Мой падший Ангел-хранитель

Вселенная схлопывалась и разворачивалась, миры рвались на кусочки и сшивались заново, подобно огромному лоскутному одеялу. Визг, шум шторма, какое-то невероятное жужжание и потрескивание. Жар, невероятный жар прожигал до костей, а веки, казалось, залепило раскалённым воском. Хотя в таком шуме и при такой скорости глаза и вовсе не хотелось открывать, увиденное могло оказаться страшнее в тысячи световых лет, а тьма... тьма – благо? Его ударило со всей силы о мимо пролетевший астероид, а потом ещё раз и ещё. Боль была нестерпимой, хотелось кричать, но скулы свело так, что уже неважно, человек ты или бог – в эту секунду ты ничего не можешь, даже просто позвать на помощь. Хотя кто поможет сейчас? Особенно ему, причинившему столько боли этой вселенной, что сейчас затягивает его во тьму, с треском пожирая его бешено бьющееся сердце. Мысли были как в тумане, дышать становилось всё трудней... Он помнил свою смерть, но она казалась ничтожной по сравнению с тем, что происходило после неё, с тем, что происходит сейчас.

***

Локи очнулся на досмерти ледяной чёрной поверхности, гладкой как кинжал. Жить совершенно не хотелось, хотя жив ли он сейчас? На этот вопрос вообще сложно ответить однозначно. Боги умирают не так, как люди. Иногда у них даже есть выбор, что делать после собственной смерти, но Локи не хотел выбирать. Он вообще не знал, чего хочет в данную минуту его разбитый на миллиарды осколков разум. В себя прийти получилось не сразу, лишь холод астероида, на поверхности которого он, судя по всему, лежал заставил его приподняться на локтях. Его лихорадило, как нагого, засыпанного лавиной. Холод... жгучий холод и боль, пронизывающая паутиной сознание. Казалось, сейчас его жизнь оборвётся и боль прекратится, вновь сменившись тьмой. "Что со мной? Я умираю? Или уже умер? Но я ведь... Танос... сволочь!" Вспомнился хруст собственных позвонков, а после темнота... или свет? Собрав всю волю в кулак, Нелюбимец вселенной смог-таки сесть на корточки, а после вернуть себе вертикальное положение, свойственное любому прямоходящему существу. Локи озирался по сторонам, боль всё ещё пронзала всё тело, но прийти хоть в какое-то подобие сознания у него получилось. Вокруг темнел космос, то и дело сияя разноцветными всполохами вселенных и мерцанием звёзд. Сам Локи, как оказалось, дрейфовал на плоском обсидиановом осколке. – Здравствуй, сын мой! – голос раздался неожиданно и невесть откуда, заставив мужчину содрогнуться, как перепуганную мышь. – Отец?! – Локи резко развернулся. Один пристально смотрел на сына Лафея. – Значит, я всё-таки умер, – вздох с ироничной улыбкой, голова болела от вихрей неунимавшихся мыслей и вопросов, бороздящих сознание. У Локи не было сомнения, он - вдребезги. Его сознание - вдребезги. Разум неприятно кольнуло, как иглой, от попытке прокрутить в голове последние минуты жизни. – Тор... Тор в порядке? – дрожащим голосом спросил Локи. Казалось, сейчас это всё, что имело значение, остальное и не важно. Главное, чтобы брат был жив. – То, что ты видишь меня, ещё не делает тебя мертвецом, – Один ответил с мягкой тоской. – И да, с Тором всё в порядке. Он дома. На Земле. Теперь это его дом. – Тогда что я здесь делаю? – Может, сначала поблагодаришь отца за спасение? – голос Одина походил на раскаты грома. Локи сразу почувствовал, что сейчас начнётся душещипательный диалог. – Ты меня спас? Что со мной произошло? – Отныне-не-совсем-мёртвый всё ещё не торопился с благодарностью. – Я спас большую часть тебя, нынче твоих магических сил поубавилось, считай это расплатой за "воскрешение". Я не могу больше видеть, как ты умираешь, сын мой, пускай все предыдущие твои смерти были аферами, но ты ведь не задумывался, что однажды умрёшь по-настоящему? Локи нахмурил брови, как всегда принимая правоту отца близко к сердцу, но спорить было не с чем.