Вечерняя Надежда.

      Крупные капли дождя били по окнам гаража, словно, набивали какую-то мелодию или же пытались привлечь внимание Бена, которому никак не нравилась подобная погода.       Это всё говорило о той самой осенней депрессии, которую так не хотелось встречать хотя бы этой осенью, ибо откровенно говоря, уже надоело.       Но как бы не стучали капли, привлекающие к себе внимание, Бен старался игнорировать всю эту настырность и поведение в целом. Он даже плотно задёрнул шторы, чтобы только не видеть всей этой хандры второго осеннего месяца, которая очень чувствуется сквозь стекло. Сразу хочется отбросить все дела и заняться самоугнетением. Как бы плохо это не было и не хотелось этого делать, но приходиться: непозволяющая испытывать радость погода в этот момент играла на руку и заставляла задуматься буквально обо всём. Начиная с банальных проблем и заканчивая любой неудачей, за которую караешь себя, пусть это и было лет десять назад… Неважно…       Кутаясь в плед сильнее, учёный то и дело только поводил плечами, да сводил брови. Вроде и не слишком холодно, но согреться даже под тёплым пледом, к сожалению, не получалось. Может быть он делает что-то не так?..       Чуть онемевшие от прохлады пальцы зудили из-за тепла горячей кружки, которую он, тем не менее, выпускать отказывался.       Молочный пар медленно поднимался вверх, кружевными полупрозрачными узорами, оставляя после себя лишь лёгкий и ароматный запах капучино с нотками корицы. Бен в очередной раз чувствовал этот запах и буквально сходил с ума. Ему до безумия нравилось это ощущение. А про вкус и говорить нечего: навалившиеся на плечи бурого проблемы не давали прочувствовать ту самую желанную свободу, отдаваясь лишь приглушённым вкусом корицы. С такими проблемами в одиночку справиться очень трудно. И Бен это знал…       В попытках согреть своё ватное тело, он делал небольшие глотки напитка, который оставался немного горьковатым вкусом на губах и языке, приятно обжигая при этом.       Неприятно режущая глаза полоса света, возникшая совершенно неожиданно и резко из теперь открытой ванной комнаты, ослепила его глаза на, казалось, мучительно долгие несколько секунд, когда кружка, которую он держал в руках успела наполовину стать пустой и перестала выступать в роли грелки.       Следом в гостиную из ванной достаточно резво вышел Хонк-Хонк, одаривая учёного лучистой и светлой улыбкой. Халакойи находу пытался с помощью полотенца высушить наполовину мокрую и взъерошенную шерсть на голове, но она упрямо отказывалась укладываться в аккуратное состояние. В конце концов, он просто смирился и всё также мило улыбаясь, невольно зажмурился, отбрасывая полотенце куда-то в сторону.       Глаза Хэнка заблестели в полутемноте, как только Бенджамин отодвинул край пледа, приглашая паренька к себе в тепло. А ему дважды предлагать и не нужно: Халакойи шустро юркнул под тёплый плед, не желая терять остатки своего тепла после согревающей ванны. Бен, беспомощно сжимая в лапе кружку, пытался переждать пока его маленькое, горячо обожаемое безумие ёрзало на его коленях, вошкалось, пытаясь пристроиться поудобнее, да слепо тыкалось своим носом в столь родную шею, прежде чем замереть и удовлетворённо засопеть, прижимаясь поближе к бурому.       Всё это прошло менее чем за минуту, но и этого срока хватило, чтобы все прошлые обиды и горести ушли куда-то прочь. Хэнк всегда был тем самым, с кем Бен мог чувствовать себя очень хорошо, даже если вокруг были сплошные проблемы.       Халакойи — был словно зелёный свет. Всегда направляющий в правильную сторону. Кажется, теперь даже при большом желании Бен и не вспомнит какие тяжкие думы хмурой тучей затмили его сознание. В конечном счёте, смирившись с тем, что кофе уже остыл, он отставил кружку на небольшой столик, стоящий рядом с диваном.       Им осталось потерпеть эту погоду всего пару дней и тогда Бен снова сможет нормально работать и прийти в норму, чувствуя себя просто прекрасно. Дождливая погода явно плохо влияла на учёного… Однако…       Он носом уткнулся в макушку пёсика, которая пахла свежим фруктовым шампунем и шелковистой влагой, учёный гладил плечи киномана и физически чувствовал милую улыбку на своей шее. Вечерняя надежда протянуть до того момента, когда всё вернётся на круги своя увеличилась и растеклась по всему телу, вместе с передаваемым теплом. Дескать, держи Бен. Для тебя не жалко…