***
Полёт как и во все предыдущие разы прошёл нормально. Тело как обычно ждало в том мире, а то, что осталось от Розы после столкновения с бетонной плитой стройплощадки, смело переступило грань соприкосновения измерений, приняв привычную форму. Этот свет (который люди почему-то называли тем) кардинально ничем не отличался от того, разве что не был так густо населён и захламлён всяческим барахлом, без которого невозможно представить нормальную человеческую жизнь. Скудная обстановка была Розе не по вкусу, но пустоту мира иного сполна компенсировали его обитатели — его хорошие кореша. —Дядя Хо-о-оза-а-а! Не успел он подняться с пола, как бок в прямом смысле боднула чёрная кучерявая голова с красными рожками, а туловище обвили цепкие детские руки. —Сатаныч, блин, ёмаё, ты мне ток бочину не распори! — ни капли не сердясь воскликнул Роза, потрепав повисшего на нём мальчишку по волосам. Каждое занятие по гитаре младший сынок Сатаны ждал, как второе пришествие. Учился он усердно, и Роза с почти отеческой гордостью наблюдал, как подопечный делает успехи, и как горят глаза увлечённого ребёнка, когда после долгих упорных тренировок ему наконец-то удавалось исполнить любимую мелодию. С тех пор как в обмен на воскрешение Роза нанялся учителем музыки для сатанского чиграша, ад его не отпускал. Репертуар Багрового Фантомаса, как оказалось, знала наизусть вся преисподняя, а потому Сатана бы себя ни за что не простил, упустив самого лучшего препода для любимого ребёнка. Так Роза и стал вхож в семейный, десятый, круг адских отродий на деле оказавшихся очень приятными, близкими ему по духу людьми. То есть, нелюдями. —Ну здарова, чертила! — поприветствовал сатанёнка Роза, когда тот отлип от него. —Здахова! Пока они стукались кулаками, исполняя традиционного "краба", к ним приближался сам хозяин той части загробного мира, куда попадали разной степени величия грешники. Сатана неспешно брёл Розе навстречу, подняв руку в приветственном жесте. —Здарова, Роза, блин! Чё как долетел, нормально? —Да всё пучком, ю ноу, ты как? — отвечал Роза, пожимая его ладонь. —Ну кайф ваще. Да я ничё, а чё со мной будет-то? Ток дел чёт навалилось по самое, блин, нахрен, того. Подгон, вон, блин, лютый от Сани подскочил — котлы ваще кайфовые на седьмой круг эт самое, вот, иду смотреть, чтоб поставили там всё нормально, а то накосячат, блин, как обычно, кароч. Ваще не упало, блин, уходить, но надо, потом за жизнь потрещим, лады? —Базара ноль! —Зашибись. Тогда ты за старшего. Надеюсь он тя несильно утомит. Амдузий! Розу чтоб слушался, приду — проверю, блин! —Хохошо, пап! —Ну с кайфом вам поиграть тогда! Всё, я пошёл. —Пока, пап! —До встречи, нахрен! Хозяин ада отправился по делам, а Амдусиас Сатанович увлёк Розу за собой в отведённый ему уголок, чем-то смутно напоминавший детскую комнату. Уголком в прямом смысле слова эти квадратные метры назвать было нельзя; в преисподней вообще не было ни стен, ни углов, но пространство всё равно каким-то мистическим образом делилось на части. —Ну чё, с разминочки начнём как обычно? —Я уже сделал упхажнения до того, как ты пхишёл, дядя Хоза. —Хах! Молодец, блин, малой. Ток я-то руки ещё не разогрел. Роза присел на стул, перехватил гитару поудобнее и быстро стал наигрывать простенькую мелодию для разминки, пока Амдусиас доставал тетрадки с табулатурами, метроном и другие нужные вещи. —Дядя Хоза, ты умеешь игхать в темпе двести удахов в минуту? —Двести? Пф!.. Легкотня! Я песни в таком темпе пишу! Шершняга ещё, правда, не подстроится никак, приходится замедляться из-за этого киселя, ю ноу. —Кхуто, блин, ваще кайф! А меня научишь? —Гавно вопрос! —Уха-а-а-а!.. А можешь попхосить дядю Шехшня позаниматься со мной бахабанами? Пожалуйста!.. —Да попрошу, чё, мне ваще не сложно. Ток он может не согласиться, ю ноу? Он такой товарищ… Ну… с особенностями. —Уха, я научусь игхать на всём и буду в аду самый кхутой!!! —Хех, да ты уже крутой, блин! Такие вещи умеешь исполнять, ю ноу! Лабаешь как чёрт самый лютый. И получается всё лучше и лучше, нахрен! Я в твоём возрасте, блин, в носу ковырялся, а ты уже офигеть какие вещи творишь. А те скок лет-то кстати, малец? — спохватился Роза. —Восемьсот сохок четыхе. —О-о-о… — Роза смутился, но ненадолго, —Но всё равно красава! Я ни одного чувака не знаю, чтоб в таком возрасте так офигенно играть на гитаре, нахрен. Глаза-угольки зажглись искорками восторга. У воодушевлённого похвалой Амдусиаса, Роза это давно заметил, качество игры возрастало кратно. Он и без восторженных дифирамб его способностям проявлял недюжий интерес к музыке, а мотивирующие слова только подпитывали его страсть к искусству. За какие-то считанные месяцы сатанёнок сумел освоить множество сложных произведений, которые иные музыканты разучивали годами. Розе казалось, что ему под силу абсолютно всё. С его, Розиной, помощью — тем более. —Дядя Хоза, а я полностью хазобхал ту песню, котохую ты мне в пхошлый хаз задал! —Да? Отлично, ю ноу! Ну чё, исполняй.***
Сегодняшний день по праву стал самым кошмарным днём в жизни Зины. Дальше, наверное, должно быть только лучше, потому что быть хуже уже просто не могло. Хотя… что её ждёт в будущем? Оставшееся в её распоряжении число дней она проведёт в одиночестве. И причину этого одиночества ей никогда не вытравить из памяти. Говорят, что если как следует отплакаться и переспать ночь со своим горем, должно отпустить. День же, словно назло, тянулся бесконечно долго. В какой-то момент начало казаться, что похоронная рутина, в которую Зину затянуло против воли, будет длиться вечно, и ночь никогда не наступит. Слёзы то накатывали, то отступали, но тело без остановки колотило в трясучей истерике. Сначала была труповозка и санитары, убравшие покойника в чёрный чехол. При виде спрятанного в мешок трупа Зину накрыло новой волной ужаса. У кого-то из сотрудников больницы нашлось успокоительное, видимо, именно для таких случаев, но как она его принимала, Зина не помнила. Помнила только, что после него перестало трясти, но слёзы продолжали листья также бурно. Потом был кабинет в отделении милиции и допрос полковника, для вида нацепившего маску сочувствия. В последнее время замечали за сожителем что-то подозрительное? Нет. Может, его кто-то на это надоумил, не знаете? Нет. Он не посвящал вас в свои планы? Нет. Суицидальные наклонности у молодого человека когда-то проявлялись? Нет! Нет, нет, нет, нет, нет!.. Бестолковые формальности изводили не хуже воспоминаний о произошедшем несколько часов назад. Работу нерасторопного ленивого полковника удалось ускорить лишь от души психанув. При виде забившейся в истерике девушки милиционер живо пришлёпнул печатью какую-то бумажку и отпустил её домой. А дома было не лучше… Когда Зина добралась до квартиры, уже наступил вечер. Всё кругом, нещадно царапая душу, напоминало о Розе: в ванной он только этим утром стоял перед зеркалом и выбривал щёки, в кухне сидел за столом и пил чай из любимой чашки, в спальне рылся в шкафу и никак не мог найти любимую футболку, хотя она висела прямо на виду… А теперь каждая комната в доме встречала Зину пустотой. Их уютная квартира, хранившая память о бывшем хозяине, в одночасье стала таким пугающим местом, что Зина всерьёз задумалась над тем, чтобы уйти отсюда. Но как бы она не хотела покинуть дом, усталость взяла верх. На ватных ногах Зина добрела до гостиной и тяжело опустилась на диван. На нём Роза обычно сидел с гитарой, сочинял музыку… Новая волна рыданий снова подступила к груди. Даже в собственной квартире никуда не деться от рвущей душу на части тоски! Куда ни кинь взгляд, на всём лежит тень Розиного присутствия. Вернее, уже отсутствия… Ей, на самом деле, предстоит ещё много забот. Для начала надо хотя бы позвонить Яшке Шершанскому, а он уж оповестит всех остальных знакомых. Она сама с этим точно не справится. Потом подготовка к похоронам… Нужно отпроситься с работы, нужно дойти до бюро ритуальных услуг, нужно организовать поминки… Нужно сделать кучу всего, а способна она была только на то, чтобы встать с дивана и доковылять до шкафа. У неё даже нет чёрной одежды, в которой полагается ходить членам семьи покойника, все тёмные вещи в гардеробе — Розины. Зина вытянула наугад какую-то футболку и надела прямо поверх платья. Притянула воротник к лицу и вдохнула любимый запах. Ткань в считанные мгновения пропиталась солёной влагой. Кто бы мог подумать, что её глаза способны наплакать целое море слёз… Крупицы оставшихся сил были потрачены на три шага до постели. Зина почти без чувств упала на Розину правую половину кровати и прикрыла вспухшие веки. Бельё, конечно же, тоже пахнет им. Зина покрепче стиснула подушку, уткнулась в неё лицом и застыла. Теперь ей были доступны лишь такие прикосновения к дорогому сердцу человеку. "Жди меня, блин, и я вернусь, нахрен!.." — последнее, что он сказал ей перед уходом. Утром это звучало как обычное прощание. Сейчас это воспринималось как издевательская шутка.***
Всё в гостях в потустороннем мире было хорошо — хозяева приветливые, тихо, спокойно, соседи не грозятся вызвать ментов из-за шумной репетиции. Только счёт времени потерян, и Зиночки рядом нет. Забрать бы её сюда с собой, во жизнь бы была! Целиком отыграв занятие и дождавшись возвращения Сатаны с седьмого круга, Роза засобирался обратно. Но отказываться от предложения прогуляться по аду, посмотреть, как в новых котлах растворяют грешников и просто почесать языком за то за сё было невежливо. Роза понятия не имел, сколько часов прошло с тех пор, как он временно ушёл из жизни, но прикинул, что в этот раз в аду он задержался дольше обычного. Для жителей преисподней само понятие времени было незначительным пустяком. Ему же хотелось поскорее попасть домой. Наконец намекнув Сатане на то, что в их мире он всего лишь пусть и желанный, но гость, и что его ждут дома, Роза распрощался с хозяином ада и его младшим отпрыском и приготовился по щелчку проделать то, что люди называли "последний путь". Но в обратном направлении. Очнулся он в абсолютно незнакомом месте, почему-то накрытый белой тканью. Поднимаясь, чуть было не свалился с койки, на которой, как оказалось, лежал. Почему он не на привычной стройплощадке, а в мрачном ледяном помещении, уставленном такими же закрытыми белыми простынями койками, Роза не понял, но задумываться над этим не стал. Быстро встряхнувшись, он направился к выходу из отделанной кафелем комнаты, пока от лютого холода не застыли мозги. Оказывается, на Земле уже наступили сумерки. Зина, должно быть, совсем без него соскучилась. Надо будет сделать ей какой-нибудь приятный сюрприз… Губы невольно растянулись в дурацкую улыбку, стоило Розе представить ситуацию, как он преподносит ей подарок. Она будет угадывать повод, конечно же, засмущается, когда он протянет ей презент, спрячет в ладонях миленькое личико, а потом обнимет его, окутав облаком цветочных духов, и не захочет отпускать, пока не зацелует до потери своей или, что более вероятно, его сознательности. Предавшись радостным мыслям, Роза не заметил, как добрался до дома. Задрал голову — окно их спальни светилось тусклым светом. Должно быть, Зина заснула и забыла выключить лампу в гостиной. В предвкушении долгожданной встречи Роза зашёл в подъезд и, перешагивая через несколько ступенек, поспешил наверх.***
В голове только и мыслей что об одном и том же. Об одном человеке. Обо всех воспоминаниях, с ним связанных и в то же время об одном, самом страшном. Сон не шёл ни в какую. Зина так и лежала несколько часов подряд, обняв Розину подушку. Тело словно накрыло свинцовым пологом; разум же накрыло безысходностью. Ни пошевелиться, ни подумать ни о чём кроме своей огромной утраты. Если бы её печаль была морем, им бы затопило весь мир. Если бы её одинокая любовь была солнцем, оно бы светило круглые сутки, не заходя ни на минуту, не скрываясь за облаками. Если бы ей выпал шанс изменить одну-единственную вещь в своей жизни… Кажется, её уже стали преследовать галлюцинации. Или же в прихожей объявилось привидение, гремевшее ключами и хлопнувшее дверью. Зина не знала, что из этого лучше. Приложив усилие, она поднялась с кровати и вышла из спальни. Может, это грабитель проник в дом? Вот бы у него было оружие, которое он бы пустил в ход, завидев её. Высокая фигура в чёрной косухе и с гитарой в одной руке, по-хозяйски снимавшая обувь в прихожей, не была похожа на преступника. И на призрака, как ни странно, тоже. Наконец повернув голову в её сторону, вроде как настоящий Роза тепло улыбнулся, наткнувшись взглядом на её застывшую на месте фигурку. —О, малышка! Заждалась меня, да? Блин, извини, чёт долго сёдня дела делались. Зина не могла поверить своим глазам. Один несмелый шаг навстречу парню дался с титаническим трудом. —Р-роза… ты же… Сердце словно зажали в кулаке. Переполненный впечатлениями разум чётко дал знать — с него хватит. —Э?! Пусть расстояние между ними было достаточно большим, Роза успел заметить, как лихорадочно сверкнули закатившиеся в обморочном забытьи глаза, успел подскочить и ловко подхватить вытянувшую к нему дрожавшую руку Зину до того, как она безвольно грохнулась на пол. —Зиночка, блин, малышка, ты чё исполняешь?! — беспокойно кричал Роза, бережно укладывая потерявшую сознание девушку на диван. Теперь настала его очередь трястись. Но долго пребывать на грани истерики не пришлось — несмело дрогнули слипшиеся ресницы, из тонкой груди вырвался неровный выдох. Затрепетали веки, и Зина наконец-то открыла глаза. Стоявший на одном колене у дивана Роза, сам не зная зачем, подул ей на лицо и принялся обмахивать его ладонью, должно быть, чтобы окончательно прогнать морок. —Зина!.. —Роза… — тихо-тихо отозвалась она, —Это что… ты?.. —Я, блин, конечно, а кто ещё? —Ты же… — слабым голосом произнесла она, —Ты же умер… Роза наконец перестал гнать на неё воздух, стащил очки и отёр рукавом куртки взмокший лоб. —Да, я только что чуть не умер тут, ю ноу! Пришёл, блин, домой, а ты тут это. Чего пугаешь так, малышка? Его полушутливое-полусерьёзное восклицание Зина, кажется, не восприняла. На бледном лице зияли две тёмные пропасти. Только сейчас Роза заметил, что у неё сильно опухли и покраснели глаза, а сама она как будто схуднула. Он обхватил её плечи и пристально заглянул в лицо. —Зин?.. Зина ничего не говорила. Только медленно-медленно прикрыла и снова распахнула усталые веки. С ресниц сорвалась и побежала по щеке маленькая слезинка. —Ты же умер… Я видела, как ты… Как ты на стройке… прыгнул… Ты был мёртвый… Неприятное осознание червём закопошилось в мозгу. —Да какой мёртвый, солнышко, вот, я тут, я живой! Он взял её ладони в свои. Зина заторможенно повернула голову, чтобы посмотреть, как его большие всегда тёплые руки сжимают её пальцы. Затем принялась щупать рукава его куртки, проверять, что перед ней сидит её любимый, живой, Роза. —Ты был мёртвый… — как будто не слыша его слов, повторила она, —Ты лежал, а потом тебя санитары увезли… В морг. Роза понял, что за его отсутствие с ним же без его ведома произошло много всего, чего не должно было произойти. А самое неприятное, что свидетелем этого дерьма стала Зина. —Да какой морг, малышка, вот, я здесь, блин! — стараясь говорить как можно увереннее, воскликнул он в попытке спасти себя от неприятных объяснений. Для пущей убедительности он снова сжал её ладони. С одного взгляда на Зину было ясно, как тяжело ей даётся мыслительный процесс. —Я же видела, как тебя забирали… — одними губами шептала она, —Я же на допросе в милиции была… Или… — по лицу пробежала тень, —Или я с ума сошла?.. И мне всё это только привиделось?.. А может… может, я тоже умерла?.. Больше слышать про смерть Роза не мог. —Да никто не умер, блин! Я живой, и ты тоже жива, ю ноу? Все живы, малышка! Всё хорошо! Тебе, наверн, сон какой-то плохой приснился и тя напугал. Все уже, всё прошло. Вот, я здесь. Зина посмотрела на него долгим измученным взглядом, затем снова принялась медленно шариться руками по его рукам, пока не добралась до плеч. Роза терпеливо ждал, всё ещё стоя на колене у её изголовья. —Роза, но ты же… — неуверенным голосом произнесла она, слабо сжав ворот его куртки, —Почему ты такой холодный? — неожиданно спросила Зина, вдруг ощутив странный холод под вцепившимися в чёрную кожу пальцами. Пока Роза переваривал вопрос, она отпустила руку и, прищурившись, как будто заметив что-то странное, провела пальцами по его груди, прочертив ими две тёмные дорожки. На кончиках осталась серая строительная пыль. —Что это?.. — с трудом соображая, спросила Зина, рассматривая мутными глазами испачканные пальцы. Сконфузившийся Роза свёл к переносице брови и прикусил губу, осознав, что никакие отговорки про дурной сон на девушку не подействуют. —Роза… Что происходит? — грудь затряслась от рыданий, подбородок запрыгал, а слёзы побежали по бледным щекам ещё быстрее, —Ты можешь мне объяснить?.. Вместо ответа Роза осторожно обнял расплакавшуюся Зину, успокаивающе погладил по спине и, подождав пока слёзы отступят, заговорил. —Блин… Зиночка, я те всё могу объяснить, ряльно. Ток ты мне ваще не поверишь… Зина, всё ещё не отнимая рук от его плеч, немного отстранилась и заглянула ему в глаза. —Я сегодня видела, как ты разбился насмерть, а сейчас ты живой сидишь рядом со мной… Я уже во всё готова поверить. И Роза рассказал всё-всё-всё. Не утаив ничего, сбивчиво поведал ей всю историю, начавшуюся задолго до того, как они с ней познакомились. Рассказал про путь с этого света на тот и обратно. Рассказал про другой мир, про Сатану и его младшего сыночка Амдусиаса, которого в аду ласково звали Амдузием. Упомянул даже о его выдающихся успехах и любимых песнях, которым его обучил. Зина внимала каждому Розиному слову, неотрывно смотря ему в глаза. —Роза… — тронув пальцами усталые веки заговорила она, как только парень закончил, —Какой ад?.. Какой ещё Сатана?.. Какие ещё занятия?.. Это вообще как?.. —Да я тож не в курсе был ваще всей этой темы с загробными мирами, пока сам не убедился. Но это правда, я те кричу!.. Шершня спроси, он те то же самое скажет. Он ваще туда первее меня попал, его правда Саня вернул потом. О! Саня!.. Я те ещё про Саню не рассказал!.. Зина подняла руку с вытянутым указательным пальцем, и Роза тут же замолк. —Значит, ты каждую неделю прыгаешь с крыши, чтобы попасть в загробный мир, позаниматься гитарой с… — она вздохнула, —с сыном Сатаны, а потом тебя возвращают обратно?.. — медленно, глубоко дыша произнесла она, —Господи… Ну хорошо, допустим… —Всё так, блин, — подтвердил Роза, —А ты чё думала, я того что ли? Откинуться решил? — слабо посмеиваясь, предположил он, —Не-е, нафига мне помирать? У меня житуха, блин, ваще! Хитяры, концерты, фестухи, всё в гору идёт! Ещё и ты у меня умница и красавица самая, блин, нереальная!.. Жизнь прекрасна, ю ноу? Он улыбнулся мягкой обезоруживающей улыбкой, от которой у Зины потеплело в груди. Слабо дёрнув вверх уголками губ, она сморгнула с влажных ресниц несколько быстрых счастливых слезинок и чуть крепче сжала Розины пальцы. —Розочка… —Зиночка… — он снова притянулся к ней для объятий, —Напугалась из-за меня? Ничё, всё нормально, малышка, больше не бойся… Он ещё долго гладил её плечи, нежно целовал и говорил тёплые слова, затем на руках отнёс в спальню, где измотанная за день Зина вскоре забылась сном. Ночь Роза провёл в кольце тонких рук, слушая тихое дыхание уткнувшейся ему в грудь любимой девушки.***
—Роза, а точно всё получится?.. —Всё будет зашибись, я те кричу. Это не больно ваще, честно, малышка, я сто раз так делал, и ничё, жив. Конечно! Он, Роза, сто раз уже так делал, и ему совсем не страшно. Ей же предстояло пройти через это впервые. Неделю спустя с того полного слёз и тревог дня Роза, вернувшись со своих "дел", объявил, что его кореша были бы рады с ней познакомиться и очень ждут их двоих в гости. Ещё через неделю они стояли на крыше той самой заброшки, готовясь к "визиту". Зина с тревогой смотрела вниз, не находя в себе сил решиться. Роза терпеливо ждал, пока она соберётся с духом, уверяя в безопасности процесса. —Роза, я боюсь. —А ты глаза закрой когда прыгнешь, ю ноу. Так не увидишь, как летишь, а когда приземлимся, уже всё аля-улю будет. Зина ещё раз глянула на землю и тут же быстро отошла от края, тряхнув головой. —А если так выйдет, что один из нас умрёт, а второй нет? —Да не выйдет так, ты чё, малышка. Там Сатана на подхвате, всё будет в абажуре. —Ну мало ли он не сможет двоих сразу принять… Роза смешливо фыркнул. —Да это, блин, нахрен, Сатана, он всё может, ю ноу! Давай, Зиночек, всё хорошо будет. Он мягко улыбнулся и взял её за руку, вселяя чувство спокойствия. Зина вскинула на него в сомнении прищуренные глаза и закусила губу. Роза, должно быть, либо уже привык, либо был нереально смелым, от раза к разу не страшась таких полётов. Она медленно выдохнула воздух и покрепче сплелась пальцами с Розой. —Ладно. Я вроде готова. —Супер, блин! Давай на счёт три? Ну чё, раз… — они в ногу ступили на шаг к краю, —два… — ещё на один, —оп!.. — и, синхронно оттолкнувшись от бетонной плиты, полетели вниз. Падение запомнилось свистящим в ушах ветром, разметавшимися в стороны волосами и сжатой Розиной тёплой ладонью. Зина крепко зажмурила глаза в самом начале прыжка и открыла только когда услышала Розины слова. —Малышка, всё, мы на базе, поднимайся. —Категорически приветствую! — раздался незнакомый Зине голос. Она подняла голову. Прямо возле неё стоял уже знакомый ей по Розиным рассказам Сатана и услужливо протягивал ей руку, чтобы помочь встать. —Мадмуазель? —Благодарю, — смущённо ответила Зина, хватаясь за протянутую ладонь. Не каждый мог похвастаться тем, что сам владыка преисподней, во-первых, позвал в гости, во-вторых, по приходу учтиво помог подняться на ноги. А Зина оказалась в числе редчайших счастливчиков! —Ну кароч, эт Зина, моя малышка бомбезная, Зин, эт, значит, Сатана, он тут типа за главного. —Очень приятно! — улыбаясь, сказала Зина, пожимая ладонь хозяину. —Взаимно! —Во, а это местный Джимми Хендрикс, значит, Амдусиас Сатанович Адский. Лабает так, что у Сани в раю рыбы из аквариума выпрыгивают от демонического восторга, нахрен, — продолжил знакомство Роза и указал на стоявшего неподалёку мальчишку, которого Зина из-за спины его отца поначалу даже не заметила. —Привет! — мило улыбнулась ему она. У празднично одетого в чёрную шёлковую рубашку и красный галстук-бабочку Амдусиаса при виде Зины в глазах заплясали звёздочки. Ничего не ответив, тот поспешно спрятался за спину Сатане, но тут же на половину лица выглянул обратно, не спуская с Зины любопытного взгляда. —Ты чё, малой, это Зина, она и мухи не обидит, — смешливо произнёс Роза и хлопнул маленького друга по спине. —Роза… — с небольшим укором шепнула она ему, чтобы тот прекратил смущать и без того конфузившегося ребёнка. —Ну короче милости прошу к нашему скромному шалашу, нахрен, — сказал Сатана и широким жестом пригласил следовать за собой. Ожидания от похода в гости на двести процентов не совпали с реальностью. Сатана раньше представлялся ей как огромное существо с длинными закрученными рогами, носящий плащ, метающий глазами молнии и трезубцем помешивающий в огромном котле варево из грешных душ. А на деле выглядел и вёл он себя как обычный человек, даром что из головы торчали небольшие красные рога. И как личность он оказался невероятно приятным. Гостеприимства ему было не занимать; за их недолгий визит он успел напоить Розу и Зину чаем, провести по всем кругам ада и показать самое интересное. Амдусиас хвостиком ходил за ними, но почти ничего не говорил. Всё время Зина чувствовала на себе его заинтересованный взгляд, но стоило ей хоть чуть-чуть повернуться в его сторону, как тот, тряхнув кудрями, нарочно отводил глаза и таращился в одну точку. Эта детскость "влюбившегося" сатанёнка до слёз умиляла, но ни одной снисходительной ухмылки в его адрес Зина не позволила. Роза однозначно чувствовал себя в своей тарелке. Окружённый единомышленниками, не просто разделяющими его страсть к року, а всерьёз фанатеющим по его творчеству, он выглядел невероятно счастливым. И Зина была страшно рада за парня, с улыбкой подумав о том, что от раза к разу совершая такое, казалось бы, страшное дело, он попадает в любимую стихию. К людям (вернее, к нелюдям) по заслугам чтившим его талант. Разве Роза, чей путь на музыкальный олимп был долог и тернист, этого не заслужил? И как она вообще могла подумать, что у него есть любовница?