Эта пытка не вечна

      Мы едем в машине. Я, мой брат — не родной, сводный, и та сука, которая портит нашу жизнь и которую мы обязаны называть матерью.       Почему же так? Почему даже в моменты, где я наконец почувствовала себя живой и нужной, ты решила все испортить? Боясь за свое положение и не удосужившись подумать хотя бы мгновение, ты решила бежать. Зачем так жестоко… ты ведь видела, в каком она была положении, но нет, ты решила все за нас, ты ведь знаешь, как лучше. И ты так всегда. У нас никогда не было своего мнения. Ты решала за нас все, что только могла. Ты отправила меня на курсы, которые мне никогда не нравились, покупала ту одежду, которую мне отвратительно носить, кормила меня едой, которую мой организм не может нормально переваривать. И даже так я виновата. Не ты.       Ты даже одному мужчине не можешь быть верна более одного года. Поэтому у нас и нет как такового отца. Ты просто шлюха, которая не может признать свои ошибки. Лишь брату повезло: ты не так сильно на него давила. Тем не менее, даже он пытался тебе противостоять, но тебе никого не жаль.       Сколько моих нервов было на тебя потрачено, я даже спать нормально не могла. У тебя была цель создать идеал, которого ты так и не смогла достичь. Как бы ты не пыталась, ты бы никогда не смогла стать всемирно известной танцовщицей. Ты хотела, чтобы ею стала я, чтобы это стало МОЕЙ целью. Учеба, зубрежка, тренировка, ни дня отдыха. Ты будила меня посреди ночи, чтобы проверить, как я выучила домашнюю работу. Ты звонила в любое время, чтобы проверить мои знания. Тебе было неважно, где я, как я, что делаю. Может, я сижу на уроке или умываюсь в школьном туалете, может, меня болит голова — неважно. Единственное допустимое оправдание — я отвечаю на уроке.       Ты даже не представляешь, сколько раз я пыталась покончить с собой, сколько я пыталась порезать себя, выпить кучу таблеток или даже повеситься. Но мне не хватало сил воли. Когда я все же решилась сделать это, спрыгнув с крыши школы, туда пришла девочка, которая была намерена сделать то же самое. Я спросила, зачем ей это и… ее причина была такой… отвратительно ничтожной. Ей в чувствах отказал парень, выбрал не ее, а другую девочку. И ради этого убиваться, хах…       Я спрашивала ее о том, как она живет. У нее был любящий отец, лучшая подруга, она жила в достатке.       «Дура! Идиотка! Тебе так мало надо чтобы покончить с собой! У тебя что, вообще ничего другого в жизни нету?! У тебя наверняка есть любящая семья, друзья, ты не можешь представить насколько у тебя прекрасная жизнь!» — Я кричала ей это, пыталась вдолбить в ее голову эти слова. Она расплакалась. Начала говорить, какая она глупая. Она мне отвратительна. Видеть ее больше не желаю.       Она ушла, а я и слова не сказала о себе, ей это знать не нужно. Однако, сделать шаг с края мне так в тот день и не удалось. Уж не знаю почему, но в голове вертелась ее благодарность. За то, что отговорила. За то, что спасла. …       Я пыталась еще несколько раз, но каждый раз там были люди. У всех были настолько мелочные причины, чтобы умереть. У одного собака умерла, но его поддерживала вся его семья и даже его вторая половинка; другого в школе задирают, однако у него вне школы много друзей; третий не сдал важный экзамен, а четвертый поссорился с родными. Я, как дура, их всех отговаривала, а после не могла покончить с собой. Моя пытка продолжалась, до одного дня.       День был обычный, я, как обычно, пришла на крышу, а там, за забором, стояла девушка. Я спросила, зачем она хочет спрыгнуть. Ее история меня поразила. Мы были похожи: мы обе не могли оправдать ожидания наших родителей, мы обе не могли быть спокойны ни дома, ни в школе, ни на улице. Я, как обычно, хотела ее отговорить, но не смогла найти причину, почему бы ей… нет… нам бы стоило жить. Но даже вместе мы не смогли на это пойти. Мы две слабачки.       И из-за этого мы сдружились. Общаться приходилось тайно, но это не было большой проблемой. Однако мое счастье продлилось недолго. В один дождливый вечер она прибежала к моему дому. Ты видела ее. Ты видела, как она выглядела, как ей было больно. Ее лицо и тело были покрыто синяками, а рука неестественно вывернута. Она прибежала ко мне, так как не могла попросить помощи у других. Влияние, деньги, связи — все это было у ее родителей. Если бы они пожелали, то смогли бы разыграть сцену, будто ее убили. Однако полицейских и больницы они так купить и не смогли.       Одного взгляда на нее хватило, чтобы увидеть — она кричала о помощи. Но тебе было плевать, ты просто вышвырнула ее из квартиры с криками «Уродка!». Но самая уродливая тут ты. Ты не дала мне возможности с ней попрощаться, я лишь с помощью брата смогла хоть как-то позвонить в скорую. Ты даже ударила брата, когда тот начал кричать, что девушке нужна помощь. «Ее жизнь не имеет значения». Эти слова я запомнила. Мы все еще едем в машине, уже светает. Вокруг нас горы и скалы, дорога со стороны обрыва ничем не ограждена. …       Спустя несколько часов дороги ты вышла из машины, чтобы справить нужду. Наши телефоны и другие способы связи ты выбросила, чтобы мы никуда не звонили и не писали.       Спасибо моей единственной подруге, она любила технику и была прекрасным учителем. Она во всех подробностях мне описала и показала, как работает автомобиль. И как легко ее можно вывести из строя. Времени мало. Я тихо выбираюсь из машины, брат спит. Можно, конечно, снизу машины разобраться, но будет трудно. Нужно лезть в капот. Нужный ключ есть, силы хватит. Я успела. Она пришла и ничего не заметила. Хорошо, что машина не из новых. — Все на месте? — она повернулась к нам, метнув свирепый взгляд.       Это, пусть, и риторический вопрос, но если не отвечу — может начать орать. — Да. Ты бы знала, как я тебя ненавижу. Как я ненавижу все: твои выкрашенные в блонд волосы, накаченные губы, твое лицо, все, что связано с тобой. Но виду подавать нельзя.       Мы едем. Брат все еще спит, и хорошо. Я закрываю глаза. Проходит некоторое время, и я слышу твои крики. «Что происходит, почему машина не останавливается?». От паники ты нажимаешь на все кнопки, на все педали, от чего мы лишь сильнее разгоняемся. Брат проснулся, но уже поздно — у машины под колесами больше нет дороги. Прости меня, Сейко, это не твоя вина, просто твоя сестра эгоистка. Мы много об этом говорили. Как мы ненавидим нашу мать, как желаем ей смерти, но, видимо, мы умрем все вместе. Если есть перерождение, то я хочу, чтобы ты родился в полной и любящей семье. Ну, или если есть рай, то из всех нас только ты его достоин.       Я открыла глаза, похоже, я потеряла сознание. Тело болит, наверное, несколько костей сломаны. Руки прижала ветка, которая пробилась через автомобильное стекло. У брата с головы течет кровь, вроде не серьезная травма, он дышит, и хорошо. Я перевожу взгляд на место водителя, ее тело находится в странном положении, но она тоже дышит. Эта сука жива, а ветвь не дает мне задушить эту тварь. По щекам текут слезы. Бог, если ты есть, я тебя ненавижу. Мое страдание продолжается. . . . Я так думала, до недавнего времени.