***
Энн Бунчой родилась в начале весны, шумная и здоровая, с кучерявой головой. Очень скоро ее передавали от родственника к другу и от друга к родственнику. Джин и Мэй тоже там были, улыбаясь ребенку, который будет расти вместе с ихним. Марси Ву родилась в конце весны, причём на пару месяцев раньше срока. Врачам что-то там не понравилось, и ее пришлось оставить в больнице. Посещения были ограничены. Бунчои старались быть рядом с друзьями столько, сколько могли, совмещая работу, новорожденного и котенка. Они присылали им еду и оказывали всю возможную поддержку. Несмотря на стресс, несколько недель спустя Марси наконец отпустили домой. Со временем Аран и Он стали все реже и реже видеться с друзьями. Младенец занимал большую часть их времени, и тот факт, что Джин и Мэй тоже занимались своим новорождённым, не давал ни одной из сторон и минутки покоя. В конце концов установился распорядок, и встречи возобновились, но гораздо реже и с двумя новыми лицами.***
Сказать, что Энн и Марси представили друг другу, означало бы, что им нужно было представление, а это было совершенно не так. С того момента, как эти двое стали достаточно взрослыми, чтобы начать осматриваться, они держались друг друга. Когда одни родители были заняты, другие предлагали посидеть с детьми. Всякий раз, когда один из малышей становился начинал бузить со скуки, родители просили привести другого. Они выросли на одних и тех же мультиках и делили друг с другом игрушки. Вместе терроризировали Домино. Если Марси падала и начинала плакать, Энн отказывалась оставлять ее одну, даже когда приходили взрослые. Энн начала говорить раньше Марси и бормотала беспорядочную тарабарщину, которая иногда превращалась в несколько связных слов. Первым словом Марси было ласковое прозвище на китайском языке, которым ее называла мать, а вторым словом было Нэнн, произнесенное в доме Бунчой, когда она пыталась привлечь внимание Энн. Он помнила, как это привлекло ее внимание. Она и Мэй как раз сидели с детьми. Мэй Марси не услышала, а Он услышала, и то, что маленькая Марси, которая обычно была такой молчаливой, научилась произносить свою собственную версию имени Энн, прежде чем большинство других слов, тронуло Он до глубины души.***
Саша Вэйбрайт стала аномалией в формуле Энн и Марси, которую Бунчои не предвидели. В день, когда она появилась в их жизни, Энн и Марси только закончили первую неделю в детском саду, и «Тай-Го» был временно закрыт из-за установки нескольких обновлений. Из-за отсутствия дел Аран решил отвести девочек в парк. Он предложил Джину пойти с ним, так как Он и Мэй собирались вместе, но Джин вежливо отказался, заявив, что ему нужно работать. В парке Аран внимательно следил за девочками. К счастью, вокруг никого не было, поэтому, когда на другой стороне улицы остановился грузовик с мороженым, он решил, что ничего не случится, если оставить их одних на несколько минут, чтобы прихватить пару рожков. Марси, как обычно, попросила мятно-шоколадное мороженое. Энн попросила манговое. На прошлой неделе ее любимым вкусом был шоколад, а на этой неделе — манго. На следующей неделе, наверное, будет клубника. Когда Аран вернулся к девочкам с мороженым, он не ожидал увидеть, что рядом с ними появился какой-то третий ребенок. Он определенно не ожидал увидеть, что у все трое будут покрыты порезами и синяками (что было нормально для Марси, но не для Энн и уж точно не для третьего, неизвестного ребенка). — Энн? Марси? Вы в порядке? — Аран поспешил наклониться рядом с ними, чтобы получше рассмотреть ранки. — Что случилось? — Он взглянул на третью девочку — такую же маленькую, как они, блондинку с гигантским синяком на лбу. — Папа! — воскликнула Энн, взволнованно размахивая руками. — Это было так круто! Тут были большие дети, злые такие, они толкали меня и Марси, и это было больно, но потом пришла Саша, побила их, и они убежали! — Воу, воу, помедленнее, милая. — Аран повернулся к незнакомой девочке. — Ты Саша? Тебя так зовут? Девочка скрестила руки. Аран не знал, что бывают пятилетние дети, которые умеют так делать. — Да, — отвечает она. — Где твои родители? Ты потерялась? Саша фыркает. — Нет. Мама с папой в дурацкий модный ресторан ушли. Мне стало скучно, и я пришла сюда. Эта фраза застает Арана врасплох. — Сама? — Ага. Я знаю дорогу. — Она сказала это вызывающе, как будто побуждая его спросить, насколько хорошо она знает дорогу. Аран уже собирался так и сделать, как вдруг почувствовал, как что-то холодное капает ему на руку. Аран моргает. Он настолько отвлекся, что забыл о рожках, которые держал в руках. Встав, он протягивает Энн мороженое, которому та очень радуется, и Марси ее, за что та тихо благодарит его. Аран вытирает руки о джинсы и смотрит на Сашу, которая намеренно избегает его взгляда. — Ну, что ж... Саша, верно? Хочешь мороженого? Она смотрит на него, явно удивленная. — А можно? — …Конечно? Напряженная странная девочка наконец улыбается ему. — Да! Поэтому Аран возвращается к грузовику, на этот раз оглядываясь каждые несколько секунд. Трио девочек стоит в кругу и хихикает — даже Марси, на которую Джин жаловался, что она якобы отстраняется и избегает разговоров. После того, как Аран возвращается и дает Саше мороженое (ванильное в стаканчике), он садится на скамейку и звонит Он, потому что сам не очень-то представляет, что делать. Он же не может уйти, не убедившись, что Саша Вэйбрайт нашла своих родителей. Он отвечает, и Аран рассказывает ей, что произошло. Он по голосу слышит, что она одновременно в недоумении и обеспокоена, и она говорит, что сейчас придёт — Мэй уже ушла домой. Аран ждет, и Он, как и обещала, приходит. В парке по-прежнему никого, кроме них, и двое родителей сидят рядышком на скамейке, наблюдая за бегающими туда-сюда девочками. Он заправляет прядь волос за ухо. — Что ж, по крайней мере, они ладят. Аран фыркает. — Ты и не представляешь. Они болтают без умолку — прямо как когда Энн и Марси чем-то взволнованы, плюс один. Они оба улыбаются. Они были рады, что их дочь и ее лучшая подруга наслаждаются новой компанией, но тот факт, что «новая компания» была одинокой маленькой девочкой, беспокоил их все больше и больше с каждой секундой. Как раз в тот момент, когда они собирались позвонить в полицию и сообщить о потерявшемся ребенке, у входа в парк остановилась элегантная современная машина. Саша явно её узнала, потому что она остановилась как вкопанная, и на ее лице отразилось разочарование. Она повернулась к Энн и Марси, видимо, что-то им объяснила, и бросилась к машине. Аран встал, наполовину ожидая, что её сейчас похитят. Но Саша просто постучала в окно машины, которое съехало вниз и открыло женщину с такими же светлыми волосами, как и у девочки. Саша встала на цыпочки и несколько минут разговаривала с женщиной. Затем женщина обернулась и принялась что-то искать в машине. Аран и Он не видели, что, но им долго гадать не пришлось; женщина что-то передала Саше, и та побежала обратно к ним. Когда она подошла поближе, Аран увидел, что она держит листок бумаги. — Вот! — выдохнула она, слегка запыхавшись. — Это номера моих родителей! Можете им позвонить, и я снова увижусь с Энн и Марси. Аран взял бумажку. Действительно, на ней аккуратным курсивом были написаны два номера. Угол страницы был подписан одним словом — «Вэйбрайты». Аран и Он переглянулись, прежде чем Он улыбнулась девочке. — Конечно, милая. Мы обязательно позвоним, как только сможем. Саша напоследок улыбнулась, затем подошла к Энн и Марси, обняла их, и, наконец, направилась к машине родителей и села в нее. И не переставала махать, пока машина не скрылась из виду. Он в последний раз посмотрела на бумажку, затем сложила ее и сунула в сумочку. Она встала рядом с Араном, помахала девочкам, и сказала: — Что ж, так тоже можно заводить новые знакомства. Как думаешь, им нравится тайская еда? Аран почему-то рассмеялся, что рассмешило и ее. Энн и Марси, опьяненные событиями дня, тоже рассмеялись, когда подошли к ним, хотя понятия не имели, почему.***
Бунчои не знали, что сделало именно их дом главным местом сборищ дочери и ее друзей. Они, конечно, понимали, почему чаще Марси приходила к ним, — ее родители предпочитали тишину и имели строгий список правил, которым все должны были следовать. Энн тоже приходила к ней много раз, но для всех было очевидно, где им веселее. А в доме Вэйбрайтов вообще не было подобных проблем. Это был даже не дом, а большой тщательно продуманный особняк с кучей комнат. Он и Арана приглашали туда несколько раз в гости, и оба изо всех сил старались не заблудиться, пытаясь найти ванную. Кроме того, оба Вэйбрайта обычно проводили большую часть дня на улице — либо по делам, либо просто так, — так что девочек никто не беспокоил. Впрочем, это не имело особого значения, потому что Бунчои не возражали. Они даже это полюбили. Он нравилось, что Марси и Саша хвалят ее еду каждый раз, когда она готовила девочкам обед. Ей нравилось, что Марси чувствовала себя настолько комфортно в их доме и настолько часто у них ночевала, что Он предложила Марси всегда иметь при себе запасной комплект одежды и зубную щетку. Ей нравилось чувствовать, что у нее не одна дочь — иногда она находила забытые на лестнице куртки, иногда находила трех девочек лежащими друг на друге, спящих на диване посреди очередного марафона фильмов ужасов. Одним из ее любимых воспоминаний было то, как они с Араном вернулись домой после долгого изнурительного дня в ресторане и обнаружили девочек на кухне. Они пытались что-то испечь по рецепту одной из многочисленных поваренных книг Он. На кухне царил полный бардак: тесто было там, где его быть не должно, в раковине валялась дюжина тарелок, а Домино стояла на столе и удовлетворенно мурлыкала, пока Марси кормила ее кошачьими угощениями. Такие зрелища обычно приводили Он в ярость, и она уже собиралась выразить свое недовольство несколькими отборными тайскими словами, как вдруг Саша победно завопила и вытащила противень из духовки. Он так и не поняла, что они пытались приготовить, потому что, что бы это ни было, оно сгорело до неузнаваемости. Но у Саши был такой гордый вид, а у Энн такой перепуганный, а у Марси такой невозмутимый, что она просто не могла на них злиться. Вместо этого она решила помочь им — после того, как они впятером убрали беспорядок. Он и не подозревала, как будет весело печь всем вместе, но она обожала, когда Энн помогала и на кухне, и в ресторане, а с Марси и Сашей было просто восхитительно. Тот вечер она никогда не забудет. Аран тоже чрезвычайно привязался к девочкам. Именно он предложил записать всех троих в одну школу. Именно он обычно забирал их оттуда, и возил туда, где девчонки решили провести день. За несколько лет он узнал, какую музыку каждая любит слушать во время автомобильных поездок. Однажды он пошел проверить девочек и обнаружил, что они играют в какую-то замысловатую настольную игру. Любопытство взяло верх, и он спросил, что за игра. Глаза Марси загорелись, как всегда, когда кто-то задавал ей вопрос, и она потратила более получаса, рассказывая ему все о «Существах и пещерах». В итоге он присоединился к ним на несколько раундов и получил море удовольствия, несмотря на то, что почти ни разу не выиграл. В морозилке Бунчойев всегда полно мороженого. Любимым вкусом Марси остается мятно-шоколадный. Сашин меняется от ванили до смеси ванили и клубники. А вкус Энн меняться никогда не перестает.***
В первый год обучения девочек в средней школе Он нанесли неожиданный визит. В тот день она проснулась с чудовищной мигренью. Аран настоял, чтобы она осталась дома, что он позаботится о ресторане, а она слишком устала, чтобы спорить с ним. Энн поцеловала и обняла ее, прежде чем уйти в школу, и попросила поскорее поправляться. Он провела все утро в постели. Вскоре после двенадцати она решила заползти на кухню и приготовить себе чашку теплого чая с молоком. К тому времени ее мигрень ослабла, и она решила приготовить себе простой завтрак, чего она не могла делать без спешки уже давно. Через пару часов, когда она сидела и читала, Он услышала стук в дверь. Ожидая Энн, она встает и идёт открывать. Но это оказывается не Энн. А Марси с рюкзаком на плече. Он собирается улыбнуться в знак приветствия, но замечает, как Марси стоит, — засунув руки в карманы и опустив плечи. Вместо этого она озабоченно хмурится и говорит: — Привет, Марси. Все хорошо? Марси отталкивает ногой камешек у порога и отвечает: — Здравствуйте, мисс Бунчой. А Энн дома? Он качает головой. — Боюсь, что нет — она написала, что ушла с Сашей в аркаду. Марси удивленно моргает. — О, тогда… эм, простите, что побеспокоила. Я пойду. — Марси, что же ты, — мягко говорит Он, протягивая руку и кладя руку на плечо Марси. — Ты же знаешь, что можешь подождать внутри. Заходи, я тебе обед приготовлю. Марси колеблется на долю секунды, но не стряхивает руку Он и позволяет себя увести. Она, как всегда, бросает рюкзак у двери, сбрасывает обувь и следует за Он на кухню. Марси взбирается на один из высоких стульев у кухонной стойки. Она постукивает пальцами по граниту и спрашивает: — Миссис Бунчой, а почему вы не в ресторане? — Понимаешь, — отвечает Он, беря нужные ей вещи и оглядываясь на Марси, — я проснулась с ужасной мигренью, и Аран сказал, что он ни за что не отпустит меня на работу в таком состоянии … — тут Он замечает, как Марси напрягается, и быстро добавляет, — но теперь я чувствую себя гораздо лучше, и рада, что нахожусь в твоей компании. Марси улыбается ей маленькой, слегка натянутой улыбкой, которая быстро становится искренней, когда она слышит знакомое мяуканье и смотрит вниз, на Домино. — Домино! — радостно восклицает она, поднимая кошку и ставя ее на прилавок. Он обычно непреклонна в отношении отсутствия Домино на прилавке, но у Марси это вошло в привычку, и Он не решалась ругать её за это. Вот только это значит, что теперь Домино узнала, что присутствие Марси означает, что ей можно нарушать правила. Он кладет бутерброд Марси на тарелку, пододвигает ее к ней, затем берет чашку и наполняет ее свежим лимонадом, прежде чем передать ей и его. Марси бормочет «спасибо», берет бутерброд и вдыхает половину его в два укуса. Она всех любила кормить, но старалась изо всех сил ради Марси из-за того, что сказала Энн, когда они были моложе: что Марси, если ей никто не скажет, забудет поесть. Это был небрежный комментарий, ничего серьезного, но Он, тем не менее, решила запомнить его. Она садится напротив Марси, которая столь же ей знакома, как и собственная дочь. — Как дела в школе, Марси? — спрашивает Он, заводя беседу. Прежде чем ответить, Марси допивает лимонад. — Нормально. Все по-старому. Разве что новый учитель английского появился. Он немного вредный. — Я помню, Энн рассказывала. Надеюсь, он не доставляет вам неприятностей. Марси пожимает плечами, отрывает от бутерброда ломтик ветчины и отдаёт его Домино, которая только этого и ждала. — Как родители? Все хорошо? Он замечает, как Марси напрягается при вопросе. — Да, все хорошо. Он знает, что Марси лжет. Не только потому, что она отлично различает признаки, но и потому, что сама Мэй Ин сказала ей, что в семье Ву дела обстоят не лучшим образом. Джин почти всё время тратит на работу, и всякий раз, когда он возвращается домой, он и Марси конфликтуют по тому или иному вопросу. Мэй сказала, что Марси обычно соглашалась на все, что он хотел, но в последнее время начала сопротивляться. И Он Марси в этом не винит. У обоих ее родителей слишком завышенные ожидания – иногда казалось, что они совсем забыли, что Марси лишь ребенок. Но Он видит, что Марси не хочет об этом говорить, что она пришла сюда, чтобы убраться от их давления, поэтому она меняет тему и спрашивает Марси о ее недавней страсти — архитектуре. Это помогает. Марси оживляется и тут же принимается объяснять. Он вникает в каждое слово, расспрашивает о вещах, которых не понимает, и к тому времени, когда Энн возвращается домой, в походке Марси снова появилась пружинистость. Однако бутерброд остается нетронутым.***
Позже той ночью Он и Аран сидели в постели и читали. Аран был полностью поглощен своим романом, но Он не могла сосредоточиться на своем, слишком много других мыслей было у нее на уме. Сдавшись, она закрывает книгу и подходит ближе к Арану. — Милый? — спрашивает она. — М-м-м? — Тебе когда-нибудь кажется… что у нас больше одной дочери? Как будто Марси и Саша — члены нашей семьи? Аран смеётся. — Только каждый раз, когда они здесь. В разговоре наступает затишье, затем Он спрашивает: — Ты знал, что Вэйбрайты разводятся? Это привлекает внимание Арана. Он со вздохом закрывает книгу. — Знал. Вильям мне на прошлой неделе сказал, — признается он. — Думаешь, Саша знает? Аран смотрит на нее немного грустно. — Сомневаюсь, что нет. Он качает головой. — Я люблю наших друзей, но порой мне кажется, что они не знают, что делать со своими дочерьми. — Так иногда бывает, дорогая. — Аран умолкает на мгновение, а затем спрашивает: — А почему ты спрашиваешь? Что-то случилось? И Он рассказывает ему о Марси, о том, какой несчастной она казалась, и о проблемах, происходящих в ее доме. Аран слушает ее, нахмурив брови, с заметным беспокойством на лице. Когда она заканчивает, он берет ее за руку и выдыхает. — Тут уж ничего не поделаешь, — говорит он, и она знает его достаточно хорошо, чтобы услышать в его голосе сожаление. — Но знаешь, что мы можем сделать? Продолжать быть рядом с ними. Всеми. Он нежно улыбается. — База Бунчой, она для всех. Аран наклоняется вперед и целует ее в лоб. — Для всех.***
Сначала они были в бешенстве. Этим утром Он двадцать раз напомнила Энн, чтобы та была дома в шесть. Они закрыли ресторан на день и пригласили нескольких родственников. Не то чтобы они устраивали Энн какую-то грандиозную, изысканную вечеринку, но для них это все равно было важно. Он продолжала проверять телефон. Уже шесть тридцать, а последнее сообщение Энн прислала ей (большой палец вверх) в шесть. Более расстроенная, чем напуганная, она набирает номер Энн. Никто не отвечает. Он сердито бормочет по-тайски, и Аран обеспокоенно смотрит на нее. Он пробирается сквозь толпу людей, останавливается рядом с ней и кладет руку ей на поясницу. — Не отвечает? — спрашивает он, стараясь, чтобы его тон звучал непринужденно. — Не отвечает. — Может, позвонишь Саше? Или Марси? Если наш ребенок потерялся, то уж точно с ними. Слегка толкнув его, Он говорит: — Да не потерялись они. Они всегда так. Эти дети меня до инфаркта доведут. Аран улыбается. — Да брось. Позвони им. Он решает уступить. Она звонит Саше, слушает гудки телефона, а потом... «Абонент недоступен. Пожалуйста, повторите попытку позже». Он смотрит в замешательстве на телефон. Насторожившись, она звонит Марси. Опять долгие гудки. Еще один непринятый звонок. Внезапно гнев Он превращается во что-то гораздо более холодное. Аран, всегда так хорошо разбирающийся в ней Аран, тут же улавливает ее резкую смену настроения. — Он? Дорогая? Все хорошо? Она поворачивается к нему. — Позвони Энн. — Ч-что не так? Марси и Саша тоже не отвечают? Он качает головой, не находя слов. Она даже не знает, откуда берется весь этот ужас. — Аран, позвони Энн. Пожалуйста. Он больше не задает вопросов и делает то, что просят. Они оба ждут – Он нервно, Аран внимательно. Через несколько секунд Аран кладет трубку. — Говорит... что номер недоступен? Бунчои смотрят друг на друга и до них доходит осознание того, что могло произойти. — Звони Вильяму. Я позвоню Мэй. Может быть, они у кого-то дома, — шепчет Он, пытаясь сохранять спокойствие. Аран кивает и снова берется за телефон. Никто из них не знает, насколько знакомым станет глухой звук недоступного номера в ближайшие месяцы.***
Они ждут. И ждут. И ждут. Первый день был одним из худших. Все было как в тумане: одну минуту они ждали на кухне возвращения Энн, а в следующую уже одевались и шли искать ее и ее друзей. Мэй договорилась встретиться с ними — Джин, как обычно, был слишком занят. Он предположил, что с девочками все в порядке, просто забрели, куда не нужно. Вильям тоже особо не беспокоился и просто сказал, что Саша стала чаще возвращаться домой поздно. Их небрежность, мягко говоря, действовала Он на нервы. Однако это продолжалось недолго. Прошло больше времени, ночь стала темнее, а от девочек по-прежнему было ни слуху ни духу, и все три группы родителей поняли, насколько все серьезно. Они вместе пошли в полицейский участок, чтобы сообщить о пропаже дочерей. В то время ужас ситуации еще не осознался. Все думали, что этот кошмар закончится до рассвета. Позже они, конечно же, узнали, что некоторые кошмары продолжаются. Некоторые кошмары никогда не заканчиваются.***
Когда-то в доме Бунчоев кипела жизнь. В доме, в котором, можно сказать, выросли не один, не два, а трое лучших друзей. Это делало его пустоту еще более болезненной. Домино мяукает, выискивая в пустых коридорах детей, которые тайком её угощали. Комната Энн остается нетронутой, её дверь закрыта. Ни Он, ни Аран не могут туда войти. Торт на день рождения неделями стоит несъеденным, пока его не выбрасывают. Все застыло на месте. Все в трауре.***
Через несколько месяцев после необъяснимого исчезновения трех девочек (которое породило кучу газетных заголовков и полемики) Аран возвращается домой. На руках у него кровь. Он требуется мгновение, чтобы сосредоточиться и осознать. Тогда она подходит к нему с сердцем, готовым к худшему. — Аран? Что случилось? Он смотрит на нее сверху вниз. Его глаза полны ошеломления. Полны шока. Они оба в шоке, и уже давно. — Я сегодня встретился с Джином, — говорит он тихо, напряженно. — Знаешь, что они с Мэй делают? Они переезжают, Он. Он все-таки принял это дурацкое предложение о работе… — его голос срывается, он замолкает и делает несколько глубоких вдохов, прежде чем продолжить. — Я… я так разозлился. Я сказал ему, что он отказывается от… них, и… и мы начали спорить… Аран разминает костяшки пальцев. — Я даже не помню, что он такого сказал, что я ударил его. Он берет его за руку – нежно. Кожа на костяшках пальцев потрескалась. Постепенно его рука начинает дрожать. Она обнимает его за плечи и чувствует его слезы на своей шее — теплые и отчаянные. — Я не готов отказаться от наших девочек, — говорит он сквозь рыдания. Он держит его крепче, ближе. — Мы не откажемся, — шепчет она. — Ни за что. Потому что, несмотря на то, что все надежды и поиски, просьбы и ожидания казались бесплодными и бессмысленными, несмотря на то, что все это причиняло боль каждый час, минуту и секунду, они не сдадутся. Они будут держаться. Потому что они будут ждать и Энн, и Марси, и Сашу — пока не наступит конец света. Потому что они были их девочками. А их девочки были смелыми, умными, и сильными. И пока они есть друг у друга, пока они вместе, Он знала, что все будет хорошо.