Рокси и Фредди были под пристальным вниманием, а поскольку я являюсь проблемным аниматроником, — под его внешней невозмутимостью я почувствовала, как он едко ухмыльнулся на этих словах, — мне доставалось больше остальных.       — Почему проблемным? — я не смогла скрыть искренний интерес, мои глаза удивлённо расширились.       — Я агрессивен, груб, порой не контролирую себя и порчу имущество. Она часто ругала меня и грозилась тем, что я доиграюсь и меня отправят на свалку. Но ещё больше она любила выводить меня из себя. Она знала, что у меня проблемы с агрессией, и пользовалась этим.       — И как же она выводила тебя?       — Она намеренно испортила мою бас-гитару, и получилось так, что на выступлении я не мог сыграть свою часть и пару струн прилетели мне в лицо. Такого никогда ранее не случалось. Босс был в ярости и несколько дней запрещал мне выступать на сцене, заменив меня Бонни.       — Бонни — это кто? И почему он раньше не выступал?       — Кролик. Выступал, но у него часто обнаруживались неисправности.       — Не знаешь, с чем это связано?       — Многие считают, что со мной, — встретившись с моим вопросительным взглядом, он продолжил. — Они думают, что я, чувствуя конкуренцию, избивал Бонни.       — Это ведь неправда? — поинтересовалась я, в надежде услышать ответ, который не выставит его в неправильном свете.       — Сара! Я же просила подождать меня! Ну и куда ты подевалась? — разъяренный голос мамы не дал возможность аллигатору ответить на мой вопрос. Моё сердцебиение участилось, я обернулась на звук, словно меня было видно сквозь закулисье, затем я вернула взгляд Монтгомери. Меня манила возможность узнать информацию от него, так сказать, заглянуть под завесу тайны, хотелось спросить об Афтоне, и в то же время мне не хотелось заставлять ждать и волноваться родного человека. Эта смесь читалась на моём лице, а сам Монти будто ждал моих действий.       — Меня мама зовёт, — как-то неуверенно и нелепо начала я, обрабатывая полученную информацию в своей голове. Всем своим существом я отказывалась верить в то, что моя мать причастна к таким не очень хорошим делам.       — Я слышу, — невозмутимо ответил он.       — Я надеялась, что у нас будет больше времени поговорить. К сожалению, мне пора идти, — горько вздохнув и развернувшись в сторону выхода, я собралась уходить, но почувствовала крепкую хватку холодной железной руки на своём предплечье. По телу пробежали мурашки, от лёгкого испуга скрутило желудок. Я повернула голову в сторону Монти. Начали вырисовываться разные мысли, например то, как он передумал быть со мной добрым и решил разобрать меня по частям, отчего вмиг стало страшно.       — Прошлой ночью я слышал то, что не должен был... — сказал он и тихо рыкнул, словно противился самому себе. — Как только выйдешь отсюда, советую, не возвращаться.       — Почему? — тихо спросила я.       В следующую секунду раздался звонок телефона. Похоже, что мама меня уже обыскалась.       — Просто вали отсюда и всё! — грубо рявкнул Монти, резко выпустив мою руку.       Я испуганно попятилась и растерянно уставилась на его удаляющуюся фигуру.       «Сам подходишь и потом же прогоняешь. Странный ты, однако», — пронеслось в моей голове прежде, чем я ответила на звонок, а мои ноги последовали совету аниматроника, то есть направились в сторону выхода.       — Да, мам?       — Сара! Где ты? Я тебя ищу по всему атриуму! Слышу мелодию звонка, но не могу понять, откуда.       — Не волнуйся. Я сейчас приду к тебе, — бросила я в ответ, чуть ли не выбегая из темного закулисья. Внутри меня всё сжалось, когда я встретила свирепый взгляд мамы.       — Я же просила ждать меня здесь! — крикнула она, уперев руки в бока. Она делала так каждый раз, когда собиралась читать мне нотации за неподобающее поведение.       — Фактически, я не покидала атриум, — невозмутимо ответила я, но поняла, что подливаю масло в огонь.       — Я тебя не видела. Ты вышла из-за кулис, уж не знаю, выходила ли ты за их пределы, — мама продолжила уже спокойным тоном, но это спокойствие стоило ей больших усилий.       — Когда я тебе звонила сегодня, ты не брала трубку. Сказала, что телефон разрядился, но на звонок Афтона ответила, — всё же меня накрыла волна раздражения из-за её поступка, сделанного ранее, поэтому труднее было сдерживать себя в руках.       — Это другое. Я тебя предупредила о месте и времени встречи и была весьма пунктуальной, — отпарировала мне словно бы заготовленную фразу она.       — Я тоже ждала тебя здесь и никуда не делась, — огрызнулась я, но понимала, что не хочу ссориться. Мама недовольно сжала губы и пробежала по мне взглядом, словно сканируя.       — Что с твоей рукой? — внезапно спросила она.       — В смысле? — недоуменно нахмурив брови, я взглянула на свою часть тела и обнаружила слегка кровоточащие раны от когтей. — Чёрт! А я-то думаю, что ж щиплет так!       — Это кто сделал? — её холодный тон не предвещал ничего хорошего.       — Это уже неважно, — отмахнулась я, прикрывая раненое место. Как странно, что я ничего не почувствовала сразу. Знала бы о ране, всеми способами попыталась бы её скрыть!       — Нет, отвечай. Кто это сделал? — не сдавалась мама.       — Мам, от того, что ты узнаешь виновника моего нового «украшения» на руке, оно тотчас не исчезнет, — я недовольно закатила глаза в надежде, что этот разговор, наконец, прекратится.       — Сара, я, как твоя мать, должна знать, кто посмел тронуть мою дочь! Фредди и Чика не могли этого сделать точно. Рокси? Вряд ли, нужно было бы постараться вывести её из себя. Остаётся только тот, кто с трудом сдерживает свой гнев и у кого особое улучшение — когти. Когти, которые без проблем разрывают цепи на воротах... Этот крокодил точно нарывается сегодня на одни неприятности!       — Мама, я же сказала, это уже неважно! — поняв, что повысила голос, я виновато опустила взгляд в пол и чуть тише продолжила: — Давай просто уйдём отсюда. Я устала, — я потянулась к её руке и попыталась увести за собой к выходу.       — Нет, Сара, тебе нужно обработать рану. Аптечка находится у Уильяма. Нам нужно к нему, — мама осталась стоять на месте.       — Не нужно. Дотерплю до дома. Ничего со мной не случится, — я снова потянула её на себя.       — Сара, прекрати препираться! Я знаю, что для тебя лучше.       — Я не хочу идти к Афтону. Мне он не нравится!       — Как жаль, но я уже пообещала, что мы зайдём к нему.       — Ничего страшного не случится, если ты не придёшь. Можно позвонить ему и объяснить, что тебе пора домой. У тебя сегодня выходной, к тому же. И время уже позднее. Он не вправе тебя задерживать. Всё, что нам нужно, это забрать Грегори и уйти. Кстати, где он? — кажется, я плохая сестра, ведь со всей этой сумбурностью событий только сейчас вспомнила о нём.       — Он у Уильяма, — невозмутимо ответила мама.       — Как ты могла его оставить с ним? — моему возмущению не было предела. — Да я бы лучше его доверила аниматронику, чем этому фиолетовому!       — Чтобы они сделали с ним то же, что и с тобой? — спросила мама, намекая на мою руку. Я бросила на неё раздражённый взгляд. — Он сам так захотел.       — Я не верю в это.       — Верь, не верь, но факт в том, что нам нужно наведаться к тому, кто тебе не по душе. И поверь мне, это явно безосновательно.       — Что именно: визит к нему или то, что я его невзлюбила? — иронично спросила я и почувствовала, что могу получить подзатыльник.       — Второе. Или ты готова пойти домой без своего брата, раз считаешь визит за ним безосновательным? — укоризненно спросила у меня мама.       — Ох, ладно, пойдём уже. У меня ведь всё равно нет выбора. Но только ненадолго, — сдалась я. Как-то не хотелось, чтобы брат оставался один на один с Афтоном.       По дороге в его кабинет я вспоминала то, как начался сегодняшний день, разговор на работе с сотрудницами, ссору с братом, веселье в Фазер-бласте, ягодное мороженое, концерт аниматроников, «бегство» мамы и Грегори вслед за ней, странный диалог с Монти.       Мощная дверь отворилась. Яркий свет после тёмных помещений ослепил глаза. Первым, что приковал моё внимание, был деревянный стол, на котором в педантичном порядке были расставлены предметы. В нос ударил запах мужского парфюма и табака. За столом в расслабленной позе сидел директор пиццаплекса. Я осмотрелась вокруг, но не обнаружила и следа Грегори.       — Не буду затруднён сказать ещё раз: добрый вечер, милые дамы, — с некой приторной вежливостью нарушил тишину Уильям Афтон. Не успела я придумать остроумный ответ, как моя мама тотчас оказалась возле него и что-то прошептала на ухо так, чтобы я не услышала. Что за секреты? Мужчина посмотрел на неё и одобрительно кивнул. Блейк вышла из кабинета, не удостоив меня вниманием. Афтон, заметив мою растерянность, хитро улыбнулся. — Я знаю, что Вы сейчас хотите спросить у меня, поэтому опережу. Присаживайтесь, — он жестом указал на кресло напротив себя.       Я вопросительно уставилась на него, но он ожидал моих действий и словно не был намерен продолжать, пока я не сяду. Когда я выполнила его просьбу, он продолжил:       — Ваш брат в безопасности, он попросился в туалет как раз за пару минут до того, как вы пришли.       «У него что, проблемы с мочевиком?», — хотела было спросить я, но сдержалась. Я вспомнила, как он выбежал из атриума, проговаривая о его внезапной нужде, но это было, от силы — час назад, даже меньше.       — Блейк отправилась за ним следом. Они скоро вернутся, — невозмутимо продолжил он.       — Странно это всё, — удивилась я. Голова от усталости отказывалась нормально соображать, но я пыталась делать усердные попытки переварить информацию и сделать какой-то логический вывод.       — Почему странно? Все мы люди. Естественная нужда даёт о себе знать, — удивлённо и в то же время спокойно ответил директор.       — Господи, да я не об этом! Странно, что я сижу сейчас здесь; что моя мама у Вас на побегушках сегодня целый день.       — Ну почему же целый день? Вы здесь находитесь всего 5 часов. К тому же, можно обращаться ко мне просто Уильям. Я хоть и тоже в некотором роде создатель, но «Господи» — излишнее, — он самодовольно расплылся в улыбке.       Я не оценила его шутку и окинула тяжёлым взглядом, но не нашла, что ответить. Хотелось избавить себя от его присутствия, и я всем своим видом демонстрировала то, что он мне неприятен.       — Блейк работает здесь уже два месяца. Скажите мне, Сара, почему за это время я ни разу не узнал о Вашем существовании? — проницательные глаза сканировали меня, из-за чего стало неловко и захотелось укрыться от его взгляда. Но ему это доставляло удовольствие, будто являлось некой игрой.       — А что, разве при устройстве на работу в анкете не указывается семейное положение, количество детей и их данные, либо же чьи-то данные из родственников? — удивлённо и в то же время иронично спросила я у него, вспоминая типичные бланки, которые нужно было заполнить на собеседованиях, после чего можно было услышать не обнадёживающее «мы вам перезвоним». С этим я сталкивалась неоднократно.       — От Вашей мамы мне не нужна была анкета. Наш предыдущий работник демонстрировал своё неуважение, когда приходил на работу в выпившем состоянии, и мы остро нуждались в новом сотруднике, — спокойно ответил Уильям.       — Разве у Вас не было других желающих? — я продолжила некую провокацию, подозрительно прищурившись.       — Увы, Сара, не все готовы были работать в ночную смену. Наша репутация была запятнана в далёком прошлом, когда... А, впрочем, неважно. Некоторые люди боятся тех, кого я создал, — он на секунду прикрыл глаза, словно ему было больно от давних воспоминаний.       — Однако довольно много людей посещают Ваш пиццаплекс с удовольствием, а те, кто не могут посетить, завидуют им, — подметила я некоторые плюсы. Было любопытно узнать, что за секрет он скрывает, но я не стала ворошить его прошлое, понимая, что он всё равно не станет рассказывать.       — Развлечения — это одно, а работа — другое. Все хотят веселья, радости, хорошего времяпровождения, но никто не хочет работать. Ах да, ещё почему-то многие боятся именно тёмное время суток. Вот и ответ на Ваш вопрос. И всё же как умело Вы ушли от ответа на мой первый вопрос.       — В последнее время я предпочитаю работе нахождение дома, — я проигнорировала его напоминание о вопросе, выделив качество, за которое меня могли бы похвалить разве что начальники.       — Вас недолюбливают в семье? — Афтон же решил снова углубиться в мою психологию, задавая личный вопрос.       — После смерти отца все шишки достаются мне, — совершенно спокойно ответила я, словно сей факт меня уже давно не заботит.       — Примите мои соболезнования. Я знал, что Вы, точнее, ваш младший брат живёт без отца, но не знал причину, — поспешил сказать директор, но на его лице я заметила фальшивую сострадательную эмоцию. Я нисколько не расстроилась, ведь многие люди говорят эту фразу чаще всего из вежливости, а не потому, что это их действительно заботит.       — Что ж, я, кажется, всё понял. Возможно, Блейк после потери надёжной мужской опоры в виде вашего отца начала видеть в Грегори будущего защитника. И поскольку он является единственным мужчиной в вашей семье, теперь ему достаётся вся та любовь, что ваша мама питала к главе семьи. Ей хочется компенсировать всё то, что она не успела сделать для прежнего дорогого человека. В то же время в глубине души она испытывает боль от потери и хочет избавиться от неё. А как обычно люди избавляются от отрицательных эмоций? Правильно. Плачут и кричат. Они могут обижаться без видимой причины, и усердно ищут того, на ком можно выместить свою боль.       — Знаете, я как будто пришла на сеанс к психологу, — с некоторой циничностью ответила я и насмешливо улыбнулась.       — Разве это плохо? Вам не нужно бояться меня, — Уильям отодвинулся от спинки удобного кресла и прильнул к столу.       — А кто сказал, что я боюсь? — удивилась я, но понимала, что вру сама себе. Он действительно какой-то подозрительный и жуткий.       — Ваш взгляд бегает из стороны в сторону, особенно часто Вы смотрите на дверь, каждые несколько секунд Вы теребите свои пальцы, нервно покусываете губы и щёки, часто дышите, нервно качаете ногой, — его взгляд блуждал по моему телу и остановился на моём лице.       — Я просто жду, когда вернутся мои мама с братом. Те особенности, что Вы заметили у меня, можно спокойно приписать к нетерпеливому ожиданию, — отмахнулась я от его глупых выводов, надевая фальшивую бесстрашную маску.       — Вы правы, но вас выдают ваши испуганные глаза.       — Это потому, что я не доверяю незнакомым людям.       — Это правильно. Ведь если быть чрезмерно наивным, другие смогут спокойно этим воспользоваться, — он улыбнулся правым уголком губ, и под этой улыбкой скрывалось что-то хищное. Стало не по себе.       — Почему Вы так и не сказали за свою руку? Только сейчас я вспомнила, что на моём предплечье красовался след от недавней встречи с аниматроником.       — Не стоит беспокоиться. Всё нормально. Я не неженка.       — Это похвально. Я не буду спрашивать, кто сделал это безобразие с Вами, ведь я уже знаю ответ. Монтгомери получит по заслугам. Я придумаю, что можно будет с ним сделать.       — Нет, правда, всё нормально. Не нужно... — поспешно ответила я, испугавшись последствий для аниматроника.       — Этот аллигатор чуть ли не сорвал наше сегодняшнее выступление, потому что вместо песни о весёлых детишках он решил спеть о том, как хочет порочный роман, — раздражительно напомнил директор. (P.S. Я не могла не пошутить, вставив сюда песенку из «Ералаша» 😃https://www.youtube.com/watch?v=7A_W2uVGFqw)       Я еле сдержалась, чтобы не засмеяться от этих слов, и всё же это не ускользнуло от внимания Афтона, но он продолжил:       — Теперь он срывает агрессию не только на своих собратьев, но и на людях.       — Собратьев? Вы имеете в виду Бонни?       — Да, его. Вы знали, что именно Монти его уничтожил?       — Я слышала об этом, но с чего Вы взяли, что это он? Вы своими глазами видели? — я не знала всей информации, но почему-то не верила в то, что он был способен на это, или просто не хотела верить?       — Дорогая Сара, у меня повсюду есть глаза в виде камер наблюдения. Разве у Вас всё ещё есть сомнения после сегодняшнего инцидента с Вашей рукой? Возможно, его придётся отправить на утилизацию, дабы подобное больше не повторялось.       — Не стоит делать поспешных выводов. Дайте ему шанс исправиться, — я продолжила пытаться переубедить его, но, кажется, это было бесполезно.       — Ох, Сара, Вы слишком снисходительны. Это всего лишь робот. Сами исправиться они не могут, их можем исправить только мы. Но иногда проще просто заменить их другими, более... послушными, — его загадочная улыбка и эта заминка вызвали у меня бурю негодования. —Также Монтгомери порой вступает в конфликт с Фредди, потому что ему не нравится тот факт, что именно медведь любимчик у нашей большой фан-базы.       — Если ему что-то не нравится, значит, у него есть разум и он не просто машина. У людей же это мы называем собственным мнением. У него есть мнение, что и его должны любить не меньше.       — Хм, и всё же это мнение или простой эгоизм?       — Разве не только люди способны на такие чувства? Даже если это простой эгоизм. По тому описанию, что я узнала от не... — я осеклась, понимая, что не хочу проболтаться о нашем разговоре с аниматроником, — от мамы, Монти похож на трудного подростка. Возможно, нужно его понять.       — Да, он похож на проблемного подростка, но, увы, в отличие от людей, он не пройдёт эту стадию, а будет вечно находиться в таком состоянии. Им движет агрессия. Он — самый агрессивный аниматроник из всех, что я создал когда-либо.       — Почему же вы это допустили? — теперь я не боялась упрекнуть его, смело заглянув в его глаза, но Афтон даже не разозлился на меня.       — Трудно объяснить, как это произошло, но все мы порой делаем ошибки.       — Все люди оправдываются тем, что они несовершенны, и почему-то им ошибки прощаются. Но если это касается других, на них сразу ставится крест.       — Сара, Вы понимаете, что люди и машины — разные вещи? Машины не живые, и, если они идут против системы и не следуют своему предназначению, нужно не спускать это с рук, иначе человечеству может грозить опасность. Скажите, во время вашей «тёплой», — директор метнул ироничный взгляд на мою руку, — встречи не пытался ли он Вас о чём-то предостеречь, не давал ли какие-то советы?       — Нет, с чего Вы взяли?       — Просто хочу сказать, что не стоит верить его словам.       «Как интересно, то же самое он говорил мне, только о вас, ну и о маме».       — Я же сказала, я не доверяю незнакомцам, — уверенно ответила я, всё ещё не желая выдавать то, чем со мной поделился аллигатор.       Уильям Афтон испытующе смотрел на меня, словно пытался прочесть мысли, но в конце концов одобрительно улыбнулся. Что-то мне подсказывает, что он не поверил моим словам. Хотя чему я удивляюсь, я же не умею врать. Но стараюсь быть убедительной.       — Почему они так долго? Неужели уборная находится настолько далеко и нужно пройти несколько лабиринтов для того, чтобы туда добраться? — я почувствовала, как во мне закипает раздражение от столь длительного ожидания.       — Вы слишком напряжены, Сара, — на этих словах он встал из-за стола и медленно подошёл ко мне, затем зашёл за спину. Теперь я не могла его видеть и только слышала голос. Я нервно сглотнула. Захотелось спрятаться в коконе. — Не нужно контролировать и считать время, так оно начинает тянуться, словно резина. Нужно жить и наслаждаться каждой минутой, пока есть возможность, — как-то зловеще прозвучала эта фраза с его уст, а его руки слегка коснулись моих плеч. — Знаете, я нашёл способ, как можно избавиться от моральной тяжести.       — Что-то мне совсем это не нравится, — я резким движением скинула его руки со своих плеч и поднялась с удобного кресла, желая выйти из кабинета как можно скорее. — Простите, но время уже позднее, и мне пора идти. Я подожду маму с братом снаружи.       — Ох, прошу прощения, мисс Ливингстон. Вы неправильно меня поняли. Я не собирался к Вам приставать, что Вы. И в мыслях такого не было. Я всего лишь хотел продемонстрировать своё новое изобретение, — он направился вглубь своей обители и отодвинул штору. Я увидела белоснежную капсулу с голубыми линиями, которые светились ярким светом. — Подойдите ко мне, не бойтесь. Обещаю, что больше не посмею Вас задерживать.       Я подозрительно прищурилась, но внутренне успокаивала себя. Несмелый шаг, за ним ещё один. И вот, теперь Афтон находится на расстоянии вытянутой руки.       — Это что, машина времени?       — Нет. Я не думаю, что кому-то когда-либо удастся изобрести то, что способно контролировать, что нам не подвластно, — сказал он и нажал на кнопку, которую практически не было заметно снаружи. Дверца капсулы отворилась. Оттуда вышло скопление пара. Я невольно вспомнила типичные сцены в фантастических фильмах и глупо улыбнулась.       — Судя по количеству пара — это похоже на сауну.       — Нет, там совсем не жарко. И не холодно. Не желаете зайти осмотреться?       — Нет, спасибо, мне отсюда всё прекрасно видно.       — Я спрошу ещё раз, — чуть тише повторил он. Он был настолько близко, что его дыхание защекотало ухо, отчего по телу пробежали мурашки, которые я бы назвала не самыми приятными. Следом я почувствовала, как что-то острое кольнуло в спину, — не желаете зайти осмотреться?       Я хотела было развернуться, дабы убедиться в правильности своих мыслей, но он мне не позволил.       — Назад пути нет. Только вперёд, — я услышала, как широко он улыбается.       — Что вы делаете? Зачем? — я начала растерянно спрашивать. Невольно попятилась назад, из-за чего почувствовала, как острие ножа надавливается ещё сильнее.       — Если продолжите задавать глупые вопросы, я могу обойтись лишь одним ножом. Чему же Вы отдадите предпочтение: ножу или капсуле?       Осознавая безысходность своего положения, я зашла внутрь.       — Правильное решение.       Я развернулась к нему лицом и встретилась с его дьявольски непривлекательной улыбкой. Одним изящным движением руки дверца за мной поспешно закрылась. Теперь я видела директора через небольшое окошко.       — Знаете, изначально я думал, что использую Вашего брата для этого изощрённого способа завладения души, но, когда увидел Вас, мои планы стремительно поменялись, — кажется, после того, как он заманил меня в ловушку, у него развязался язык, и он не боялся раскрыть все свои козыри. Уильям победоносно улыбнулся, а у меня всё похолодело в душе от страха за брата.       — Что Вы сделали с Грегори?       — О, ничего. Этот мелкий пакостник сбежал от меня при первой же возможности. Блейк ищет его, но, видимо, он хорошо спрятался. Даже на камерах не видно его движения.       — Зачем вам душа? У вас есть своя.       — Вам не понять, Сара. Сейчас вы медленно уснёте, — после этих слов всё поплыло перед глазами. Улыбка Афтона превратилась в оскал. Его лицо, что смотрело на меня через окошко, превратилось в размытое пятно, а вскоре и вовсе померкло. В ушах противно зазвенело. Грудь неприятно сковало, стало трудно дышать. Воздух, словно стал вязким и жгучим. Силы в один миг иссякли, тело обмякло, и я начала опускаться на пол. Неужели это конец?

***

      — Сара! Сара, очнись! — словно на другом конце вселенной раздался знакомый, родной голос. С трудом разлепив глаза я увидела перед собой её.       — Мама, — еле слышно сорвалось с моих пересохших губ. — Ты всё-таки пришла, — от радости я слабо улыбнулась. Однако в душе было так пусто, что захотелось плакать.       — Я не могла не прийти. Я ведь нужна тебе, — ласковым голосом ответила она и нежно погладила меня по голове.       — А я? Я нужна тебе? — спросила я то, что давно меня мучило.       — Нет времени обсуждать, — теперь уже холодно ответила мама, словно я начала разговор о теме, которую она не хотела обсуждать.       — А где Афтон? Он... Он... Хотел меня убить, — внезапные воспоминания о том, что произошло совсем недавно, вызвали прилив страха за себя и за маму.       — Не говори глупости, — как-то раздражённо ответила она.       — Мама, почему ты не веришь мне? Я же чуть не...умерла, — от обиды и потрясения пелена слёз накрыла мои глаза, лицо мамы некрасиво расплылось.       — Для меня ты умерла, — отчеканила она слова, которые больно кольнули в сердце; слова, которые я всегда боялась услышать, и снились мне разве что в кошмарах. Её взгляд тотчас наполнился такой ненавистью, которой я никогда ранее не видела. Рука, которая только что гладила меня по голове, больно сжала волосы. Я не могла понять резкой перемены её настроения до тех пор, пока не услышала жуткий мужской смех. Подняв глаза, я увидела Уильяма Афтона у мамы за спиной. С одним только его появлением, воздух вмиг стал тяжёлым и наэлектризованным.       — Это всё Вы! — злобно крикнула я. Хотелось встать и дать ему чем-то тяжёлым по голове, но всё, что я могла сделать, это едва пошевелить пальцами. — И Вы ещё что-то говорили за безопасность людей и то, что машины несут опасность человечеству. Чёртов борец за справедливость!       На его лице не дрогнул ни один мускул, и он, проигнорировав мои слова, обратился к маме:       — Блейк, отключите её.       Я почувствовала резкий удар по голове прежде, чем всё погрузилось во тьму. Снова.