Ущерб защиты

Сергей оказался в самом неочевидном месте из всех, он не был тут целую вечность. По широкой тёмной реке гулял ветер. Отсветы фонарей и света из окон зданий первой линии блуждали по воде. По тротуару в разных направлениях спешили люди, весёлые в предвкушении праздника. До нового, две тысячи восьмого года, оставалось меньше часа. Скоро над Невой станут запускать салюты, и он собирался посмотреть. Сергей и сам не знал зачем приехал сюда. После разговора с Федотовым он только понимал, что должен убраться подальше из Москвы. Первой идеей было поехать в Красноярск, к родителям. Но беспокоить их он не хотел, захотят — помочь ничем не помогут, только распереживаются. Он зайцем доехал на нескольких электричках. Всю дорогу и всё время после ему мерещилось преследование, и снились выстрелы. Ему снился человек, имени которого он не знал, и уже никогда не узнает. Флэшбек Сергея. Найти его, наверное, было просто, раз люди в чёрном и с лицами под масками нашли. Его привезли в старый едва освещаемый прямоугольный ангар из бетона. Двое были его конвоем, ещё двое у дверей. По десять человек в чёрной форме вроде омоновской без опознавательных знаков, с закрытыми лицами, у каждой длинной стены. Все вооружены. Ему сказали, что нужно подождать, не говорить и не двигаться, скоро с ним собираются беседовать. Когда конвой с ним подошёл к одному из рядов с автоматчиками, они расступились. Сергей оказался посреди шеренги вооружённых до зубов высоких военных, и напротив были такие же. Он действительно предпочёл не говорить. Вскоре вошёл конвой с ещё одним человеком. Он был среднего роста, рус, в костюме, и похоже что избит. Шёл гордо, хотя его руки были заломлены за спиной. Сразу за ними вошёл Василий Федотов. Конвой с человеком остановился и развернулся на середине ангара. Федотов замер в нескольких шагах напротив них. На Сергея он даже не глянул. — Ну ты и трус. Такой пафосный приём для меня одного… — Скривился мужчина, которого держали люди Федотова, смотря на Василия прямо. — Если бы, — Усмехнулся Федотов — Мне не нужны десятки боевиков, чтобы поговорить с тобой. Но мы периодически повторяем некоторые вещи… так сказать, для чистой работы. Дальше Василий говорил, обращаясь к военным. Высокие своды неприятно усиливали его голос, который, казалось, был везде. — Все мы имели неудовольствие наблюдать как последние массовые операции криминальных группировок и наёмников заканчивались провально. Зато, это идеальный материал, чтобы повторить всё ещё раз. Кто может сказать, в чем была фундаментальная ошибка ваших коллег? По сторонам зазвучали ответы. Сергею казалось что даже голоса у всех были похожими. «Неверное место и время» «Работа без прикрытия» «Несогласованность и плохая структура» «Эмоции» — Именно. — Сказал Федотов — Всё это имеет значение, но не так сильно как состояние стрелка. Ярость в бою, так же как и на карательных акциях — недопустимая роскошь. Она даст преимущество в атаке, но вы полностью забудете про защиту, сделавшись лёгкой мишенью. — Объяснял Федотов будто находясь на лекции — Вы никогда не должны заходить к заложникам в неуравновешенном состоянии, иначе начинаете реагировать на слова. Можете испытать гнев, и прибить кого-то раньше, чем получите информацию. Или под влиянием жалости пощадить, а потом они вернутся ради мести. Самое главное — под влиянием такого вы становитесь рассеяны, и можете упустить цель. А теперь внимание. В мгновение он вытянул из кобуры пистолет, отточенным движением вытягивая руку вперёд. Оглушительный выстрел прогремел, отразившись от стен. Раздался хрип, на груди мужчины появилось аккуратное красное пятно, и пуля не прошла навылет. Он обмяк и безвольно повис на тех, кто его удерживал. Сергей задохнулся от ужаса. Он служил в армии, но никогда не был в горячих точках. Ни разу на его глазах… ни разу. Федотов подошёл значительно ближе, тут человек вдруг выпрямился, и в одну секунду вывернувшись из захватов, ринулся вперёд, он замахнулся, целясь в шею, но Федотов уклонился, и ударил прикладом по лицу. Тот упал, и закашлял кровью. — В чем была моя ошибка? — Спокойно спросил Федотов. — В том что ты на свет появился, мразь… — Я обращаюсь не к тебе. — Место и калибр, — Сказали ему из толпы. — Верно. — Подтвердил Василий, и продемонстрировал оружие, направив дуло в пол — Мелкокалиберные пистолеты вроде Макарова или Глетчер ТТ хороши только для самообороны. Как мы наблюдали на примере инцидента в Останкино, это даже не оружие. Если вам по той или иной причине приходится использовать мелкий калибр, стреляете несколько раз. Выстрел в сердце сам по себе хорош, но попасть в него, особенно по движущейся мишени может быть непросто. Я прицелился лишь немного правее, и вот он уже жив. Мгновенная смерть от пулевого ранения более редкое явление чем кажется. Мы всегда проверяем, а если такой возможности нет, стреляем дальше. — Ну, стреляй, — Ухмыльнулся человек криво. — Обязательно. Но не так быстро, — Заверил Василий. Присев рядом, он применил электрошокер, заставив того задергаться в конвульсиях. Ангар затопил крик боли. Это продолжалось несколько минут. Федотов спросил, кто участвовал в поджоге яхты и попытке массового убийства пассажиров. Мужчина плюнул ему в лицо, и не попал. — Общеизвестно, — Спокойно продолжал лекцию Федотов — Что у всех разный болевой порог… — Уж у тебя-то он точно низкий… наверняка до сих пор ожог остался… — Ожоги проходят, но что не исчезает, так то что это ты тогда участвовал в организации поджога яхты. Там был я, моя жена, много моих людей. Несколько километров до берега. — Лицо Федотова на секунду исказилось от ярости, прежде чем он взял себя в руки. — Я бы добрался до вас обоих… только кто знал… что ты сначала скинешь её за борт, а потом полезешь в огонь… — Операция была слишком массовой чтобы устроить её единолично. Кто ещё был среди организаторов? Человек рассмеялся. Дальше Федотов не мелочился. Сергей не хотел видеть это, но его глаза оставались прикованными к происходящему. Сначала ему переломали пальцы. Бетонные своды наполнялись криками и бранью, и скоро Федотову назвали имя. — Кто ещё знает об этом деле? Кто будет его продолжать? — Никто… не… Ему прострелили оба колена, тогда он и выдал все имена. — Значит, и твоя жена, и старший сын… поднимите для лучшего обзора. — Сказал Федотов, и изломанное почти бессознательное тело подняли на ноги, держа на весу, стоять он уже не мог — Это последняя стадия болевого шока. С болью очень легко переборщить. Именно поэтому мы не испытываем эмоции здесь. И не испытываем никакого удовольствия от насилия. Быть снайпером и быть маньяком — две большие разницы. Маньяка ведёт не задание, а инстинкты, он сходит с ума от жажды крови, и попадается легко. — В сердце, — Выстрел — На расстоянии часто недостаточно даже двух. Всегда добавляйте контрольный, лучше несколько. Мозг, лёгкие, артерии, на выбор. Целиться в лоб — Выстрел — Это очень средняя идея. Если пуля не заденет таламус и ствол мозга, шанс выжить всё ещё есть, не всякий калибр для этого пригоден. Однако, если вы заметили, сейчас я поменял оружие, теперь это был Глок, крупнокалиберная штука. Почти со стопроцентной вероятностью можно сказать что он мёртв. Федотов снова приблизился, и проверил, не доверяя двум пулевым ранениями в области сердца, темно-красной метке точно в середине лба, и пустым раскрытым глазам. — Пульса нет. Однако. Следует помнить, существуют специальные приёмы для его временной остановки. Даже если наблюдать непрерывно, некоторые достаточно параноидальные личности могут незаметно разжевать капсулу не только с цианидом, но и с чем-то таким. Последние свидетели так и выживали. Несколько криминальных группировок накрылись из-за такой небрежной работы. Проверяйте. Проверяйте так долго как нужно, или выпустите всю обойму. В данной ситуации ему оставалось минут двадцать из-за болевого шока, но мы немного ускорили процесс. Стрелять, при наличии нужного оборудования, лучше издалека. Почему пять человек повязали в Петербурге? Двое подошли слишком близко к заложнику, и получили шокером. Пока остальные прозевали мгновения, он схватил оружие, и тяжело ранил остальных. Внимательное молчание вторило ему. Показательные казни не считались блажью Федотова. Они действительно работали, смертность его людей была чрезвычайно низка по сравнению с остальными группировками. — Это касается выстрелов с расстояния до нескольких метров. Если же требуется выстрел в упор… приведите второго. Сергей понял что речь идёт о нем только когда его подтолкнули и повели вперёд. Он ничего не мог сказать и сделать. Тело словно парализовало. Разум агонизировал и вопил, что он должен вырваться, сбежать, хотя бы возразить. С ним прошли дальше, не в центр ангара, а в самый конец. За его спиной оказалась холодная стена, дверь была слишком далеко. Конвой отошёл по знаку, и Федотов остановился перед ним. За Василием Сергей увидел как военные просто бросили труп на месте, возвращаясь в строй. — Так вот, если требуется выстрел в упор… когда вы ведете допрос, приставлять пистолет к затылку или спине не рекомендуется, чувствительность снижается из-за волос и одежды. Для запугивания пистолет можно приставить ко лбу. Так его хорошо видно, или просто засунуть в рот. Но тогда вашему клиенту сложнее будет выдавать свои секреты. Для стрельбы на поражение это подойдёт, так же как шея, горло, или висок. В ушах зашумело. Он ничего не успел. — Понял Сергей внезапно — Ничего не успел сделать в жизни. Не сказал жене как любит её, не разыскал её. Потерял клинику и клиентов. Он так ужасно поступал с дочками. Рассорился со всеми. Потерял друзей. И всё из-за какой-то слабости, которая смогла его подмять. В кого он превратился? Ведь никогда таким не был! С чего всё началось? С Оксаны? Зачем эта Оксана была нужна… Он думал что влюблен. И все это время где-то подсознательно понимал, что любит только Люду. Просто недостоин её, разочаровал, она с ним не будет. И он докажет что ещё ого-го. Когда она приедет со своим новым мужем посмеяться над ним, он уже будет готов. Она ещё поймёт, ещё вернётся к нему… Только теперь не к кому будет возвращаться. Федотову есть за что мстить ему, и он умеет доводить дело до конца. Ледяное дуло пистолета вжалось под его челюсть, голова запрокинулась, затылок ощутимо врезался в стену. Щёлкнул взведённый курок. Сергей уже слышал только обрывки: — … Таким образом, пуля проходит вертикально, не оставляя шансов. Сергей даже не мог рассуждать от паники. Он словно стоял на лезвии, где любой шаг означает пропасть. Ему недолго осталось. Он должен что-то сделать. Что-то важное. Мужчина, который умер до него и до сих пор находился здесь, неважно сколько информации он выдал. Сергей бы тоже всё рассказал, если бы ему начали ломать кости и стрелять чтобы он начал сходить с ума от боли. Этот человек умер достойно, не боялся и не умолял. Ему нужно поступить так же. — Зачем они тебе? — Спросил Сергей, хотя его голос дрожал, и Федотов уставился на него как на любопытную диковинку — Зачем тебе мои дети? Это я увёл твою жену. Они, знаешь, сначала они… были против… знал бы ты, как сильно… — И что с того? — Они здесь ни при чем, — Сказал Сергей, и чувствуя как его разум перестаёт существовать, а губы говорят помимо воли, добавил — Они ещё молодые. Полина все время говорила… что ты её друг, Галя работает с тобой. Если в тебе есть хоть капля человечности, отомсти мне, но только не им… не им… Сергей обещал что не станет ни о чем просить его, но не смог. Зато он не станет убегать, ловя десяток пуль в спину, не закроет глаза. Он смотрел вперёд, видя потолок, и только частично — Федотова. — Не собирался, и не стану — Спокойно заявил Василий, и опустил пистолет — Ты здесь совсем не из-за Оксаны, эта история в прошлом. А вот что ты мешаешь Васнецовым нормально жить… попросили же нормально — не мешать им. Написать заявление, серьёзно? Защищая их от меня? — От кого бы ещё. — Я помогаю тем, кто помогает мне. У нас с Галиной… своего рода договор взаимовыручки. Она согласилась, чтобы я поговорил с тобой как считаю нужным. Даже после того сколько раз ты разочаровал их всех. Ты до сих пор живёшь только потому, что она сказала так. Я полностью на их стороне, но не на твоей. Федотов приставал пистолет к его виску. — И именно поэтому мне нужно чтобы ты не подходил к сёстрам Васнецовым и квартире. Не пытался с ними связаться. Не звонил. Не присылал никого от себя. Как она и говорила, с ними всё будет в порядке пока ты будешь подальше. Лучше всего будет уехать из города. Поработать. Полечиться. Хоть ничего не делать всю оставшуюся жизнь, на свете так много прекрасных вещей. У тебя ещё всё впереди… Иначе… Василий вдруг развернулся, отошёл на несколько шагов, и выстрелил. Расстояние было слишком маленьким, и звук оглушил Сергея. Он зажмурился, пуля врезалась в стену справа от него, меньше чем в метре. Она впилась в бетон, брызнули крошки. Ещё раз — и ещё пуля слева, ещё ближе. И ещё по нескольку раз. С каждым разом они приближались, и последняя остановилась в сантиметрах от его уха. — Надеюсь, мы поняли друг друга? — Спросил Василий. — Да, — Выдохнул Сергей, смотря на следы в стене. * Он вспоминал это каждое мгновение, стоило остаться наедине с собой. Но всё закончилось. Теперь будет новый год, новая столица, и новая жизнь. Он никогда ещё так не ценил возможность просто жить. Хотя перспективы тут были, не всё приходило сразу. Клиентов не было, он дал объявление в газету, и ждал. На первое время устроился работать на стройку, и только тут понял как была хороша его прежняя профессия. Сергей не пил уже много дней, хоть его и здорово крючило без привычной лёгкости в голове. Он очень боялся что сорвётся. На берегу Невы он заново видел в мире краски. Погода была на удивление ясная, хоть и ночь. Это первый Новый год за всю жизнь который он будет справлять один. Совсем скоро… Мимо шёл непрекращающийся неспешный поток. Размеренно — петербуржцы, эти не торопились даже таща домой ёлку за час до полуночи. Совсем быстро шли москвичи, а постоянно застывали и фотографировали, конечно, туристы. Вдруг что-то в толпе привлекло его внимание. По тротуару, превышая любую скорость, нечто огромное и шерстистое летело прямо на него. — Лиза, фу!!! — Прогремело на всю улицу, а следом выбежала и очень разгневанная женщина — Фу, тебе говорят!!! Нечто, оказавшееся здоровенной собакой, остановилось, но стало хрипло лаять на него. Однако Сергею было уже все равно на псину: — Тамара?! — Сергей Алексеевич?.. — Изумилась она. Тамара не то чтобы поменялась. В настоящей русской шубе, и даже в такую погоду без шапки. Она сменила причёску со «взрыва на макаронной фабрике» на боб каре, и будто помолодела. — Что вы здесь делаете?! — С Лизой гуляю, если вы не заметили! — Но это же не Москва! — Глупо сказал Сергей. — А что, в Питере у нас с животными выйти на улицу нельзя?! — Можно конечно. Кто ж вам запрещает… — Как я рада, что всё в порядке с вами. — Вдруг шмыгнула носом Тамара — Когда увольнялась, были вы конечно не в лучшем виде. — Тамара, я уже давно не ваш начальник, что вы всё выкаете? — Спросил Сергей, не зная куда девать глаза, и желая избежать темы. Ведь это Тамара одной из первых заметила что с ним всё не в порядке, и говорила об этом. Только разве он слушал? — Так привычка. Ой не надо было мне тогда уходить. Нужно было хоть сказать кому-нибудь. — А что бы вы сделали? Я никого не слышал. Ушли, и ладно. — Холодновато проговорил он. — И что, надо на меня теперь из-за этого ухода вечно дуться? Все ошибаются. Я разве вам пьянствование припоминаю? Кабинет был как хламовник, развалили фирму, распугали клиентов… — Тамара! — Молчу, молчу… Так вот, я же не припоминаю. Так к чему меня попрекать увольнением? — Вас что, с новой работы выгнали? — А как вы догадались? — Удивилась Тамара. — Мысли умею читать. Вдруг Лиза повела носом, рванула поводок, и понеслась по набережной. Тамара орала на всю улицу и пыталась остановить её, но вес её питомицы превышал все допустимые размеры. Тамара бежала следом за натянувшимся поводком, Сергей за ней. Лиза влетела в кафе на первой линии, проносясь по залу. Официанты ловко отпрыгивали в стороны, Тамара смачно ругалась, а Сергей, стараясь поспевать за ней, сыпал извинения направо и налево за отдавленные ноги. Лиза прыгнула к столику, за которым сидели двое мужчин. Похоже что здесь назревала драка, один, совершеннейший амбал что-то яростно доказывал другому, что быстро кивал. Лиза так зарычала на амбала, и так явно нацелилась укусить, что он предпочёл за лучшее убежать. Второй вскочил, и глядел на них бешеными глазами секунды три. Это был Антонов. — Валим!!! — Воскликнул Андрей, и они почему-то послушали. Задыхаясь, остановились только через несколько кварталов. — Дыхалка… уже не та… — Проскрипела Тамара. Антонов смог только кивнуть, а Сергей мучительно скривиться — у него ужасно болел бок. Бодра и весела была только псина Тамары. Сергей не предвидел разговора с Антоновым. Его обиды от предательства никуда не делись. С другой стороны, он понимал что Антонов виноват тут только тем что поставил семью выше дружбы, даже не тем что начал историю с алкоголем, ведь согласился Сергей на это сам. Он хотел врезать ему, но одновременно был рад его видеть. Он не знал как начать разговор, когда Антонов выпалил: — Серёга, я хреновый друг. — Вижу. — Отметил Сергей, и они замолчали — Думаю… я тоже. Я тебя перед Олей подставил. — А я тебя с барами. Да ещё и свалил… просто. — Вы серьёзно? Думаете стоять здесь и посыпать головы пеплом? — Возмутилась Тамара — Мне вот больше интересно зачем мы сейчас убегали. — Не зачем — а от кого! — важно заметил Антонов — От мужика одной моей бывшей. — Антонов, не меняешься… — Покачал головой Сергей — Но Петербург? Из-за женщины приехал? — Из-за женщины. — Мрачно кивнул Андрей — Оля нашла билеты в Питер… не совсем для неё предназначенные. Сказал, конечно, что это был сюрприз ей, но она меня выгнала. Было такое уже, скоро успокоится, но не думал что она в праздник может… а та, с кем я хотел поехать, меня просто кинула… а, неважно. Вас-то как сюда вообще занесло? — На новой работе их, видите ли, не устроил мой график труда и отдыха! Ещё поймут кого потеряли. Двадцать лет стажа на дороге не валяются! — Заявила Тамара — А я решила, что начинаю новую жизнь. Подальше. — Мгм… — Неопределённо сказал Антонов, и они оба в ожидании уставились на Сергея. — Ну, если коротко, меня тоже выгнали из дома. — Кто?! Оксана вернулась? — Или Людмила Сергеевна? — Если бы. — Вздохнул Сергей — Федотов… — Мне нужны подробности! — В один голос заявили Антонов и Тамара. — Только что мы как туристы морозимся? Никто, надеюсь, не собирается на салют? — Деловито уточнила Тамара. — Нее… там же ветер. — Содрогнулся Антонов, и Сергей с этим согласился, вдруг поняв: — Да уже почти двенадцать! — Пойдёмте что ли в шаурмечную? — Спросил Антонов — Тут на углу есть одна, это просто муа, пальчики оближешь! Только надо быстрее, пока там всё не заняли. — Да кому она сдалась в праздник… — Сказала Тамара. Половина столиков всё же была занята, они сели в углу с горячим чаем. Тамарина Лиза оттяпала половину шаурмы у Антонова как только он отвлёкся. Антонов с Тамарой чуть не поругались, но тут же прекратили этот балаган, ведь как Новый год встретишь, так его и проведёшь. Разговор шёл по-разному, то быстро, то сложно. Многих тем старались не касаться, но никто из них не привык быть настолько тактичным. Сергей вовсе не простил обоих, Антонова в особенности, но собирался пытаться пока не получится. Когда невдалеке над Невой бахнули фейерверки, Сергей вздрогнул, и побелел. Это было слишком похожи на выстрелы… но он привыкнет. Пока Антонов пытался дозвониться Ольге, и ему даже соизволили ответить, Сергей впервые за слишком долгое время позвонил Люде. И хотя ему отвечали только «набранный номер не существует», он знал, что не перестанет. Он найдёт её, убедит хотя бы поговорить. Они справятся, вернут семью и детей. Пока все живы что угодно можно исправить. * Аэрофлотовский «боинг» был забит под завязку. Из Москвы вылетали тринадцать часов назад, и уже приземлялись в Торонто. — И ты говоришь мне это только сейчас?! — Возмутился Лёня Абрамов так, что на них стали оборачиваться с соседних кресел. — Вот именно поэтому только сейчас и говорю. — Кивнул Григорий, легко усмехаясь. — А ты ведь знала?! — Повернулся Лёня к Еве. — Да, с самого начала. — Подтвердила та — И даже не думай устроить ей допрос! — Оксана Федотова всё это время сидела у нас под носом! Жена моего врага! Как будто я стану думать что у неё спрашивать, а что нет. — Остынь. — Ледяным тоном заявила другу Ева — Она моя подруга, и ты не испортишь ей Новый год, о нет, мистер, я за этим прослежу! — Лёня, она не то чтобы его жена. — Вздохнул Григорий. — В каком это смысле? — Думаешь, мы ничего не выясняли? Оксана никогда не принимала участия в его делах. Едва выносила Василия последние несколько лет. Она же ушла от него к психологу, помните какой скандал раздула пресса? А потом уехала из страны, потому что Федотов угрожал ей. Она такая же как и мы, получила от него одни проблемы. И допрашивать её прямо — только расстраивать. Вот ты её раньше видел? — Издалека. — Нехотя сказал Абрамов — Василий почти на всех вечерах появлялся со своими… моделями, не с ней. Так она совсем ничего не знает? Быть такого не может. — Думаю, знает. — Сказала Ева — Но сегодня, нет, сегодня её фамилия не значит ровным счётом ничего. Ты бы видел её сейчас… мы недавно созвонились, она такая вся счастливая, с детишками на продленке сидит. — Она?! — Изумился Лёня — Эта кукла в бриллиантах? С детьми?! — Да, она в школе работает в начальных классах. Картина мира Лёни Абрамова явно затрещала по швам, и Григорий с Евой с ухмылками переглянулись. Было крайне необходимо чтобы Абрамов не поссорился с Оксаной посреди праздника. * Оксана была безмерно счастлива. В последний день перед началом каникул она стояла у доски и с тёплой улыбкой обозревала свой класс — её первоклассники уже так подросли. — Сегодня у нас особенный день! Будем писать письмо Санте! В ответ раздался такой восторженный гул, что она была вынуждена признать: нет, не подросли, но оно и к лучшему. После короткого дня в школе нужно было ещё успеть всё с подготовкой праздника… В этот год никому не сиделось дома, и отмечать решили компанией, в квартире Яна. Всего должно было собраться не так уж много народа: она, Ян, Ева с Гришей, и их друг Лёня. Ева с Оксаной дружили давно, с Григорием, мужем Евы, Оксана также была знакома — подруга представила их когда в один из их затянувшихся созвонов по скайпу он появился. И уж конечно все приглашённые знали Емельяна, брата Евы, хорошо. Лёню Абрамова, старого друга семьи Рябининых, знали все кроме Оксаны, так что представить должны были только их. Волноваться было не о чем. Они постоянно говорили про него, свой в доску, простой парень, хоть и бизнесмен. Разве что был у Абрамова один единственный недостаток. Ева не переставала жаловаться, что к тридцати пяти он совершенно завяз в бизнесе, и совсем не думает о жизни. Она яростно обещала Оксане, что в этом-то году точно сможет найти ему жену, и неважно что такие попытки проваливались уже лет пять. Задумавшись о личной жизни, Оксана скисла. В Торонто у неё наладилось всё — работа в школе была её призванием, и приносила только радость, дети обожали её. Она дописывала книгу о своей прошлой жизни, и собиралась вскорости связаться с редактором и издательствами. У неё было полно друзей, знакомых и приятных коллег. Но личное… не ладилось. Если Оксану заносило на романтическое свидание, оно оказывалось первым и последним. Она продолжала избегать отношений из-за неудачного брака, понимала это, и очень злилась на себя. Кроме того что с ней постоянно пытались познакомиться на улице, к ней то и дело пытался ненавязчиво подкатить Давид, директор школы, в которой она работала. И в общем-то он был всем хорош — с манерами и интеллектом, высокий, темноволосый, и судя по фамилии наполовину еврей. Да только заводить романы на работе, тем более с директором, Оксана считала моветоном. Несмотря на все эти явно высказанные серьёзные намерения… ещё одного неравного брака она бы не пережила, и предпочла пока сосредоточиться на карьере. * — Фух! Я успела? — Спросила Оксана, появляясь в квартире с увесистыми сумками и в шапке набекрень. Пока Ян доделывал новогодние салаты, оказалось что они забыли слишком много всего, и Оксана только что отстояла километровую очередь, надеясь успеть хотя бы до боя часов. Пока ее не было, квартира наполнилась шумом и голосами, все высыпали в прихожую. — Оксанкааааа!!! — Ева тут же с визгом повисла у неё на шее. — Привет, привет! — Счастливая Оксана пыталась поздороваться со всеми сразу. С Гришей они поздоровались за руку, а Яну, возникшему в прихожей в фартуке, она прицельно кинула майонез, которого как раз не хватало для селёдки под шубой. — Ты ж моя спасительница! — Просветлел Ян, ловко его поймав — Таак… а шампусик? Оксана потрясла двумя бутылками, вытянув их из пакета: — Тоже кидать? — Упаси господь… — Оксана, это Лёня, ну я рассказывала. — Тараторила Ева, уже толкая Абрамова к ней — Лёня, это Оксана! — Очень приятно, Ева и Янчик прожужжали мне про тебя все уши. — Сказал Абрамов, пытаясь улыбаться. Конечно, он всё время слушал о какой-то Оксане, но кто же тогда знал, что это Федотова! — То же самое! — Усмехнулась Оксана. В дела Василия она никогда не влезала и сейчас понятия не имела кто перед ней. Абрамов был для неё другом её друзей, а значит и её другом. Чертовски красивым… надо признать. Вечер проходил шумно. Готовили впопыхах, а последние приготовления доделывались уже под бой часов. После первых тостов беседа полилась бурным потоком. Началось всё с того что Ян спросил сестру какого, собственно, она вместо шампанского лихо выпивает сок? — Ну наконец-то! Думала, меня разорвёт, пока нужно было всё скрывать!!! — Ева засияла, переглянулась с мужем, чей взгляд светился мягким теплом и гордостью — В общем-то, мы и прилетели, чтобы успеть увидеться. Скоро меня перестанут пускать в рейсы… — Да ладно… — У Яна отвисла челюсть — Погоди… да ты гонишь… — Мы ждём пополнение! — Развеял его сомнения Гриша. — Охренеть… — Только и сказал Ян — Охренеть… погодите… так я стану дядей? — А то ж! — Усмехнулся Григорий — Готовься, каждый раз когда ребёнок будет верещать, будем сдавать его тебе. Ева пихнула его в бок, и сказала, что верещать будет уже Григорий, если только попробует перевезти их сына в Канаду в возрасте до трех лет. Тут до всех наконец дошло что происходит, и посыпались поздравления. — Значит, будет мальчик? — С живым интересом спросила Оксана. Пытаясь не показывать зависть. — Да! — Подтвердила Ева. — Нет! — Сказал Гриша. — Я знаю точно что будет мальчик! — А я уверен что будет девочка! — Стоп, стоп, товарищи! Почему я узнаю обо всем последним? — Провыл Лёня — Как назовёте решили хоть? — Сигизмунд! — Заверила Ева. — Нет-нет-нет, не продолжай это! — Ужаснулся Ян — Эту традицию с именами! Если так хочется назвать его в честь папы, хотя бы выбери похожее, не такое же, а то он вырастет и проклянёт тебя. — Никто никого не проклянёт, — Заверил Гриша — Потому что это будет девочка! Никто не назовёт девочку Сигизмундом. — А как тогда, умник?! — Ухмыльнулась Ева — Она не будет какой-нибудь там Машей или Дашей! — Почему бы не Агата? — Мечтательно сказал Гриша. — Ну да, и как её имя будет сокращаться? До «ага»?.. — Заметил Лёня, и все, включая Григория, захихикали. — Да не столь важно имя! — Заметил Григорий — Важно вот что. У неё… или у него, — Добавил он под тяжёлым взглядом жены — Должно быть достаточно родственников. Мы, дедушка Сигизмунд, дядя Ян, и ещё мы его покрестим. — Ты будешь крестным папой, а ты крестной мамой, deal? — Спросила Ева, уставившись на Лёню и Оксану с улыбкой и выжиданием. Оба пришли в шок от радости, и стали тараторить какая это большая честь. Следом за этим обсудили новую пассию Яна. — Это классика, такая классическая классика, что можно было и догадаться! — Рассмеялась Оксана, которая уже знала её личность. — Это хоккеистка? — Предположила Ева. — Нет! — Тогда репортерша? — Сказал Лёня — Ми-мо! — Тренерша?! — Ужаснулся Гриша. — Да она фигуристка! —наконец не выдержал Ян. — Тогда почему же это она ещё не здесь?! — Возмутилась Ева — Опаздывает! — Мы ещё не настолько хорошо знакомы, этот Новый год и Рождество она будет праздновать с семьёй. — Ключевое здесь — это Рождество. — Заметил Гриша — Расскажешь про неё? — Она понимает мои шутки, и искусство, и хоккей! — Вывалил Ян — Представляете! Приходила на мою игру в шарфе «Toronto maples»! Сама выступает на льду в сборной Франции! А познакомились мы в России! — Боже, боже, почему это всем не сидится в своих странах? — Похмыкал Лёня. — Француженка! — Восхитилась Ева — О-ля-ля, уи-уи, багет! Признавайтесь, кто говорит по-французски? Гриша и Лёня сразу сказали «если бы!», и на всякий случай выпили до дна. — Лямур, тужур, бонжур, уи, нон! — Сказала Оксана — И это мой максимум! — Что такое тужур? — Спросил Ян — И как же вы общаетесь, если ты и это не в силах запомнить? — По английски конечно. У неё такой милый акцент! Я никогда не встречал никого как она… Затем все с энтузиазмом, достойным лучшего применения, переключились на личную жизнь Лёни, а затем и Оксаны. У Оксаны создалось стойкое впечатление, что Ева была намерена их свести, а Гриша и Ян вовсе не возражали. Все вместе обругали сначала бывших Лёни, затем Василия Федотова, и это была уже хорошая часть. Они говорили и говорили, смешали слишком много напитков разной градусности, а потом поставили караоке. Дальше Оксана помнила плохо. Кто-то танцевал на столе… кто-то запустил петарду из окна… кажется, они немного разнесли гостиную… Около пяти утра оказалось что всем очень плохо, и вообще никуда не хочется уходить. Ян, с неимоверным количеством комнат, расселил всех, грозясь как-нибудь завалиться с такой же здоровой компанией домой к каждому из них. * Ближе к полудню следующего дня квартира была ещё пустынна. Повсюду валялись обрывки мишуры. Из одной из комнат доносился раскатистый храп. У Оксаны гудела голова, пока она сидела на кухне с четвёртым стаканом воды и ела оливье прямо из бадьи. Новый год был хорош. Пожалуй, один из лучших. Шаги отвлекли её, она продолжала мешать салат, пока Лёня Абрамов в рокерской футболке и спортивках прошёл мимо неё. Он сунул голову под кран ледяной воды, и застыл так на некоторое время. На ощупь найдя кухонное полотенце, Абрамов вытер волосы, но это помогло мало. Теперь он выглядел не как высокий атлет с прекрасной шевелюрой, а больше походил на больную кошку, попавшую под дождь. Он обернулся, и уставился на Оксану. — Фего? — Прошепелявила Оксана, с полным ртом салата. Она сомневалась что выглядела лучше с кругами под глазами, беспорядком на голове и в предварительно захваченном из дома халате. — Нифего, — Фыркнув, передразнил её Лёня, и открыл окно. Обоих чуть не сбил морозный воздух, но это хорошо освежало. Он полуобернулся к ней, и закурил, с досадой и неловкостью говоря — Евочка всё никак не угомонится. — И не остановится, — Оксане стало его даже жаль — Она говорила, что пытается женить тебя пять лет. — Да больше, — Поморщился Абрамов — Но чтобы так явно… пытаться свести именно нас… — Мне тоже не нравится, но желание беременной женщины — закон. — Оксана ковырнула салат, вытаскивая горошек. — Почему бы нам не сходить? — Спросил Лёня. — Куда?.. — Куда-нибудь. Просто сходим куда-нибудь, одно свидание. Мы не сойдёмся характерами, и она не будет больше видеть этот вариант. — Почему бы и нет. — Сказала Оксана — Мы сходим, и она отстанет, конечно! Почему бы и нет.