Гроза

Гордон сидит на своей кровати в Белой Роще, пытаясь решить, читать книгу о портальной технологии или об оружии. В душе он ученый, и однажды ему, возможно, придется работать бок о бок с Илаем Вэнсом и Айзеком Кляйнером и помочь им победить Альянс с помощью науки. Тем не менее, ему нужно сохранить себе жизнь, и в этом случае книга об оружии была бы полезна. Он смотрит на две книги в своей руке, когда вспышка света заставляет его подскочить от испуга. Через несколько секунд после этого сильный раскат грома практически валит его с кровати. Гордон вздыхает. Несколькими часами ранее ученый, работающий в Белой Роще, объявил, что надвигается гроза. Гордон был слегка удивлен, увидев, что большинство повстанцев на базе съежились от этой новости. — О нет, только не еще одна! — Господи, я ненавижу это все. — Она просто заставляет меня содрогаться, понимаешь? Что случилось? Гроза — это не так уж плохо, разве нет? В последний раз Гордон ее боялся, когда ему было четыре года и ему пришлось прятаться под кроватью, чтобы спастись от «Злого Светящегося Монстра». Краем глаза Гордон заметил Аликс. Он пошел к ней. Она-то уж знала, почему все так напуганы. Возможно, это была не буря, может, это — Портальный Вихрь или что-то в этом роде. — Эй, Аликс, что происходит? Это Портальный Вихрь? — спросил он свою напарницу, показывая на взволнованную толпу. — Что? Нет. Ты не можешь сказать, когда будет Портальный Вихрь. Они непредсказуемы. Это гроза. — Ты имеешь в виду что-то вроде урагана. — Нет, просто гроза, — Аликс странно посмотрела на Гордона. — Хочешь сказать, все напуганы из-за грозы? — недоверчиво спросил он. Аликс нахмурилась, пытаясь найти причину его замешательства. Ее лицо внезапно просветлело. — О, Гордон, я забыла! Ты еще ни одну не видел! Что ж, с тех пор как пришел Альянс, грозы стали намного сильнее. Это какой-то побочный эффект, что-то связанное с Порталами или новым источником энергии, не скажу точно. Теперь грозы такие ужасные, что тебе будут сниться кошмары. Видишь ли, гром звучит так, словно в твоих ушах взорвалась бомба, а молнии такие яркие, что выжигают глаза. И это, когда буря еще далеко, — Аликс поморщилась. И теперь, спустя три часа, Гордон может понять, о чем говорила Аликс. Гром, кажется, проникает сквозь него. Это напоминает ему о ядерной бомбе, той, которая взорвалась в Черной Мезе. Яркая вспышка, затем оглушительный взрыв, который преследует Гордона даже сегодня. Гордон в раздражении швыряет книги на кровать. Нет смысла читать что-либо сейчас, гроза снаружи слишком отвлекает. И попытаться уснуть тоже не выйдет. Гордон встает, потягивается и решает прогуляться по коридору. Этажом ниже Гордона Аликс сидит на своей кровати в пижаме, прижав колени к груди. Она ненавидит грозы больше всего на свете. Ну, не больше, чем Альянс, но бури в верху ее списка. Самым ранним воспоминанием Аликс было то, как она вместе с отцом наблюдала грозу. Каждый раз, когда била молния, она утыкалась лицом в рубашку отца. Если это случалось ночью, она бежала в папину спальню и просила его защитить ее. Аликс не может удержаться от улыбки при мысли о том, чтобы бежать к своему отцу сейчас, почти двадцать лет спустя. Снаружи гремят раскаты грома, и Аликс утыкается головой в колени. Поскольку сейчас она никак не сможет отдохнуть, она решает пойти поискать более тихое место, чтобы спрятаться, пока продолжается буря. Она хватает фонарик и начинает идти по темным коридорам. Ее свет мигает, и Аликс, вздохнув, понимает, что батарейки, вероятно, почти сели. Она пытается напомнить себе, что темноты бояться нечего. В конце концов, всего день назад она путешествовала по подземелью с Гордоном, и тогда там были зомби, зомбайны и хедкрабы. Так чего же пугаться, когда она была в безопасности в Белой Роще? Вспышка молнии освещает коридор, и Аликс ругается вполголоса. Она ненавидит, ненавидит грозы! Этажом выше Гордон вслепую пытается нащупать дорогу через коридоры. Он так привык к тому, что его фонарик встроен в костюм HEV, что забыл взять его с собой. Единственное, что сейчас освещает его путь, — это случайные вспышки молнии. Спотыкаясь в темноте, Гордон чуть не падает с лестницы, которая оказывается перед ним. Он цепляется за поручень. После того, как он встает на ноги, он решает спуститься вниз. Может быть, там будет больше света. Как только Гордон добирается до второго этажа, он замечает вдалеке еще один мерцающий огонек, но тот слишком тусклый, чтобы быть молнией. Он решает направиться к нему, поворачивает за угол, сталкивается с кем-то лоб в лоб и падает на пол. — Какого…! — Аликс кричит, но гром заглушает ее ругательства. Она направляет свой гаснущий фонарик на фигуру на полу и обнаруживает, что это Гордон. — Гордон, что ты здесь делаешь? Гордон потирает голову, глядя на Аликс. — Я мог бы задать тебе тот же вопрос, — он встает на ноги. — Я пытаюсь спастись от грозы. Я ненавижу ее, — как только она заканчивает, еще один раскат грома сотрясает стены. Аликс начинает дрожать, закрывает уши руками и крепко зажмуривает глаза, пока гром не стихает. Гордон слегка хмурится. Он не видел ее такой напуганной с тех пор, как потерпел крушение поезд со сталкерами. — Почему? — спрашивает он обеспокоенным тоном. — Я боюсь ее. Это так чертовски глупо. Я бы предпочла оказаться в темной комнате, полной зомби, вооруженная только перочинным ножом, чем пройти через все это. Это просто… я просто… жалкая, — Аликс выдавливает из себя последнее слово. — Что? Аликс, не говори так. Черт возьми, ты — самый храбрый человек, которого я когда-либо знал. Ты не жалкая. Ты… ты… — Гордон делает глубокий вдох, как будто собирается сказать что-то значимое, но вместо этого вздыхает. Он знает, что хочет сказать, но не может заставить себя выговорить ни слова. — Ты просто не жалкая, хорошо? — он пристально смотрит на нее и понимает, что она дрожит. — Давай найдем место, где можно присесть. После нескольких минут блужданий в темноте Гордон и Аликс находят удобный диван, на котором можно посидеть. Единственная проблема в том, что он повернут к окну, и они могут видеть каждую вспышку молнии неподалеку. Он бросает на Аликс взгляд, в котором ясно читается: «Ты не против?», и Аликс кивает в ответ. В течение десяти минут они молча наблюдают за бушующей снаружи бурей. Со временем вспышки молнии становятся все ярче и резче, а каждый раскат грома — сильнее прежнего. — В каком-то смысле это довольно красиво. То есть, это пугает меня до смерти, и я ненавижу это, но в молнии просто есть какая-то энергия, — размышляет вслух Аликс, наблюдая, как вспышки освещают лес внизу. — Может быть, потому, что это электрический разряд, — отвечает Гордон. Аликс не может не усмехнуться. — Ты знаешь, что я не это имела в виду. Я говорю о цвете. Он голубой, желтый, розовый и белый, и цвета кажутся… — Аликс с трудом подбирает правильные слова. — Они, кажется, смешиваются, так, что ты не можешь сказать, где начинается один цвет и заканчивается другой, — Гордон заканчивает за нее. — Это напоминает мне о том, что происходит, когда ты опускаешь картину в воду. Цвета сливаются друг с другом. Тем не менее, у молнии все еще есть пронзительное качество. Красивая, в поистине ужасающем смысле. Молния в мое время была не такой. — Я и не знала, что ты такой поэтичный, — Аликс хотела сказать это в шутку, но вышло иначе. Она обнаружила, что то, что она сказала, было правдой. Она не знала, что Гордон был таким глубокомысленным. Теперь, когда Аликс думает об этом, она понимает, что есть много такого в Гордоне, чего она не знала. «Я бы очень хотела узнать о нем побольше», — думает Аликс. Мысли Аликс прерывает буря, которая, кажется, становится все сильнее. — О, отлично. Гроза приближается. Скоро она будет прямо над нами. Это — самое страшное. Это когда гром начинает отдаваться прямо в тебе, когда кажется, что он отражается в твоих костях. И самое ужасное, даже хуже этого, это ожида—, — прежде чем Аликс успевает закончить фразу, молния ударяет в дерево за их окном, после чего сразу же следует самый громкий раскат грома, который только можно себе представить, как будто Бог уронил пару ударных тарелок на Землю. Инстинкты Аликс подсказывают ей спрятаться, защититься от молнии. Когда она собирается с мыслями, то обнаруживает, что уткнулась лицом в грудь Гордона, ее руки вцепились в его рубашку так же, как она это делала со своим отцом двадцать лет назад. Она быстро отдергивает руки и отпрыгивает от Гордона на диване, явно смущенная. И снова начинает дрожать, потрясенная бурей. — О, Боже, это было близко. Я имею в виду грозу. Вау. Я. эм…эм… Это был неплохой такой удар, да? — ее последние слова повисают в воздухе. «Прекрати это!» — она говорит себе. «Перестань быть такой тряпкой! Это просто долбанная гроза!» Но прежде чем она успевает успокоиться, прямо за окном бьет очередная вспышка молнии, и громкий раскат грома сотрясает ее изнутри. Аликс подтягивает колени к груди и начинает обнимать их. Слезы медленно наворачиваются на ее глаза, и она чувствует себя идиоткой. О чем думал Гордон? Он, должно быть, считает, что она — слабачка, хрупкая маленькая девочка, которая не выносит грозы. — Прости, я обычно не такая, — извиняется Аликс, слезы все еще текут по ее лицу. — Я не думаю, что дело только в грозах. Я полагаю, все это, что делает меня такой, весь стресс, напряжение, которое было на нас последние несколько дней. У меня никогда не было легкой жизни, но вся эта неделя, когда забрали папу, и Нова-Проспект, и взрыв Цитадели, и нападение Охотника… — ее снова начинает трясти. Гордон встревожен. Он хотел бы сказать что-нибудь, чтобы успокоить ее, утешить, но ничего не может придумать. В этом-то и проблема Гордона. Он почти никогда не может найти нужных слов, поэтому подолгу молчит. Но наблюдение того, как Аликс так дрожит, пугает его, поэтому он обнимает ее за плечи, чтобы успокоить. Она сразу же перестает дрожать. Аликс удивлена внезапным поступком Гордона, но все равно улыбается. Она расслабляется и опирается на его руку. Какое-то время они сидят так, прижавшись друг к другу, смотря за тем, как буря медленно уходит. Из-за того, что Аликс устала, сейчас час ночи, а гроза утихает, она засыпает на диване. Ее голова покоится на груди Гордона, и она тихо вдыхает и выдыхает. Ее ноги поджаты под себя, руки покоятся на его руке. Гордон сидит неподвижно, чтобы не мешать ей, наслаждаясь моментом. Он уже научился получать удовольствие от всего в жизни, потому что все может быть отнято у тебя в одну секунду. Скоро ему придется разбудить Аликс, и они оба отправятся спать в свои отдельные комнаты. Завтра может напасть Альянс, и в этом случае Гордон проведет весь день, бегая вокруг, защищая бункеры. После этого они снова отправятся в очередное приключение. Возможно, у него больше никогда не будет такого момента, как этот. Так что прямо сейчас Гордон наслаждается теплом тела Аликс, нежным прикосновением ее рук к его, тем, как ощущается ее дыхание, словно пальцы ангела ласкают его кожу. Слабая вспышка молнии освещает лицо Аликс, и она выглядит умиротворенной. Она спит глубоким сном без сновидений, и, насколько она понимает в данный момент, в мире нет ни войны, ни каких-либо других неприятностей. Однако ее тревожит раскат грома, и она слегка морщится. Гордон нежно гладит ее по волосам, и хмурое выражение исчезает. Плохое, в конце концов, может обернуться хорошим. Если бы Альянс не захватил Землю, Гордон никогда бы не встретил Аликс, и если бы им не нужно было сражаться вместе, чтобы остаться в живых, он никогда бы не узнал ее. Если бы прямо сейчас снаружи не бушевала гроза, она не была бы рядом с ним на диване, ближе к нему, чем когда-либо. Некоторые вещи предназначены для того, чтобы сблизить нас. Как война и гроза. Гордон понимает, что даже несмотря на то, что Земля была лишена своей природной красоты и никогда не будет прежней, даже несмотря на то, что жизнь поменялась с Альянсом и никогда не будет прежней, даже несмотря на то, что произошли ужасные вещи, и человечество никогда, никогда не будет прежним, Гордон не может представить себе более идеального момента в своей жизни, чем прямо сейчас.