В моей власти.

Какая жизнь все же странная штука. Сегодня ты, а завтра тебя. Еще вчера ты упивался собственным превосходством, а сегодня уже сидишь в инвалидной коляске, потому-что твоя нервная система дала сбой и приговорила тебя к пожизненному заключению. Я давлю тихий смешок, почти выдавая себя с головой, от того какая же это все ирония, не правда ли братец? Еще вчера ты тыкал меня в лоб двумя пальцами, почти посылая куда подальше, а сейчас одними глазами просишь меня принести тебе воды. Я понимаю это с полу-слова, медленно поднимаясь с дивана и иду на кухню. Ты почти говоришь мне спасибо, но не говоришь, потому-что не можешь или не хочешь. Мы так и не смогли понять. Редко из твоих уст можно что-то услышать, кроме тяжелых, разве что вздохов. И это. Так бесит! И смешит одновременно. От того, что вдруг стал тебе нужен. Я - твой младший брат, человек которого ты предпочитал не замечать всю свою жизнь, вдруг, в одно мгновение стал тебе не просто нужен, а необходим! Ведь теперь самостоятельно ты вряд ли сможешь что-то сделать без моей помощи и моего плеча. Я почти ухмыляюсь, возвращаюсь в гостиную, попутно проливая несколько капель воды на пол. Смотрю в эти черные, откровенные глаза, что одним блеском просят у меня прощения. Итачи делает несколько глотков из моих рук, хочет отстранится, но я не позволяю, словно приказываю пить дальше. У меня трясутся руки. Я смотрю как играет его кадык при каждом новом глотке холодной воды. Я как ненормальный не могу убрать глаза, впиваясь в тонкую кожу. В белоснежную, мертвую кожу, которую я хочу с него содрать. Пей. Пей. Садистское удовольствие играет на струнках моих последних крупиц души. Я не могу оторваться, признаваясь в последних остатках больного разума, что мечтал об этом. Я хотел что бы так было. Я хотел что бы это произошло! Я мечтал увидеть собственного брата таким. Никчемным и нуждающимся. Конечно, я и не думал, что сука-судьба настолько будет ко мне благосклонна, и мой любимый брат окажется в один момент парализованным. Видеть его боль для меня одно удовольствие, и я вновь убираю грязную улыбку с лица. Убираю пустой стакан и сажусь на пол, опрокинув голову на его холодные колени. Закрываю лицо под густыми, черными волосами и тихо смеюсь. Сегодня все иначе. Все будет по другому. Все будет наконец как хочу я! Я не буду больше тем маленьким братом, которого он никогда не замечал. От которого убегал и почти игнорировал, ссылаясь на важность дел, которые в конце концов и оставили его в таком состоянии. Вечно занятый Итачи и вечно ждущий Саске. Теперь настала твоя очередь ждать, старший брат. Ты больше не сбежишь от меня. Никогда. Ни к кому.... Я вожу кончиками пальцев по черным джинсам, смотрю в глаза, на губы, на подобие нежной улыбки. Он бы погладил меня сейчас по голове, как раньше, но увы, не сможет. Я скалюсь, со всей злостью и ненавистью, что сидит в моем черном сердце. Упиваюсь властью и даже не сожалею его положению, тяну грязные руки к ширинке и улавливаю легкое непонимание в отражении. Он теряется в одну секунду. Брови едва заметно припускаются. И я радуюсь как ребенок, смотря на ответную реакцию в виде небольшого, выпирающего подарка судьбы через домашние штаны. Он глотает воздух, смотрит прямо на меня и не понимает, что происходит. Я хочу рассказать ему маленький секрет, хочу рассказать, что моя вода была "отравлена" пятью таблетками виагры. Но молчу. Щеки брата наливаются румянцем, он тихо хрипит, глубоко дышит и, кажется сопротивляется новому или знакомому чувству? Я не хочу об этом думать. Я не хочу думать, что брат был с кем-то еще. Сбегая от меня, сославшись на важные дела, а сам ходил удовлетворятся с какой-нибудь крашеной потаскухой. Меня вновь накрывает пелена ярости, что царапает мои самые низменные позывы. Я стал хотеть его с неполных тринадцати лет. Я никогда не отрицал этого. Будто это было очевидно с самого моего рождения. Будто бы нормально и привычно. Я цеплялся за него так сильно, что почти терял ход реальности. Я нуждался в нем, двигая рукой по члену быстрее. Я шептал его имя так громко, как сейчас он пытается прошептать мое. Я заставлю тебя страдать и испытывать самые наилучшие чувства одновременно. Ты теперь мой. Почти полностью.... Итачи тихо мычит, смотрит не отрываясь. Наблюдает, как я стягиваю с него красные боксеры, наконец увидев его гордую половину, смутно помня, сколько же я раз пытался подглядеть как выглядит его достоинство. Сколько раз пытался ворваться в ванную, дабы увидеть его обнаженного.. Картинка стояла в воображении каждый раз как я слышал шум воды за стенкой, мучая меня еще сильнее. Я представлял как он стягивает резинку с волос, распуская черные пряди. Как трясет головой, как волосы ложатся на широкие плечи, касаются мускулистой груди. Я вновь забываюсь и гневаюсь от мысли, что брат никогда не представлял меня так, как я! Никогда не закрывался в этой дурацкой ванной, не нюхал мои шампуни, чтобы сохранить запах. Никогда не трогал себя там; не произносил моего имени, сжимая черную грязную от пота футболку в руках. Конечно. Хороший мальчик не смог бы и допустить в своей ясной голове такой мерзости. Итачи был помолвлен в свои двадцать четыре года, на какой-то чертовой дуре, что кинула его спустя сутки, как моего любимого брата парализовало. Вот она - любовь! Я хотел найти ее, высказать все, но не стал. Смеясь где-то глубоко, что рад этому тоже. Что она никогда тебя не заслуживала, в отличие от меня, от человека, что ждал так долго.... Ждал и надеялся. Теперь ты - мой. Теперь никто не смеет забрать тебя у меня! Я твоя сиделка, твоя опора и твоя вечная любовь в одном лице. Ты не сможешь убежать. И не сможешь ничего никому рассказать, даже если захочешь. Я, наконец, тебя дождался... Мои руки с ненавистью сдирают с тебя джинсы по щиколотку. Я наблюдаю исподлобья за реакцией и вижу дикий ужас вперемешку с непониманием одновременно. Будто бы ночной кошмар становится реальностью. Итачи не понимает, что происходит, а я обнажив белоснежные зубы, спускаюсь ниже, довольно ухмыляюсь и беру член у основания обводя языком небольшую головку. Брат закрывает глаза, поджимает губы, глубоко дышит через нос. А я упиваюсь новым чувством, чувством полного удовлетворения. Я плыву от его покорности, хотя, выбора у него не особо много. Мой язык скользит по головке, кружа по уздечке, размазывая слюну. Я наклоняю голову и вбиваю в рот сладкую плоть собственного брата, слыша глубокий вздох сменяемый давящим стоном. Усмехаюсь лишь на секунду. Не прекращаю смотреть и жду, когда же он откроет глаза. - Если ты не будешь на меня смотреть, я остановлюсь! Раздражение в моем голосе усиливается. Я почти срываюсь и хочу самостоятельно, с силой открыть его прекрасные глаза, но не стану. Не хочу всплыть ебанутым садистом в его голове. Лучше я всплыву хорошей шлюхой, что так усердно сосет его член, утопая в черных, слезящихся глазах. Он не хочет этого, но не может сопротивляться и я не могу тоже. Сердце бьется быстрее с каждым новым вздохом. Я вбираю горячую плоть глубже и теряюсь в собственных фантазиях. Запускаю руку себе в волосы, тяну за них наклоняя голову сильнее, касаясь губами паха. Я вбираю в горло, и не чувствую рвотный рефлекс, ибо я слишком натренирован за эти годы резиновыми игрушками. Я поднимаю глаза и вижу скользящий по мне от похоти притупленный взгляд и алые от смущения щеки. Я хочу захихикать видя как мои действия берут над ним контроль, завлекая за собой, призывая подчиниться соблазну. Итачи прерывисто, глубоко дышит с открытым ртом, протяжно застонав когда я высовываю язык и касаюсь начала плотных яиц, одновременно заглатываю большой член со звуком и яркой вибрацией вдоль ствола, сжимая горло. Итачи заикается, пытаясь что-то произнести. Я не могу разобрать. Но почти уверен это что-то между "продолжай" или "остановись". Я принимаю первый вариант, но все же останавливаюсь. Приподнимаюсь, медленно скидываю с себя ненужную одежду. И брата пробивает крупная дрожь, но он не перестает смотреть, обходя каждый сантиметр моего хрупкого тела. Я отгоняю навязчивые мысли о том, что он никогда так страстно не смотрел бы на меня, если бы не таблетки. Сама мысль о том, что Итачи смотрел так на свою голую недо-жену, меня убивает. Трясёт как в самом ненормальном сне. Я не понимаю собственных ощущений. Я радуюсь или же разочарован? Вскидываю голову и отгоняю дикое желание врезать брату по лицу, за то, что я никогда не был для него единственным. Он любит меня, я знаю, но увы, не так как бы мне хотелось. Не так извращенно и мерзко как я. Я двигаюсь ближе, стягивая резинку хвоста, распуская длинные волосы. А он смотрит. Все смотрит. И трясется в ужасе. Я почти чувствую глухой удар вперемешку с надрывными криками, но не ощущаю, ибо он не силах это сделать. Я быстро ухожу в свою комнату и так же моментально возвращаюсь под пристальным наблюдением черных глаз. Сажусь к брату на колени и мурчу от удовольствия, когда его плоть задевает мое бедро. Размазываю смазку по его стоящему члену и глумливо улыбаюсь, оставляя короткий поцелуй на холодных губах. Он спрашивает одними глазами - "Зачем?" или "Почему?". За эти полгода я почти научился читать его по одному взгляду. Словно я слышал как бархатный голос вновь касается меня, проникая внутрь. Я сижу на коленях, обнимаю его и к моим глазам подкатывают слезы, раздирающего меня долгожданного опьянения. Тонкий всхлип разбивает тишину и я понимаю, что он принадлежит не мне. Я поднимаю голову и вижу как слезы водопадом текут с его прекрасных глаз. - Тише... - Шепчу я и всхлипы усиливаются, становятся громче. Он не верит, что это происходит с ним и я не верю тоже. Не верю в то, что еще пару секунду, пару растягивающих меня движений пальцами, и я конец сольюсь с ним в одно целое. Мы будем одним организмом, одним совершенством. Больше никаких рук, секс игрушек, его распечатанных фотографий у меня под матрасом. Больше никаких левых страниц в соц-сетях. Больше никаких слежек. Лишь тяжелые вздохи и мечта, что бьет меня по голове полной реальностью происходящего. - Моргни один раз, если хоть раз представлял меня на своем члене. - Требую я, оглушенный собственной дурманящей похотью. Будто это меня колотит от таблеток. Мне не столь важен ответ, но я все же лелею некую надежду на взаимность. Которой не последовало. Я дарю ему свою последнюю невинную улыбку и насаживаюсь на длинный член родного брата, ударяясь задницей о бедра. Он стонет, вновь проигрывает сам себе, а я в затуманенном рассудке, улыбаюсь как дибил, кусаю губы, не обращая внимания на боль, что кружит голову. Это нормально и скоро пройдет. Я делал это столько раз на его светлый образ, что почти привык и стал зависимым. Но я, признаться, хотел чтобы он самостоятельно меня взял. Одна из моих самых откровенных фантазий эта та, где брат приходит ко мне ночью, обнимает и трахает так, что я не могу ходить на утро. Ха. Прямо как он сейчас. Какая ирония, да братишка? Он вскидывает брови, затуманенным сознанием смотрит мне в глаза и почти шепчет, какой же я дурачок. Мне плевать. Сейчас я главный в положении, а не он. Я качаю тазом, наблюдаю за изменившимся лицом, что тлеет от похоти и жажды насадить меня сильнее и я слушаю его сердце, подчиняюсь. Я двигаю бедрами, сквозь яркие стоны почти слышу отблеск собственного имени. Руки ложатся на белоснежные плечи для большего удобства. Голова запрокидывается назад от удовольствия, каждый раз когда сочный член проходит по простате. Я и не думал, что мне с ним будет так идеально. Будто бы его член создан для меня. И только для меня. Я трогаю себя так, как он трогал меня в моих фантазиях и пошлых снах. Вожу рукой быстрее, ускоряя движения задницей, входя до придела. Меня разрывает на части, несет в дикой горячке. Я виляю задницей и теку от удовольствия, что наполняет меня изнутри. - Саске.... - Шепчет он совсем тихо, так приятно, что мое собственное имя заставляет меня закричать, прижать его к себе сильнее и кончить на худой живот. Моя голова лежит у него на плече, я теряюсь в полу-улыбке, вдыхаю родной запах и не сдерживаю смешка, чувствуя как теплая сперма наполняет мои внутренности. Я смотрю родному брату в блестящие от слез глаза. Брату, что не может поверить в происходящее. Отрицая, что его младший братик на самом деле не тот, кем прикидывался все эти чертовы годы, играя роль нежной невинности в тайне сгорая от извращенной похоти. Итачи хочет мне что-то сказать, но не может. И я говорю за него, обнимая сильнее, прижимаясь и громко рыдая вместе с ним. Осознание накатывает приятной истомой оргазма. Я жмусь крепче и шепчу, что отныне он в полной моей власти...