◯ ▲ ◯ ▲ ◯ ▲
Робеспьер украдкой читал книжку на коленках, сразу убирая её под стол, когда Гюго обращал на него внимание. Гексли мастерил дудочку из морковки, а Габен краем глаза следил, чтоб тот не порезался. Достоевский и Штирлиц планировали завтрашний поход в лес за грибами. Как всегда, тут царила лёгкая атмосфера дружелюбия. В воздухе витали запахи свежих овощей, а голоса звучали неизменно по-доброму. Гармония, уют – такими словами можно было описать задний дворик большого дома, где традиционно каждый вечер собирались семь человек для совместного ужина и игры в настольную битву фермеров. Дюма сидел почти в самом центре компании, охотно поддерживал беседу с Гюго и по привычке шутливо торговался с ним же за фермерские поля. Он выглядел довольным жизнью... Но глубоко внутри него жила чёрная тоска. Заметить эту тоску можно было, когда блеск его глаз тускнел, а взгляд на секунду поднимался к закатному небу. Где-то там, за облаками жил его дуал. Дон Кихот. Дюма не знал ничего о нём, кроме имени, но сколько себя помнил, он грезил мечтой встретить его. Свою половинку, самого лучшего человечка, который откроет ему дверь в мир счастья. В священном писании говорилось, что Дон – неуловимый исследователь и неутомимый искатель. В начале пути Дюма будоражили эти строки, он с замиранием сердца представлял, сколько всего интересного и необычного внесёт в его скромную тихую жизнь прекрасный дуал. Но сейчас, сидя за столом, который накрывался (и он знал это, разумеется) исключительно и только ради него одного, Дюма с грустью думал, что его милый искатель оказался слишком неутомимым и неуловимым. На столько, что давным-давно покинул Землю и до сих пор не вернулся. В его поисках Дюма однажды заглянул на участок в другом полушарии, где жили воюющие между собой квадры Гаммы и Беты, и там от всезнающего Максима Горького узнал, что Дон Кихот исчез почти сразу после создания планеты. Собрал из какого-то хлама ракету и отправился в бесконечный космос... ...В битве фермеров сегодня победила команда Габена и Гексли. Дюма, за неимением дуала вынужденный каждый раз к кому-нибудь присоединяться третьим◯ ▲ ◯ ▲ ◯ ▲
...Общий дом Заботливых Сенсориков давно опустел. Дюма бережно хранил в памяти свои первые дни в нём. Вселенная была создана, и четыре человека проснулись в разных комнатах. Нашли священное писание и начали поиски Инфантильных Интуитов. Первым, кому улыбнулась удача, стал Гюго. Он обнаружил Робеспьера в ближайшей библиотеке в самом тихом углу. Сначала Дюма удивился тому, что эти двое созданы друг для друга, ведь рядом с энергичным Виктором, казалось, даже воздух искрился. Но позже он понял. Робеспьер научил дуала останавливаться и любоваться окружающей красотой, а Гюго показал ему, что в жизни есть вещи важнее книг. Они же первыми открыли свою дверь и с тех пор большую часть времени жили в загадочном мирке. Дюма знал, что если однажды войти туда, обратно уже не захочется. Следующим нашёл свою половинку Штирлиц. Милый застенчивый Фёдор жил в лесу, окружённый зверьками и птичками, словно сказочная принцесса. Он видел мир в розовых тонах и искренне не понимал сперва, почему какой-то незнакомый грибник забрал его к себе домой. Но у тёплого камина, в мягком свитере и с кружкой чая в руках он расслабился. А потом открыл Отто их общую дверь. Габен искал своего дуала дольше других. Почти отчаялся даже. Но по воле случая попал в дом Агрессоров, где, к своему удивлению, нашёл Гексли и не без труда отнял его у Наполеона. В отличии от комнатного цветочка – Достоевского и книжного червя – Робеспьера, Томас не был готов всегда оставаться на одном месте, поэтому Габену пришлось изменить свой ритм жизни и, оберегая дуала, ходить с ним к кому-нибудь в гости едва ли не каждый день. Но Гексли быстро оценил такую жертву и открыл Жану прекрасный мир, где уже он выступал защитником для снов уставшей половинки. Дюма не мог ходить в миры друзей, лишь слушал рассказы и смотрел на рисунки. Но и этого ему хватало, чтоб в красках воображать, какой мир скрывается за единственной запертой дверью в Общем доме. Со временем, конечно, краски эти потускнели... Ведь он вряд ли когда-нибудь сможет туда попасть...◯ ▲ ◯ ▲ ◯ ▲
Новый день с самого начала как-то не задался. Пасмурное небо, сломанный магнитофон, удар мизинчиком ноги об край тумбочки – и без того не высокое настроение Александра упало ниже плинтуса, будто ему было мало в жизни печали. А ведь он уже привык просыпаться в тихом пустом доме и вытирать приготовленными с вечера салфетками свежие слёзы. Словно в противовес унынию реальности сны Дюма были яркими и счастливыми. В них он каждую ночь проводил в крепких объятьях дуала. Не видя лица и не слыша голоса, он мог наслаждаться биением чужого сердца и видами вокруг. А посмотреть было на что, ведь они каждый раз оказывались в новом месте: то на пушистом облаке плыли по голубому небу; то парили на воздушном шаре и наблюдали за крохотными человечками внизу; то просто сидели на песчаном берегу и любовались отражением Луны в морской глади... ...Чтоб не поддаваться отчаянию, Дюма читал книги. Только не сложные тома, напичканные непроизносимыми терминами, которые обожал Робеспьер, а лёгкие незатейливые романы и детективы. Так он мог отключаться от серых будней и представлять, что он не одинокий, навеки покинутый и безнадёжно забытый дуалом неудачник, а храбрый полицейский или отважный ковбой. К сожалению, приходилось прерываться, чтоб провести время с друзьями. И хоть ему было комфортно с ними, он бы предпочёл не замечать их сочувственных взглядов... ...Сегодняшний день не сулил ничего хорошего, и Дюма за завтраком даже подумывал прикинуться больным и запереться в спальне. «Да глупости, Фёдор сразу начнёт беспокоиться, а там и Штирлиц подключится со своими горчичниками. Брр...» С улицы послышался грохот, но это никак не помешало Александру спокойно доесть. Он был уверен, что грохочет в другом полушарии. Разрушить крепким пушечным ядром пару башен вражеского замка с утра пораньше – любимая игра Жукова. Дюма лишь морщился от мыслей о развлечениях Агрессоров и продолжал следовать своему стабильному и скучному распорядку дня. После завтрака его ждала новая книга, а значит новые интриги, приключения и романтика. Но едва Александр прибрался на кухне, как туда ураганом влетел Гексли, с ходу опрокинув ближайший стул. – Скорее, скорее, бежим! Там такое! – Опять Фёдор в лесу потерялся? – без энтузиазма предположил Дюма, краем сознания подмечая, что энергетика Томаса его больше не цепляет. А ведь он был единственным, чьи сияющие глаза заставляли сердце Сенсорика трепетать. Что ж, и эта иска потухла. Ничего удивительного. – Нет, инопланетяне! – Гексли схватил его за руку и потянул на улицу. Дюма едва успел поднять стул. Он не ожидал ничего нового и интересного, ведь восторги Томаса нужно было делить на десять как минимум. И вполне могло статься, что излишне впечатлительный Инфантил принял за корабль пришельцев отвалившуюся от стены спутниковую тарелку. Такое бывало, когда Робеспьер помогал Габену с ремонтом. Обычно, после этого они в очередной раз приходили к выводу, что ничего тяжелее стопки книг или компьютерного процессора Максимильену доверять не стоит. Однако в этот раз Гексли не преувеличил новость, хоть и переиначил. Посреди огорода дымился явно упавший с неба одноместный космолёт. Совсем как в фильмах по форме, но собранный из разноцветных деталей. Будто бы конструктор брал их, не глядя. Половина запчастей мутно поблёскивала ржавчиной. Рядом в зарослях петрушки сидел незнакомец вполне человеческого вида и отбрыкивался от Штирлица с нашатырём. – Да в порядке я, ну! У меня шлем был! – Так, – из клубов дыма возник Габен, – бензобак я не нашёл, взрыва быть не должно. Но всё равно давайте засыпем его землёй. Нет дыма без огня. – Стой, там просто перегрелся двигатель, я всё поправлю, – незадачливый пилот поднялся на слабых ногах, и Дюма смог его получше разглядеть. Он был высокий и тощий, весь в грязи и копоти, а давно не мытые волосы торчали в разные стороны острыми сосульками. Но вот его голос был приятным, звучным. Незнакомец с минуту поковырялся в космолёте, и тот перестал дымиться. Гексли, с любопытством прыгавший рядом, вдруг схватил его за левую руку. – Ключ! У тебя ключ! Ты Интуит... ты Дон Кихот, да?! Все замерли, а Достоевский тихо ойкнул. Александру показалось, что внутри у него что-то упало и разбилось с оглушительным звоном. – Я... да, я Дон Кихот... Но... что значит «интуит»? – путешественник выглядел крайне растерянным под множеством внимательных взглядов. – Дон! – Томас крепко обнял его, обескуражив ещё больше. – Наконец-то вернулся! Мы так ждали тебя! – Я не понимаю, что происходит... И об этом я ничего не знаю, – Кихот показал всем ладонь со знаком ключа. – Он всегда у меня был. Типа родинка или что... – Предлагаю все разговоры перенести за стол! – Гюго закрыл Робеспьеру едва открывшийся рот, чтоб уберечь друзей от несколькочасовой лекции. – Давайте дадим нашему Дону отдохнуть и покушать. – Согласен, но хотя бы представимся, – Штирлиц, разумеется, как и все Заботливые, не мог спокойно смотреть на костлявые руки Инфантила, поэтому идею с ранним обедом поддержал. Он взял на себя ответственность назвать имена присутствующих, и Александра обозначил последним, с недвусмысленным акцентом в голосе. – И Дюма, твой дуал. – Мой... кто? – Дон уставился на Сенсорика. А тот будто прирос к месту, не смея пошевелиться, чтоб не спугнуть робкое счастье в груди. «Так это он... Мой искатель... Моя половинка... Неужели... Я больше не буду одинок...» – П-привет, – только и смог выдавить из себя Дюма, не совсем понимая, что ему делать. Он будто попал в плен ярких и живых глаз, на дне которых угадывались многочисленные тайны. Столько не смогла бы вместить в себя ни одна книга. Раньше такими казались только глаза Томаса. – Привет, ага. – В дом, все в дом! – Виктор обнял всё ещё растерянного Дона за плечи и потащил за собой. – Я покажу тебе ванну и соберу одежду, мы вроде одного роста? Александр, как в тумане, следовал за удаляющейся спиной дуала и никак не мог собрать мысли в кучу. А когда Кихот скрылся за поворотом, Дюма ощутил лёгкую панику. Что если он снова исчезнет? Испарится, растает? Его нельзя выпускать из виду! Испугавшись этих фантазий, он ускорился и чуть не упал на крыльце, запнувшись о ступеньку. Габен удивлённо вскинул брови, но промолчал, когда Дюма почти бегом ворвался в дом и стал крутить головой. Услышав голос дуала уже на втором этаже, Александр немного успокоился. «Он всего лишь в ванной. Он никуда не денется... Надеюсь... Пожалуйста, не улетай...» Ясно ощущая настроение Сенсорика, Достоевский и Гексли вызвались помочь ему накрывать на стол. И если Фёдор скромно молчал, про себя радуясь за скорое воссоединение пары, то Томас никак не мог заткнуться и всё рисовал и рисовал разные картины. Вот в этой Дон и Дюма открывают свою дверь, и за ней их ждёт прекрасный и уникальный мирок. А вот в этой Дона прямо во время открытия похищают инопланетяне. Гексли не скупился ни на хорошие варианты, ни на плохие, и от этого Александр начинал дрожать и ронять предметы. Ему хотелось бросить всё и просто ворваться в ванную, схватить дуала и никогда больше не отпускать... ...Когда Дон спустился в столовую, сердце Александра невольно пропустило удар и забилось чуть быстрее. Теперь волосы Интуита были чистыми, и их растрёпанность выглядела привлекательно. В свежей одежде Виктора он вызывал желание затискать его до смерти, предварительно также до смерти откормив. – Вы первые люди, которых я встретил, – поделился своей историей Кихот, прерываясь на восторженные стоны о вкусе еды. Как выяснилось, он начал собирать свой космолёт сразу после пробуждения, поэтому не успел ни с кем познакомиться. Он рассказал, как открыл глаза и первее всего увидел небо со звёздами. И оно его покорило. Он и не думал возвращаться, ведь Земля казалась ему пустой и грязной, потому что проснулся он не где-нибудь, а на свалке. Но кораблик вышел из строя, пришлось аварийно приземляться. – Вот так, он там летал-летал, а его тут дуал дожидался! – выпалил Гексли, не успев подумать. Разговор снова упёрся в Сенсорика, и тот поёжился, опасаясь опять потеряться в глазах Кихота и выглядеть идиотом. – Я же не знал этого! – Дон развёл руки в стороны. – Правда, Томас, чего ты, – Фёдор покачал головой, прячась за большой кружкой. – Интуитам священное писание не давали. – Точно, даже в библиотеке его не было, – подключился Робеспьер. – Дон Кихот не мог знать о том, что у него есть половинка. – Ну теперь всё будет хорошо, – Гюго похлопал сконфуженного Дона по спине. – Вы так и не рассказали, что всё это значит. – Давай, я принесу писание, – Штирлиц вышел из-за стола. Габен протянул Кихоту правую ладонь, показывая знак замочной скважины, и пояснил: – В этом мире у каждого есть пара, дуал. Объединившись, мы открываем особую дверь. – И что за ней? – Рай, – улыбнулся Достоевский. Дон скептично сощурился. Когда Штирлиц принёс книгу, Дюма решил, что это точно расставит все точки. И никаких невидимых стен между ним и Кихотом больше не будет. Но стоило ему поверить в чудо, как всё рассыпалось, подобно карточному домику, с грубоватой фразой: – Бред какой-то. Ну в прочем, не важно. Дюма, да? Пойдём, откроем её. – Как-то ты странно реагируешь, – первым опомнился Виктор. – Это совсем не бред. – Вряд ли вы прямо сейчас сможете открыть свою дверь, – Штирлиц нахмурился. – Для этого нужна духовная связь. – Не думаю, что у меня есть на это время, – Дон почесал затылок. – Я собираюсь чинить космолёт. – Как?! – Гексли подпрыгнул. – Ты не... ты не можешь! Не можешь улететь! – Ха-ха, смешной ты. Я всё могу, ясно? – Кихот потрепал по волосам, наверное, впервые в жизни потерявшего дар речи Томаса. – Ладно, спасибо за еду, было очень вкусно. Я пойду поищу себе местечко для ремонта. – Можешь обосноваться в моей мастерской, – предложил Габен. Дон кивнул, благодарно улыбнулся и вышел. – Да ты что! – вдруг ожил Гексли и вскочил. – Что вы сидите! Его надо остановить! Дюма! Александр поджал губы. Ему бы хотелось пойти в спальню и немного поплакать от жалости к себе. Но пришлось под натиском неугомонного Инфантила идти в огород. Дон разбирал сломанный корабль, отделяя пригодные части от безнадёжно испорченных. Он выглядел сосредоточенным, и Дюма видел в этом какой-то особый шарм. Но разве есть смысл думать о том, кто скоро исчезнет? «Может, где-то в мире живёт ещё один Дон Кихот? Его могли клонировать, например... Нет, ну что за глупости...» Дюма молча встал неподалёку, не зная, что сказать. Единственное, что приходило на ум, – умолять не оставлять его. Но это было бы слишком ужасно. – О, это ты, – Кихот заметил его и изобразил улыбку. Ему было явно не комфортно. – Слушай, не обижайся, ладно? Я правда хотел бы тут задержаться, у вас круто. – Так задержись... Хотя бы немного... Что тебя туда тянет? – Александр поднял взгляд к небу, которое внезапно стало почти ненавистным. – Прости, но я не могу. У меня... у меня есть кое-кто... он ждёт меня... Дюма отвернулся, потому что знал, что никак не сможет скрыть своей боли. Надо же, с зарождения Вселенной не случалось такого, чтоб кто-то был человеку дороже дуала. И именно им «повезло» стать первыми. Разрушить всё мироустройство. – Ты не переживай, я не буду тебя удерживать. – Спасибо, – до этого стыдливо прячущий глаза Дон наконец решился поднять взгляд и замер. Дюма уже возвращался домой, а Кихот до самого конца провожал его, рассматривая чужой затылок. «Показалось, наверное...» – он мотнул головой и вернулся к работе.◯ ▲ ◯ ▲ ◯ ▲
– Какая драма! – Гамлет налил в кружку гостя ещё чаю, лишь бы тот сидел подольше. Ему хотелось знать абсолютно всё, чтоб потом с надуманными подробностями пересказывать остальным. – Да уж, тебе смешно, а у меня сердце разрывается! – Гюго насупился, не уловив в голосе собеседника ни капли сочувствия. – Да нет же, мне совсем не смешно! – Виктим сделал серьёзное лицо, но Сенсорик лишь отмахнулся. – Мне пора. Нужно контролировать, чтоб Роб сидел за компьютером не больше двух часов подряд. – Как всегда, заинтригует и уйдёт! У вас так давно не было ничего интересного. – Всё же прошу, подумай о моих словах. Поговори с Максимом. Пожалуйста. Я уверен, нам нужна ваша помощь. Мы должны удержать Дона на Земле! – Да, не волнуйся, я поговорю с ним... Когда он приползёт ко мне на коленях вымаливать прощения. Гюго закатил глаза и вышел на улицу. Он чувствовал, что если задержится в этом жутком месте дольше, то сойдёт с ума, потому что искренне верил: безумие заразно. ...Полушария разделялись сетчатым забором, Агрессоры установили на дороге настоящий контрольно-пропускной пункт. Прямо сейчас на вышке мирно спал Есенин, прикрывшись от жаркого солнца журналом. Гюго беспрепятственно вышел на родную половину планеты и глубоко вздохнул. Разница была разительной, и даже трава тут была зеленее, а небо чище. Гюго поднял голову, вглядываясь в облака. «Космос... Холодная и тёмная пустота... А у нас тут такие красоты и такое тепло! Ну что, Дон, что тебя туда тянет?..»◯ ▲ ◯ ▲ ◯ ▲
...Несколько ночей подряд Дюма не видел своих любимых ярких снов. Вместо них была лишь пустота на протяжении всей ночи. Такая же, как в его душе. А что ещё можно чувствовать, когда от тебя отрекается дуал? Временами Александр подумывал сбежать, спрятаться где-нибудь от всех, чтоб никому не докучать. Ведь Дон улетит, и все снова начнут давить его своими сочувственным взглядами. Зачем он будет напрягать их? Пусть они живут в своих мирках, счастливые и беззаботные. А он просто... ха, исчезнет, да. Следом за своей половинкой, которая предпочла другого... ...Дюма не знал, почему снова пришёл к мастерской. Он заставлял себя не ходить, но каждый день вновь оказывался у дверей и тайком наблюдал. Он заметил, что у Кихота длинные и ловкие пальцы, немного неуклюжее чувство юмора и абсолютный талант собирать из хлама работающие приборы. Он также заметил, что Дон иногда забывал поесть, поэтому попросил Габена носить ему еду. Он вообще много чего замечал. Буквально ловил каждое движение дуала и каждое его слово. Впечатал его красивый звучный голос в свою память, чтоб одинокими вечерами представлять, как с тонких обветренных губ срываются такие желанные фразы... «Я тебя не оставлю» «Больше ты не будешь одинок» «Я буду рядом» ...Дюма не знал, зачем снова пришёл. Чтоб помучить себя? Или что?.. ...Дюма так привык шпионить, что совершенно не ожидал столкнуться с ним нос к носу... В спешке не заметивший Александра Кихот сбил его с ног, но умудрился каким-то чудом поймать и удержать от падения. – Прости, я нечаянно, – Дон убедился, что пострадавший весьма устойчив и хотел уже отпустить, но почему-то вдруг замер. – Ничего, всё в порядке, – Дюма мог думать лишь о сочинении отмазки, по какой причине он тут топтался. И не сразу осознал, что находится в чужих объятьях несколько дольше положенного. – Эм... Дон? Кихот вздрогнул и отпустил его. – Я просто... кхм... Ой, мне надо бежать! – Да конечно, – Александр вздохнул с облегчением и позволил Интуиту скрыться в недрах Общего дома. «Что это сейчас было? Он обнимал меня... Дуальный магнитизм, о котором когда-то говорил Габен?.. Впрочем, какая мне разница... Меня это совсем не должно волновать... Не должно...»◯ ▲ ◯ ▲ ◯ ▲
Очередной ночью прошёл ливень, а следующим утром Габен обнаружил Дона в мастерской – сопливого и вялого. Под строгим взглядом Жана Кихот признался, что гулял вместо сна. Получив свою долю нотаций, больной Инфантил отправился в теплую постель с градусником подмышкой. В полдень к нему тихо постучался Дюма, не сумевший себя остановить. – Дон? Ты не спишь? – Нет, а что? – Кихот как мог быстро спрятал чертежи и притворился спокойным. – Я тебе принёс бульон... Привет. Александр осторожно просочился в комнату, которая когда-то принадлежала Габену. Тут до сих пор на шкафу висел календарь, полный красных крестиков, – так Сенсорик отмечал свои неудачные дни поисков Гексли. Одна клеточка выделялась зелёным – так Жан радовался, когда наконец нашёл дуала. Дюма окинул календарь взглядом и мимолётно подумал, что если бы он делал так же, то просто бы закрашивал сразу всю страницу месяца толстым черным маркером. И следующую. И ещё десяток страниц на год вперёд... – Привет, – Дон улыбнулся и заинтересованно сел. – Что за бульон? – Куриный. Его надо пить, когда болеешь, – Александр поставил тарелку на тумбочку. Кихот понюхал её и одобряющие кивнул. – Осторожно, горячий. – Спасибо. – Да, пожалуйста... На пару секунд воцарилось молчание, которое грозило перерасти в неловкое, однако Дюма вовремя опомнился и выскочил в коридор. Он чувствовал жгучее желание вернуться, потрогать лоб Интуита, проверить его градусник и вообще лично удостовериться, что тот в порядке. Но усилием воли сдерживался. «Это всего лишь то, для чего ты был создан. Заботливый. Тебе станет легче, когда Дон улетит. Тебе не о ком станет заботиться. Опять...» Александр с тоской подумал, что его скучная жизнь никогда не изменится. И даже сейчас, когда он должен, может и хочет быть рядом с дуалом, он вынужден идти к себе, брать книгу, отвлекаться от этих порывов. За что же судьба так жестоко над ним пошутила? Может, в прошлой жизни он как-то страшно согрешил?.. Перебирая в голове варианты самых ужасных грехов, Дюма даже не заметил, как в гостиной из ниоткуда возник Горький. Поэтому оклик Агрессора его напугал. – Прошу прощения, – как всегда чеканя каждое слово, Максим чуть склонил голову, с вежливым любопытством осматриваясь. Он не впервые был в обители Альфы и Дельты, но со времён прошлого визита многое изменилось. Знакомым остался лишь доброжелательный уют и бледный робкий хозяин. – П-привет, кхм, ты что-то хотел? Проходи... будешь чай? – Нет, спасибо, я на пару минут, – к удивлению Александра, Горький тут же сверился с часами. – Так как у вас наконец появился Дон Кихот, мы просим помощи. В священном писании есть глава, которую необходимо реализовать. Для этого требуются совместные усилия Робеспьера, Дона, Жукова и мои соответственно. – Оу, – Дюма напряг память, вспоминая раздел особых глав. В каждой из них было много загадочных символов. Самыми сложными для Александра всегда казались главы про белые и чёрные квадраты. И именно там фигурировало имя его Дона в связке с Горьким. Но не опасно ли это? Между прочим, война Беты и Гаммы началась сразу после того, как Агрессоры собрались и занялись реализацией особой главы с чёрными кругами... – Уведоми Инфантилов, пожалуйста, мне пора, – не дожидаясь ответа, Максим вновь посмотрел на часы и вышел. Дюма перевёл дыхание. Теперь ему точно не удастся сосредоточиться на книге. Можно пойти приготовить суп. «Уведоми» Почему ему обязательно надо общаться таким странным языком?.. Ох уж эти Агрессоры, всё у них не как у людей... ...Готовка была вторым любимым делом у Александра после чтения. Запахи еды приносили удовольствие, а кипящая в кастрюле вода успокаивала нервы. Обычно в такие моменты на кухне появлялся вездесущий Гексли с предложениями помощи. А сегодня пришёл Гюго. – Доброе утро, – зевая и потягиваясь, Виктор заглянул другу через плечо. – Что варишь? – Уже обед, – улыбнулся Дюма, ощущая, как его обволакивает невидимая аура комфорта. – Я выбираю между борщом и солянкой. – Солянку хочу, – Гюго устроился на стуле. – А ты чего такой белый? – Да тут Максим Горький заглядывал... без предупреждения... – вместо ожидаемого сочувствия Виктор вдруг выдал изумлённое «чего-о?!» – Они с Жуковым решили заняться какой-то особой главой писания. Зовут Роба и Дона. – Горький?.. – Гюго хихикнул своим мыслям, – неужто и правда приполз?.. Да не, бред какой-то... – Ты о чём? – Ни о чём, так, бетанские игрища... Я просил Гамлета поговорить с Максом. Ну, чтоб они помогли нам задержать Дона на Земле. Дюма чуть не выронил нож. Теперь была его очередь округлять глаза. – Зачем?! – Как «зачем»? – Виктор растерялся. – О боже! Забыв про суп, Александр сбежал к себе, так ничего и не объяснив. Гюго вздохнул и потянулся за фартуком. При всей врождённой проницательности, он иногда совершенно не понимал своих друзей...◯ ▲ ◯ ▲ ◯ ▲
Дон задержался ещё на неделю. Мучительную и одновременно сладкую для его дуала. Возможность видеть, но не возможность обнимать... Возможность слушать, но не возможность разговаривать... Дюма старался лишний раз с Кихотом не пересекаться, хоть это и вызывало крайнюю степень возмущения у Гексли и Гюго. Только Достоевский молчаливо сочувствовал другу, понимая, как тому тяжело. Александр не навязывался и всячески пытался стереть себя из жизни Дона. Чтоб не отвлекать его и не сбивать с пути. Пусть он летит к своей половинке, пусть будет рядом с ним... Что может быть важнее счастья дуала? Даже если приходится жертвовать своим... Дюма старался не находиться рядом. Но ничего не мог сделать, когда Интуит сам приходил к нему. Чаще всего, чтоб спросить о местонахождении Габена, реже – чтоб выпросить добавку к завтраку/обеду/ужину. Но в этот раз что-то пошло не так. Александр был увлечён замешиванием теста и бодрым голосом певца в магнитофоне, поэтому подпрыгнул, когда ему в затылок уткнулся чей-то нос. В итоге пострадали оба: Дюма опрокинул пакет муки, а Дон испачкал кровью новую рубашку. И оба начали наперебой извиняться. – Прости, я не хотел пугать тебя! – Да нет, это ты прости, давай скорее холодное приложу! – Ничего страшного, ерунда, давай я лучше помогу муку собрать! – Какая мука, у тебя кровь идёт, надо лечь и запрокинуть голову! Возможно, они бы ещё долго так суетились, если бы в кухню не вошёл Штирлиц. Через пару минут ушибленный нос получил первую помощь, стол – очистку, а тесто было отправлено в тихий угол до поднятия. – А ты что хотел-то? – Дюма прервал звенящую после ухода Отто тишину. Они сидели в гостиной на диване и покорно выполняли приказы «смотреть в потолок, нос не трогать» и «следить за Инфантилом в оба глаза, чтоб нос не трогал». – Я?.. – Дон задумался, стоит ли признаваться, что он целенаправленно шёл понюхать чужие волосы. Решил, что не стоит. – Я это... Габена искал. – Он же говорил, что весь день у гаммийцев будет. – Да? Я забыл. Вот голова дырявая... – Ну зачем ты так. У тебя хорошая голова... умная... Осознав, что разговор сошёл с рельс, Александр хотел было встать, но грозный дух Штирлица ещё витал в воздухе и взывал к совести Сенсорика. – Хех, спасибо. Но на самом деле ничего умного в ней нет. Только и могу что в железяках ковыряться. А это, кстати, и Габен хорошо делает. И спрашивается – зачем я такой нужен, – Дон весело улыбался, но Дюма каким-то шестым чувством ощущал в его словах тоску. – Вообще-то, Жан может чинить. А ты создаёшь. Ты разве не обращал внимания, когда вы работали? – Не обращал... А ведь и правда, он не изобретает... Погоди, а ты откуда знаешь? – Я?.. – Александр отвёл взгляд. – Ну, он рассказывал... – Приходи, если хочешь, я тебе тоже много чего расскажу, – вдруг заявил Кихот со всей своей простодушностью. – Спасибо... Приду, как время будет... – Блин, время! Мне надо бежать! «Опять бежать... Ну почему мы не можем посидеть ещё немного...» Искренне пообещав не напрягаться и не забывать про нос, Дон получил свободу и скрылся в мастерской. Дюма остался сидеть, стараясь отложить в памяти свежее воспоминание.◯ ▲ ◯ ▲ ◯ ▲
...Дон Кихот тосковал. Вообще, сколько себя помнил, с ним было это необъяснимое чувство. С самой первой ночи, когда он кое-как устроился на самодельном диване и уснул под открытым небом. С самого первого сна, в котором появился он. Неизвестный, безликий человек с тёплыми и нежными объятьями. Он обнимал его и беззвучно звал к себе. Дон не знал ничего, кроме огромной свалки и прекрасного неба, поэтому справедливо решил, что искать этого человека нужно там, за облаками. Он собрал себе космолёт и покинул грязную Землю. Реальность оказалась злой и жестокой. В космосе не было ничего, кроме звёзд и далёких пустых планет. И жизни там тоже не было. А загадочный незнакомец приходил во снах и обнимал его. И Дон показывал ему картинки, которые сам воображал. Большую корзину, летящую на воздушном шаре. Или плотное облако, на котором можно сидеть. Он поворачивался к Дону спиной и доверчиво прижимался, с упоением вглядываясь в пейзажи. А Кихот любовался его затылком и нюхал запах ягодного шампуня, прижимая к себе незнакомца, как самое дорогое сокровище. Потому что он и был таковым. Они не разговаривали и даже не видели глаз друг друга, но смогли стать одним целым... ...С тех пор как Дон вернулся на Землю, его любимый незнакомец покинул сны, оставив лишь грусть. Кихот испуганно торопился собрать новый космолёт. «Вдруг он думает, что я сдался? Я должен спешить, я вернусь в этот холодный безжизненный космос и отыщу его! Я всё смогу!» ...Первым звоночком стал затылок Александра. Заметив его, Дон удивился – до чего знакомо! Но конечно, Дюма не мог быть его милым незнакомцем, ведь тот ждал среди звёзд. Хотя с каждым днём Кихот всё больше верил в красоту Земли, зная, что она не состоит из одного лишь мусора, и сомневался в необходимости её покидать. Вторым звоночком стали объятья. Поймав Александра, Дон не смог справиться с волнением, потому что ощутил что-то родное. Он списал это на то, что люди могут быть одинаковых объёмов, и их можно спутать на ощупь. Правда, он не умел обманывать себя. И совсем ничего не знал о людях. Зато знал, каким на ощупь был его дорогой незнакомец из снов. В качестве простого эксперимента Дон решил безобидно понюхать волосы так называемого дуала. И он всё-таки успел это сделать до удара! Приятный аромат ягод – теперь он знал, что они назывались земляникой – стал третьим звоночком. «Это так странно. А вдруг на меня действует какая-то их магия? Дюма не может быть им. Хоть он пахнет так же, и в целом похож... Это должно быть совпадение... Пусть это будет совпадение... Иначе получается... Я столько времени искал его не там, где надо...» Дон наблюдал за Сенсориком в любую удобную минуту и никак не мог понять, что с ним не так. Дюма будто притягивал его, манил к себе, ничего при этом не делая... Разве это не магия?.. – Эй, ну ты чего завис опять? – обиженный голос Гексли вырвал Кихота из пучины тяжёлых мыслей. – Ой, извини. Что ты говорил? – Я сказал: давай эту штуку прикрутим сюда, – Томас постучал маленькой деталью об корпус будущего космолёта. Дон не сдержал тяжёлого вздоха. – Она тут вообще не к месту. – Зато красиво. Смотри, если такую же с другой стороны воткнуть, то будут как будто глаза! – Нам пора перекусить, – Кихот осторожно забрал у горе-помощника деталь и подтолкнул его к ящику, заменяющему стол. Тут уже дожидались Инфантилов тарелки с салатом. Гексли быстро забыл про корабль и переключился на еду. – Кстати, расскажи про Габена. Как вы нашли друг друга? – О, это было забавно! Я проснулся рядом с Общим домом Агрессоров. До войны там было так классно! Мы с Наполеоном быстро подружились. И я решил там дождаться своего дуала. – Погоди, ты знал, что он придёт? – Ну конечно, ведь мы встречались во снах! – Во снах?! – У тебя такого не было? Ой, это было очень круто! Мы с ним исследовали странные леса и боролись с мутантами! – Томас умудрялся одновременно есть и размахивать руками. – Только он очень долго шёл ко мне. Но в конце-концов догадался поискать у Волевых Сенсориков. А Нап ещё возмущался, не хотел меня отпускать!.. Эй, ты опять не слушаешь! Дон смотрел в одну точку и даже не моргал, переваривая новую информацию. – Гек... а Габен... он тоже видел эти сны, верно? – Конечно, видел, – Гексли пару раз кивнул. – Хм... – Кихот резко отодвинул тарелку и поднялся. – Я скоро вернусь. – Я пока продолжу работать. – Ничего не трогай! Возмущённых криков Томаса Дон уже не слышал, быстро преодолевая расстояние до дома. Он поймал гениальную мысль и спешил её проверить. ...Но Александра так и не нашёл. Ни на кухне, ни в гостиной, ни в огороде, ни в саду. Постучался в его комнату и тоже не получил ответа. «Да что же это такое! Мой дуал пропал!» ...Следующие два дня почему-то текли гораздо медленнее всех других. Как оказалось, Дюма просто отправился со Штирлицем в лес, и они слегка увлеклись, вспоминая старые добрые ночёвки в палатках. За это время Кихот успел ненавязчиво поболтать с друзьями и выяснить один точный факт: все Сенсорики встречались со своими Интуитами во снах. Оставалось лишь узнать, что снилось Александру...◯ ▲ ◯ ▲ ◯ ▲
...Дон проснулся от запаха блинов. Точнее, он ещё не знал, что это, но чувствовал, что должен попробовать. Каково же было его удивление, когда открыв глаза, он обнаружил еду прямо у себя на тумбочке! «Стал бы Габен просыпаться, чтоб приготовить мне завтрак? Конечно, нет. И никто не стал бы. Кроме...» С быстро опустевшей тарелкой Кихот спустился на кухню, где наконец увидел Александра. Он даже не ожидал, что успеет так сильно соскучиться по нему. А Дюма в свою очередь никак не ожидал внезапных объятий. – Спасибо за это, не знаю, что, – нагло удерживая Сенсорика, Дон поставил тарелку на стол и улыбнулся. – Это называется блины, – стремительно краснеющий от смущения Александр уставился на неё, как на единственное спасение. – А где... где пиалка из-под... О нет! Ничего не понимающий Кихот вынужденно отпустил его и отошёл. Дюма бегал туда-сюда и расстроенно ругал себя за то, что забыл вместе с блинами подать Инфантилу варенье. Дон думал, что это выглядит очень мило, хоть и странно. – Ты можешь сделать ещё, и я поем с вареньем. Я не наелся. – Точно, тогда я быстро! Кихот уселся на стул и с удовольствием принялся наблюдать за суетливым дуалом. Когда тот более-менее успокоился, Дон достал из кармана листок с рисунком воздушного шара. – Хочешь посмотреть, что я придумал? На этом можно летать. Только медленно. Зато будет время рассмотреть всё внизу. Я хочу когда-нибудь такое собрать и испробовать. Интуит внимательно наблюдал за реакцией Александра, и она ему очень понравилась: Сенсорик, казалось, забыл как дышать. – Это... интересно... – Дюма с трудом оторвал взгляд от знакомого до боли шара и вернулся к плите, мысленно проклиная неуместную дрожь в руках. Хоть он и не видел своих прекрасных снов довольно давно, он бы вряд ли когда-нибудь смог их забыть. Как и чувство неземного блаженства в объятьях Дона... Жаль, что им случалось так редко обниматься. Он бы хотел ощущать это как можно чаще до Дня Икс...◯ ▲ ◯ ▲ ◯ ▲
Днём Икс все негласно окрестили день отлёта Дона. Он сам отметил его в календаре, но всё больше и больше сомневался в исполнении плана, хоть его космолёт был почти закончен. Остальным же о душевных метаниях путешественника было невдомёк. Гексли становился всё мрачнее, а Гюго наоборот поднимал суету, всячески отвлекая Кихота от мастерской. Сам Интуит же думал лишь об одном – как снова остаться наедине с Александром? После случая с рисунком Дюма стал пропадать, будто бы прятался от дуала. И это лишь раззадоривало Дона, он чувствовал, что его Сенсорик точно что-то знает! Но как выяснить это наверняка, если Дюма такой неуловимый?.. ...Кихоту повезло поймать его, когда сам Александр дал слабину и не смог в очередной раз увильнуть от общего ужина. – Пора мне уже сыграть в эту вашу битву фермеров! – решительно заявил Дон, покончив с едой. – Да и Дюма, вроде как, никогда не играл в паре. Давай, пойдём. – А... я вообще-то... Александру не дали даже минуты на придумывание отмазки. Всех так воодушевила инициатива самого Кихота, что бедного Сенсорика чуть ли не волоком оттащили к другому столу, игровому. Теперь он сидел и сгорал от смущения, изо всех сил стараясь не касаться плечом дуала. Выиграть им не удалось, потому что никто не собирался поддаваться новичку, зато Дон в полной мере смог оценить и понять, что в священном писании, которое он вначале раскритиковал, есть и доля правды. Например, взаимопонимание партнёров на невербальном уровне. Ему было достаточно краем зрения ловить жесты Александра, чтоб угадывать верные направления. Хоть это получилось и не сразу. Дюма был зажат и скован. Но к концу игры смог немного расслабиться и направлять дуала. Ничего ужасного не произошло, все остались довольны. Александр по привычке вызвался убирать посуду. И вдруг Кихот предложил помощь. Дюма не успел и глазом моргнуть, как они остались наедине. Он снова напрягся и запаниковал. А Дон прятал хитрую улыбку и мурлыкал какие-то песенки. Чтоб избежать любых разговоров, Александр переместился на кухню, надеясь, что Кихот поможет с переносом посуды и не станет вертеться рядом остальное время. К его сожалению, всё пошло по плохому сценарию: Дон перенёс все кружки и тарелки, а затем вольготно расположился на стуле. Чувствуя себя загнанным под гильотину, Дюма напряжёнными и непослушными пальцами взялся за моющее средство... – Слушай, я тут подумал... – наконец прервал молчание Интуит. – Вот облака... Они такие прикольные, как вата... И плывут себе... – Угу. – А если бы они были плотными, на них можно было бы сидеть... – Наверное. – И лететь, как на ковре-самолёте... И любоваться видами... Что ты думаешь об этом? – Это забавно. – Да? Ты бы хотел попробовать? – Дон уже откровенно прожигал затылок Сенсорика взглядом. Тот нервно сглотнул. – Ну почему ты у меня спрашиваешь? – Да так, просто... Любопытно. А вот море, например... Представь пляж ночью. И Луна так светит, что на воде остаётся дорога бликов... Тарелка выскользнула из дрогнувших рук, чудом не разбившись, Дюма закрыл воду и, даже не подумав о полотенце, поспешил на выход. Ему просто хотелось сбежать и спрятаться от всего этого. Всплывающие в памяти яркие картинки причиняли почти физическую боль. Испуганно вздохнув, он был вынужден остановиться, когда чужая рука преградила ему путь, уперевшись в стену. Глаза Дона сияли как-то странно и даже угрюмо. – Не убегай. Я вижу, для тебя мои слова не пустой звук. Ты видел это. Тебе это снилось? Хоть голос Инфантила звучал довольно жёстко, в нём ощутимо проскальзывала грусть. Дюма отвернулся и поджал губы. – Это имеет значение? – Ты даже не представляешь, какое! – Дон схватил его за плечи. – Тебе это снилось?! – Да, снилось, и что?! – Александр с вызовом посмотрел дуалу в глаза, вдруг смирившись с неизбежностью этого разговора, словно ему и правда отрубили голову на казни. И осёкся, заметив, что блестят у того на самом деле слёзы. – Я должен был это узнать в самом начале... – Кихот сморгнул их и вытер рукавом, опустив голову. – Я ничего не понимал... Я думал, что в моих снах живёт кто-то... кого я должен искать в космосе... Но... все... все говорили мне... что... дуалы снятся друг другу... Он медленно опустился на колени, не в силах сдерживать жалобные всхлипы. Испуганный и взволнованный Александр сел рядом, взяв его за свободную руку. – Дон... – Это ты мне снился! С самого первого дня! Я искал тебя! – Интуит почти сорвался на крик, в котором явно прослеживались нотки обвинения. Но он винил не Сенсорика, а самого себя. – Если бы я не улетал, мы бы встретились уже давно! Это я... из-за меня... Мне так жаль! Он задохнулся собственной речью, когда Дюма порывисто обнял его. Его плечо тут же намокло от чужих слёз. – Не говори так. Ты ничего не знал! Ты не виноват! – Нет, я виноват, что ты был один... И я бы опять улетел и оставил тебя... Я идиот! – Перестань, это не так! – Александр отстранился и взял его лицо в ладони. – Слышишь? Ты не виноват! – Это ты моя половинка... – Дон накрыл его руки своими. – Я должен был понять это раньше... Ты был мне интереснее всех остальных, и мне очень нравилось проводить время с тобой... И когда ты подглядывал за мной в мастерской, это было так мило, хоть и грустно... Дюма невольно покраснел от внезапного раскрытия его тайной слежки, и даже слёзы перестали течь по его щекам. Кихот вновь притянул к себе растерянного дуала. – Но теперь я всё знаю. И я больше тебя не оставлю. Клянусь, ты больше не будешь одинок. Я буду рядом!◯ ▲ ◯ ▲ ◯ ▲
...Следующее утро стало настоящим праздником, по случаю которого Робеспьер даже позволил Гюго немного выпить. ...Когда Габен не без труда сумел утихомирить кричащего от счастья Гексли, Дон и Дюма смогли торжественно открыть последнюю запертую дверь. Эти особые двери отличались от обычных красивой витиеватой резьбой. Кихот приложил левую ладонь к левой половине, а Александр коснулся правой ладонью правой половины. Щёлкнули волшебные замки, по узорам прокатились цветные волны, окрасившие до этого невзрачное дерево в нежные оттенки с переливами. Переглянувшись и обменявшись робкими улыбками, дуалы повернули ручки и открыли вход в свой мир. – Что там? Что там? – Томас от возбуждения подпрыгивал, но конечно, ничего не мог увидеть. Для чужих за особыми дверьми виднелась лишь белая пустота. А Дон и Дюма от восторга округлили глаза. – Да тут же целый мир! Поля, леса... И воздушный шар! – Кихот взял Александра за руку и потянул внутрь. – Супер, и кролики!.. Только оранжевые почему-то... И радуга!.. Да тут исследовать не переисследовать... – Просто потрясающе, – выдохнул Дюма, уже представляя, как они вдвоём построят себе домик, и он заведёт пруд с уточками... Главное, не забывать о друзьях и иногда выходить в общий мир, ведь битва фермеров не кончается никогда. – Обязательно всё зарисуйте, когда выйдете! – попросил Гюго, энергично размахивая руками. После этого за новоиспечённой парой закрылись двери. Достоевский промокнул глаза платочком. – Ну теперь всё точно будет хорошо!◯ ▲ ◯ ▲ ◯ ▲