Пески Дуата

      Мир? Покой? Щедрый подарок.       «Незаслуженный», — подумал Марк, стоя посреди залитого солнцем поля.       Он же хотел куда драматичнее сгинуть — застрелиться и покончить со всем. Не чувствовать ничего. На девяносто девять процентов он состоял из ненависти к себе, ноющей под ребрами боли о прошлом, и сожалений за содеянные ошибки. Даже Лайла не могла заполнить пустоту внутри.       Из нее вышла неплохая временная опора. Костыль. Но Марк всё равно не мог ровно стоять на ногах.       Работа на Хонсу изматывала его, надоедала, он через силу заставлял себя этим заниматься — расплачивался за долг под бешеные проценты. И понимал, что никогда не сможет расплатиться. Бог луны не планировал с ним проститься. Такую занятную проблемную личность встретил.       Хоть ему повезло.       Спектора остановило тогда не предложение Хонсу. В уставшем мозгу мелькнуло всего одно слово. Имя. Стивен. Покончить с собой означало покончить и с ним. Нечестно было поступить так подло по отношению к альтеру. Выдумать его, заставить страдать, потом вывалить всю правду, а затем бросить в песках.       Нет.       Это было слишком жестоко. Только не снова смерть по его вине.       Если карать, то по заслугам. Что кому плохого сделал безобидный человечек. Обычный продавец сувениров в музее. У Стивена была прекрасная жизнь. Одинокая, но он был далек от опасностей.       Максимально рисковым его поступком было выпить чуть больше привычной дозы алкоголя. Домой живым точно не добрался бы, поэтому Марк взял контроль и вернулся домой (вместе с ним), зная, что утром этот очаровательный дурачок ничего не вспомнит.       Смерть матери подорвала и без того шаткое состояние Марка.       Они стали пересекаться всё чаще. Невольно Стивен оказался причастен к событиям, которые в итоге привели их сюда — в загробный мир. А может, душе Марка не было покоя потому, что второй половины не хватало.       Долгие годы он успешно корректировал жизнь альтера, избавив не только от страданий, но и наградив ложными воспоминаниями, где мать была жива и любила его.       Всё рухнуло к чертям собачьим. На Стивена обрушилась суровая реальность.       Марк вспомнил его детский восторг при встрече с Таверет, вздохи восхищения на корабле, плывущем по пескам; блеск в глазах после первой совместной драки.       И судьба поставила подножку. Стивен пожертвовал собой, чтобы спасти того, кто сломал ему жизнь.       Сердце прижато к груди. Марк окинул последним взглядом тростниковое поле, вздохнул и повернул назад. Если умереть, то всё же вместе. Ноги утопали, но он целенаправленно двигался в сторону одиноко брошенной фигуры.       — Ты не раз спасал меня, — окинул он потухшим взглядом Стивена. Горько-соленые слезы обжигали щеки. Сожаление. Обида за то, что не хватило сил поступить так же.       Не такого исхода он желал ему. Ради его спокойствия Марк был готов попрощаться и исчезнуть навсегда, но, кажется, вовсе не этого ждал альтер…       — Мой храбрый Стивен. Стивен, — вновь повторил Марк с большим отчаянием, осознавая свою полную беспомощность. — Я выживал, потому что знал, что был не один, — рука начала стремительно вслед каменеть. Еще минута, и всё будет (неужели?) кончено. — Ты всегда был рядом.       Мелкая крупа покрывала коконом тело Марка, превращая его в песчаную статую.       — Знай, ты — моя единственная настоящая суперсила, — он вложил свое сердце в раскрытую ладонь Стивена. Всё же оно одно билось на двоих. Сознание медленно покидало Спектора и загробный мир постепенно погрузился во тьму.       Первое, что он почувствовал — тепло. Свечение между их ладоней пробудило сначала Стивена. Когда ясность зрения вернулась и к Марку, он инстинктивно ухватился за его руку раньше, чем успел понять, что им удалось очнуться.       В мире Дуат они оказались бы в преисподней или еще где — не важно. Лишь бы вместе.       В кристально-невинных глазах Стивена отразилось удивление вперемешку с чистой первозданной радостью. Счастьем.       — Мое сердце будет ярко сиять для тебя, — возбужденно прошептал Марк, на коленях подползая ближе. Они буквально рухнули в объятия. Хаос внутри обоих наконец-то был укрощен.       — До нашего последнего вздоха?       — Да, Стиви.       Марк бездумно уткнулся носом в его ухо и закрыл глаза. Тишина. Отсчитанные минуты, пока они могут физически соприкасаться, ощутить на вкус губы, бархатистую кожу. Ничего подобного Спектор не испытывал с Лайлой. Она была... чужой.       — Ты — самое дорогое, самое важное, что осталось в моей проклятой жизни.       Мой лучик света.       Теперь они могут существовать в гармонии и чувствовать друг друга, как единое целое.       Задача пришла к общему знаменателю.