1.1
Солнце уже давно село за горизонт. Небо окрасилось в тёмно-синий, почти черный цвет, оставив на западе едва заметные разводы розовато-оранжевого. Яркие звёзды рассыпались по нему, как бисер по шёлку. Недалеко от Заречья серебряной лентой вдаль убегала Нищенка. На деревянном мостике сидел Сева, наигрывая незамысловатую мелодию на дудочке. Именно сегодня ему не спалось. Случайно сфальшивив, Воздушный вздохнул и опустил дудочку. Он посмотрел на Луну и в памяти как назло всплыл один из его снов про Водяную. Заиграй-Овражкин снова поднес дудочку к губам, из которой мгновенно полились тихие протяжные звуки, сливаясь в печальную мелодию. Эту мелодию услышала Полина, которая проснулась от очередного кошмара, где огромные птицы терзают ее до смерти. Удивительно, но эта мелодия умиротворяла девушку, и остатки ужасного сна улетучились. Полина, немного смущаясь, подошла к Заиграй-Овражкину и села рядом, с головой окунувшись в мир музыки. На лице музыканта вместо привычно холодного выражения, была слабая улыбка, придающая лицу неестественную Севе мягкость и умиротворённость. Как только прозвучали последние ноты, Сева опустил дудочку и пристально посмотрел на Водяную. «Что она тут забыла? Наверняка издеваться начнет…» — проносилось в голове Воздушного. Полина слегка покраснела от такого пристального взгляда и, смущаясь, тихо сказала: — Привет… — Ну привет, — ухмыльнулся Сева, пытаясь скрыть удивление, — Понравилось? — Очень, — честно ответила Полина, — Мне эта мелодия напомнила о родителях. Я мало что о них помню, но почему-то в моей голове эта мелодия звучала как голоса их давно ушедших душ… — Полина произносила эти слова с такой горечью, что у Севы невольно защемило сердце. Ему стало невыносимо жаль эту хрупкую, как хрустальная статуэтка, колдунью. Сколько же она натерпелась! И проклятье, медленно губящее ее, и родители, оставившие ее почти одну, и Старообрядцы, не оставляющие попыток похитить ее снова, смерть человека из-за его любви к ней. Но, несмотря на бушевавшую в душе Севы бурю, лицо его ничего не выражало. — А ты о чем думаешь, когда играешь эту мелодию? — набравшись смелости, спросила Полина. — О маме, — Сева горько усмехнулся, — Нет, ты не подумай, что я Юлю не люблю, но всё-таки мама роднее как-то. Полина понимала его. Дядя и тетя, какими бы хорошими ни были, но родителей не заменят. — Я по ней скучаю… — вырвалось у колдуна. — Я тоже по родителям скучаю, — ответила Полина и замолчала. Молчание не было напряжённым, оно накрыло колдунов мягко, как одеяло, погружая в раздумья. Они сидели на слегка влажном мосту, рассматривали, как серебрится вода, блестят звёзды на небе. Полина и Сева ощущали себя как никогда умиротворённо, спокойно.1.2
Как же грустно осенью! Грустно наблюдать за тем, как жухнет трава, деревья окрашиваются в золотые и багровые цвета, птицы улетают на Юг, постепенно засыпает природа. Вот и Полина сидит на берегу Нищенки, рассеянно наблюдая за удаляющимся птицами. Вспомнив, что ее ждёт Маргарита собирать тысячелистник, Полина поднялась и побрела в сторону избушек. Подойдя к избушке номер девятнадцать, девушка увидела Огненную колдунью, сидящую на ступеньках. — Привет, Марго! — Полина, ну наконец-то! Сколько можно ждать? — моментально возмутилась Маргарита. — Но я же всего на пару минут опоздала… — оправдывалась Полина. — Спорим, ты опять уставилась грустным взглядом на небо, провожая птиц? — весело ответила Огненная, — Впрочем, можешь не отвечать, я и так знаю, что да. — Я же не виновата, что мне нравится тишина и покой. — возмутившись, сказала Водяная. — Ладно, я понимаю. Пошли уже, а то до леса такими темпами мы не дойдем. — примирительно сказала Маргарита. И девушки, переговариваясь, пошли на поляну за травами. Время текло быстро. Набрав по пять пучков тысячелистника, колдуньи отправились назад. Солнце уже почти спряталось за горизонт. Девушки, все также весело переговариваясь, шли по тропинке в сторону своей избушки. Как вдруг Маргарита заметила, что Полина сильно побледнела, отступила слегка назад и, споткнувшись о камень, упала на землю. За падением послышался душераздирающий крик. Из глаз Огненной полились слезы, не зная, что делать девушка подбежала к подруге и пыталась привести Полину в сознание. Буквально через пару минут подбежал непонятно откуда взявшийся Сева. Он возвращался от Жабы, когда услышал слишком уж знакомый крик. Заиграй-Овражкин мгновенно сорвался с места и побежал в ту сторону, откуда раздался крик. Увидев лежащую Полину и склонившуюся над ней Маргариту, Сева сотворил информационный ком и отправил его Жабе, а сам взял Водяную на руки и побежал в лазарет. Прибежав в лазарет, Сева положил Полину на койку и начал чертить рунограмму на животе колдуньи. Прибежал Жаба, за ним Заиграй-Овражкин старший. Вдвоем они выпроводили Севу из помещения, якобы их двоих достаточно будет, чтобы помочь. Сева сидел в небольшом коридорчике прямо на полу, ждал, пока целители закончат и пустят его. Заиграй-Овражкин сам не знал, почему его так тянет к Водяной. Почему он в толпе выискивает короткие русые волосы? Почему всегда, когда Полина в беде, именно он оказывается рядом, причем не случайно? Почему при одном взгляде на нее в душе бушует буря? Почему… Его мысленный монолог прервал скрип открывающейся двери, откуда вышли Жаба и Заиграй-Овражкин старший. — Можешь войти. — сказал Жаба. Сева мигом подорвался с пола и быстрым шагом пошел к койке Водяной. Он сел рядом и взял девушку за руку. Ее ладонь была намного меньше его собственной. Бледная, почти прозрачная ладонь с синими венами выглядела очень хрупкой. Обладательницу этой руки хотелось защитить от всего мира. С этими мыслями Сева начал погружаться в сон. Ему снова снилась Полина. Они сидели ночью на деревянном мостике над Нищенкой. Водяная была в серо-голубом лёгком сарафане. Она смотрела на него и улыбалась, а Сева улыбался в ответ. Им было так спокойно и хорошо! Сева проснулся от того, что кто-то сжал его руку. Он открыл глаза и увидел Полину, которая, судя по всему, недавно очнулась. Она крепко ухватилась за Севину руку, как утопающий за соломинку, и прошептала: — Сева, мне страшно… Я так боюсь умирать… Севе стало плохо, но он только крепче сжал ее ладонь. — Ты не умрёшь. — твердо сказал Воздушный. — Обещаешь? — с надеждой посмотрела Полина. — Обещаю. — почему-то в этом Сева был уверен.1.3
Полина сидела в избушке, читая книгу, когда раздался стук в дверь. — Войдите, — крикнула Водяная. Сева зашёл в избушку и сказал: — Тебя целители зовут, говорят, нашли способ избавить тебя от проклятия. — Правда? — обрадовалась колдунья. — Правда. С чего бы мне врать? — ухмыльнулся Сева. Почему-то его глаза утратили привычную холодность. — Да, извини. — Водяная виновато потупилась. — Да брось. На твоём месте я бы тоже не поверил. Пошли, а то целители с ума сойдут. — сказал Сева и вышел из избушки. Полина, недолго думая, отправилась за ним. Они в молчании дошли до лазарета. Каждый был глубоко погружен в себя. У самых дверей Сева остановился. — Дальше мне нельзя. Удачи. — Спасибо. Полина прошла в комнату. Ее было не узнать: все кровати были сдвинуты в угол, в центре был нарисован белый круг, вокруг которого были расставлены свечи и начерчены рунограммы. Неподалеку стояли отец Севы и Жаба. — Ложись в круг. — сказал Заиграй-Овражкин старший. Полина беспрекословно выполнила просьбу. — А теперь закрой глаза. Что бы мы не делали, не смей двигаться и открывать глаза. Полина закрыла глаза. На несколько минут комната погрузилась в тишину. Спустя некоторое время целители начали читать заговор. Вдруг Водяная почувствовала холод металла на коже. Целители сделали неглубокие надрезы на запястьях и лодыжках. От боли ей снова пояились птицы, которые начали на нее нападать, девушки не сдержали оглушительного крика. Это был сильнейший приступ из всех. Но видимо так и предполагалось. Ее же кровью Полине начали чертить рунограммы на животе и лбу. Постепенно приступ прошел, и Полина и потеряла сознание. Но целители все читали заговор. Когда же они закончили, Жаба позвал Севу. Юный целитель зашёл в комнату. Затем Заиграй-Овражкин старший взял его ладонь, сделал надрез и капающую кровь он наносил на раны Полины, которые мгновенно затягивались Обряд удался. Сева облегчённо выдохнул. Полину вернули в избушку. Она проспала неделю. Ребята посменно сидели рядом с Водяной. Когда наступила очередь Маргариты, Полина открыла глаза. — Воды… — прохрипела колдунья. Маргарита спала чутко и сквозь сон услышала ее голос. Она бросилась к Полине, не успев даже разлепить глаза, и принялась утирать мгновенно набежавшие слезы. Девушка налила воды и подала Водяной стакан. А сама отправила несколько информационных комов. — Может хочешь принять душ? — Да, ужасно хочу. — сказала Полина, — Хочу смыть наконец с себя весь этот ужас. — Помочь или сама справишься? — усмехнулась Огненная. — Думаю, я сама справлюсь. — немного подумав, ответила Полина. — Ну хорошо. Полина приняла душ, переоделась в свежий сарафан и вышла из ванной. Там уже ее поджидали все ребята. — Полина! Мы так рады за тебя! Как ты себя чувствуешь? — на нее налетели с объятьями Анисья с Василисой. — Чувствую себя неожиданно полной сил и наконец могу дышать полной грудью. Как будто камень с души упал. — честно призналась Полина. Девушка оглядела комнату и увидела Севу, который стоял в углу с мягкой улыбкой на лице. Полина кивнула ему в знак приветствия и улыбнулась. Конечно, это не осталось незамеченным. Маргарита смотрела на этих двоих с хитрой улыбкой на лице. Ребята сидели в избушке до самого вечера. Митя и Маргарита как всегда шутили и рассказывали смешные истории, Сева вставлял язвительные комментарии, Полина рассказывала занимательные истории про потусторонних, а Анисья с Василисой попытались погадать ребятам. Избушка целый вечер тряслась от внезапно раздававшегося хохота. Когда же все разошлись, а Полина и Маргарита легли в кровати. Огненная не выдержала и спросила: — А что это вы с Севой как-то странно переглядывались весь вечер? Понравился что-ли? На тебя же не действуют его чары. Да и ты всегда его недолюбливала. — А если я скажу, что он мне и правда нравится? — тихо ответила Полина. — Серьезно? Как это получилось? — удивилась Маргарита. — Все началось в конце августа… Полина начала рассказывать Маргарите эту историю. — …А потом как-то так начало получаться, что он постоянно попадался мне на глаза, мы с ним сталкивались буквально везде. Я начала задерживать на нем взгляд… — Полина запнулась, не в силах подобрать слова, чтобы описать свои чувства, но Маргарите это и не требовалось. — Знаешь, между вами всегда что-то было. Начиная с вашей взаимной неприязни и заканчивая тем, что именно он постоянно оказывался поблизости во время твоих приступов, и ни разу не прошел мимо. — Правда? — Зачем мне врать? — сказал Марго и, хитро улыбнувшись, добавила: — Между прочим, Сева всю неделю места себе не находил и чаще других сидел здесь. — Серьезно? — у Полины радостно забилось сердце. — Конечно. Девушки наконец притихли и заснули, но проснулись они уже не в Заречье.1.4
Полина проснулась и поняла, что находится не в своей избушке в Заречье, а в Белой Усадьбе. С прошлой весны ничего здесь не изменилось, в отличие от самой Водяной. Девушка выглянула в окно и радостно вздохнула. На улице шел снег. В комнату ворвалась Марго с криком: — Сегодня Покров! Ты можешь признаться Севе! — А ты Страннику! — в ответ взвизгнула Полина. — Думаешь я так рискну? — с сомнением спросила Огненная. — А давай сделаем это вместе. — предложила Водяная. — Неплохая идея. — задумчиво ответила Марго, — Если что будет не так больно. — Да… — грустно протянула Полина.***
Сева выглянул в окно и, увидев снег, решил в первый раз подарить свечку одной особенной колдунье. Впервые он собирался на этот праздник с такой тщательностью. Колдун пригладил волосы, надел лучший кафтан. Когда Заиграй-Овражкин зашёл в Огненный чертог, там ещё не успел собраться народ. Вскоре к нему подтянулся Митя, который все отпускал шутки про его вид: — Ты как на свадьбу нарядился. Неужели наш холостяк Овражкин влюбился? — но, увидев серьезное лицо Севы, осекся, — Подожди, ты что? Серьезно собрался свечку дарить? — Да. — И кому же, если не секрет? — А ты догадайся! — Хм, — Митя сделал вид, что задумался, — Василиса? Если да, то учти, я ее не отдам. — Муромец, ты дурак? — Да шучу-шучу. — примирительно ответил Митя, — Смею предположить, что это наша очаровательная подруга с французско-ягодной фамилией. — Неужели так очевидно? — Не представляешь насколько. Стоило ей показаться в поле зрения, как ты сразу начинал пожирать ее таким взглядом, который не заметил бы только слепой. — честно признался Митя. — Как думаешь, я ей нравлюсь? — Думаю, да. — подумав, ответил Митя. Вот двери распахнулись и в зал вошли четыре девушки в одинаковых черных, расшитых серебристым бисером платьях. Одна из них приковала внимание Севы. Полина была неотразима. Это платье невероятно шло ей, а волосы были уложены в красивую прическу. В этот же момент весь зал наполнился свечами. Сева, не теряя ни секунды, взял свечку и направился к Водяной колдунье, заметив, что Полина сделала то же самое. Они шли навстречу друг другу, не видя ничего вокруг. Они не обратили внимания ни на Маргариту, которая после того, как Македонов принял свечку, бросилась ему на шею, ни на Анисью с Димой Велесом. Они остановились в паре сантиметров, рассматривая друг друга как в первый раз. Сева первым протянул свечку Полине, не сказав ни слова. Девушка приняла его свечку, параллельно протягивая свою. — Уйдем? — прошептал Сева. — Пошли. — ответила Полина. Взяв девушку за руку, Заиграй-Овражкин вышел на улицу. На них крупными хлопьями падал снег, но пара не замечала этого. Сева склонился над девушкой и прошептал: — Ты мне очень сильно нравишься, Полина Феншо. — Ты мне тоже нравишься, Севастьян Заиграй-Овражкин. Думаю ещё с той самой Купальской ночи. — ответила Полина. Их губы наконец встретились. Столько лет скрывая свои чувства, они были настолько поглощены друг другом, что не обращали внимание ни на холод, ни на собравшийся зрительный зал. Муромцы, Маргарита и Василиса с умилением смотрели на этих двоих. Как никогда они были счастливы за этих двоих. Неизвестно, сколько бы так продолжалось, если бы не Митя, который оглушительно свистнул. Парочка обернулась и увидела всю эту компанию. Полина засмеялась, показала Мите средний палец и снова поцеловала Севу. Митя лишь озадаченно нахмурился: — А что этот жест означает?