Мы будем счастливы теперь и навсегда.

Дрожащие руки неловко набирали очень им знакомый, любимый номер. Это была уже привычка. Каждый раз он звонил на +7(×××)-×××-××-×× в абсолютно разное время. Уже без надежды. Который месяц он слышал одни гудки. Тому, кто после хранил у себя телефон бывшего владельца явно надоели обзвоны по ночам и он или может быть она давным-давно заблокировал номер. Но это не сильно останавливало Бекрева. Конечно, он уже и сам не верил, что хоть кто-то ему ответит, но принять, что больше он не услышит его голос Костя не мог. Взгляд вниз. Телефон из холодных рук летит на пол. Всё равно он ему больше не понадобится. Сколько сигарет он выкурил только за этот час? Все бычки и пепел летели с балкона. Иногда ему самому хотелось рассыпаться пеплом и разлететься над городом. Зачем он все еще сидит в своей квартире и чего-то ждет? Он был совершенно один. Один в абсолютной тишине. Казалось, что он слышал даже то, как под землей проносятся поезда метро. Но ему не было интересно слушать что-либо. Рядом не было самого дорогого, не было самого дорогого ему человека. В квартире Кости больше не горел свет. Он просто перестал его включать, обходясь только тусклым светом из окон. Было невыносимо тяжело даже порой просто встать и заставить себя что-то делать. Квартира стала ему совсем чужой. Из нее исчезло последнее, что было Косте так дорого. Свою кошку он давно отвез родителям. Он не смог бы о ней заботиться. Он часто приходил к Бекреву. Они вместе работали над песнями. Они могли и просто собраться и посидеть вдвоем, говоря про жизнь. В особенно тяжелое для него время Костя был не против даже пускать его к себе жить. Нет, он даже сам отвозил его к себе, если заставал в ужасном состоянии и старался помочь всем, чем мог, пока ему снова не станет лучше. Костя порой со злостью смотрел на сменяющиеся месяцы на календарях. Он видел на них так много дней, недель, лет… Жизнь шла и шла, а он знал, что она вот-вот оборвется. Он не видел смысла идти дальше. Он не мог представить, что будет с ним даже через пару дней. Бекрев потерял не только самого близкого, но и последний доход и к тому же самолично оборвал все связи с последними его друзьями и родственниками. Даже если бы он захотел, то не смог бы вернуться к обычной жизни. Назад пути не было, а жить иначе он не мог и не хотел. Он медленно повернул включатели на газовой плите. Все четверо. Но не поджег. Костя медленно вернулся в свою комнату. Как же много хорошего здесь произошло. Совсем скоро ему тоже будет хорошо. Бекрев не спеша разделся. Потом залез под одеяло. Он как можно уютнее постарался устроиться, спрятав свое замерзшее тело. — Жди меня, Глеб. Мы будем счастливы теперь и навсегда. —