Договоры скрепляют кровью

Даже она сама не поняла, не успела понять... Когда? Как? Почему она согласилась быть его? Убедил словом? Логикой? Фактом? Вряд ли. Слишком разная философия. Они смотрят на мир совершенно противоположно… И видят каждый своё. То, что связаны они невидимой багровой нитью смерти, – очевидно(забавно, Экзайл, должно быть поубивал не мало, в том числе и Туранцев, и это ее вина. Так почему-же… почему она ничего не чувствует?). Но, не только она помнила, ту, такую далёкую встречу. Десятилетие тому назад. Он тоже, тоже помнил. И где-то глубоко, там под осколками разбитых надежд, в нём по-прежнему умирал тот мальчик, так и не потерявший ещё ни глаза, ни сердца, до конца. Только половина. Погибло только самое сокровенное. И где-то в глубине души она, Лилианна, знала: они едины, они похожи, настолько противоположны что схожи словно близнецы (то-то Арауда так ревнует), и вместе они получат возможность построить что-то большое, могучее, из-за чего будут жить те, кто могли умереть. Она не смогла убить Лускинию, именно потому что тогда впервые почувствовала то единение. …А через несколько дней, после ее пробуждения в Адес, он подошёл к ней, на миг глянул в её своим единственным глазом – и тут же отвел взгляд, теперь смотрел куда-то сквозь нее. – Я бы хотел предложить вам… Нет, я должен предложить тебе. Наш союз должен быть скреплён. Она поняла мгновенно: - Договоры принято скреплять кровью – насмешливо произнесла она – Ты ведь должен посягнуть на мою честь? – Кровь прилила к вовсю полыхающим ушам (и щеки наверняка тоже скоро будут цветом как два не аппетитных, переспелых помидора... с детства она очень не красиво краснела) – к сердцу видимо тоже. Наверно. Такому ее не учили. А проказливая дрожь уже тут как тут, волной прошла по телу, и обожгла, страной, почти-почти-болью. На грани. Но это оказалось даже волнительно и интересно. – И на свою, на свою тоже, принцесса Лилиан... Лили. Верьте иль не верьте… но ни разу я еще не был с женщиной. Она даже опешила. Тиран. Тиран Лускиния. Тиран Лускиния Хафес, которого все так боялись, которому удавалось вершить почти все судьбы сильных и слабых мира сего, вот уже без малого десять лет, он… выглядел сейчас даже не смущённо – чуть растерянно. Это опять заставило её, Лилианну, поддаться ностальгии, вспомнить его тогдашнего, десять лет назад... На миг она снова оказалась там, там где еще никто не думало войне, где был мир, и она наивная дурёха... которая все испортила Но миг закончился без церемонно быстро… И словно в тумане она слышала собственный голос безчеловечно и куда более жестоко чем Лускиния вырывающего ее туда, назад в будущее, в десять лет спустя: – Договоры скрепляют кровью. Скрепим и этот. – Спокойно произнесла она. В этот миг она точно знала, что, по крайней мере, для неё это не будет близостью. Это просто, без чувств, продажа себя во имя идеала. Как было уже не мало раз. …А когда пришло время, и они остались наедине, им обоим как-то очень быстро стало ясно, что тяжёлые и иногда церемониальные одеяния – это лишь условность, притом очень мешающая. И что их телам очень хорошо вместе такими, какими они родились. Сначала они, Лили и Лукия, просто были рядом, беседуя о Важном, о наболевшем, и как бы невзначай настороженно прикасаясь, изучая друг друга. Не доверяли. Потом уже были объятия, почти как в тех самых дамских романов какие она зачитывала до дыр(как раз в возрасте Мирии) она чувствовала, как разгорается в ней незнакомые ранее ощущения. Кажется, и в нём тоже. Но спешки точно не желали оба, и уже куда-то отступали скромность, ложная скромность, страх и волнение. Она, Лилианна, всё больше убеждалась: она нашла Своего Человека. Родного, того, чьё сердцебиение отзывалось в её крови…и кое где ещё, того кого она ощущала как часть себя. Теперь нет Лускинии и Лилианны. Нет даже Лукии и Лили. Есть только Они. Единое целое И Они будут Идти До Конца. (никогда не было женщины говоришь? Ясно почему ты Такой агрессивный. и спишь всего четыре часа в сутки, чтож ты такое ешь... Чтож, исправим. Теперь время есть)